Весна

        Долго стою в нерешительности перед зеркалом, пытаюсь определить услугами какой помады сегодня воспользоваться, чтобы ученики смотрели мне буквально в рот. Выбираю ярко-красную, она гармонирует с цветом моих туфель.
Последний штрих на лицо, нервный взгляд на часы, и я несусь, прижимая к боку огромную, похожую на хозяйственную, сумку с тетрадями.
Пролетаю по школьному коридору, отмечая на ходу кучу мелочей: Потапов не поздоровался, Климов опять без сменной обуви. В спину несется вялое:
                -Здрасте, - посредственных учеников.
Лицо овевает жизнерадостное:
                - З-Здравствуйте», - хорошистов.
Звонок настигает меня на пороге учительской. Одной рукой хватаю журнал, другой поправляю волосы. Коридор почти опустел.
Из-за полуоткрытой двери с табличкой «Кабинет русского языка и литературы» выглядывает лукавое лицо пятиклассника Смирнова и тут же исчезает, слышится шипение, возня, глухие возгласы и предостерегающее:
                - Атас, Барыня идет!
Фыркаю, дали мне кличку. Впрочем, если подумать, не такую и обидную. К примеру, учительница физики прозвана оболтусами нашей школы – плоскостью, вероятно за чисто внешние данные. Если бы они познакомились с ее внутренним миром, то убедились бы, что в нем множество сучков и задоринок, а значит и кличка не соответствует образу.
Беглый взгляд по классу, так и есть: большинство учеников еще досыпает. Пытаюсь привести своих пятиклашек в рабочее состояние.

                - Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Иванов не крутись. Митько сколько раз повторять: готовиться к уроку нужно до того, как прозвенит звонок. Прежде, чем приступим к проверке домашнего задания, мне хотелось бы обратить ваше внимание на дикцию. Иванов, это касается всех и тебя тоже. И так ДИКЦИЯ. Ваше умение четко и правильно произносить слова. Вслушайтесь в то, как вы говорите: «Здравствуйте». В лучшем случае это звучит, как «здрасте». В худшем, как «здра-ав».
По классу пробежала легкая волна. Продолжаю, понизив голос:

                -У взрослого человека такое приветствие вызывает недоумение. Как это понимать? То ли ученик хочет поздороваться, то ли облаять?

Взрыв смеха извещает меня о том, что класс проснулся. Можно работать.

На перемене в поисках тишины я устремляюсь в учительскую. На лицах коллег хроническая усталость и обреченность, обычное состояние в конце учебного года. Раздраженная математичка надрывно повествует о визите родительницы ученика Седова. Ее крикливый голос назойливо лезет в уши. С досадой думаю о том, как часто мы в угоду собственным амбициям вместо того, чтобы сотрудничать с заинтересованными лицами на благо учебного процесса, выходим на поле брани, и ведем изнурительную войну с учениками и их родителями.
Звонок отрывает нас от стульев. Меня ожидает девятый класс и боль в горле после спаренных уроков. Моих старшеклассников мало волнует образ Евгения Онегина, жившего бог знает, как давно. Большой интерес у них вызывает стрелка на моем чулке. Использую конспектирование, в надежде привлечь внимание детей к теме урока. Привлечь удается не всех. Отмечаю, что троечник Макеев далек не только от темы урока, но и от местонахождения. Скосив глаза на вторую парту третьего ряда, он пожирает глазами белокурую Леночку Медведеву. Отмечаю и вздыхаю. Еще только начало марта, а уже налицо первые признаки весеннего заболевания. Три раза повторяю домашнее задание, бдительно следя, чтобы оно было записано в дневники.

На большой перемене иду в столовую, придерживаюсь тропы у правой стены и все равно постоянно рискую быть сбитой ошалевшими от радости учениками. Долго жую безвкусную булочку, запиваю ее остывшим чаем. Мычу и киваю, поддерживая тем самым разговор одностороннего изливания обиды химичкой, раздосадованной десятым классом. Последний напрочь забыл свои обязанности в школе.
Вздыхаю. Весна.
Звонок. В считанные минуты школа успокаивается. Учителя ведут уроки, ученики получают знания. У меня «окно». За эти сорок минут я должна заглянуть в библиотеку, убедиться в наличии текстов «Доктор Живаго» Пастернака, необходимых для нашего общения с десятым классом. И за эти сорок минут нужно выяснить отношения с завучем, в который раз пытаясь доказать ему о нецелесообразности в расписании шестых уроков русского языка.
Осиротевший коридор смотрит на меня проемами больших окон. Я останавливаюсь на миг и невольно зажмуриваюсь.
Солнечный луч нежно трется о щеку. Я тихо смеюсь. Весна!