Деревня в 60-х. Колодец

     В деревне деда не было никаких близлежащих водоемов. Кто распорядился в этом месте построить деревню, осталось тайной.
Якобы помещица, получившая этот кусок земли в далеком 19 веке переселила сюда своих крестьян. Откуда, из какой губернии, тоже неизвестно.
     Лес росший в малочисленном количестве, на месте деревни и на прилегающей территории помещица разрешила вырубить и использовать его для постройки жилых домов, сараев, и прочих построек, необходимых для деревенской жизни. Так поступали все переселенцы в те времена, оказавшись на землях, куда их забросили дороги жизни. Земельные участки, освобожденные от деревьев, за пределами деревни, таким образом становились в дальнейшем полями, для выращивания в основном зерновых злаковых растений. Урожай которых, был основой питания, а также обмена, или продажи.
     Через деревню проходила дорога в сторону реки Вятки, являющаяся транспортной артерией для доступа жителей близлежащих деревень, к пойменной части реки. В течении дня проезжали, одна или две машины, зато в выходные поток из машин (легковых и грузовых) усиливался, они шли одна за другой рано утром, и возвращались под вечер. Проезжали мотоциклы с колясками, и без. Выходной провести у реки с удочкой, мечта многих! Поток этот в основном шел из районного центра.
     Правый ряд домов по ходу к реке, глядел тылом на север, левый тылом на юг. Вследствие этого, правая сторона деревни была солнечной, лучи солнца светили прямо в окна на протяжении всего солнечного дня, и от этого казалась более веселой. Левая сторона была теневая, в следствии этого солнечные лучи в течении дня в окна домов не заглядывали. Только утром и вечером, в момент восхода и заката, лучи на небольшое время заглядывали в окна домов на левой стороне. Летом, на солнечной стороне окна занавешивались или закрывались ставнями, чтобы хоть как-то уберечься от палящих лучей. И в избах действительно, таким образом создавалась прохлада. Зимою же лучи солнца на правой стороне были благодатью. От этого жить там было радостнее, приятно коротать холодные зимние дни, при виде яркого и теплого небесного светила. Теневая сторона домов, в летний период наслаждались легкой прохладой, идущей из открытых окон, и открытых сенных дверей. Зимою, когда лучи не заглядывали в окна, спасал только жар от хорошо протопленной печи. Как делили участки на левой и правой стороне под строительство домов, в момент основания деревни мои предки, тоже осталось тайной. Наверное все распределяла и определяла община, действуя по существующим в то время правилам и нормам Российской империи.
        В деревню к деду меня привозили совсем маленького, но в памяти от этих посещений, мало чего осталось. Основное моё пребывание было с середины и до конца шестидесятых прошлого века, летом в период каникул, в возрасте от девяти до четырнадцати лет.
      Деревня к тому периоду насчитывала всего семь домов, пять на солнечной стороне, и два на теневой. Дом моего деда был на левой стороне, и был первый с края, по дороге, идущей от соседней татарской деревни с одноименным названием деревни деда. Так и назывались деревни русский и татарский Дюм-Дюм.
        В послевоенное время многие жители деревни деда разъехались в поисках лучшей доли, по огромной территории Советского Союза. Первым местом конечно это был районный центр, город Елабуга, а также другие малые города этой местности. Много уехала в северные места, в район города Перми, для работы на рудниках, лесозаготовках и других работах. Что их заставило тронуться с родных мест? Да многое. Постоянно ездили по деревням вербовщики, рассказывающие о плюсах переезда в другие территории. Родители на скудные колхозные трудодни, не могли построить дом, т.к. проблема со стройматериалами, была не просто проблемой, а неразрешимой задачей. Может где-то, в иных местностях и было по-другому, но в деревне деда (это я узнавал из разговоров взрослых), это была задача из задач. А также отсутствие школы с восьмиклассным образованием, которая располагалась в русской деревне Елово, а десятилетка вообще была в Мортах. И самые главные причины: отсутствие электроснабжения и проблема обеспечения деревни дровами.
      Оттого в шестидесятые годы, деревня медленно шла к своему отмиранию. И, наверное, не догадывалась, ни своей правой, ни левой стороной, в отличие от хозяев домов.
     Я этого в то время, не понимал, у меня была замечательная пора – детство. Какие могут быть проблемы в начале жизни? Меня в деревне всё устраивало, были такие просторы, в любую сторону от деревни, и они так манили. Мы ходили пешком, ездили на велосипедах. Иногда приезжали гости на машинах, на грузовых, вот нас с другом и катали на машинах, то за сеном, то за дровами…
     Территория деревни была занята оставшимися домами, и следами былых домов, в виде заросших ямок, некогда исполнявших роль подпольных помещений, где хранился картофель. Ямки были заросшие, там росла крапива, татарник со своими колючками, и прочая трава, которую обходили своим вниманием даже коровы.
       Иногда по деревне проезжали машины и поднимали в воздух целое облако пыли. Пыль, лежавшая на дороге мягким серым слоем, как будто ждала эту мощь шин, и взлетала, властвуя над деревней, оседая: или на правой, или на левой стороне. Поднятой в воздух пылью полностью распоряжался ветер. Деревьев в деревне не было, кроме черемух перед окнами в палисадниках, и растущей там же малиной.
       Единственным источником воды в деревне был колодец. Когда он был сотворен я не знаю, и вопросов относительно колодца у меня в то время не появлялось. Глядел конечно в отверстие куда-то вниз, видел там отблеск воды, держался за коловорот, даже несколько раз поднимал полное воды ведро, из прохлады колодца. Вот и всё.
        И только став взрослым начали появляться вопросы. Основной конечно вопрос, как его построили? Как копали? Как опускали сруб? Дело в том, что глубина колодца была около двадцати пяти метров. Видимая часть колодца, возвышающаяся над землей, состояла из идущего из земли сруба, с размерами сторон около метра. Верхняя часть сруба была обшита досками, потрескавшимися и имеющими серый цвет от долгой жизни. К срубу крепились заржавевшими от времени большими болтами, затянутыми гайками, две стойки. Стойки являлись опорой для закрепленного на них коловорота, из толстого (где-то около 4 см) железного прута. Прут был изогнут в двух местах под прямыми углами. Опорная его часть была длиннее метра, к этой части прута из двух половинок обрезка дерева (имеющих с торца форму круга), крепилось с помощью металлических обручей в двух местах, основание для наматывания троса поднимающего из колодца бадью.
Ручка коловорота, от долгого общения с ладонями людей, в основном женщин, была отполирована, и блестела на солнце показывая каким может быть металл. Был он стального цвета, а остальная часть темнела многолетней темной ржавчиной. Деревянная часть коловорота, со стороны ручки, тоже была отполирована, т.к. при опускании тяжелого ведра, если не контролировать процесс опускания, ручка раскручивалась и становилась очень опасной. Поэтому взрослые опустив ведро в проем колодца, правой рукой не спеша крутили ручку на себя, а левой рукой притормаживали деревянную часть коловорота, причем ладонью обхватывали снизу в верх деревянную часть, так, что ладонь была повернута в сторону лица человека. Дети просто бросали ручку, и отходили от колодца, на безопасное расстояние, и наблюдали, как справляется колодец с этой операцией. Ручка бешено раскручивалась, блестя своей отполированной частью, стойки раскачивались, и через, секунд десять был слышен удар окованного обручами ведра о поверхность воды колодца. Дальше начинался процесс подъема ведра, для этого ручка коловорота крутилась правой рукой от себя, а левой рукой нужно было подправлять трос, чтобы он наматывался равномерными слоями. В момент появления дужки ведра, левой рукой нужно было взяться за неё, и правой рукой подняв ведро, используя ручку коловорота чуть выше досок параллельных поверхности земли, закрывающих створ колодца, потянуть левой рукой за дужку, поставить на доски. У взрослых все это было отработано до автоматизма, многолетними каждодневными подъемами и опусканиями ведра.  Детей, взрослые старались к колодцу не подпускать, зная о таящейся опасности этого сооружения.
        Воды требовалось каждому дому очень много, как для людей, так и для домашних животных – коров, телят, овец, свиней, гусей, куриц. Кроме этого в летний период вода требовалась для полива овощей, и в субботние дни для помывки в банях.
       От каждого дома к месту колодца, хозяевами, в основном женщинами, были протоптаны тропки идущие самыми краткими путями. Женщины по утрам собирались, обсуждали разные проблемы, тут же поили своих коров, которые подходили на голоса хозяек. И над всей этой утренней картиной, слышно было, как безостановочно трудится коловорот, то опуская ведро вниз, по поднимая на поверхность, драгоценную влагу.
       Не знаю, какой была глубина водного слоя, но я не помню, чтобы воды не хватало. Но и цена воды тоже была особая, ведь это был единственный водоносный источник для деревни. Для питья моя бабушка выливала воду в алюминиевый бак, я утолял жажду из такого же алюминиевого ковшика, всегда чуть-чуть не допивая, один глоток. Это если захватывал воду в неполном баке, тогда попадались небольшие соринки от деревянного сруба. Их выплескивал, в стоящее рядом с баком ведро. Вкус воды был особый, иногда, когда приходится пить воду с колодца, улавливаю что-то похожее.
       Иногда через деревню проходили люди, возвращавшиеся из поймы Вятки, или как говорили из «лугов», первым делом подходившие к колодцу. В «луга» ходили за дикоросами (смородина, ежевика, калина, шиповник), или на сенокосы. И естественно, после дня, проведенного на жаре, всех мучала жажда. Лишнего с собой не брали, немного еды. Воду для чая брали из небольших озерец, кипятили на костре заваривали листьями смородины, корнями шиповника и этим утоляли жажду. Не было тогда в продаже воды в полиэтиленовых бутылках, а любая банка стеклянная тоже была дефицитом.
Пройдя на жаре около двух километров, и дойдя до деревни деда, колодец казался им спасительным оазисом. Хорошо если там был местный житель из соседней деревни, он без проблем справлялся с колодцем. А если шли гости, да ещё не имеющие опыта деревенской жизни, для них это становилось испытанием. Поэтому любые чужаки, сразу попадали в поле зрения жителей деревни деда. И вот почему- мало достать воды, не поранив себя, но нужно было оставшуюся воду вылить в сторону от колодца, и закрыв створ колодца щитом, ведро поставить на него вверх дном. Чтобы ведро не могло упасть от ветра в колодец, и пыль в него не могла попасть. Так вот беспокойство всегда вызывали люди, не соблюдающие этих правил. И поэтому, если они оставляли ведро с водой на краю колодца, и ещё вдобавок не закрывали крышку, кто-нибудь из деревенских шел к колодцу, и наводил там установленный порядок. Надписей там никаких, предупреждающих не было, да и для кого это делать? Правило везде одно – оставляй всегда так как было!
      А ведро оставлялось к вверху дном, и крышка закрывалась, ещё по одной причине. Рядом с колодцем всегда паслись овцы и телята, тянуло их к той сыроватой траве, куда иногда попадала вода из колодца. Да и телята помнили, как хозяйка доставала из, под земли живительную влагу. Вот и тянулись телята к ведру. И не дай Бог, оно окажется полным, и крышка не закрыта – одно движение теленка, и начинается бешенная работа мощнейшего коловорота. Один удар по носу теленка, может быть смертельным. Ущерб хозяину по ценам тех лет, очень ощутимый, да и просто потеря животного, которому так много отдается ласки и заботы, полоснёт по сердцу, как ножом.
      Много лет прошло, и только сам коснувшись сельских проблем, припомнился мне этот колодец. Как же они его копали? Как нашли это место? Сруб понимаю, срубили из березы. А как опускали? Да самое главное, кто копал, и как? Может сами жители деревни, а может какая-нибудь бродячая колодезных дел бригада? Может в два этапа копали? Сначала на глубину десяти метров, при ширине допустим три на три копали, а затем сузили на полтора метра? Как определили начало водоносного слоя? А копать в стесненных условиях, да ещё мокрую глину - это труднейшая задача.
     Ну почему мне не пришло в голову, всё это спросить своего деда? Почему!?
С годами всё больше появляется гордость за своих предков, сумевших построить такой колодец. Да и просто живших, в не очень-то комфортных условиях, перенося все тяготы сельской жизни, выдержавшим страшнейшую войну. Мужчины сражаясь на фронте, женщины трудясь на трудовом фронте. Вечная вам память!
        После того, как деревня прекратила своё существование, исчез и колодец, даже места его уже и не найти. Можно только, присев у памятного знака, закрыть глаза и вспомнить: теплое летнее утро, мычанье коров, и бабий говор у колодца, и вкус воды, и небольшие соринки на дне ковшика...

Апрель, 2022 года