Молния в розовом облаке

Закат. Небо окрасилось в лиловые и сиреневые тона. Летний ветерок играется в волосах, спутывает пряди, нежно касается румяных щёчек маленькой девочки, собирающей на поляне жёлтые, как солнышко, одуванчики. Слышится стрекот кузнечиков. Вдалеке, у леса, мирно пасётся табун лошадей. Зелёная тайга с каждой минутой темнеет, высокие ели своими пушистыми лапками закрывают от солнечных лучей травы и мох. В прошлогодних листьях копошится рыженькая полёвка, с наступлением ночи прячущаяся в свою маленькую норку. Но всё это там, в лесу, минутах в 15-20 ходьбы пешком по испещрённому кочками и ямками полю. А рядом маленькая девочка в бежевом платье из лёгкой хлопковой ткани. Золотистые кудряшки мягко ложатся на плечи, отдельные волоски, выбившиеся из прядей, ярко переливаются всеми оттенками жёлтого и розового цветов. Маленькие мягкие ручки сжимают солнечный букетик. Вот малышка сорвалась с места и, улыбаясь, подбежала ко мне. Я даже и не думал, что она может заметить меня, потому что сидел на крыше одной из старых построек и, свесив худые ноги, тихо и, казалось, незаметно наблюдал за отходящей ко сну природой. Девочка остановилась у белой кирпичной стены, синей в тени и розовой на свету, и, ничуть не растерявшись, протянула вверх одуванчики:

- Это мне?.. – я был то ли смущён, то ли растерян. Никогда ещё мне не дарили цветы.

- Да, конечно тебе! – она ласково улыбалась, – Ты такой грустный, а я хочу поднять тебе настроение!

- Разве я грустный? – на миг я задумался. «А ведь и вправду… сижу здесь с равнодушным лицом, весь в чёрном, как одинокий ворон…, да, точно, ворон. Ещё и на крыше».

- Да, очень грустный. Ты ведь совсем не улыбаешься! Спускайся вниз, я подарю тебе их, – девочка жестом указала на цветы. Я вздохнул и, немного нехотя, начал спускаться. Попал я на крышу с дерева, что росло возле старого здания. Я ловко перебирался с ветки на ветку и вскоре оказался внизу. Под деревом лежало старое бревно. Туда я и сел. Девочка тут же подбежала ко мне и уселась рядом.

- Держи! – она протянула мне жёлтые цветочки. Большие голубые глаза смотрели на меня с каким-то волнением и одновременно радостным восхищением…. Эмоции детей бывает сложно понять. Могу сказать одно – она была счастлива, когда я, высказав благодарность, принял подарок. Он казался большим в руках маленькой девочки, но стал таким маленьким в руках семнадцатилетнего меня…

- А как тебя зовут? – я заинтересованно посмотрел на девочку.

- Алина. А тебя? – её голосок был таким звонким и чистым, что я невольно улыбнулся.

- Я Витя, – на миг взглянув на свои бледные костлявые пальцы, сжимающие яркий букетик, я продолжил спрашивать – А лет тебе сколько?

- Шесть! – она гордо показала мне все пять маленьких пальчиков на правой руке и мизинец на левой. – Я уже большая.

- …Здорово… - я почему-то больше не нашёл, что сказать. Взглянул вдаль, туда, где лес уже почернел, а все яркие ранее цвета стали более приглушёнными, спокойными. Солнце полностью уплыло за горизонт.

- А ты уже старый, да? – с какой-то странной интонацией спросила девочка.

- Почему это я старый? – я возмутился – Мне всего семнадцать.

- Только мой дедушка так задумчиво смотрит на лес и на закат. Ты тоже так смотришь. Значит, ты тоже старенький. Молодые так не смотрят, – она говорила это так серьёзно, что мне стало немного жутко.

- Не только твой дедушка задумчиво смотрит на закат. Многие люди так делают, – я старался говорить как можно мягче.

- Почему? – в ней вдруг проснулось любопытство. Голубые глаза заблестели интересом.

- Потому что этот закат никогда не повторится, – я ответил банальностью, – Он такой один. Завтра будет уже совсем другой, – я замолчал. Алина тоже молчала. Когда тишина стала угнетать, я заговорил вновь, – Вот эти одуванчики тоже одни такие. Именно таких больше никогда не вырастет. Каждый из них уникален… ну… в смысле, вот он такой один, – я вынул из букета цветок, – Понимаешь?

- Нет. На поляне ещё много одуванчиков. Они все жёлтые, как этот, – малышка совсем не понимала того, что я пытался до неё донести. Это было странно, учитывая то, что совсем недавно она сказала очень интересную мысль по поводу того, что молодые и старые на закат смотрят по-разному. Да и на мир в целом. «Может, я и правда в какой-то степени старик. По крайней мере, я к этому ближе, чем она».

Вдруг с поляны послышался мягкий женский голос. Это была мама Алины – то я понял по реакции девочки. Она быстро спрыгнула с бревна, на котором мы сидели, и, наскоро попрощавшись со мной, убежала. Вскоре я вернулся на крышу. Пересчитывая от скуки цветы, я понял, что их ровно 34 – чётное количество. Это было так странно. С одной стороны, чётное число цветов не дарят живым, с другой – девочка ведь об этом ещё наверняка не знает. Странные мысли начали закрадываться в голову. Я постарался поскорее отогнать их и, откинув назад чёрные пряди, устремил взгляд на светло-розовые облака. Они были будто ватные, такие мягкие и, как мне казалось, сладкие. «Если бы можно было оторвать от них хоть кусочек и попробовать….  Так, что!? Попробовать облако? Должно быть, я совсем спятил. Пора домой…». Встав в полный рост и подойдя к самому краю серой крыши, я в последний раз взглянул на розовые ватные облака. В одном из них внезапно сверкнула молния, протянувшаяся от неба до земли, яркая, но такая тихая и быстрая. Наверное, она думала, что никто её не заметит. Но я заметил. Как меня, чёрного и невзрачного, на первый взгляд равнодушного ко всему, заметил маленький ангел.