Неловкое положение

Мой летний дачный домик, который я построил своими руками с помощью двух старших братьев Валерия и Николая, находится в шести километрах от «пресного моря» – Ладога (историческое название озера – Нево. Длина с юга на север - 219 км, наибольшая ширина - 125 км. Высота над уровнем моря - 4,84 м. Глубина изменяется неравномерно: в северной части она колеблется от 70 до 230 м.). Если для моей младшей дочери Дарьи это рай, то для семнадцатилетней старшей Александры – обязаловка. Дитя асфальта без особого энтузиазма выезжает на дачу, будучи недовольна медленным Интернетом. Тем не менее, час с небольшим в электричке, если ехать от Девяткино. Расположившись рядом с окном, мы иногда отправляемся с Александрой в путь к «тормозящему Интернету». Она окончила языковую гимназию (в этом году поступаем в институт), поэтому на приличном уровне владеет двумя языками.  Рядом с нами присаживаются две девушки, ее возраста, активно пережевывающие жвачку, которую запивают колой из пластиковых 0,5.  В  наушниках, они беззаботно поглядывают по сторонам, покачивая головой в такт музыке. Потом их взгляд останавливается на книге, которую читает моя дочь.
- На немецком, - стянув наушник у подруги, шепчет спутница.
- Вижу, у меня брат читает на нем, - сдержанно ответила подруга, отхлебывая колу.
Саша закончила чтение книги, с тяжелым вздохом, отправив ее в сумку и достала другую - на английском.
Это не прошло мимо внимания девушек.
- Во, дает! Она еще и на английском шпарит, - обменялись мнениями девушки, сняв наушники.
Они видели, что их сверстница, едущая на электричке, одетая не дороже их, легко читает на двух языках.
Возникла неловкая пауза. Которую разрешила одна из спутниц, предложив подруге покурить.
- Девушка, вы посмотрите за нашими вещами, мы на минутку, покурим.
- Хорошо, - ответила Саша.
- Курить в поезде нельзя. Вас оштрафуют, - влез я со своей моралью.
- Жить, папаша, тоже вредно, - парировала более дерзкая спутница.
 Я поймал себя на мысли, что мне неловко перед девчонками, что моя дочь знает иностранные языки, еще нотную грамоту, а ведь мы здесь в электричке примерно одной социальной группы и достатка. И я понял, что советское, пролетарское, классовое в моей крови никуда не делось! Мы выделяемся. Наверняка, девчонки подумали, что Саша выпендривается перед ними, меняя книги.  Именно поэтому мне было неловко!
Помню, пришедший специалист по настройке пианино (младшая Даша учится в музыкальной школе), взял с меня меньше тарифа.
- Вижу у вас большая библиотека, воспитанные дети. С интеллигентов беру меньше на 50%, - сказал худенький мужчина, захлопывая потрепанный дипломат с инструментами.
Я в благодарность подарил пару своих последних книг.
- Вы, писатель? – спросил настройщик.
- Да, - смущаясь, ответил я.
Опять я поймал себя на чувстве неловкости. Казалось бы, уже семь книг написал. В основном живу за счет них. Я полноценный профессиональный книгопис! Но мне неловко! Я советский человек! И меня никто не назначал писателем!