Как Путин и Цукерберг титьки запретили

     До меня как до истинного верблюда дошла ошеломляющая правосознание старичка Бердяева новость об отзыве шоколадок и прочих санкционных изысков и я, вне всяких сомнений, задумался о судьбе фирмы свиньи Шараповой по производству говносладостей за твердую валюту. Интересно, вот эта фирма присоединилась к международному фашизму, она же, верно, американская, бизнес, все дела. Типа подонка Касперского в Конгрессе США. А Пехтин ? Он теперь вместе со Шлегелем - кто ? Мужественные люди или выбравшие пряники Госдепа фашисты и негодяи ? Кошмарные, грозящие разрушить хрупкую психику оскотиненного народа вопросы. Но. Ежели пойти по упрощенному пути силлогизмов и предположить, что фашисты восседают в Кремле, то все и сразу встанет на свои места, соберется пазл и ответы на все абсолютно вопросы загнавшей себя в тупик эволюции страны возлягут на ладони задумавшегося, крича и показывая скотство именно двуногих, два десятка лет терпящих уродов у власти.
     - Все уроды, грит, все, грит, пидарасы, - нашептывал сумрачному Сталину юркий и невнятный Радек, пришептывая и тряся вяло - слюнявой губой, - все, грит, не так, грит, расстрелять гадов.
     Сталин вскрикнул и, откинув Радека с пути, ринулся в Горки - девять, откуда тот и принес ужасающие революционное сознание второго из Ильичей новости, целиком и полностью посвященные бредовым высказываниям сиятельного паралитика, даже в сифилитической горячке решающего глобальные в стратегичность вопросы подходящей случаю армии Венка, противостоящей всему миру территории Недорейха, мудростью чухонского разума лишенного идеологической составляющей и хоть какого в мифичность иллюзорности будущего, раз уж сувенирность прямо предустановила Конституцией Терешковой космические масштабы державной глупости, схожей со знаменитыми павловскими указами о круглых шляпах и именах, исходящих от библейского Якова.
     - Иди на х...й, Сталин, - огорошила на пороге Горок - девять товарища Сталина Крупская, размахивая деревянной боеголовкой, свинченной латышскими стрелками ( три сотни штук ) с туловища главы Рижского ОМОНа, уже забытого за недосугом, но поминаемого за ради излишнего целеуказания на пакостность невзоровых и прочей х...ты, веками и мегатоннами отравляющей мозг двуногих. - Принято решение Политбюрой о тотальном уничтожении во всепланетном масштабе всех политиков и журналистов. Некому руководить ! - орала Крупская, тоскливо решая : а что же, мать вашу так, всем им делать - то теперь ? Работать, что ли ? Так не умеют ни х...я твари, токмо метлами мести, языками нечистыми чесать, руками разводить и угрожать, решая на коленке теоремы Тенди Ньютон за дольку малую. - Некому говно впихивать в головы народные. Нету телевизора, - осознавала с изрыгаемостью слов Крупская ситуацию оконечной утраты доверия, белея и шатаясь, - нету газет, нету выборов, у народца время образовалось лишнее, а кудой его девать ? Кто - то, конечно, продолжит бухать, но другой - то лишний раз побреется или пыль вытрет, дорогу починит у дома или, - ее глаза закатились и Крупская застонала, только сейчас осознав грандиозный великий перелом в судьбе планеты, - сядут шоблами и отарами на лавочках и будут вспоминать колбасу за два двадцать, домны и трактора, Крым и жопу, жопу и Польшу, Финляндию и жопу, они же тоже наши.
    - Все твое, - шипел в усы товарищ Сталин, убивая Крупскую сапогом, - все наше, жри, падло.
    Он сел шинелью на кричащий рот Крупской, старательно выперживая природные газы, удушая, таким образом, товарищи, саму потенциальную возможность изменить судьбу планеты. Встал, отрясая прах. И сказал :
    - А вот х...й вот вам вот, товарищ Лоськов. Без руководства не будет смысла в существовании целой страты двуногих. Это ж, в - натуре, как со служителями культов получится. Все поймут, что нет богов, а значит : все теперь можно.
    Сталин, зачесав волосы назад, попер в библиотеку Достоевского, где, честное слово, никто и никогда не знал, не знает и не узнает о существовании на Земле невзоровых, шараповых, шлегелей и прочей х...ты, подобной никарагуанскому Николасу Кейджу, на х...й не нужного никому и всегда.