И просится сердце в полёт

 И просится сердце в полёт
Мне 9 лет. Идёт 1947 год. Зимой сильно простудился и заболел коклюшем. Кашель не поддавался лечению. Отец договорился с лётчиком дядей Сашей, что он меня поднимет на самолёте высоко в небо. Там подышу разряженным воздухом и это, возможно, поможет моему выздоровлению.
После войны фронтовики дружили семьями и на праздники собирались большими и шумными компаниями. Они радовались, что пришли с войны живыми. Иногда собирались за столом в нашем доме. Тогда я старался оставаться дома и слушал их рассказы о войне. Мне интересно. Дядя Саша – лётчик – фронтовик, друг отца. Небольшого роста с широкими плечами и большой круглой головой. Я обратил внимание на его глаза, они были тёмно-карие с яркой белизной белков. Зрачки глаз живые и подвижные. Казалось, что они притягивают всё, на что падает его взгляд. Я ощущал на себе силу его взгляда и знал, что с ним нельзя хитрить, тем более, его обманывать. Спросил у отца – что за глаза у дяди Саши? Они не похожи на глаза обычных людей. Отец ответил:
 – Дядя Саша воевал лётчиком в военной разведке. В основном, боевые вылеты совершал по ночам. На фронте у него было прозвище – «охотник». Он охотился за передвижением в тылу врага немецких бронетанковых войск и других частей. Будучи смелым, упорным человеком, сумел развить в себе острое зрение и великолепную память.   
Раньше я бывал на аэродроме и видел самолёт дяди Саши. В назначенный день был возбуждён предстоящим полётом и не представлял, как поведу себя в неизвестной ситуации. Когда подошёл к самолёту, он показался мне большим двукрылым существом. Захотелось его погладить и, прикоснувшись рукой, почувствовал, что он живой и как будто спрашивает: «А когда же в полёт?»
. Самолёт имел открытую кабину и два места: одно для лётчика, перед ним было защитное стекло и сзади место для пассажира.
Когда уселись, подошёл механик и со словами: «Контакт!» крутанул винт. Дядя Саша ответил: «Есть контакт!» – винт закрутился, мы с братом вздрогнули от неожиданного рёва двигателя. Самолёт, нагревшись, сорвался с места и побежал на лыжах по заснеженному полю, оставляя за собой белый вьющийся шлейф.
Вдруг, толчок –  мы оторвались от земли – самолёт, подняв нос, понёсся вверх. Какая-то неведомая нам мощная сила подхватила его и стала подбрасывать. Я ощутил эту силу, увидев, как земля стремительно удаляется. Быстрый подъём самолёта создал во мне чувство лёгкости. Клеточки моего существа пришли в движение. Ощутил, что лечу и не во сне, а наяву. Вдруг, как на бегу, самолёт споткнулся и стал стремительно падать. Всё, что было внутри во мне, резко оборвалось, опустившись вниз. В момент падения я судорожно ухватился за ручку и приподнялся на ногах, ожидая удара. Холод пробежал по спине, стало страшно. В это время тело моё вместе со страхом, стало быстро увеличиваться в размерах. Почувствовал, что ещё мгновение, и оно может лопнуть, как переполненный воздухом резиновый шар. Падение продолжалось доли секунды. Показалось, что падаем долго и падаем в бездну. Самолёт столкнулся с чем-то плотным, вздрогнул и, как ни в чём не бывало, стал набирать высоту. Спросил у дяди Саши:
 – Что это было?
– Это эффект воздушных ям. Попадая в них, самолёт падает. Выходя из ямы, –  поднимается. При падении самолёта в ямы, наши желудки опускаются и мы ощущаем, что кто-то невидимый щекочет нас изнутри. От этого нам становится весело.
Мы хохочем в голос. Дядя Саша подал нам плотные пакеты и объяснил, для чего они предназначены. Нам они не понадобились.
Поднимаясь кругами, мы иногда подставлялись сильному боковому ветру. Он как будто поджидал нас и, находясь в засаде неожиданно со всей своей силой, налетал на самолёт, и, накренив, стремился его опрокинуть. Дядя Саша прибавлял газ. Самолёт боролся с ветровой стихией, скрепя,  шевеля шпангоутами и обшивкой. Выравнивался и, одержав победу, продолжал полёт. В эти мгновения неопределённости тело замирало и ожидало, что спасёт нас чудо. И чудо случалось: самолёт поднимался всё выше и выше по кругу и вместо возникшей обеспокоенности за свою судьбу, нас наполнял восторг свободного полёта.
Попадая в сильную болтанку, мы превратили её в игру. Когда самолёт падал в воздушную яму, мы, ухватившись за ручки, замирали. Когда он выбирался и начинал подниматься на горку, мы его подбадривали, крича:
 – «Ну, давай, иди на горку, будь сильным, пожалуйста, не сорвись в пике!!».
Уловив надёжность самолёта, убедившись в его прочности, мы забывали о страхе, радовались полёту и сопричастности с чем-то большим, необъяснимым.
Приспособившись к полёту, я стал рассматривать далёкую и, как мне показалось, печальную белую землю. Смотрел вниз, видел, как большие дома превратились в спичечные коробки, а люди стали размером с муравьёв. Непривычная картина Земли, вызвала грусть. Впервые оторвавшись от земли, я почувствовал, что радость полёта сменилась ощущением одиночества. Понял в тот момент, почему глаза лётчиков отличаются от глаз остальных людей. Они отличаются тем, что небо приняло лётчиков к себе, сделав их небожителями. Дало им радость полёта. Вырвало из сообщества людей, наделив глубоким переживанием одиночества. После пережитых ощущений страха, одиночества, радости от полёта – захотелось поскорее вернуться домой, на Землю.
Вот самолёт поднялся на предельную высоту, лётчики её называют «потолком». Самолёт тыкается носом в «потолок», а он осаживает его вниз. Над нами распростёрся громадный тёмно-синий купол. Как будто всесильный волшебник накрыл Землю прозрачной синей чашей и рассматривает землян. Меня вновь охватило чувство одиночества и бессилия перед той бездной, которая простиралась выше нас.
Дядя Саша сбросил газ, рёв двигателя притих и мы, почти бесшумно, скользим с крутой горки. И снова меня посещает восторг свободного скольжения вниз. Земля приближается быстро. Дядя Саша прибавил газ. Самолёт трясётся и выравнивает корпус. Он делает приветственный круг над аэродромом. Вдруг, толчок –  мы скользим по снегу, поднимая за собой белую завесу. Самолёт замедляет бег и медленно подходит к стоянке. Вращение винта замедляется, винт останавливается. Самолёт застыл, так и не задав нам вопрос: «А когда же в полёт?».
Отец с дядей Сашей вытаскивают нас из кабины, и мы радостные и весёлые отправляемся в вагончик, наверху которого закреплена длинная, гибкая антенна радиостанции.
Отец весёлый, одетый в нагольный полушубок, подбрасывает нас вверх с братом по очереди. Мы радостно смеёмся. И вдруг меня заполняет испуг, я задаю вопрос дяде Саше:
 – «А что может случиться, если самолёт в воздухе сломается?». Дядя Саша весело отвечает, поняв, что ко мне пришёл запоздалый страх:
 – «А тогда мы спланируем и, как птица, свободно сядем на землю, потому что наш самолёт очень лёгкий и имеет большие планерные возможности».
Взрослые выпили по чарочке, по чарочке, чтобы было веселей, и запели фронтовые песни. Кто-то  проговорил:
 – «А Валерка не кашляет, отпустил его «кашлюк». А ну, проверим его штаны, не обмочился ли он со страху?» От такой шутки, я выскочил из-за стола и убежал домой.
Эпилог.
Прошло много лет. Друзья отца стали моими друзьями. По работе мне часто приходилось летать на больших и малых самолётах. Каждый раз, приезжая в аэропорт, я заходил в авиагородок в гости к дяде Саше. Мы, как родные, обнимались и смеялись, вспоминая мой первый полёт. Дядя Саша постарел, его отстранили от полётов, и он работал в аэропорту в цехе по ремонту самолётов. Однажды я задал ему вопрос:
 – «Дядя Саша, а как же небо, а как же полёты?».
 Он ответил, что летает и небо не оставило его своим вниманием. Он занялся системой тренировок «Хатха-Йоги». Выполняя упражнение на расслабление асану «Мритасану», научил своё тело летать. Дядя Саша  своим примером убедил меня, что человек всё сможет, если захочет. Сможет приучить свой дух дружить с небом, и оно примет его, как равного, и он будет в нём летать.