Дом, глава 7

VII

-Ромуш?

-Да?

-А ты меня любишь?

Спрашиваю и внутри все замирает в один миг. Я думаю, что он по обыкновению своему посмотрит на меня своим взглядом, будто говорящим: “Ах, моя глупенькая девочка!”, а вслух, тоном взрослого, сюсюкающего избалованное дитя, растягивая слова, скажет что-нибудь вроде: “Ну ко-не-е-ечно же, люб-лююю!”. Я почти готова смириться с этой ролью капризной девочки и подыграть ему. Но Роман заглядывает мне прямо в глаза и серьезно отвечает: “Люблю”. Я краснею еще сильнее и прячу лицо у него на груди, широкой, твердой, но упругой, как резиновые мячи. У него на груди тоже серебрятся волосы, завиваясь в легкие вихри, и срастаясь вместе в клин, опущенный острым концом к рельефному животу. Разглядывая их завихрочки я все никак не могу избавиться от чувства ужасного стыдно за свое счастье, за то, что я так счастлива и рада тому, что наконец у нас произошло. А на лице Романа так отчетливо читается довольство собой, что на него смешно смотреть. И опять стыдно. Однако он заслуженно гордиться собой, не всякому удается получить взаимное удовольствие в первый раз... Но мне даже думать об этом стыдно.

-Ты не замерзла?

Его рука гладит меня, спускаясь по талии и поднимаясь к бедру, и оставляя за собой жгучий след от холодной стали, словно рука его на самом деле острие кинжала. Мне удивительно, что это легкое касание возбуждает во мне вновь желание. -Нет, я не замерзла. - отвечаю и поспешно добавляю, - Но мне нужно в туалет.

-Тогда давай скорей собираться.

Торопит словами Роман, но сам, поворачивается на бок и продолжает лежать, и только смотрит, подперев голову кулаком как я натягиваю прямо на тело белые лохмотья пижамы пользователя, при чем рубашка Ромуша приятно висит на мне, словно еще раз подтверждая, что теперь я окончательно принадлежу ему, а он принадлежит мне. Потом собираю свои чудовищно удлинившиеся за время сна в капсуле волосы в солидный конский хвост. Даже собранные, волосы падают почти до уровня коленок. Довольная тем как неотрывно Ромуш смотрит на меня, я без всяких замечаний позволяю ему уйти в свои наблюдения, а потом он сам, словно опомнившись, встает и в один мах надев брюки подходит к пульту управления лифтом. Прежде чем он успевает нажать на кнопку разблокировки движения я кричу ему: 

-Стой! Ромуш, подожди еще секундочку!

-Да, малютка? - он оборачивается.

Серые ласковые глаза обращают ко мне взгляд, полный сияющей нежности. 

-“Он так любит меня!” - улыбнувшись думаю я, но все же стараюсь сохранить серьезный тон и спрашиваю, -Ты говорил, что теперь здесь все расскажешь о том мире. Но у меня еще остались вопросы.

Ромуш опускает руку от пульта.

-Да, спрашивай. Я отвечу на все твои вопросы.

-Что там? - подхожу к нему ближе и указываю взглядом на сомкнутые двери лифта, точнее на то, что ожидает нас за ними. - Война закончилась?

-Думаю будет лучше тебе увидеть все своими глазами. Но не бойся, - быстро добавляет он, беря мои руки в свои, широкие и надежные. - Ты будешь в безопасности. Доверься мне.

-Хорошо...- подумав все-таки решаюсь спросить, - А что насчет Феликс?

-Думаю, она уже более трех часов, как на поверхности. - как ни в чем не бывало небрежно проговаривает он.

-И что? Ты больше не хочешь ничего о ней рассказать?

Ну вот, я все испортила. Озаренное нежностью выражение на лице Романа исчезает, и на его место всплывает тупое, невосприимчивое ни к чему, как броня, защитная маска, самое не любимое мной из всех видов мимики Ромушевого лица. Брови словно бы брезгливо-высокомерно стягиваются, сморщив на лбу две мягкие дуги проступивших морщинок, губы стягиваются в одну, тесно сжатую, скептическую и безоговорочную нитку. Ромуш приготовился обороняться и теперь ему ничего не докажешь, ничем не переубедишь. Упрямый испанец! Офф! Но если уж начала выяснять отношения, то следует, здесь и сейчас, поставить все точки над и.

-Роман!

-Ты уже сама все знаешь о ней! - к моему огромному облегчению прорывается он из-под своей защитной маски. - Она анархист, была таким же пользователем, как и ты. Но до нее дошло что с системой что-то не так и она нашла людей, которые объяснили ей, в чем проблема. Люди, с которым она связалась, являются и моими друзьями. Так мы с ней и познакомились.

-И? - он меня принуждает вытягивать из себя признание.

-И? И у нас завязался было роман... - внутри что-то словно треснуло, и я безвольно содрогнулась всем телом, но Ромуш поспешно обнимает меня за плечи, примирительно увещевает, - Но у нас все расклеилось не успев начаться, Клио. Она анархист, только когда дело касается ее собственной свободы. К остальным же она относится как настоящая собственница. Это было ошибкой. И совершена она была еще до того, как мы стали встречаться.

Слова Романа носят характер оправдания, но говорит он спокойно и откровенно, так что у меня не остается никакого аргумента для придирок. Мне ничего не остается как просто выпалить следующее:

-Я так и знала!

Рука Романа снова поднимается к пульту, но я удерживаю ее своей. На его ручище моя кажется детской ладошкой.

-Значит, и у вас с ней было? - спрашиваю, пытаясь сохранить в голосе равнодушное спокойствие.

-Что?

-Хватит прикидываться, ты все понимаешь! У вас тоже было все, как у нас?

Пытаясь сдержать глумливую улыбку Ромуш отходит от пульта и ведет меня за собой, садиться на землю по-турецки и на одно колено усаживает меня. Он молча смотрит мне в глаза, видимо тем временем раздумывая с чего начать говорить, я делаю нетерпеливое движение плечами и заметив это он заговаривает:

-Я вытащил тебя из сна первой. По плану следовало сначала отключить капсулу Феликс, мне нужна была помощница. Но я не смог удержаться, и не искать капсулу с твоим идентификационным номером, 1703.01005, - услышав, как он без запинки верно называет мой номер смущенно опускаю взгляд, потому что сама не могу сказать с уверенностью, что тоже помню идентификационный номер Ромуша наизусть, - А разве возможно было бы найти твою капсулу и потом не выпустить тебя?

-Стой, значит это ты всех выключил из системы?

-Да, вместе с Феликс. Нас было семеро, но если бы кто-нибудь догадался и посчитал все раскрытые капсулы, то обнаружил бы только шесть пустых капсул. Потому что я вышел из собственной капсулы, которая находиться у меня дома, за многие мили отсюда, в другой стране и на другом конце континента.

-Оох... - только и могу, что ошеломленно выдохнуть. И досадуя на собственную недогадливость, думаю про себя, - “Ведь он и в правду раньше, до подключения, жил в другой стране. А я, дура, только обрадовалась, проснувшись в хранилище и увидев, что он со мной. Я даже не подумала, а почему он оказался со мной, когда должен был быть в хранилище собственной страны.”

-Когда я увидел тебя, то не узнал. Ты стала такой маленькой, еще меньше, чем раньше, да еще с этими вихрями волос. - аккуратно играет пальцами он в моих прядях, и с улыбкой проговаривает - “Настоящий первобытный, голодный человеческий детеныш.” - подумал я тогда.

Услышав нелестный отзыв, я смущенно заерзала у него на колене, но Ромуш приостанавливает меня, обняв обеими руками.

-Но мне нравятся твои длинные волосы, и очень скоро ты наберешь нормальный вес. Я откормлю мою голодную девочку и сделаю все для ее счастья. У нас дома.

Заботливо воркует Ромуш, а у меня в сердце волшебной мелодией окликается его, обещанное, “У нас дома”.

-Подожди, а как же Феликс? - напоминаю и себе, и ему о том, что мне все еще хотелось узнать.

-Я отключил ее после тебя. Она прошла специальную подготовку для этого дня освобождения и поэтому оклемалась быстрее. Мы вместе освобождали других, пока ты лежала в полузабытье.

-Но ведь что-то у вас было и после того, как мы с тобой начали встречаться! Я знаю, она сама мне сказала! - наконец бросаю ему в лицо обвинение и вырываюсь из объятий, отсаживаясь в сторону.

-Что она сказала? - в искреннем, как мне кажется, удивлении спрашивает он.

-Ты знаешь, я ведь уже говорила тебе! Она набросилась на меня, чтобы узнать мой запах! А потом еще кичилась перед тобой! Либо ты и с ней разговаривал о запахах, либо вы с ней говорили о нас!

-Ну, второе отбрасываем сразу за абсурдность идеи, а первое... Разве теперь это важно, раз секс был у меня только с тобой? - не может он удержать прыснувшего смеха.

-Ах, ты! - я хочу найти какой-нибудь предмет, чтобы швырнуть им в его смеющуюся физиономию, но вокруг ничего нет и мне приходиться бросить саму себя.

После непродолжительной борьбы я снова оказываюсь под ним.

***

-А ведь я все о ней спрашиваю даже не от ревности, понимаешь, Ромуш? - где-то час-другой спустя снова могу говорить я.

-Да, и почему же? - наклоняется он над моим лицом и мягко целует в нижнюю губу.

-Я знала, я знала, что ее зовут Феликс еще прежде, чем узнала ее имя. - серые глаза озадаченно округляются, и я объясняю, - Понимаешь, когда мы с ней сегодня отошли искать уборную комнату, она так и не представилась по имени, а я уже знала, как ее зовут. Я знала, что ее зовут Феликс, хотя никогда не встречала ее прежде.

-Может ты услышала ее имя, когда я к ней обращался? Ведь ты лежала в полу сознании, пока мы с Феликс освобождали других... - версия объяснения Ромуша звучит более чем убедительно, и я чувствую себя конфузно по этому поводу.

-А я-то думала, что узнала ее имя по телепатической связи...

-Телепатическая связь? С кем? С Феликс? - сребристые брови удивленно скидываются ко лбу, и он тихо смеется своим добродушным смехом.

-Нет, с тобой конечно же! Ведь я сразу поняла, что эта девушка как-то связанна с тобою!

-Конечно-же, малютка! - снова сюсюкающим тоном щебечет мне он.

Взбесившись от этого еще сильнее, я только того и хочу, что укусить его, что не миную восполнить в реальность, резко укусив Ромуша, правда мягко, за нос. А еще через час мы наконец-то одеваемся во-второй раз.

-А как же на самом деле вышло, что вы не освободили всех спящих в капсулах? Сработала, как и говорил Кеб, защитная система? - продолжаю расспрашивать Романа.

-Не совсем верно. Сработала защитная система, но ее активировал один из запасных ботов, которому удалось как-то скрыться из моих глаз, когда я вырубал всех остальных. Эта работенка отняла у меня около часа, и лишь потом стало возможным приступить к основной миссии прихода.

-А в чем заключалась ваша миссия? И почему ты не сказал остальным, что тоже анархист, как и твоя - упрямо выделяю это слово особым ударением, - твоя Феликс...

-Поверь, лучше тебе же самой знать об этом как можно меньше, малютка. Могу только сказать, что мне нельзя раскрывать свою личность. Пока что. Но к чему бы не привели наши диверсии против системы Дома, удастся ли нам изменить ход истории или нет, я хочу, чтобы ты была там, со мной, в здравии и безопасности, и это я исполню в любом исходе событий. И я могу сказать еще только одно, что я делаю это, что я ввязался во все это по одной причине: ты.

Да, ты. Все началось, когда я стал замечать на одной из своих социальных игр худенькую девочку, на вид совсем дитя. Я видел, как она съедает своими голодными глазами сэндвичи, какие приносили с собой некоторые из игроков. Из интереса решил угостить ее обедом, она вежливо поблагодарила меня, но отказалась, хотя по глазам ее было видно, как сильно она жалеет об отказе. Я пригласил ее в другой раз, а на третий принес еду с собой. Гордячка отказывалась притронуться к еде, пока мы не разговорились. Де-журе она оказалась старше, чем выглядела, целых восемнадцать лет для такой крохи. Де-факто она могла быть моей ровесницей, судя по всем тем книгам, которые она поглощала, вероятно, заместо обедов. Я стал приходить на ту социальную игру, где встречался с ней, все чаще и чаще. И незаметным образом встречи с постоянно голодной девочкой превратились из случайности в ежедневную необходимость. У меня тоже появилась словно некая зависимость от системы виртуального мира для потребительских масс. Но потом я понял, что опасения мои имеют гораздо более опасное основание. Моей зависимостью оказался не виртуальный мир, а точнее не он сам, а один маленький пользователей этого мира, который стал моим удивительным другом и который был обречен там умереть.

Тогда впервые со всей ясностью я осознал несправедливость решения заключить более чем 98% населения в иллюзорные цепи виртуального мира Дома. Они не заслуживали этого, потому что она не заслуживала. Она имела такое же право на счастливый мир, который, без ее малейшего на то понятия, отстраивался снаружи, пока все 98% населения томятся под землей. И причина тому произвольная воля дома, класса меньшинства, к которому некогда принадлежал мой отец и отношение к которому имел и я сам, элиты, по привычке лишившей народ, все народы их естественного права на жизнь!

Я не мог покинуть мир настоящий, чтобы остаться с тобой в мире Дома. У отпрысков меньшинства нет такой возможности. Даже премиум версия Дома заблокирована всем пользователям, имеющим на счету больше остальных... И дольше. Но и в действительности я хотел, чтобы это ты была со мной в мире настоящей и великой, прекрасной реальности. Это и послужило первоначальной причиной тому, почему я присоединился к освободительному движению. Клио, ты причина и первоисточник всему тому, что произошло и произойдет в будущем. Ты - моя любовь, и я верю, что любовь изменит историю.