Два сапога, но не пара

Варвара Ивановна сегодня ждала гостей, и весь ее день был наполнен приятными хлопотами.
С неких пор она полюбила такие дни -- дни ожидания приезда семьи сына. Так уж получилось, что после смерти мужа, она осталась одна в таком большом для нее мире..
Виноватых в случившемся она не искала, возлагая всю вину только на себя. Ну что поделаешь: такая уж упертая и своевольная уродилась и такую жизнь создала сама себе, пусть и непроизвольно, где-то по инерции, но сама.
Живя в одиночестве, у нее было достаточно времени перешерстить прожитое и подумать о будущем, так сказать, сделать ревизию или переучет в архиве своей жизни.

.. В своей семье она была третьим ребенком после братьев и десятилетнего перерыва в родах.
Она была ожидаемым и желанным ребенком, наверное, поэтому росла немного избалованной и своевольной.
Родители работали не покладая рук: у каждого своя работа, плюс большое хозяйство, да огород.  Ведь трое детей это не шутка. Каждого одеть-обуть надо и выучить, а потом только выпустить в свою жизнь, так что постепенно бразды ее воспитания  перешли к братьям .
И пошло-поехало: там не плачь, там не кисни, давай помогай, чай уже не маленькая... А ей всего-то только семь исполнилось. Так, благодаря умению братьев воспитывать, она превратилась из кукольной принцессы в здоровую, крепкую и умеющую за себя постоять, девушку.
Замуж вышла по обоюдной любви, а как же иначе могло быть, другие версии она даже не рассматривала. Свадьба была веселой, целых три дня гуляло почти  все село, так Петр захотел и его родители, мол, пусть все смотрят , какую жену он отхватил.
Да и хороши же они были, только слепой мог не увидеть. Утонула, тогда, Варвара в своем счастье, с головой погрязла. Наработается летом, до работы хваткая была, прям горело все в руках, упала бы и уснула  сразу. Но не тут-то было: жаркий шепот любимого, приглашающий на сеновал, его ласковые жадные, до ее тела, руки, пряный настой свежезаготовленного сена, успевшего нагреться за день под железной крышей, вмиг делали ее тело легким и послушным. И главное, что засыпали-то далеко за полночь, а просыпались, как заново родившимися и выспавшимися. После таких ночек она как бы летала, все-то у нее спорилось и блаженная улыбка не сходила с ее лица.

Все бы ничего, да только вот забеременеть у нее не получалось. Походы по врачам и бабкам ничего не дали, мол, все нормально и, все еще, не переживайте, у вас будет.
Но по истечению пяти лет совместной жизни, надежда у Варвары сошла почти на нет. И как бы не утешал ее Петр, она уже не чувствовала первичной теплоты и уверенности в его словах.
Варвара, прячась ото всех, стала чаще плакать , и ей казалось, что выплакавшись  вволю, она испытывает хоть какое - никакое облегчение. Однажды за этим занятием ее застала свекровь, которая неслышно зашла в закуток сарая. Варвара, поспешно вытирая слезы, вскочила с мешка с отрубями.Только этого ей не хватало для полного счастья.
- Ты погодь, девонька, не беги. Я вот что тебе скажу.  Я давно заметила, как ты шастаешь сюда, да не решалась как-то,  а теперь видать приперло в самый раз, .- свекровь легонько попридержала   за руку Варю, готовую прошмыгнуть мимо.
- Вам надо взять из детдома ребеночка...Да не зыркай на меня так...Берут же люди и растят, как своего, а там, глядишь, Бог пошлет вам и вашего...- говорила свекровь тихо, видать, давно обдуманные слова.
Варвара не ожидала от свекрови теплого участия в ее горе. Мать Петра была больше молчаливой, тихой женщиной, хотя все ее поручения по дому,  выполнялись неукоснительно и в срок. Припав головой к ее плечу, она дала волю  своим слезам.
- Ну-ну... Погодь, хватит тебе себя изводить. Так недалече и свихнуться можно.  Ты поговори с Петром сама, я не хочу, чтобы это от меня исходило. Куда вам друг без дружки. Любите ведь...- руки свекрови проворно гладили ее по волосам, вытирали слезы.
- Давай, иди умойся, а то вон какая вся зареванная, а вечером откройся Петру... Я дело говорю...Иди, иди.

Варвара не сразу поговорила с мужем, не решалась как-то вот так сразу, не обдумав предложение свекрови. Но когда уже стало невмочь, то есть силы были на исходе, она решилась на " будь, что будет ".
- Петь, а Петь...  Ты только не шуми сразу на меня... Подумай хорошенько, а потом ответь...  Хорошо?...- проговорив взволнованно, Варвара не отвела свой взгляд от мужа, а продолжая смотреть на него, ждала ответа.
- Ну и что там моя женушка придумала на сей раз, или уже нашкодила, а потом спрашивает ?  --  повернувшись к жене, Петр просунул свою руку ей под голову, она любила так лежать и разговаривать.
- Ну давай выкладывай. Знай, я всегда с тобой, рядышком. .Прям, вот как сейчас, --  он даже придвинулся поближе.
- Петь...у меня уже вся душа изболелась...моченьки моей больше нету...  Давай возьмем ребеночка из детдома... Ну негоже жить без детеночков... Скучно, да и радости нет...- Варвара даже дыхание затаила, дожидаясь ответа и следя за мимикой  мужа.
- Варюш, .милая моя, я сам хотел предложить и давно уже.  Но ждал этих слов от тебя...Хотел, чтобы ты этого хотела...сама, без моего наставления..  Понимаешь ?  -- взволнованно прошептал Петр, выцеловывая лицо своей любимой.
- Петя, Петенька, хороший ты мой !  Я буду его любить! Как своего буду и, тебя я очень люблю.  Не смогу я без тебя! - выговорив наболевшее мужу, Варваре стало так легко, будто она пушинка какая.
- Ну вот и хорошо, вот и ладненько. А теперь иди ко мне.  Иди, любимая...
В другой комнате, за занавеской, сидела на кровати свекровь, внимательно прислушиваясь к шепоту из дальней комнаты. Толкнув мужа локтем, дабы сбавить его, мешающий подслушивать, храп и, услышав желаемое, перекрестилась , шепча молитву.

 Они тогда несколько раз ездили в районный детдом, все никак не могли сделать выбор мальчика, муж пожелал сына, а она не стала ему перечить. Собрав все нужные документы, остановились они таки на двухлетнем Васятке, запросто пошедшему мужу на руки.
Рос Васятка спокойным мальчиком, не доставляя особенных хлопот, да и болел-то всего ничего, но не смогла Варвара полюбить его, как не старалась. Чужое оно и есть чужое, думалось ей, хотя неприязни и не показывала открыто, но не  один раз замечала на себе внимательный взгляд мужа.
И надо же такому случиться: через два года сбылись слова свекрови -  забеременела Варвара, не веря своему счастью. Ощущение материнского счастья, радости от возможности прикоснуться, обнять, приголубить, свое родное, изменило Варвару до неузнаваемости. Она похорошела, расцвела, налилась каким-то светлым свечением, как почка, после теплого весеннего дождика. Все бы было хорошо, но чем ближе к родам, тем уязвимее раздражали ее Васяткины всепонимающие  глазенки.
Она даже стала избегать его присутствия, переложив все хлопоты за малышом на мужа и свекровь, так ее  изводило всё , касающееся Васятки. Она вроде бы и пыталась себя унять, но у нее ничего не получалось. Свекровь заметив всё, не приставала к ней с вопросами, боялась расстроить невестку, не дай Бог еще скинет. Да и сыну строго-настрого наказала не перечить ей, мол, так бывает у беременных и, родив своего, она переменится и к Васятке.
Но родив дочурку Катюшку, Варвара не угомонилась, теперь она всю свою любовь перенесла только на одного самого родного ей человечка, свою дочь. Направив свои чувства в одно русло, она как бы отгородилась от остальных невидимой, но ощутимой стеной. Ей стали чужды их волнения, переживания от сложившейся обстановки в их, когда-то дружном и уютном доме. У нее была своя дочь и своя личная, ото всех, жизнь.
А в их доме шли чередом перемены: сначала внезапно умер свекор, подвело сердечко, потом, не перенеся утраты, слегла свекровь, но не надолго, вскоре ушла вслед за мужем. Петр,  видя равнодушие, когда-то любимой жены, чуть не поглотил  себя в пьянстве. Удержал его от этого шага, сын, Василий : такие чуткие слова говорил, за душу бравшие, и откуда он их выуживал, одному Богу известно.

 Так и жили, почти каждый сам по себе. Катерина выросла требовательной и капризной девочкой, при каждом удобном моменте тыкающая Василию, что он в семье "никто" и звать его "никак". Василий, терпеливо сносящий обидные выпады сестры и матери, не отвечал им ответной грубостью, его сердечко не позволяло ему опуститься до их уровня. Он выучился, стал работать, женился и жил отдельно, снимая квартиру в городе. Приезжая в гости, не так чтобы часто, но праздники и даты не пропускал, он всегда привозил всем подарки. Ну , не мог он жить по-другому, просто не мог.
У Катерины же жизнь не сложилась, закончив школу еле-еле на тройки, бросила приболевшую мать и укатила в город  устраивать свою личную жизнь. Да видать не все ладно у нее там получалось, так как часто приезжала с требованием денег на проживание. Потом их семья  пополнилась еще одной утратой, умер Петр, унаследовавший сердечную болезнь от отца. Вот тут уж и опустились руки у Варвары, понявшей теперь, на ком и на чем, держалась их семья до сих пор.
После смерти отца, Катерина и вовсе распоясалась, заставила мать продать их дом, купить себе гораздо меньше, мол, хватит тебе одной и такого, а все вырученные за сделку деньги, забрала себе и укатила восвояси. Больше Варвара ее не видела, а все поиски и расспросы, результата не дали. Так и жила она в неведение: жива ли ее дочь или уже на небесах, в радости и богатстве или в нищете и болезни -- все вопросы оставались без ответа.
Все это, произошедшее в Варвариной жизни, больно стегануло по ее самолюбию  и, как знать, чем бы для нее  закончилась эта сплошная черная полоса, если бы не тот самый Васятка, которому от нее, кроме упреков и косых взглядов, больше ничего не досталось. Это он, вместе со своей девочкой-женой, тоже кстати, выросшей в детдоме, побелили и покрасили ее домишко, где что подправили , где заменили на новое, но в итоге домик приобрел чистый и опрятный вид. На Васяткины уговоры жить с ними и гулять с внуками, она отказалась, помня свое отношение к нему. Не могла переступить постыдный, для нее, барьер, мотивируя тем, что пока есть у нее небольшое здоровье и огородик при доме, она останется тут, хоть чем-то, да сможет помочь им, отблагодарить за то, что не бросили ее.

Варвара Ивановна, в ожидании дорогих гостей, сидела на скамейке за двором, улыбалась теплым лучам солнца и мысленно благодарила свекровь за подкинутую, тогда ею идею, усыновить ребеночка. Что же было бы, если бы она тогда заартачилась и не послушалась ее, даже думать об этом ей не хотелось. Вот вроде бы двое детей, как бы, два сапога пара... но не тут-то было.    Два сапога -то , но отнюдь не пара. Так обхождение совсем чужого сына, сгладило ее черную тоску по дочери, невесть где и как пропавшей, поддержало, окрылило даже, на жизнь дальше. Варвара Ивановна, смахнув набежавшие слезы, привстала с лавочки. От подъехавшей к дому машины, бежали к ней наперегонки , два любимых ею внука, два дорогих человечка, вселяющей в нее великую радость к жизни .
Крути - не крути, как бы не горчило прошлое, жизнь продолжается и, надо жить.