Пустите переночевать

   Места зимой в районе Селигера очень живописные: сосновые и еловые леса с дивными просеками, заснеженные озера, по которым удобно продвигаться на лыжах. Часть ночевок планировали провести в деревенских избах…
   Первую ночевку нашли быстро в полузаброшенной деревне, в доме молодого человека лет 35. Удивляла аскетичность его бытия: живет один, жителей в деревне практически нет, за продуктами надо идти в соседнюю деревню, из домашних животных один только кот, обстановка в доме обветшалая, прямо-таки довоенная. Внешне он выглядел гораздо старше своих лет: лицо худое, небритое, волосы длинные и нечесаные, часть зубов отсутствовала, отчего в разговоре он шепелявил. Периодически мужчина обращался к своему белому коту, который все время мяукал (то ли от голода, то ли по болезни), и приговаривал: «Замолси, Пусок» (Замолчи, Пушок).
 Жизненный настрой хозяина был пессимистичным. Его установка «Доживу свой век как-нибудь» очень удручала…

***
   На четвертую или пятую ночевку просимся к одинокому дедку. Тот спрашивает, есть ли у нас выпить. И, получив утвердительный ответ (у нас был с собой литр спирта), пускает в натопленную избу. Дед садится на корточки возле дверцы русской печи. Он подкидывает в нее березовые дрова, в проеме виден пылающий огонь, жар изнутри выходит наружу и еще больше прогревает помещение.
   Дедок допивает стакан разведенного спирта, хмелеет, и его язык начинает заплетаться. К счастью, он немногословен, и нас это вполне устраивает. Я выхожу по делам, на обратном пути вижу на террасе корзину с красной рябиной и опрометчиво набираю горсть. С ней и захожу в комнату. Дедок замечает, что я ем рябину, и сразу меняется в лице. После этого он стал придираться к нам по мелочам. И в довершение всего процитировал строки стихотворения М. Ю. Лермонтова «Бородино»:

         Да, были люди в наше время,
         Не то, что нынешнее племя –
         Богатыри не вы.

    Причем последнюю строчку он особенно подчеркнул и повторил ее четыре раза, глядя каждому в лицо.
Затем он, чего никто не ожидал, встал и сказал, чтобы мы убирались из его дома. Что так повлияло на него – спирт или горсть рябины, а может, и то и другое, мне не ясно до сих пор.
    Мы не стали упираться и ушли ночевать в лес.
 
***
    Еще одна ночевка у лесника, неприятная, мне запомнилась из того похода. Лесник лет 40 и его жена любезно пригласили нас переночевать в его просторной избе с большим подворьем, скотиной и двумя здоровенными собаками. Лесник предварительно, как и дедок – любитель Лермонтова, поинтересовался, есть ли у нас спиртное. Выпить было, и вот мы уже сидим за столом, за рюмочками – надо уважить хозяина. Мы выпили пару стопок, закусили домашними грибками и отведали вареной картошки с моченой клюквой. На том откланялись и ушли спать. Двое легки на кровать, один – на диване и один – на полу.
    Среди ночи просыпаюсь, встаю и прямо синхронно со мной встает Миша. Мне показалось, что он давно собирался подняться, но что-то ему мешало. Чуть позже я понял что. Комнату от кухни отделяли темные занавески, но даже через них был виден свет. Время три часа ночи. Я отодвигаю занавески и вижу: за столом сидит невменяемый лесник, перед ним полупустая трехлитровая банка самогонки, на полу развалились два громадных пса. Лесник был в полудреме, пока я не показался в дверном проеме. Тут он медленно, пошатываясь, подходит к стене, снимает охотничью двустволку и наводит в мою сторону. Меня от страха холодный пот прошиб. Псы зарычали, отчего охватила еще большая жуть. Миша притаился сзади и голоса не подавал. Ну, думаю, спьяну этот черт может и выстрелить. У лесника от выпитого снесло крышу, и он меня принял не иначе как за вора или за любовника своей жены. К счастью, женщина проснулась, кинулась на него, как на амбразуру пулемета, и завопила: «Сначала застрели меня». Это его немного отрезвило, и лесник опустил ружье, а мы дрожащей мышью проскочили на двор и также обратно.
    Остаток ночи я не спал, мне мерещился опившийся лесник, свирепые псы и крик женщины.
    Не дожидаясь рассвета, я встал, за мной поднялись остальные. Не включая свет, мы собрали вещи и выскользнули из дома, пока не проснулся бесноватый хозяин.


декабрь 1980 г.