Фрактал

На ночь погрузился в сороковую. Соль минор.
Первый раз услышал в исполнении Воронежского филармонического. Вернее, услышал Малера, а Моцарт прилетел подарком.
В середине семидесятых Игорь Жуков привел огромного солнечного человека, который представился запросто. Володя - он произнес имя через круглое среднерусское о, и потом тихо добавил, Вербицкий.
Восхищенно оглядев папину библиотеку попросил разрешения полистать искусство, и пока Игорь Михайлович бегая по потолку рассказывал Малера, которого вот он - вот этот Володька исполняет как бог, дирижер бормоча, причмокивая и восклицая сосредоточенно листал Босха с Брейгелем.
Наконец встал и сердечным поклоном поблагодарил за удовольствие.
Старик, ты должен услышать Малера - Жуков всегда был крайне убедительным, а в тот раз вдвойне. Первый концерт Челябинских гастролей удался на славу. Рояль был настоящим стейнвеем, настройщик - старинный друг, публика родная, а семейный вечер желанным, поэтому маэстро искрил и блистал.
Выбрав момент - чтобы Жуков не услышал, предложил Вербицкому битлов, и тот охотно согласился - хей джуд, но уже с середины второй песни стал дирижировать. Незабываемое зрелище, и назавтра, поскольку были наставлены заранее, вполне прониклись сложным Малером, а вечером Володя сделал подарок - пластинку, где под руководством Рудольфа Баршая Московский камерный оркестр исполнял Моцартову сороковую.

Именно соль-минор помогла решить задачу на сходимость банахова ряда и получить автомат по функциональному анализу у самого Заляпина, а сегодня два раза два разных человека упомянули учителя. Утром в связи с библиографической ссылкой на мой рассказ "Несобственный интеграл", а затем на вечере в Фонде культуры, где Владимир Ильич зазвучал в паре с Зельдовичем, а потом и французским Лаканом. Поэт, выступление которого мы слушали, оказался учеником обоих, кандидатом физмат наук, философом и поклонником третьего. Михаил Стригин.
Оказывается обнимать необъятное не только можно, но и нужно, более того, у некоторых получается. По глупости да по молодости считал гуманитарку фривольным приложением к настоящему - ярмарочные цыгане с медведями, придуманные для развлечения серьезных людей, которые заняты важными делами. Атомом, физикой, бомбой, пространством Минковского, а тут...
Волны, горизонтальное опыление философией, бубен Бродского, верлибр и время - любимо-нелюбимое время, которое не физично по Козыреву, но по Гегелевски совершенно. Отрицающее вечность.
Как вкусно было окунуться в родное, услышать близкие имена и увидеть человека, смело шагнувшего за горизонт. Из физики в поэзию. Более того, на хитрый вопрос о математическом знаке - уж не рядом ли с библейским словом пролегает, сразу сказал, поэзия.
Символ - это не математика, а знак бесконечность ближе Пастернаку, чем Фурье с Лапласом.
Слушал бы и слушал, и очень не хватало доски с мелом, хотя глаза - мои уж точно, не по-детски полыхнули семидесятым огнем.
Волшебный фонарь, а двумя днями ранее рассказывая Пал Василичу - тот весь вечер усердно снимал, мало того, в перерыве сразил историей, где были Пушкин, Лермонтов, Толстой, Бестужев и даже Александр Дюма, русскую онтологию от деда Егора, а точнее, пересказывая свой пост "На полпути", особо упомянул о реакции психолога из Екатеринбурга, который в комментарии весело указал на француза. Мол текст написан прямиком по Лакану.
Даже имени не слышал - пальцем в небо, а может не врут ученые и телегония взаправду умеет много гитик, но получилось интересно.
Наверняка от русских нахватался, вдумчиво заценил Пал Василич
Игра в классики
Короче, вечер удался. Теплым кругом, внимательным слушанием, стихами, небытовым рассказом и чаем с тортиком. Кирилл Алексеевич умеет делать воскресенье