Моль

Драма в монологах

Действующие лица
Ольга Молева (Лёля)- Библиотекарь
Татьяна Дядиченко (Тата)- Учительница
Анатолий Заверляев- Слесарь-универсал
Станислав Шкурин- Юрист

Лёля
Здравствуйте! Меня зовут Ольга, родные ласково, Лёлей, а некоторые коллеги по работе в библиотеке- Молью. Как назидательно объяснила мне наша сотрудница Алла или «Алка-Бухалка», как «ласково» величает ее за любовь к алкогольным напиткам наша директирса Антонина Михайловна: «Пойми, Молева, фамилии зря не появляются, они суть человека отображают. Вот я- Буханцова, значит, предки бухали и мне завещали. А твои предки, небось, тихушниками были, серые такие, как ты сегодня. Сидишь, в книжку уткнулась, грызешь ее, словно моль старое пальто. Моль ты и есть! Ни кожи, ни рожи- глядеть не на что! Терпеть таких, как ты, не могу, святоши! За что вас только мужики любят?»
Конечно, очень обидно такое слышать, тем более, что я ничего плохого ей не сделала. А может она на Толика глаз положила, а я мешаю? Так вовсе он мне не нужен. В общем, так и приклеилась ко мне эта кличка, но это не самое страшное в моей жизни. Самое страшное- это мое лицо с длинным, крючковатым носом и тонкие, еле видимые губы. Ненавижу зеркала, ненавижу себя и своих родителей. За что они меня так наказали?
А мать удивляется - да у нас весь род такой: и бабушка, и я, и ты в нашу породу. Ну, и что? Все замуж вышли, живем хорошо и любят нас такими, какие мы есть. Так что нечего психовать! И замуж выйдешь, и детей родишь.
Как бы не так! За кого здесь выходить? На танцы я не хожу, а сюда ходят одни школьники и пенсионеры, а я- то, дура наивная, мечтала общаться здесь с умными, начитанными людьми, советовать новые книги и, может быть, встретить того, единственного, кого буду любить всю жизнь.
А пока что встретила только Толика Заверляева, мечтателя и фантазера, но совсем не мой идеал.
Он частенько в нашу библиотеку заходит и за мной пытается ухаживать, а мне противно- кажется, что он меня жалеет. Еще чего не хватало!   


Толик
Лёлечка! Ну что ты так смотришь сердито на меня? Ведь нет у меня никаких мыслей плохих о тебе, честное слово! Самые серьезные намерения у меня. Вижу, что не нравлюсь я тебе, а с собой ничего сделать не могу. Как увидел глаза твои печальные, бездонные, так и затянуло меня туда окончательно и бесповоротно, потому что увидел я в них душу твою нежную, ранимую, как роза красивую, но колючую, и понял, что ты настоящая, строгая и принципиальная, не какая-нибудь гулена беспутная.
Я понимаю, что не ровня мы: ты с высшим образованием, а я всего-то школу закончил, да в училище специальность слесаря получил: могу все отремонтировать: от кофемолки до автомобиля. Ты не подумай, я не хвастун какой-нибудь, это и правда так и есть.
Эх! Какой дурак был, учиться не хотел! Знаешь, Лёля, есть у меня мечта: стать писателем- фантастом и прославиться. Поэтому и беру в библиотеке разные фантастические произведения, читаю и пытаюсь сам что-нибудь этакое написать. Может и я стану великим писателем- фантастом, ведь недаром я- Заверляев, почти Жюль Верн. Пока, правда, никто меня не печатает, но я не сдаюсь, пишу и рассылаю в разные журналы.
А еще я хочу в Литературный институт поступить, но это в будущем, а сейчас моя мечта- тебе понравиться, чтоб полюбила ты меня, хоть немножечко, а там и предложение сделаю.
Лёлечка! Дай мне хоть лучик надежды! Ничего мне для тебя не жалко, все, что хочешь сделаю, только не гони меня. Измучился я совсем, вроде и не урод, и зарабатываю хорошо и квартира имеется, а в любви не везет. Понравится девушка, а я ей не мил, гонит прочь, и, наоборот: нравлюсь я девушке, а мне она безразлична. Вот беда какая и делать что, ума не приложу! 
Вот и с тобою так: легла ты мне на сердце, а я тебе совсем не нужен. Разум говорит сурово: «Отстань от нее, бесполезно все», а сердце шепчет: «А может полюбит все таки, завоюй ее любовь».
Легко сказать, а как это сделать?
Лёля
Опять пришел за книжками своими, фантаст- самоучка. Уже все вроде бы перечитал, а все ходит. Чего ходить? Прочитал, иди в другую библиотеку. Терпеть не могу взгляд его жалостливый! Не надо меня жалеть, не хочу я этого! А он все никак не поймет. Уже все смеются надо мной: «Появился на нашу Моль охотник. Берегись, зашибет!»
Как же его отвадить? Что? Вечером погулять хочет со мной, сходить куда-нибудь? Еще чего! А, впрочем, почему бы и нет? По крайней мере объяснился без этой ехидной злюки Аллочки с ее плоскими шутками.
Вечером он дрожащим голосом признался мне в любви. Господи! Этого еще не хватало! Да он что, издевается, что ли, надо мной? Да, я страстно хочу любить и быть любимой, хочу, чтобы рядом был он, мой идеальный мужчина, который будет любить меня и такую: носатую, некрасивую, блеклую, как платяная моль. Любить за мою душу, за верность, преданность, за то, что ради него я готова буду на все. Скажет он: «Умри за меня!» Умру в тот же миг с улыбкой на лице. Лишь бы он был жив! Но это не Толик, нет, нет и нет! Что? Мой нос его не смущает и губы нравятся, а еще больше- моя душа? А что ты знаешь о моей душе? Толик! Ты, наверное, извращенец, извини, конечно, но ведь столько вокруг красивых девушек. Ты, что, их не видишь? Ты видишь только меня? Приятно слышать, но я тебе не верю! Тебе просто меня жалко за мое уродство, ведь так? Нет? Это любовь, а не жалость? Что, что? Если я захочу измениться, ты дашь мне денег на операцию? Ты с ума сошел? Во-первых, я не возьму, а во-вторых, ты даже не представляешь, как это дорого. Я тебе нужна такая, как есть, но, если все же я захочу лечь под нож хирурга, ты дашь мне денег на операцию, лишь бы я была счастлива? Только б я не гнала тебя? Толик! Ты, правда, так любишь меня?
Толик.
Она долго думала, потом решилась на операцию, но с условием, что деньги она будет возвращать с каждой зарплаты. Вопрос с деньгами ее сильно беспокоил, она передумала и решила взять кредит, чтобы отдать все разом. Я был на все согласен.
Вот и настал этот волнующий и тревожный день- день операции.
У меня все валилось из рук, потому что они предательски дрожали. Мысли были только о ней. Как она там? Больно ли ей и какая она выйдет?
Я запорол пылесос, потом кондиционер. В общем, попал на деньги, но меня это не волновало.
Мы встречали ее вместе с Татой, ее подругой и соседкой по комнате. Лицо ее было еще заклеено, но по глазам было видно, что она довольна. Ух! Слава Богу! От сердца отлегло.
Пришли в их домик, где они снимали комнату. Встретила нас хозяйка Клавдия Семеновна, женщина в годах, но еще бодрая.
Стол был накрыт, однако аппетита у нее не было, только сок пила.
Комнатка была маленькая: две кровати, две тумбочки, шкаф для одежды. Рядом кухня и умывальник. Туалет во дворе.
Тата ушла в школу, она учительница английского языка, Семеновна побежала в магазин. Мы остались вдвоем. Я ждал хоть немного благодарности, хоть дружеского теплого взгляда, о любви я и не думал. Но нет. Была только безмерная усталость и равнодушие.
В комнате было прохладно и сыро, да еще туалет далеко. Я предложил на время переехать ко мне, пока рубцы не затянутся.
Удивительно, но она согласилась и мы поехали ко мне.
Лёля.
У меня появилась персональная обслуга. Толик все время прибегал ко мне, пока шел с одного объекта на другой, и ухаживал, как за маленьким ребенком. Мне это было приятно, но не более того. 
Я злюсь на себя и ругаю последними словами за черствость, за бездушие, за равнодушие к нему. Человек старается: все организовал, заплатил за операцию, ухаживает за тобой, даже в зарплате теряет из-за тебя. Видно, что любит, что тебе еще надо? Где ты найдешь еще такого, деревяшка бесчувственная? Ну, полюби его хотя бы за это, за доброту его и заботу! Сволочь ты, Лёлька и гадина неблагодарная!
Плачу, переживаю, а ничего сделать с собой не могу, сердце, как каменное.
Даже Тата удивляется, как это можно, на такую доброту и заботу не ответить? Оказывается, можно. Он смотрит влюбленными глазами, ждет и надеется, а мне плакать хочется.
Читает мне свои рассказы, мое мнение его волнует, а я слушаю и о своем думаю.
Наконец, все зажило, бинты сняли. Я взглянула в зеркало и разревелась от счастья. Господи! Губки пухленькие, носик точеный. Неужели это я, такая хорошенькая! Тата тоже расплакалась от радости за меня.
На работе все ахали и охали, поздравляли, только Алла смотрела завистливо и зло. Так неприятно, когда не знаешь, за что тебя ненавидят!
Мы с Татой на радостях отправились в ресторан. Сначала я комплексовала, но, взглянув на себя в зеркало, успокоилась. Начались танцы, и мы не успевали даже присесть за стол. Успех был ошеломительный, нас засыпали комплиментами. Тате было не привыкать, а я купалась в восторженных мужских взглядах. Это было так сладостно, так упоительно, так необыкновенно!
Мы пили шампанское, хохотали от счастья. Жизнь прекрасна, когда ты молода и красива!
И тут ко мне подошел он, мужчина моей мечты, и пригласил на танец. Сердце мое затрепетало в груди. Неужели мечты сбываются?               
Стас
Я заметил ее сразу, поскольку был завсегдатаем этого злачного места и всех постоянных посетителей хорошо знал.
Такая милашка, восторженная и слегка пьяная- все, что мне нужно, а остальное дело техники.
Для чего Бог создал человека! Для удовольствия! Ведь в раю было все, кроме секса, конечно. Живи радуйся! Ешь, пей, гуляй целые сутки и никакой работы. Но кому нужен рай без секса? Мне лично и даром не нужен, потому что секс- это моя жизнь!
Я не жалею, что выгнали из рая, плохо другое- работать теперь надо, деньги зарабатывать на всякие удовольствия, а я работать не люблю.
Хорошо, что у меня папа- прокурор области, сделал из меня юриста, устроил на непыльную работу в крупную фирму, так что со временем свободным и деньгами проблем нет.
Сейчас займусь этой хохотушкой, охмурю ее, влюблю в себя по уши, а утром она проснется в моей постели и будет занесена в мою «Красную книгу любовниц» под своим номером.
Мы кружились в танце и я говорю что-то обычное для меня, но для нее это откровение.
Как она покорно смотрит на меня! Все, она уже готова, можно заказывать такси.
Ах! Черт, сорвалось! Подруга ее вмешалась, они собрались уходить. Нет, так просто не уйдешь, беру у нее телефон. Сегодня сорвалось, но никуда ты не денешься!
Такая девушка чистая, доверчивая, была бы отличной женой- верной, преданной. Что, Стас, еще тебе надо?
Беда моя в том, что не могу я остановиться в поисках наслаждений. Через неделю она мне надоест, а через две я буду ее ненавидеть и желать ей смерти, лишь бы ушла она от меня. Я просто животное, самец, двуногий кролик, которому нужна все время новизна ощущений, сбесившийся провинциальный Казанова, живущий ради секса.
Листая «Красную книгу любовниц», мои друзья завидуют мне, а я, честно говоря, завидую им. У них есть семьи, уютные квартиры, где их ждут любящие жены и дети.
А что есть у тебя, Стас? Мрак в душе и пустота. Сначала моя жизнь мне нравилась, я был горд своими победами, потом стал уставать от этой суеты, но ничего не могу сделать. Теперь я часто напиваюсь и богохульствую, проклиная Бога, всех святых, своих родных и женщин, которые сводят меня с ума. В такие моменты мне жить неохота.
Но и это проходит, я иду в церковь каяться и замаливать грехи.
И все начинается сначала. Дьявол, что ли, в меня вселился? Никого мне не жаль, женские слезы меня не трогают, истерики смешат, а угрозы покончить с собой доставляет удовольствие, доходящее до оргазма.
Кончится это плохо: либо я стану импотентом, либо умру от разрыва сердца, а может ревнивый муж оборвет мой бесконечный бег за женскими сердцами. Жаль, конечно, тебя, Лёля, а себя еще больше, но все кончится, как обычно: неделя страстной любви, а затем я элегантно от тебя избавлюсь и забуду навсегда.   

Лёля.
Стасик, мой Стасик! Как он влюблен в меня, нет, он меня просто обожает! Какой он красавец, спортсмен и работа у него престижная - юрист на крупном предприятии.
Какой он нежный и заботливый, сколько цветов он подарил, как он держится достойно: никаких лапаний, никакой пошлости, всегда вежлив, предупредителен.
Господи! Как мне повезло! Как хорошо, когда мечты сбываются! Вот только с Толиком нехорошо получилось: я вся горю, вся в любви, витаю в облаках, а про деньги его и забыла. Но ничего! Мы со Стасиком скоро поженимся, я ему все расскажу, он меня поймет и займусь погашением долга.
Я все еще стесняюсь, не привыкла к своему новому образу, а ведь он так старается, так любит меня, мечтает о нашем путешествии по миру.
Он, оказывается, был в Париже, в Венеции, посещал Египет и Грецию. Правда, Татка бурчит, что уж больно его путешествия похожи на рекламные буклеты, а рассказы о прочитанных книгах сумбурны и неточны, словно пересказ критических рецензий. Ну, это она от зависти, не верит ему и меня предостерегает, говорит, что подозрительный он. Смешная! Да он влюблен в меня, вот и путается все у него в голове!
Сегодня он приглашает на серьезный разговор. Я вся дрожу от волнения. Мы посидели в ресторане, потом долго гуляли, он все говорил о пустяках, видно стеснялся признаться мне в любви. Потом, в такси, ему стало плохо, я так перепугалась, а он попросил меня остаться с ним и я согласилась.   
Он выпил таблетку и ему стало лучше. Стасик накрыл стол, напоил кофе, благодарил, что я его не бросила, целовал мне руки, а потом крепко к себе прижал и коснулся своими губами моих губ. Мне стало так хорошо и нисколечко не страшно.
Заснули мы под утро.
Тата.
В нашу старую хибарку зачастил Толик, ищет Лёльку, волнуется, переживает за нее. Жалко парня, а чем помочь ему, не знаю. Сотовый телефон ее валяется разряженный, а сама, наверняка, у Стаса. Влюбилась так, что весь разум потеряла, ничего слушать не хочет, а я чувствую какую-то фальшь в нем, наигранность давно исполняемой роли, да что толку! Наиграется он с ней и бросит, а ей потом как жить?
Эх, Лёлька, Лёлька! Наивная душа!
А, впрочем, я и сама такая была. В 18 лет замуж выскочила. Сначала купалась в любви, из постели не вылазила, а потом начались бытовые проблемы: где жить, где денег взять, как их потратить и еще много всякого. Каждый свою линию гнул, уступать никто не хотел, спорила до хрипоты, ругались, чуть до драки не дошло, а любовь незаметно ушла. Развелись через полгода, так и кончилась моя семейная жизнь.
Нравится мне Толик и, хоть он в Лёльку влюблен, я знаю лекарство от любви- другая любовь. Моя любовь. Я стану нужной ему, просто другом, который всегда поможет советом, к которому привыкаешь и он становится необходим, как воздух, как вода. Я не буду спорить с ним, буду жить его жизнью, его интересами. Вывернусь на изнанку, по сделаю все для его счастья, а, значит, и для моего.
Я очень хочу этого и верю, что он оценит мой труд, мою заботу, и мы будем счастливы вместе.
«Золотые» руки у парня и душа добрая, пока сидел у нас починил кран на кухне и стиральную машину. А еще он похвастался, что его рассказ опубликовали в научно-фантастическом журнале. Добился- таки своего! Молодец! Но и это еще не все. Ему звонили из редакции журнала, что один американский продюсер им интересуется, хочет купить этот рассказ и другие почитать. Он сейчас в Москве и хочет с ним встретиться.
Вот дела! Так и езжай, что тут думать? А! Проблема с английским языком? Это не беда, могу помочь, если хочешь. Они ведь ребята ушлые, надо договор составить так, чтобы твои интересы соблюсти. Я так думаю, надо обязательно пункт включить, чтобы ты участвовал в написании сценария. Ты ведь автор, имеешь право, а это еще деньги, да и слава, если фильм станет «культовым». Я ведь еще заочно на юридическом учусь, что такое авторское право знаю.
Сидели мы еще долго, разговаривали, ждали Лёльку, но она так и не появилась. Грустный Толик ушел, а я задумалась. Надо все расставить по своим местам: если Лёльке Толик не нужен, а это так и есть, пусть ему так и скажет, а мне он по душе. Пусть все будет по-честному, без обид.
Лёля.
Боже! Какая я счастливая, какой он нежный, ласковый, как он любит меня! Я просто умираю от счастья! Конечно, некоторые вещи, что он заставляет меня делать, мне не очень нравятся, даже пугают, но, может быть, это от того, что у меня нет никакого сексуального опыта? Но это ерунда, наверное, у влюбленных это обычное дело, просто я не в курсе.
Главное, вечером мы идем в ресторан на день рождение его друга. Днем Стасик будет работать, а я займусь собой: надо сделать прическу, макияж, подобрать платье и туфли. В общем- забот полон рот, но я буду там красивее всех, чтобы все видели- какая прекрасная жена будет у Стасика!
Вечером мы подъехали к ресторану, Стасик взял меня под руку и мы вошли в сверкающий зал. Как здесь красиво! Все блестит, сверкает, играет музыка. От счастья у меня перехватило дух.
А вот и наша компания. Дамы все в золоте и драгоценностях, но и я не хуже. Мы подошли поздравить именинника.
«Бог мой! Кого я вижу?»- раздался знакомый, насмешливый голос. Это была Алка. Она уже была навеселе и, развалясь на стуле, с усмешкой разглядывала меня.
-Стасик! Друг мой! Мы ведь теперь только друзья с тобой, правда ведь? Я просто в шоке! Кого ты привел, ты хоть знаешь? Она у тебя еще ничего не просила? Нет? Жди, скоро попросит. Она вот у одного парня взяла деньги, носик себе укоротить, да так и не отдала. И тебя обчистит скоро, а ты, наивный мальчик, небось и уши развесил. Думаешь она такая скромная, такая в тебя влюбленная? Да? Как бы не так! Не веришь? А ты у нее спроси.
-Лёля! Это правда?
Меня словно ударили под дых. Я стояла, судорожно глотая воздух, и ничего не могла сказать. Стало тихо, все в упор разглядывали меня. Стасик чуть отстранился, по лицу его пробежала странная гримаса: то ли улыбка, то ли судорога.
-Лёля! Не молчи, скажи, что это неправда.
-Я все тебе расскажу, но не здесь, пожалуйста.
-Нет! Скажи здесь и сейчас. Или…
-Да что она скажет? Что? Нечего ей сказать, гоните ее прочь отсюда! Здесь сидят порядочные люди!
Мне стало плохо, я почувствовала, что сейчас упаду и шагнула к Стасику, но он с презреньем отодвинулся.
Все! Все кончено! Я повернулась и на негнущихся ногах пошла к двери.
У ресторана я упала на лавочку, сердце бешено колотилось в груди и этот стук набатом отзывался в голове, перед глазами плясали цветные круги, в горле пересохло. Я задыхалась.
Какая-то женщина склонилась надо мной: «Вам плохо, девушка? Глотните водички». Она открыла бутылку и я, захлебываясь, глотала и не могла напиться.
Слезы полились сами собой, а она гладила меня по голове и утешала.
Я все ждала, что откроется дверь и появится мой любимый Стасик, обнимет меня и все кончится, как ночной кошмар. Но никто не появился. Я побрела домой.
-За что? За что она меня так? Что я ей сделала? Боже мой! Какой позор, как жить дальше? Стасик, как ты мог так поступить со мной? Сразу бросил, даже слушать не захотел. Права была Татка: не любил ты меня! Да и я хороша, совсем про деньги забыла. Как Толику в глаза смотреть? Господи! Какая же я дурра! Поделом мне! Как работать, как жить? Да никак! Жизнь кончилась, не хочу я такой жизни, не хочу, слышите вы все! Смейтесь, смейтесь надо мной! Так мне и надо! Моль несчастная! Тебя прихлопнули, смеясь, и забыли! Нет тебя, моль, осталась только кучка пыли. Ветер дунет и все! Смейтесь надо мной, смейтесь, а я ухожу! Прощаю вас всех! Бог вам судья!
В доме баба Клава возилась на кухне. Я попросила у нее таблетки от бессонницы. Она удивилась, но коробку дала.
-Одну выпей, а то можешь и не проснуться, а коробок мне потом отдай.
-«А я и хочу не проснуться»,- мелькнуло у меня в голове.
Я взяла пригоршню таблеток и кинула в рот. Легла на постель, стало так спокойно и хорошо, все куда-то поплыло. Сквозь сон услышала бормотанье бабы Клавы: «Лёля! Ты где? Спишь уже, а коробок так и не вернула. Эх! Беда, беда! Придется идти за ним».
- Лёля, Лёлечка! Что ж ты наделала, все заглотила! Вставай, вставай! Вот дура, девка! Господи! Помрет ведь! Этого еще не хватало! А что со мной будет? Посадят, лекарство-то мое!
-Скорая! Скорее, пожалуйста, девушка отравилась!
Приехала «Скорая» и меня откачали. Лежу в больнице и не знаю, как жить дальше.
Пришли Толик с Татой, рассказали последние новости. Они уезжают в Москву на переговоры с американским продюсером. Деньги Толику возвращать не надо. За его повесть заплатят 5000 долларов, а может и больше, если купят другие его рассказы.
Отца Стасика переводят в Генеральную прокуратуру, и он уезжает вместе с ним.
Алка вышла замуж и уволилась из библиотеки. Приходила прощаться такая счастливая, перед всеми извинилась и у тебя просила прощение. Она теперь не пьет. Смеется: вот как фамилию сменила, так и бухать сразу бросила, пусть уже предки простят, да и муж запрещает.
Заведующая библиотекой Антонина Михайловна желает ей скорейшего выздоровления и ждет возвращения на работу. Они ушли, я осталась одна. Картины минувших дней опять и опять возникали в моей памяти. Виновата я в чем-то или нет, не судите строго. Я просто хотела любить!