Классический футарк 2ч. 19 гл

Италия. Аббатство. Рим.

По настоянию Михаила, их в аэропорту встречала обычная легковая машина, неприметного серого цвета. Однако в салоне сидели два дюжих молодца, вид которых ясно давал понять о их намерениях, если что-то вдруг помешает этой поездке.
Полтора часа езды до аббатства и Вера, с облегчением, вздохнула, когда вышла из машины. Был первый час ночи местного времени, но она не собиралась отдыхать и сразу пошла в ту комнату. Затем всё опять повторилось: грот, переодевание и раковины, которые она клала одну за другой. А потом сплошная мгла и забытьё.

Очнулась Фидес от изнуряющей духоты и желания выпить ведро воды. Открыв глаза и поняв, что всё еще в гроте, она поднялась, опять переоделась и, с трудом передвигая ноги, добралась до двери, ведущей в комнату со стеллажами. Михаил подхватил её на руки и, теперь уже Вера, с облегчением закрыла глаза.

Солнце радостно светило в окно, когда Вера очнулась. Она была в кровати, а рядом в кресле похрапывал Михаил. Поднявшись с подушек и спустив ноги на пол, Вера нащупала тапочки, одела их и пошла к окну. Сладко потянувшись, женщина провела рукой по волосам и поняла, что часть её красивой, скандинавского цвета, гривы, осталась в руках. Да, они покидали свою хозяйку по какой-то, одной им ведомой, причине. Заворочался в кресле Михаил, потом он открыл глаза и увидел, что Вера стоит у окна и рассматривает что-то в руках.

Полежав с наслаждением в ванне, Вера вымыла голову. Да, она, как весной лесной зверь, полиняла. Прежние волосы почти полностью исчезли, а новые только начали пробивать себе дорогу. «Значит три раковины сразу-это вам не фунт изюма»,-почему-то без страха думала она. «Будут новые, только бы не рыжие или черные. Эти скандинавские наводили на меня холод и скуку, пусть будут светло-русые, как в детстве.»

Все эти мысли хороводились в её голове, а пока она одевалась и повязывала голову платком, чтобы не смущать аббата Беллосия и Михаила, Вера собрала весь свой прежний волос и наказала сжечь его. За время лежания в ванне, она многое вспомнила из тех ведений, что получила в этот раз. Да, было душно, жарко и ноги проваливались по колено в песок, а затем она опять карабкалась по каким-то скалам, видела много мужчин в седлах, и еще видела дервиша, как она сама определила статус человека, сидевшего на камне. Было еще несколько воспоминаний, но Вера не спешила их анализировать, словно знала, что их время не пришло.

Завтракали втроем. Аббат был рад тому, что всё закончилось благополучно и сама Фидес жива и здорова, во всяком случае на вид. А волосы отрастут, тут горевать не о чем. Этот мудрый старик улыбался и с благодарностью посматривал на Веру. Он знал, что не дано ему понять и представить весь груз того, что делает эта женщина. Однако, все последние события в мире ясно показывают, что началась жестокая борьба добра и зла. Борьба и раньше шла, но какая-то неочевидная, скрытая от глаз непосвященных, а теперь «темные» активизировались и в первую очередь их целью станет Фидес. Не дать миру победить-вот что важно для «темных», а средства в этой битве все хороши. Он смотрел на Фидес, слушал её рассказ о реанимации араба и понимал, что это была разведка на проверку её возможностей.
«А что же она сможет теперь, после трех раковин сразу, если только ударом своего маленького кулачка она оживила старика с отработавшим сердцем?»-задавал себе вопрос аббат и не мог ответить. Фидес же, а точнее уже Вера, приняв рюмочку знаменитого вина, с аппетитом поела и начала действовать.

Во-первых, незаметная машина должна была отвезти её в Ватикан, где ждали братья и кардинал Коррадо. Кроме этого она еще не включала свой телефон, а значит там много не отвеченных звонков от Мишари и не только с напоминанием о выигранных деньгах, но и о её реанимационных действиях.  Вера решила не включать телефон до прибытия в Рим. Аббат Беллосий ей сообщил о том, что учитывая все события, теперь она остановится именно в гостинице на территории Ватикана во избежание инцидентов с прессой, если в сеть просочилась информация о событии на ипподроме.

Попрощавшись с аббатом, они двинулись в путь, но через десяток километров стало ясно, что эскорт из грузового маленького автобуса движется именно за ними. Их не обгоняли, особо не приближались, но водитель и его напарник, упорно ехали, что называется, след в след: делали те же остановки, так же прибавляли или снижали скорость. В конце концов один из дюжих молодцов позвонил куда-то и сказал одну фразу, которую Вера не разобрала и через время машина дорожного патруля, которая неожиданно появилась через пару километров, остановила маленький автобус. Спуск с горы закончился, и дорога по автобану пошла не только быстрее, но и без сопровождения.

Пройдя все возможные контроли и проверки, Вера с Михаилом проехали на закрытую территорию Ватикана, расположились в номере, а затем Михаил сопроводил её к кардиналу Коррадо.
В эту встречу кардинал был особо внимателен к ней: спросил о самочувствии, глянул на платок, который Вера завязала в виде чалмы и, кивнув, произнес:
-Дочь моя, позволь, Фидес, я так тебя буду называть, я уверен, что у тебя достаточно силы духа принять всё, что сейчас происходит в твоей жизни. Учитывая время, в которое тебе приходиться искать путь к миру на нашей планете, возможны любые, самые невероятные изменения в твоей жизни. Я вижу, как самоотверженно ты их преодолеваешь и даже, может быть, слишком легкомысленно относишься к ним. Но, дочь моя, я прошу тебя, выполняя работу, которая поручена тебе, помни и о себе. Кроме тебя её сделать никто не сможет, а значит сохраняй не только верность долгу, но и верность себе.

Всю эту путаную речь кардинал произнес с каким-то смущением, и Вера поняла, что он боится за нее, очень сильно боится. Она взяла ладони этого старого человека в свои руки и прижала к губам. Кардинал Коррадо в ответ поцеловал её в голову, а точнее, он прикоснулся губами к платку на её голове.

Потом Вера прошла к братьям, и они опять ей аплодировали, окружив женщину стеной. Брат Мартино, который тоже хлопал в ладоши вместе со всеми, сделал жест и всё замолкли. Вера вдохнула и заговорила:
-Я безмерно рада встрече с вами, мои бесценные помощники! Очень важным оказались в этот раз сведения о количестве предметов, иначе бы я потеряла много времени. Поэтому моя признательность вам не имеет границ!
Она поклонилась им в пояс и продолжила:
- Теперь о том, что ждет нас дальше. Учитывая те подсказки, что даны в «путеводителе», я предполагаю, что искать нужно в Тунисе. Объяснить своё предположение я не берусь, так всё это на уровне догадок и того, что принято считать мистикой и суеверием. А эти категории не приветствуются в церковном мире. Так что, прошу вас, уважаемые искатели и знатоки древности, искать именно там. Меня интересует определенная фамилия, конкретная местность, арабская культура, выдержки из Корана на указанные темы, уклад жизни и деятельность так называемых дервишей, что были очень почитаемы в каких-то отрезках истории мусульманского мира.

Все свои вопросы и упоминание фамилий, Вера отдала брату Мартино на флешкарте и пошла разбираться с телефоном, так как было пора его включать.

Телефон Вера включила и увидела, что араб ей звонил последний раз полчаса назад, а еще была СМС от брата о том, что в больницу положили маму. «Значит, -подумала Вера,-надо заканчивать этот этап и лететь домой, пока братья подбираются к следующему месту расположения раковин. А еще обязательно надо поговорить с Мишари, иначе он обидеться и тогда всё сложится совсем плохо».
Она набрала номер телефона араба и услышала его гневный выкрик:
- Ну, наконец-то, Вера! Вы почему отключили телефон, вы почему исчезли, я же просто сбился с ног, разыскивая вас. Мне что ли надо посылать в международный розыск? Ну нельзя же так, синьора!!!
Он выговорился и замолчал, а Вера, переждав эту бурю, стала отвечать нарочито строго на его вопросы:
- Мишари, прошу прощения за то, что не сразу ответила на ваши звонки, но я вам говорила, что вечером того дня, когда были скачки, у меня очень важное дело. Это дело предусматривало ряд условий, одним из которых был отключенный телефон. А ушли мы с ипподрома потому, что скачки закончились, а помощь, которую я оказала вашему соотечественнику, достигла своего результата и прибыли медики. Вы помогали пострадавшему, и я не хотела мешать, что вполне понятно. Теперь же, учитывая тот факт, что я решила все свои вопросы и выполнила договоренности, телефон включен. Надеюсь, что тот мужчина чувствует себя лучше и я желаю ему скорейшего выздоровления.
Вера замолчала, а араб опять застрочил очередью из вопросов:

- Да, с ним всё нормально. «Еще бы,-подумала про себя Вера,-я ему дала такой заряд, что он проживет еще лет тридцать.»
-Надеюсь, вы сейчас в Испании? Давайте встретимся через пару часов, у меня к вам много важных сообщений? Где и когда, назначайте время? Он замолчал, ожидая ответа.
- Я сейчас в Риме, Мишари, и вряд ли мы встретимся, потому как на вечер у меня самолет. Мне пришло сообщение от брата, нужно срочно лететь домой.
Но от араба не просто было отделаться, и Вера услышала совсем невероятную фразу:
-Я вылетаю в Рим и через три часа жду вас на площади Святого Павла.
Вера быстро сориентировалась и возразила:
-Хорошо, через три часа, но в российском культурном центре, там сегодня выставка русской иконописи. Жду вас, Мишари.
Услышав в ответ, что он будет ровно через три часа на Кампо-де- Фьоре, она отключилась.

Вера знала, что в центре её всегда могут подстраховать на случай каких-либо неожиданностей. Посмотрев выставку, если так будет угодно гостю, можно перейти в библиотеку, где есть специальная комната для высоких приемов. Если же не устроит его этот вариант, то можно зайти в один из ресторанчиков. И Михаил предложил «Хострия Фарнези», произнеся на русский лад, что значило- хозяин Фарнези. Так и было решено.

Однако араб был предельно точен и всё же на выставку они не пошли. Пройдя сразу в ресторан, Вера обратила внимание и на его уставший вид, и на увеличенную охрану, что устраивало её саму, и на пакет небольших размеров в руках одного из охранников. Цветов тоже не было и Вера совсем заскучала: «Значит он и правда обижен. Надо срочно исправлять ситуацию».
Но она ошибалась. Араб действительно устал, но только от того, что исчезновение этой женщины настолько обеспокоило его, что Мишари подумал о самом плохом. И вот теперь, видя её здесь, он как бы потерял силы, весь запал тех чувств, что вдруг испытал он к ней, перегорел.

Их посадили за уединенный столик, что находился за одной из отдаленных колонн зала у самого окна. Окно же выходило в сад и это соседство создавало иллюзию, отдельного от всех, пространства.

Мишари, посадив Веру, сел сам и сразу протянул свои руки через стол, потом взял ладони женщины и крепко их сжал. Вера поморщилась, но стерпела. Она пристально посмотрела в его глаза и всё поняла. А он произнес:
-Синьора, вы не представляете, что я испытал за эти дни.
Женщина смутилась, но всё же спросила:
- Мужчина, надеюсь, поправляется?

Взгляд араба стал другим, и он заговорил немного жестко:
- Да, с ним все хорошо, сердце работает отлично и на днях его выпишут. Вера, этот мужчина, которому вы спасли жизнь таким необычным образом, мой отец.

Вера ждала чего-то необычного, но на такой поворот она не рассчитывала. Видя её растерянность, Мишари продолжил:

-Мой отец давно жаловался на сердце, но видимо жара, перелет и волнение, дали о себе знать. Я мог его потерять, но вы, Вера, спасли его. Мой отец-представитель одного из самых влиятельных племен в Тунисе. Абу Фираса-это богатейшая и известная семья. Я даже не знаю что было бы, если бы отца не стало. Да просто я к этому не готов! Он еще не стар, ему лишь 67 и поэтому его смерть стала бы трагедией для всего рода. Вера, простите, я говорю сумбурно, но это от того, что не могу в полной мере передать вам степень моей благодарности за то, что вы вернули мне отца. Хорошо, я не буду нагружать вас своими чувствами, но мой отец, который день хочет увидеть свою спасительницу, а вы пропали. Мы, действительно, вас потеряли и были в большой тревоги. То, что я сейчас сижу рядом и смотрю на вас-это чудо, вы не только отца вернули к жизни, вы меня вновь заставили почувствовать радость, которой нет названия. Я просто вам рад!

Он замолчал, а Вера переосмысливала всё услышанное. Потом Мишари сделал знак и один из его охранников подошел. Взяв пакет, он вытащил из него коробочку и глянув на Веру, продолжил:
- Я сказал отцу, что вы должны лететь домой, потому что вашей семье требуется помощь и отец согласен ждать. Но, обещайте мне, синьора, как только дома всё будет улажено, вы обязательно прилетите к нам в Тунис. Поймите, без вашего согласия, я не могу вернуться к отцу.

Он, наконец-то, улыбнулся и расслабился. Вера только кивнула, а Мишари нажал на блестящую кнопку у основания коробки, которая открылась и перед глазами женщины предстало изумительной красоты жемчужное колье, выложенное кругом. А в его середине лежали такие же серьги.
-Вера, это подарок от моего отца. Он просил передать, что жемчуг принято считать слезами моря. Вот так же и он будет плакать, если вы не навестите человека, которому подарили шанс жить дальше.
Араб ждал ответа, а Вера была поражена всем происходящим. Слезы застыли в уголках её глаз.
-Хорошо, Мишари, обещаю вам приехать в Тунис и проведать вашего отца. А то, что касается подарка…, она подняла ладонь вверх, но араб её перебил:
-Нет, Вера, это подарок, а я вам уже объяснял наши традиции.
Женщина тогда подняла обе ладони вверх и с улыбкой сказала:
- Все, сдаюсь! Тогда, Мишари, передайте господину Абу Фираса мою благодарность за подарок. Это действительно редкая красота.
- И ещё,-хитро произнес он,-это ваш выигрыш на скачках,- и протянул ей конверт.

Потом они заказали себе кофе и сладости, долго беседовали, а Араб с немым вопросом всё поглядывал на платок, который в виде замысловатой шапочки покрывал голову женщины. Пестрый, он очень шел ей, а завязывал его лучший мастер драпировки всего Рима. Вера смотрелась в нем необычно, словно девчонка, а в купе с летним костюмом выглядела изумительно. Но араб молчал, а Вера только наблюдала его взгляды, которые он бросал то на платок, то ей в глаза.

Время текло неумолимо, пора было прощаться. На улице уже их ждали автомобили. Михаил, открыв дверь машины, ждал завершения встречи, а араб всё тянул время. Наконец он пожал руку Вере, выслушал слова ответного прощания и отошёл. Глаза его подернулись грустью и он, увидев, что машина с женщиной поехала, резко повернулся и сел в свой автомобиль.

А она тоже почему-то загрустила. Вере было жаль расставаться с этим мужчиной. Ей даже подумалось, что её первое впечатление оказалось ошибочным, не так уж он надменен и что простые чувства ему тоже присущи. Однако, её смущало другое, то, что она увидела в его глазах, когда араб смотрел на неё, Вере не понравилось. Ведь в её ситуации прежде всего было дело и совсем не было места другим чувствам.

http://proza.ru/2022/05/01/848