Доктор И. Н. Тер-Акопов. Завидная судьба

Вместо предисловия

Сначала мне надо обратиться к читателям с  разъяснением. Рассказывая о его жизни, надо было отразить эпоху, в которую он жил и работал, а также показать его окружение. Поэтому много страниц занимают рассказы о событиях и людях тех лет. Пусть читатель не сочтёт это отступлением от основной темы. Всё, что изложено здесь, имеет к нему прямое отношение. И поможет читателю понять то далёкое время и узнать о тех, кто был с ним рядом на протяжении его жизни.
Он был врачом гинекологом.
Некоторые из тех, кто его знал, прочтя название книги, могли бы подумать: а чему тут завидовать? Умер относительно рано – в 66 лет, не успев поставить на ноги двух сыновей: мне, старшему, было девятнадцать, младшему тринадцать. Незадолго до смерти похоронил жену, с которой во втором своём браке прожил двадцать счастливых лет, но она, хоть и была младше его на двадцать лет, к концу жизни тяжело заболела и быстро ушла незадолго до его смерти в феврале 1953 года. Он не отличался богатырским здоровьем, - профессия требовала постоянного напряжения, т.к. на кону всегда была человеческая жизнь, а иногда две жизни, - матери и ребёнка. Сам часто болел и перенёс несколько операций; одну в Москве в 1940 году ему даже делал  знаменитый академик С. Юдин, которого называли «Моцартом от хирургии». И, всё-таки, - утверждаю: его профессия была освоена им так, что всю жизнь он был окружен почетом и уважением окружающих, признательных ему за излечение их жен, матерей, дочерей, внучек или сестер. Про него говорили, что он врач от Бога.
      Он многих женщин излечил от бездетности. Принял многие сотни тяжёлых родов (с легкими  справлялись рядовые акушерки). Провел тысячи операций, в том числе при внематочных беременностях и других тяжёлых недугах.
   (Читателей прошу учесть, что моя профессия далека от акушерства и гинекологии и я многих терминов не знаю. Но за написанное ручаюсь.)
     Сами излеченные и их близкие всегда и очень эмоционально выражали ему свою благодарность; в детстве я иногда бывал этому свидетелем.  Слава о нём как об исцелителе была и в Тифлисе - Тбилиси, где мы жили в престижном центре города, и на его родине в Армении, т.е. в Степанаване и вокруг него. Хорошо знали его и в Ереване, и в других местах.
     Разве всеобщее признание не есть то, чему можно завидовать?
     Всю жизнь он проработал в одном месте – Институте Охраны Материнства и Детства - ОМД (вначале назывался Повивальный Институт, потом ОМД, позднее НИИ Акушерства и Гинекологии – названия менялись, но суть оставалась); это была, и  сейчас есть, больница и родильный дом - его основная работа. Он заведовал там гинекологическим отделением. Одновременно он был врачом в поликлинике Штаба Закавказского Военного Округа (ЗакВО), - был такой и располагался в самом центре Тбилиси рядом с главной площадью. Там его пациентками были жены, сестры, дочери и родственницы как рядовых, так и высокопоставленных военных, которых было много в нашем городе в те годы; они были признанной частью тогдашнего уклада советской жизни, и тогда их не считали оккупантами. Некоторые были из семей разновременно командующих этим стратегически важным округом (рядом Турция, Иран, Ближний восток и НАТО), -  маршала Толбухина, маршала Рокоссовского, генералов Антонова, Петрушевского, и др. Это способствовало его солидному положению в обществе грузинской столицы, в которой мы жили.
 Одним словом, – была добрая слава  по всему городу и в разных слоях населения. Он любил свою работу и это не могло не доставлять ему радостей. (Слава эта пережила его на много лет).
     В годы Великой Отечественной Войны (1941-1945)
институт поменял профиль и превратился в военный госпиталь, а его отделение – в хирургическое, которым он стал заведовать уже как хирург с большим опытом. Здесь он успешно оперировал и лечил  раненых бойцов. Их доставляли прямо с фронта и они потом в своих сложенных в треугольники письмах без марок (так работала полевая почта во время войны) благодарили его и за исцеление, и за то, что исцелившись, - смогли благодаря нему вернуться на фронт и «…снова бить фашистскую гадину». (Таких писем у него накопилось немало).
     За выслугу лет и эту работу в годы ВОВ в 1951 году он был награждён Орденом Ленина – «…высшей наградой за особые заслуги в области социалистического строительства и обороны Союза ССР» (это из Общего положения об этом Ордене). Был он награждён и медалями:
- ЗА ДОБЛЕСТНЫЙ ТРУД В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-1945гг.;
- ЗА ОБОРОНУ КАВКАЗА;
- ЗА ПОБЕДУ НАД ГЕРМАНИЕЙ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-1945 гг.

     Кроме того, он принимал больных и на дому. Его профессия, слава и успехи  обеспечили ему доход, позволявший жить в многокомнатных шикарно обставленных квартирах. Он мог позволить себе любить и приобретать дорогой антиквариат. Как-то, ещё до войны, мама в Ленинграде купила в комиссионном магазине дорогой секретер – разновидность антикварной мебели. Пока покупку упаковывали, продавщица сказала: «Эту вещь до Вас собралась приобрести супруга Корнея Чуковского, она пошла за деньгами. Но согласно правил, мы не имеем права ждать». И поздравили маму с удачным приобретением. У нас дома было немало подобных вещей.
 Семью он содержал в высоком достатке, что было особенно заметно на фоне советского убожества и нищеты во всём и почти всех окружающих. Помню, что многие  мои одноклассники жили в тесных коммуналках с удобствами во дворе, и были очень плохо одеты. Так было не только в Тбилиси, но и во всей большой стране.
     Он родился в Российской Империи и видел её расцвет, поскольку годы учёбы провёл в Москве, окончив сначала лицей в 1907 году – Лазаревский Институт Восточных Языков, а потом медицинский факультет Императорского Московского  Университета в 1913 году. Это был год расцвета Империи, когда она достигла максимального могущества. Он  был в числе многих тысяч на похоронах Л.Н. Толстого в Ясной Поляне 1910 году. Неоднократно вместе с сокурсниками стоял ночью в очереди за билетами, а потом слушал Шаляпина в Большом Театре. Посещал знаменитый московский цирк, где болел за чемпиона мира по французской борьбе Ивана Поддубного – этот спорт был тогда так же популярен, как сейчас футбол. И еще много хорошего видел он в тогдашней Первопрестольной Москве.
     Не каждому так повезло, как ему, несмотря на относительно короткую и нелёгкую жизнь.
     Отсюда и название книги, вполне обоснованное.

                Э.И. Акопов,
                Москва, октябрь 2020.








Введение

      Никто не знает, сколько проживёт. Я никогда не думал, что дотяну до «почти под девяносто». Брат перевалил за восемьдесят и дождался, как и я, титула прадедушки. Так что наследственность – понятие относительное, и не всегда распространяется на продолжительность жизни; наши родители умерли рано.  (Младший брат отца  пережил его на двадцать лет, а почти все многочисленные сестры матери, ушедшей в сорок семь, были долгожительницами).
      Людям в любом возрасте присущ неосознанный животный инстинкт стремления к комфорту и благополучию. А любое написание биографических мемуаров неизбежно связано с разнообразными эмоциями переменной интенсивности, в том числе и с негативными, в зависимости от настроя и предмета воспоминаний в данный момент. Всё это наносит вред здоровью, которое, как известно, надо беречь, особенно в преклонном возрасте. Не скрою, что часто одолевали сомнения и колебания, когда опускался до обывательского «А зачем мне всё это надо?» Но потом твердо решил: надо, потому что жизнь отца (а для моего сегодняшнего окружения - деда, прадеда и прапрадеда), - достойна того, чтобы пренебречь заботами о комфорте и, чего бы это не стоило, по возможности подробно её описать. Потому что все мы – я и брат, наши дети, их дети и дети их детей, - его прямые потомки, или, говоря современным языком – носители его ДНК.
    Он рано ушёл и никто из наших детей его не видел.  Прочесть о нём им, их детям, и детям их детей, - а может и не родне тоже, - так хотелось бы думать, - будет интересно.   
      Выражаю благодарность брату Леониду Ивановичу Акопову, без участия которого эта книга не могла быть написана.
      Идея родилась так.
      Мой старший внук Дмитрий Иванович – Дима,  как-то сказал, что его жена Настя - Анастасия Львовна Акопова, узнав от него, что  прадед был, в частности, на похоронах Л.Н. Толстого в Ясной Поляне, сказала, что обо всём стоило бы написать. (Я и сам не раз думал об этом, но тут задумался еще раз. Обсуждал это и со средним внуком Михаилом Ивановичем Акоповым). Потом Дима время от времени спрашивал, как идут дела, а более года назад организовал встречу в нашем, тогда «семейном» итальянском ресторане на Кадашевской набережной, где его фирма размещалась на втором этаже того же дома, - со своим другом, журналистом и издателем Арманом Джилавяном, который, по случайному совпадению, тоже оказался родом из Степанавана, как и мой отец. Кстати, от своих пожилых родственниц Арман о враче - прадедушке Димы - знал и, еще в девяностых, когда Дима гостил у него в Степанаване, помог ему найти могилу его прапрадеда-священника на местном кладбище. Дима потом рассказывал, что «у Армана дома какие-то бабуси целовали мне руки». Эти еще помнили своего земляка «женского» доктора, сына того священника и героя этого повествования.
      На этой встрече мы обсудили задуманное. Арман, как профессионал-издатель дал ряд ценных советов.
А недавно он прислал из Степанавана уникальные фотографии, которые увидит читатель.
Не могу не отметить многократную техническую (компьютерную) помощь, которую получал от младшего внука Ивана Акопова-младшего, очень занятого юриста Росгвардии. И он, и Дмитрий не жалели времени и сил.    
Я признателен также другу моего старшего сына Ивана Акопова писателю М.А. Гуревичу за ряд ценных советов при подготовке  текста к печати.
Еще одним людям я хотел бы сказать спасибо. Это –большая хорошая армянская семья Устян в Адлере. Глава семьи – мой друг, в прошлом опытный агроном в Абхазии, дедушка и прадедушка Людвиг, недавно потерявший супругу, мать семейства. И его три сына – Андраник, Завен и Араик, со своими жёнами и детьми. Я подолгу общался с ними в условиях их уютной гостиницы ЛЭНСиС, а со средним сыном Завеном,  его женой Флорой и их тремя детьми основательно сдружился. В той ауре было написано немало страниц этой книги. Дай Бог им всем здоровья и всех благ!
                ……+++……

       Речь пойдёт о временах далёких, о местах, которые или очень изменились, или исчезли совсем, о людях, большинства из которых давно нет.
По ходу изложения нередко приходилось пользоваться Интернетом, этим величайшим достижением, которым неблагодарное человечество обязано всё той же Америке. Всё, что неизбежно бралось оттуда, в том числе и из Википедии, связано исключительно с аспектом основной темы, - и только. Вместе с тем понятно, что говоря о прошедших, почти или совсем забытых, а то и неизвестных или непонятных сегодняшнему молодому поколению временах, вещах, событиях, фактах и обстоятельствах (и времён и мест), обойтись без заимствований из Википедии и других источников было невозможно. Но это – не плагиат.
      Вторая половина жизни отца, во время которой мы с братом появились на свет, прошла при советской власти. Всю жизнь он был только врачом и ушёл из неё почти одновременно со Сталиным (отец - 28 февраля, Сталин - 5 марта 1953 года). Главной  причиной его благополучия при той власти была его профессия и то, как он её освоил. Это оказалось  сильнее препятствий, которые эта власть создавала для своих граждан. К её оценке мы неизбежно будем возвращаться по ходу изложения.
 Не всё, кстати, было плохо, но элементы дегенерации в подходе к собственному населению, к сожалению, «имели место быть».
      Так, о ценности кадров, особенно на работах, требующих высшего образования, судили не только по способностям и интеллекту,  но и по пунктам анкет, которые заполняли все граждане той страны СССР – Союза Советских Социалистических Республик. Анкета называлась «Личный листок по учету кадров».
Предпочтения отдавались тем и продвигали по службе, в первую очередь, тех, кто был членом ВКП(б), т.е. Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков).
В 1952 году на ХIX съезде партии она была переименована в КПСС – Коммунистическая Партия  Советского Союза - которая, согласно Конституции,  была «руководящей и направляющей силой советского общества».
      В этих анкетах в пункте «Партийность» отец писал «Беспартийный».
      В те годы в республиках СССР негласное предпочтение отдавалось национальным кадрам, т.е. представителям коренной национальности (в Грузинской ССР - грузинам, в Азербайджанской - азербайджанцам, в Украинской - украинцам, и т.д.) СССР состоял из пятнадцати союзных республик. Главной, естественно, была РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика со столицей Москвой, которая была  одновременно столицей всего СССР. Несмотря на  провозглашенное в Конституции СССР равноправие и независимость всех республик, РСФСР называли «первая среди равных».
    
    (Позволю себе краткое отступление о подходе к национальному вопросу и проблеме «национальных кадров» в других «местах проживания». Возьмём англичан, нацию Шекспира и Диккенса, Ньютона, Фарадея, Резерфорда и многих других, внесшую, может быть, самый большой вклад в прогресс  человечества. «Никогда англичанин не будет рабом!» поётся в одной из их песен; они не проиграли ни одной битвы, выдержали блокаду Наполеона и выиграли благодаря себе и великому Черчиллю битву за Англию в неравной тогда борьбе с Гитлером в 1940 – 1941 гг. Больше года в то время воевали одни! Одним словом, как сказал бы Сталин, - «одна из самых выдающихся наций».
Ещё немного об англичанах.
Недавно, в июне 2021 года в Библиотеке иностранной литературы имени Рудомино в Москве я присутствовал на презентации книги бывшего разведчика Максима Баженова «Мой учитель Филби».
Известно, что Ким Филби – самый выдающийся  шпион в мире. Английский аристократ, выпускник Кембриджского университета, один из руководителей британской разведки, тайный коммунист, был завербован и стал агентом советской разведки еще в 1933 году!
В 1963 году, в связи с угрозой разоблачения, бежал в СССР. Умер в Москве в 1988 году. Несколько лет назад, будучи на похоронах на Кунцевском кладбище в Москве, я увидел его могилу. Он принес неоценимую пользу СССР, сообщая секретные сведения до, во время, и после Второй мировой войны. Черчилль, высоко ценивший вклад Красной Армии в борьбу с войсками Гитлера, не все секреты, добытые его разведкой, сообщал союзнику Сталину. А Филби сообщал всё…
    Презентацию вели бывшие сотрудники службы внешней разведки Юрий Кобаладзе и Сергей Саенко (кажется - бывший полковник, ныне историк спецслужб.) Оба когда-то по несколько лет проработали в Англии под видом журналистов и хорошо изучили страну. Во время этой презентации они не могли скрыть своего восторга перед ней, её историей, особым юмором и культурой, отдельными чертами характера, присущими только англичанам! Среди этих черт – признание достижений других народов и отдельных лиц, даже если эти другие – противники. 
      Другой пример. Ещё недавно мэром Лондона был нынешний премьер-министр Борис Джонсон, он же талантливый политик и писатель, написавший, в частности, хорошую книгу «Фактор Черчилля» о своём великом земляке, руководившем страной в годы войны. Излишне говорить, что мэр столицы – это высокий и ответственный пост, который, согласно советской установке, может занимать только «национальный кадр».
    После ухода Б. Джонсона с этого поста мэром столицы Великобритании в мае 2016 года был избран, несмотря на ряд конкурентов из числа «национальных кадров», мусульманин пакистанского происхождения, британский политик Садик Хан. Его жену зовут Саадия, он посещает мечеть. Но он родился в Англии, имеет блестящее образование, хорошо показал себя на предыдущих ответственных должностях (был и министром). О себе во время предвыборной кампании говорил так: «Я – лондонец. Я – европеец. Я – британец. Я – англичанин. Я – мусульманин. Я – азиат. Я – пакистанец». Деловые качества кандидата избиратели в Англии, судя по всему, ценят больше, чем его национальность, - независимо от поста, на который он претендует.  Но на то она и Англия…  Кстати, такой же подход во Франции, Германии, везде в Европе. И выборы там, в отличие от некоторых стран, настоящие.   
      Вернемся, однако, к нашему повествованию. В пункте «Национальность» (его называли «пятый пункт» , поскольку в анкетах он был под этим номером,) у отца, жителя Грузинской ССР, естественно, было написано «Армянин». 
     Далее. В советские годы весьма ценилось социальное происхождение из рабочих или крестьян. Слабее звучало «из служащих». И уж совсем не приветствовалось происхождение из враждебных правящему пролетариату классов - дворян, купцов, помещиков и капиталистов, и, особенно, представителей духовного сословия – священников и прочих служителей культа. Согласно Марксу считалось, что «религия – это опиум для народа». Ленин отдавал приказы о расстрелах кулаков и священников без всякого суда для запугивания населения в годы так называемой продразвёрстки. После октябрьской революции 1917 года взрывались уникальные христианские храмы, сносились, или превращались в колхозные склады, клубы или советские учреждения многие церкви, с которых снимались кресты, а также синагоги и мечети. Посещение религиозных служб не приветствовалось. Казанский собор в Ленинграде был превращён в музей атеизма, Исаакиевский – тоже в музей. Храм Христа Спасителя в Москве в 1931 году был взорван и на его месте собирались возвести самое высокое здание в мире - Дворец Советов высотой почти полкилометра со скульптурой Ленина на вершине, с залом заседании в его голове. Были взорваны и снесены не все, но многие красивые храмы и церкви в Москве, где их было «сорок сороков», Петрограде-Ленинграде, в нашем Тифлисе-Тбилиси, и  во всех других городах и деревнях бывшей империи. Вера в бога формально не была запрещена, но религия преследовалась. Детей, если и крестили, то тайно.
      В пункте №6 «Социальное происхождение» отец писал «Сын священника».
      Казалось бы, налицо полный набор отрицательных сторон биографии.
       Однако его талант и трудолюбие, специфика профессии и степень её освоения, знания, опыт и нарастающие с годами успехи в исцелении больных, - преодолели всё, и он, несмотря на такую анкету, очень многого достиг при той советской власти.
    Много лет спустя президент США Рональд Рейган, узнав, что над Белым морем советской ракетой сбит южно-корейский пассажирский самолет с 279 пассажирами на борту, справедливо назовет СССР «империей зла».
      К собственной оценке той нашей страны мы будем возвращаться не раз, что не будет отклонением от основной темы. Молодым читателям это поможет лучше узнать и понять эпоху, в которую он жил.






Его родина Джалал Оглы-Степанаван

     И.Н. Тер-Акопов родился 25 ноября 1886 года в небольшом городке (урочище) Джалал Оглы Лорийского уезда Тифлисской губернии Российской Империи. Географически это место относится к Восточной Армении, в настоящее время называется город Степанаван и входит в Лорийский район Республики Армения.
Передо мной его «Свидетельство о рождении», выданное в мае 1947 года. Оригинал был, видимо, утерян. Воображение рисует следующую картину. Когда ему понадобился этот документ, он зашёл в Степанаванское отделение «Записи актов гражданского состояния» (ЗАГС) и ему под его диктовку «выправили» эту метрику. Всё написанное там – правда, и читается так:
    « Тер-Акопянц Оган Мкртычович он же Иван Никитич Тер-Акопов ».
            Строго говоря, метрические свидетельства так не пишут. Но дело в том, что авторитет отца на его родине был очень большим и ему там никогда, нигде, и ни в чём отказа быть просто не могло. Более того, я убеждён, что  работник ЗАГС-а, пренебрегая формальностями, счёл за честь выполнить просьбу уважаемого человека и внимательно записывал под диктовку то, что ему говорили.
    Далее в Свидетельстве написано:
«Отец – Тер-Акопян Мкртич Оганович
Мать – Тер-Акопян Лиза Оганесовна»
Потом следуют указания времени и места рождения, коим указан Степанаван Армянской ССР, хотя, когда он родился, ни такого названия, ни Армянской Советской Социалистической Республики не было и в помине.
      Прежде чем приступить к описанию его жизни, я расскажу об этом небольшом городе, который в жизни отца, моей и моего брата занимал особое место. Отец, несмотря на то, что жил и работал в Тифлисе, переименованном в 1936 году в Тбилиси, связи со своей малой родиной не терял никогда.
     Мы проводили там каждое лето, задерживаясь иногда на два, а то и на три месяца; так было и до, и после войны.
     Необходимо хотя бы кратко рассказать о Степанаване вообще, как об известном курорте с целебным воздухом, а также о моём Степанаване, каким он остался в памяти на всю жизнь. Для этого нужен краткий экскурс в историю и географию.
      В Википедии читаем, что Степанаван, до 1924 года Джалал Оглы, – прекрасный город в регионе Лори.
 Основателями города на севере Армении был выходец из Карабаха Гасан, сын Джалала, известный как Джалал-оглы («сын Джалала» по-тюркски) и несколько уже обосновавшихся в этих местах купеческих фамилий — Аракелян, Григорян, Джилавян, Меликсетян, Папян, Симонян и др., которые жили там уже со второй половины 18-го века. В начале 19-го века  он переселился туда со своей семьёй и в союзе с богатыми купцами создал на месте нынешнего Степанавана город, который с годами превратился в один из развитых торговых и культурных центров Армении. Могила князя находится на армянском кладбище Степанавана.
Вплоть до революции 1917 года через урочище (местность) Джалал Оглы проходили караванные пути из Персии и Турции в Тифлис и Россию. Поэтому в Джалал-оглы было построено много «иджеванатунов» (постоялых дворов, буквально -«гостеприимные дома»). После рисоединения Восточной Армении к Российской Империи в 1828 году в Джалал Оглы была построена крепость, в которой находился русский гарнизон. Там, по преданию, находился Денис Давыдов, в Русской Православной церкви, когда-то находившейся на месте современного Дома культуры,  венчался сын декабриста Раевского, а на русском кладбище теперешнего Степанавана сохранились могилы казаков.
 Доисторические места в Джалал Оглы относятся к каменному веку и этот район был частью провинции Ташир со времен династии Аршакидов.

 
Урочище Джалал Оглы

В 385 году после разделения провинции Большой Айк
Ташир, - Степанаван (то есть. то место, где будет Джалал Оглы – Э.А.) остался в районе Армянского царства. Расположенный на северном торговом пути, это был крупный ремесленный и торговый центр в средневековой Армении. В XI веке население составляло более 10000 человек. С IX века великая армянская династия Багратуни управляла этим районом и объединила несколько соседних провинций вместе, «…чтобы создать одну провинцию Ташир-Дзорагет Лорийского царства».
   (В реке Дзорагет, текущей в ущелии рядом со Степанаваном, в раннем детстве отец учил меня плавать).
     Далее в Википедии читаем, что позже Степанаван служил местом отдыха армянских царей. Крепость Лори была любимым домом царя Армении Ашота Ерката (Ашота Железного).
      В книге «Курортные богатства Степанаванского района» (издательство «Айастан», Ереван, 1974). написанной другом отца, коренным степанаванцем врачом-терапевтом и курортологом Ишханом Меликовичем Акопяном, подаренной мне автором в 1984 году, читаем:
    «Население Лори изменило способы ведения хозяйства лишь в 1801 году, когда вместе с Грузией были воссоединены с Российской Империей также и северные районы Армении, в том числе и Лори. С ростом путей сообщения между центром Лори Джалал Оглы и городами Тифлис и Эривань в экономической жизни Лори происходят большие сдвиги.
      1 октября 1827 года русские войска освободили Эривань от персидского господства, а 10 февраля 1828 года в Туркманчае был заключен русско-персидский договор о мире, по которому к России перешли Эриванская, Нахичеванская губернии и Ордубадский район».
     Далее указано, что «…воссоединение  Восточной Армении с Россией имело огромное историческое значение для судеб армянского народа, навечно связавшего свою судьбу с великим русским народом, с помощью которого он и обрёл свое окончательное освобождение» [1].
 
Старый подъезд к Степанавану. Мост через реку Дзорагет. Фотография из открытых источников

 
Новый мост через ту же реку. Фотография из открытых источников


 Ниже следует моё собственное краткое описание того, какой была Армения в годы советской власти, когда сотрудничество с Россией, от которой шли щедрые вливания в экономику этой и других республик СССР, её влияние на уклад и все сферы жизни этих республик, - достигли своего апогея. В этом в те годы не было ничего удивительного.      Маленькая Армянская ССР и огромная РСФСР были тогда в составе одной могучей страны – СССР, с общей для всех столицей Москвой. А границы Армении с близлежащей враждебной Турцией надежно охранялись пограничниками Закавказского военного округа Советской Армии.

Кратко – о Советской Армении.

      Объективности ради следует признать, что за  годы советской власти, при всех её минусах, о которых было и будет не раз упомянуто в этой книге, в Армянской ССР было действительно сделано много хорошего на благо её населения. Росли и развивались промышленность, строительство, образование, наука, культура и искусства .                Большой вклад армяне внесли и в победу
всего советского народа над врагом в годы Великой Отечественной Войны, – как рядовые солдаты, среди которых было немало, по сравнению с другими народами СССР, Героев Советского Союза, так и выдающиеся командиры, такие, как единственный генерал - командующий фронтом,  любимец Сталина  И.Х.  Баграмян; генерал, позднее главный маршал бронетанковых войск СССР А.Х. Бабаджанян, танки которого первыми вошли в Берлин в мае 1945 года, адмирал флота Советского Союза И.С. Исаков (Исаакян), и другие военачальники.
     Мир помнит и сейчас имена композиторов Арама Хачатуряна и Арно Бабаджаняна, певицу Гоар Гаспарян, художника Мартироса Сарьяна, академика-астронома Виктора Амбарцумяна, творивших в советские годы.
(Я упомянул лишь немногих, известных имён гораздо больше).
      Следует также сказать, что в строительство Советской Армении немалый вклад внесли и наши близкие родственники, – родные племянники и племянницы отца, - дочери и сыновья его старшей сестры Анеты, мои двоюродные братья и сёстры.
     (Я её никогда не видел. Она умерла давно. При ней отец был в браке с первой женой, в девичестве Мурадовой, которая была, к сожалению, бесплодна. Все его предложения об усыновлении встречали с её стороны отпор. Он, возвращавший способность к деторождению многим и не имевший собственных детей, после двадцати лет первого брака, в конце концов развелся и в 1931 году женился на слушательнице его акушерских курсов, нашей будущей маме Евгении, которая была на двадцать лет моложе него. Общественность Тифлиса тогда осудила этот его поступок, но он знал, что делает. Так мы с братом появились на свет.)
      У сестры отца Анеты, в замужестве Зорабян (или
Тер-Зорабян?), было семеро детей (мои двоюродные братья и сёстры). Все они (кроме одной) потом жили и работали в Ереване. Все имели высшее образование и достигли, по тогдашним понятиям, немалых высот, строя новую Советскую Армению.  Аветик Ильич Зорабян был в течение сорока лет начальником большого строительно-монтажного треста и построил в столице и районах республики много домов и промышленных зданий. Другой,  самый старший двоюродный брат Сергей Ильич – Серго – прославился как одаренный инженер, автор многих патентов и изобретений, работал главным механиком знаменитого «АРАРАТ ТРЕСТА», где производился прославленный армянский коньяк, по слухам полюбившийся самому У. Черчиллю, не говоря уже о всей стране от Москвы до Владивостока. Младший брат Левон был доктором ветеринарных наук. Арусяк Ильинична была директором престижной средней русской школы имени Маяковского и депутатом Верховного Совета республики. Другая их сестра Ашхен, трагически погибшая в автокатастрофе, была талантливым химиком. Предприятие, на котором она работала, разрабатывало, в частности, новые сорта туалетного мыла; олнажды она подарила мне образец. Запах, который я запомнил до сих пор, выгодно отличался от всего остального советского в этой области.
      Младший брат отца Георгий Никитич Тер-Акопян тоже жил в Ереване и был специалистом в области зооветеринарии. Его сын Моко, до войны сыгравший в пятнадцатилетнем возрасте главную роль в фильме Ереванской киностудии «Каро», окончив ВГИК после войны, стал кинорежиссёром студии «Арменфильм», снял успешную кинокомедию под названием «Золотой бычок» («Воске цлика») и полнометражный фильм «Воды поднимаются», не имевший большого успеха. Большего он, к сожалению, не успел сделать, скоропостижно скончавшись в возрасте 44 лет в 1966 году. Вся студия «Арменфильм» и толпы друзей провожали его в последний путь.   
     (Арусяк рассказывала мне,  что её мать, муж которой Егия,– на русский лад Илья, - как и его тесть, мой дед, тоже был священником, - была очень набожной женщиной. Она не раз проделывала долгий путь на коленях от дома к храму, где долго молилась, чтобы бог дал её брату, т.е. моему отцу, детей. Тогда их у него еще не было).
     Громко говорить о многих нерешенных проблемах Армении, в частности, о Карабахе, населённом армянами, но, под влиянием Турции, вновь переданном в двадцатые годы  в состав Азербайджанской ССР, или о подлом сотрудничестве Ленина и с немцами, и с турками  – союзниками противников России немцев в Первую мировую войну – во вред жизненным территориальным интересам Армении и России, - в годы советской власти было не принято. (Кстати, благодаря этому подлому сотрудничеству библейская гора Арарат и прилегающие армянские земли тоже отошли Турции. Разговоры об этом, конечно, велись, но только между собой и на кухнях).
     Наоборот, - главная площадь Еревана называлась именем «благодетеля» армян Ленина и была украшена его скульптурой на красивом постаменте, а над городом после войны возвышалась огромная бронзовая статуя его примерного ученика Сталина, размеры и высота которой были таковы, что в хорошую погоду её было видно в соседней Турции. Сталин, будучи специалистом по проблеме «Марксизм и национальный вопрос», вскоре после установления советской власти в Армении, в декабре 1920 года в статье «Да здравствует Советская Армения» в  главной советской газете «Правда» написал, что «…так называемую армянскую «проблему»… оказалась в силах разрешить только Советская власть» [2].
     Фигуру Сталина убрали с большого постамента после осуждения культа личности на ХХ съезде партии (1956г.), а памятник Ленину демонтировали в 1991-ом в результате горбачёвской перестройки, т.е. в последний год советской власти.

                …………ХХХ………..

    Вернёмся к описанию Степанавана из вышеупомянутой книги И.М. Акопяна.
      «Ещё в недалёком прошлом … население Лори вело несложное натуральное хозяйство. Благодаря наличию богатых альпийских пастбищ … оно занималось преимущественно овцеводством… Способы ведения хозяйства были изменены лишь в 1801 году, когда вместе с Грузией были воссоединены с Российской империей (т.е. – присоединены к Российской империи – Э.А.) некоторые северные районы Армении, в том числе и Лори…
     ….Начиная с 1801 года благодаря общению с войсковыми частями и постепенному развитию торговли и других отраслей экономики стал меняться
облик Лорийского района (Джалал Оглы).
   В 1878 году закончилась русско-турецкая война, и в Джалал-Оглы и ближайших сёлах была расквартирована целая дивизия (российского войска – Э.А.). Среди населения Лори и, особенно, Джалал Оглы наметилась активизация и стала развиваться торговля. Благодаря этому установились тесные связи между Лори и Тифлисом, а это способствовало постепенному изменению и улучшению образа жизни и быта Лорийского населения.
     После воссоединения Армении с Россией была построена шоссейная дорога Тифлис - Джалал Оглы -Эривань, в 1898 г. - железная дорога Тифлис - Александрополь, а в 1901г. – железная дорога Александрополь - Эривань, сыгравшие большую роль в развитии экономики Армении и, в частности Лори…
    …В 1918-1919 гг. Лорийский район был почти полностью разрушен и опустошён турецкими янычарами , немецкими и американскими империалистами и дашнаками».
   (Стоп! Здесь автор И.М. Акопян, в жизни глубоко порядочный человек и патриот Армении, явно проглядел нонсенс, содержащийся в советских пропагандистских клише, которых он, как и все, вынужден был придерживаться при написании своей книги в годы советской власти. Ставить на одну доску врагов Армении и России турок и немцев, убедивших турок в целесообразности геноцида армян как сторонников враждебной России, американцев, воевавших на стороне Антанты, т.е. России, Англии и Франции против Германии и Турции в ту Первую Мировую войну, и дашнаков – представителей партии, правящей Арменией в 1918-1920 гг. и противостоящей Турции, Германии, большевикам и Ленину, - означало, мягко говоря, всё перепутать и сильно погрешить против истины… Получается, в частности, что дашнаки помогали туркам и немцам (!?), а заодно американцам (которые, кстати, и помогли победить Германию и Турцию в той войне),  и сами себя «разрушали» и «опустошали»… 
     Молодому поколению не понять многого из того, что было общепринято (и воспринималось как вполне нормальное) в советские годы. Официальная ничем не прикрытая ложь была обычным и привычным явлением. Так, выборы в органы власти представляли собой невиданный  фарс, поскольку избирательные бюллетени содержали фамилию только одного угодного властям кандидата. При этом в тексте было написано: «Оставьте фамилию одного кандидата, остальных зачеркните». Обычно кто-то один от всей семьи - я это делал не раз, - шёл в день выборов на избирательный участок и получал пачку бюллетеней за себя и остальных её членов, а потом, даже  не заглядывая в бюллетень, опускал всю пачку в урну для голосования. (Во всяком случае, в Тбилиси мы делали так). Заход за занавеску в кабину для голосования рассматривался как ЧП и за зашедшим моментально начинали следить представители соответствующих органов, всегда незаметно дежуривших на каждом участке в день выборов.
     Мой школьный товарищ, друг детства, знавший  моих родителей Амиран Анджапаридзе, работавший в годы советской власти в системе газификации Тбилиси и всей республики, рассказывал, как однажды, во время очередных выборов, выйдя из избирательного участка, столкнулся с корреспондентом одной из местных русскоязычных газет. Тот попросил Амирана представиться, после чего сказал: «Я опишу Ваши чувства. Вы не возражаете?». Ответив согласием, Амиран быстро ушёл. «Самое интересное, - вспоминал он впоследствии, - я не знал, за кого голосовал».
    Чрезвычайным происшествием считался также публичный отказ от голосования. Уже живя и работая в Москве, где-то в начале восьмидесятых я был включён в одну из избирательных комиссий Красногвардейского района и в день выборов находился на участке. Одна из жительниц района, придя на участок, открыто заявила, что не будет голосовать, т.к. её многократно обманывали районные власти, обещая дать квартиру. Её долго и упорно уговаривали, обещая обязательно рассмотреть вопрос и помочь. Но она продолжала упорствовать. (Дело в том, что наличие в отчете о работе избирательной комиссии данных об отказе от голосования грозило её членам, особенно коммунистам, неприятностями и упрёками за плохую работу, вплоть до понижения или лишения премии на основной работе). 
      Недопустимо было обсуждать или, не дай Бог, осуждать действия властей. Это было время неправды и навязанного оптимизма. Кратко и блестяще написал обо всём этом известный советский и российский философ и журналист Александр Бовин в своей книге «ХХ век как жизнь. Воспоминания»:
    «Только ложь, конечный продукт идеологов, обеспечивала эффективность насилия (актуального или потенциального), на котором держалась система… Привычка лгать стала узаконенной основой пропаганды» [3].
      Продолжим, однако, цитирование из книги о Степанаване, поскольку её ценность состоит в компетентной медико-географической оценке этого курортного города.
     «…Только установление Советской власти в Армении 29 ноября 1920 года принесло полное освобождение и дало свободу армянскому народу.
      В 1924 году Джалал Оглы был переименован в честь верного сына армянского народа, пламенного революционера-большевика Степана Шаумяна, в Степанаван.
   …Степанаванский район по красоте своей природы занимает одно из первых мест в Армении. Положительные особенности степанаванского климата издавна были известны не только в Армении, но и в братских республиках Закавказья.
    …Степан Шаумян в письме к своим родственникам жителям Джалал Оглы писал в 1896 году:
 «…я не могу вспомнить вас не вспоминая дивную природу прекрасного края» [1].
      Несколько слов о климате Степанавана.   
     А.С. Пушкин в повести «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» писал:
     «Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. Широкая дорога, осенённая деревьями, извивается около горы. На вершине Безобдала я проехал сквозь малое ущелие, называемое, кажется Волчьими Воротами, и очутился на естественной границе Грузии. Мне представились новые горы, новый горизонт; подо мною расстилались злачные зеленые нивы. Я взглянул ещё раз на опалённую Грузию и стал спускаться по отлогому склонению горы к свежим равнинам Армении. С неописанным удовольствием заметил я, что зной вдруг уменьшился: климат был уже другой» [4]. 
      К сведению читателей: описанные гениальным Пушкиным места, - невообразимо точная передача впечатлений и ощущений!, - входят в Степанаванский район Армении. Да и по моим собственным воспоминаниям, в Степанаване никогда, даже в самый разгар лета и в самый безоблачный день, не было душно и жарко. Куда-то пропадала невыносимая жара, к которой мы так привыкли в Тбилиси…


    И.М. Акопян и Википедия уточняют, что в Степанаване «… горный умеренный климат с морозной, снежной, но относительно мягкой зимой и довольно прохладным летом. Средняя температура января равна -4,5 градуса Цельсия, июля +16,7. Годовая сумма солнечных дней 331 (всего 34 дня без солнца».
  Несколько слов о степанаванской питьевой воде. Уровень её источника был выше уровня Степанавана, поэтому она всегда шла из кранов под большим напором и была ледяной. Её вкус я помню до сих пор. Отец разбавлял в ней отжатое мацони из буйволиного молока; это был его любимый прохладительный напиток.
 Со Степанаваном связаны все мои детские и юношеские годы. Мой младший брат Леонид даже родился  в Степанаване в июле 1939-го, поскольку отец вывозил нас туда каждое лето  и, как уже было сказано, живя в Тифлисе-Тбилиси, связи с родиной никогда не терял.
     С раннего детства помню, как перед выездом в Степанаван в кузов грузовика помещали весь дачный скарб, затем туда взбирались все мы, т.е. мать с нами двумя и, обязательно, кто-то из родственниц, которую брали с собой.

 
Я на плечах Тасико в Степанаване до войны. Справа мама и папа. Отбор вишен для варенья.
    (Одной из таких до войны была Тасико, племянница матери, которая десять лет прожила в нашей семье.
    Последние 25 лет своей жизни моя двоюродная сестра Анастасия Николаевна Меписашвили провела в Америке. В связи с моими частыми поездками туда по работе, с обязательным заездом в Нью-Йорк на обратном пути, её дом там был и нашим домом… Её не стало в мае 2018 года и она ушла в мир иной, окруженная заботой сына Георгия (Гии) - в Америке он стал Джордж Мефис), невестки Лены, взрослых внуков и внучки. Ей было 95 лет и я успел вместе со всеми в декабре 2017 года отметить её юбилей. Гия похоронил её на католическом кладбище в Филадельфии. Как сказал мой старший внук Дима,  «она прожила долгую и интересную жизнь»).
     Вернёмся, однако, к описанию ежегодного выезда в Степанаван. Отец садился к шофёру в кабину, куда мать садиться отказывалась, предпочитая быть с нами в кузове. Кроме того, что он вёл навигацию поездки, управляя действиями водителя, он не мог ехать по городу в открытом кузове грузовика сидя с детьми и женой на тюках и мешках. Это было бы не понято теми пешеходами, которые могли его узнать. А таких было много.
   Закончив погрузку, мы трогались в путь и, минуя  Майдан с церквями, мечетью, двумя синагогами и серными банями, Ортачала со зданием тюрьмы, выезжали в сторону соседней Армении.
Самый большой тюк назывался «мафраш», в который помещались все тюфяки, подушки, кастрюли и все остальное. Во время войны  при выезде из города помню плакат
     «СИГНАЛ РЕГУЛИРОВЩИКА – ПРИКАЗ!». Ехали медленно, по дороге делали остановки в разных местах. Помню городок Люксембург, в котором до войны,  еще со времён императора Александра Первого, жили немцы. В 1941 году в связи с нападением Германии они были выселены в Сибирь и Казахстан. Люксембург был переименован в Болниси и заселён, в основном, азербайджанцами. Старожилы с тоской вспоминали бывшие при немцах достаток,  чистоту и порядок во всём, включая торговлю, быт и городское хозяйство, исчезнувшие с их уходом.
(В этом Люксембурге-Болниси проживала одна из родственниц, сын которой, - внучатый племянник отца, - успел закончить там немецкую полную среднюю школу).
    В Степанаван добирались через 5-6 часов езды.
                …………..х…………..      
    Есть такое понятие – «импринтинг», означающее фиксацию в памяти какой-либо информации или картины. Мой импринтинг связан с картиной, представить которую поможет такое сравнение.
   Любимые писатели И. Ильф и Е. Петров, не знавшие английского языка, но написавшие интересную книгу «Одноэтажная Америка», так рассказывали в ней о своём прибытии в Нью-Йорк в 1937 году (тогда в Америку прибывали, в основном, не самолётами, а пароходами):
    «…Берега ещё не было видно, а нью-йоркские небоскрёбы уже подымались прямо из воды».
Для того, чтобы въехать в Степанаван, надо было преодолеть ущелье - каньон, по склонам которого была проложена петлистая дорога, а по дну протекала река, над которой был мост.
Так вот, - при приближении нашего грузовика к Степанавану, ущелья ещё не было видно, а двухэтажный каменный дом моего деда, расположенный на возвышении, и церковь, где он служил священником, были уже видны, -  подобно небоскрёбам Нью Йорка из океана!
(Их я увидел и полюбил много позднее.)
     В этой реке под названием Дзорагет я купался с детства. Сейчас через каньон проложен прямой современный мост. А тогда дорога сначала петляла вниз по одному склону ущелья, затем машины переезжали мост через реку и, идя по дороге вверх по другому склону, въезжали в Степанаван. Помню, как во время войны из соседнего Ирана по этой дороге шли через Степанаван на север нескончаемые колонны американских грузовиков марки «Студебеккер» и «Форд» с грузом помощи от американцев и англичан - союзников по борьбе с Гитлером в годы войны 1941-1945 гг.
      Кстати, наше грозное ракетное оружие «Катюша», монтировалось, в основном, на «Студебеккерах». Главный Маршал нашей Победы Г.К. Жуков как-то сказал, что если бы не помощь союзников, война продлилась бы ещё несколько лет.
    Церковь деда была варварски разрушена большевиками через несколько лет после войны. До этого я с деревенскими пацанами туда иногда заглядывал: в советские годы там был колхозный склад, затем, короткое время после войны, она работала по прямому назначению, видимо с учётом роли, которую сыграла православная церковь во время войны. Её внешний вид изображён на картине неизвестного художника, которую степанаванцы подарили Диме. На заднем плане – Медвежья гора.

 
Церковь деда в Степанаване

    На месте взорванной церкви было построено безвкусное здание ресторана, сильно, как и весь Степанаван, пострадавшее во время страшного землетрясения 1988 года. Примерно там же после войны в брежневские годы был воздвигнут помпезный памятник Степану Шаумяну, которого скульптор одел почему-то в женское пальто (имеется в виду расположение петель и пуговиц). 
    Дедовский дом из моего импринтинга, в котором родился отец, тоже не уцелел; часть его была разрушена очередным владельцем еще до землетрясения. Большие отёсанные камни, из которых дом состоял, были использованы им для постройки в другом месте. Другая часть была снесена после землетрясения.
     Завершая географическое описание Степанавана нельзя не вспомнить, что он был одним из лучших курортов Закавказья, в котором проводили лето не только мы, но и многие семьи из Тбилиси, Еревана, Баку и других городов, и который перестал им быть после разрушений от землетрясения, от которых он не оправился до сих пор. Вместе с тем, согласно Википедии, уже во многом восстановился и теперь входит в туристские маршруты по Армении. Однако до той славы целительного курорта для больных  легкими детей, о которой писал И.М. Акопян, ему всё ещё очень  далеко.
     В архиве отца мало что сохранилось о его детских годах, пришедших на конец позапрошлого века. Фото отца-священника в рясе с крестом на груди и с двумя сыновьями пропало. Есть снимок казарм в урочище Джалал Оглы времен его детства. На Степанаванском городском кладбище сохранилась могила деда, на которой высечена надпись: СВЯЩЕННИК МКРТЫЧ ТЕР–АКОПЯН.  ОТ ЕГО ОГАНА И ГЕВОРКА (перевод с армянского). Сохранился портрет бабушки Елизаветы Тер-Акопян в парадном старинном одеянии тех лет. Её девичья фамилия была Саакян.
 
Могила деда

 
Бабушка – жена священника Елизавета Тер-Акопян

                ……….ххх………..
Отец дружил со своим дядей, братом матери Василием Ивановичем Саакяном. Он был плотником, прожившим всю долгую жизнь в Джалал Оглы-Степанаване, в доме по улице Шаумяна (бывшая Миллионная) №1. Жил он, после смерти жены, вместе с незамужней дочерью Марто. Это был человек легкого нрава, со своеобразным чувством юмора, переживший гибель сыновей на фронте. Единственный оставшийся в живых его сын Сергей Васильевич Саакян был полковником медицины и опытным хирургом, проживал в Баку. Помню его речь на похоронах отца в Тбилиси в феврале 1953 года.
В мастерской Василия Ивановича на чердаке его дома я любил бывать, наблюдая, как он исправлял кривые гвозди для повторного использования. Отца он консультировал по вопросам ремонта нашего дома, слегка подтрунивал над ним, называя рационализатором. Василий Иванович, хоть и имел только ремесленное образование, был грамотен, газеты читал от корки до корки, был большим патриотом Степанавана, считая его лучшим на Земле местом. Мог при встрече с кем-либо из городских властей на улице, в шутку спрашивать, почему его до сих пор не арестовали (имея в виду старшего брата, видного деятеля Дашнакской партии, о котором речь впереди).  Он был стар, его знали и любили как старожила города и ему всё сходило с рук. А, может быть, ему просто повезло.
Иногда он бывал у нас в Тбилиси. Отец мог делать  ему шутливые замечания по этикету за столом, в частности – не давить ложкой лимон в стакане чая. У них были особые отношения и они не обижались друг на друга.
Приехав на похороны отца, он просил предать его земле в Степанаване, потому что «так хочет народ».
…Много лет спустя в 2007 году в Ереване был издан ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК  «СТЕПАНАВАНЦЫ", в котором и отцу, и многим нашим родственникам, вошедшим в эту книгу, воздали должное. 
          
   …………………..ххххх…………………   
   
     В Джалал Оглы отец провёл первые девять лет жизни.
Не могу описать эти годы, так как мало что о них знаю. Рос он в достатке, поскольку его отец был настоятелем местной, наверное, главной тогда для  региона, церкви. Семья владела скотом и пастбищами. Об этом мне, подростку,  рассказал однажды пожилой колхозный кузнец; я любил наблюдать за его работой и заходил часто к нему и к другим колхозным мастерам в летние месяцы пребывания в Степанаване.
Особенно я любил смотреть как подковывают лошадей и тягловых быков, и был доволен, когда мне разрешали принимать участие в процессе. Научился не боясь держать ногу лошади с опорой на оба моих колена пока ей обрабатывали копыто и потом прибивали подкову. Всё это доставляло мне огромное удовольствие и я тогда влюбился в лошадей. Имел к ним доступ, так как один дальний родственник занимался частным извозом и содержал их дома, а смотрел за ними его сын Степан, которого я боготворил за его знания о лошадях. Тогда же я немного научился ездить верхом, иногда даже без седла. Лихим наездником я не был.
Мои представления о природе, цветах, траве и насекомых, лошадях и коровах, лесах и ливнях, рыбах и лягушках, всё это - благодаря Степанавану и летним месяцам в той природе. Я мог руками поймать лягушку у берега реки; вряд ли смогу это сделать сейчас. 
     Этот кузнец, узнав, что я сын «врача Оганика», - так отца называли степанаванцы,  рассказал, что у моего деда-священника он работал пастухом - пас телят.  «Тяжелый у твоего деда был характер», - добавил он. Ко мне относился  благожелательно и совсем не тяготился моим присутствием в его мастерской.
Фотографии деда не сохранилось, хотя я видел её когда-то. Он в рясе, рядом два сына, на груди большой крест. Сохранился портрет бабушки в парадном старинном одеянии, матери троих детей. Я её хорошо помню потому, что последние годы своей жизни она жила у старшего сына, то есть у нас. Русского языка она не знала и армянский язык я знаю благодаря общению с ней, а также с детьми-ровесниками в летние месяцы в Степанаване, так как дома мы говорили по-русски.
    Умерла она у нас в Тбилиси в 1944 году. Тогда я впервые увидел всех вместе уже упомянутых двоюродных братьев и сестер, приехавших на похороны своей бабушки из Еревана – это были её внуки, дети дочери. Помню их обращение ко мне и пятилетнему брату: «Знайте, что у вас есть родственники в Ереване». Позднее мы с братом общались со многими из них долгие годы.
Запомнил я также впервые испытанное ощущение алкогольного опьянения. Шла война, продукты распределялись по карточкам, приехавшие на похороны алкогольные напитки привезли с собой. Во время поминок я к ним прикладывался, пользуясь относительной свободой; все достойно поминали покойную, некоторые из гостей, - шла война, - думали и горевали о мобилизованных на фронт сыновьях, один из них горько плакал по своему погибшему  сыну,  и какое-то время взрослым  было не до меня.  Впервые в жизни я тогда легко опьянел.
 Сейчас я уже смутно помню бабушку. Сохранилась, однако, моя запись в блокноте, прикрепленном к настольному планшету на отцовском письменном столе. Запись сделана чернилами отцовской перьевой ручкой (мы тогда все писали чернилами из чернильниц, шариковых и авторучек у нас еще не было). Мне было десять лет. Вот что я написал тогда на последней странице блокнота:
 
     Царство небесное ей.14 января 1944 года в час ночи скончалась самая дорогая Эдику его бабушка.

Я ни с кем не делился написанным. Но через какое-то время отец случайно увидел эту запись и сказал мне об этом. Видно было, что это его растрогало.
                ………++++……..
     Слышал, что кроме коров и телят было много лошадей (по словам коренного степанаванца столяра-краснодеревщика Гало – у меня сохранились сработанные им нарды - было двести лошадей и паслись они в ущелье у реки под названием Гомера Дзор (в переводе - конюшенная река),  а значит, были и пастбища. 
     Зять – муж старшей дочери Анеты – был тоже священником и служил, если не ошибаюсь, в соседнем селении Вартаблур. Об их детях -племянниках и племянницах отца, я уже писал.
     В Джалал Оглы отец прожил с родителями до девяти лет. Здоровый климат родины действовал благотворно, и он был, как сам мне рассказывал, даже немного полноват. Тогда  это было признаком здоровья ребенка, и когда родители призывали капризных детей кушать, - им внушали: «Ешь чтобы пополнеть!»
     Предполагаю, что армянскую грамоту он уже знал.
Умел ли говорить по-русски - не знаю, и спросить уже некого. Если и умел, то слабо. Вряд ли он не знал совсем, поскольку в Джалал Оглы-Степанаване всегда стояли войска Российской Империи, а потом советские. На отвесных скалах вдоль ущелья сохранились надписи (подобные «Киса и Ося здесь были», описанные в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова). Некоторые, типа «….Фейеръ, …Нарежный, 1847», написанные с ять-ами и твёрдыми знаками, дошли до наших дней.
     Поворотным моментом в его жизни было то, что как только он родился, его отец подал прошение о принятии его на учебу и полный пансион в лицей под названием Лазаревский Институт Восточных Языков в Москве.
      Можно понять, почему в Москву, а не в соседний Тифлис, который тогда был центром армянской, грузинской и русской культуры и политической жизни Закавказья. (Столица Армении Ереван, или, в тогдашнем произношении - Эривань, в то время был глухой провинцией).
   В Тифлисе в одной из русских газет будущий классик и пролетарский писатель, а тогда ещё босяк  Максим Горький, опубликовал свой первый рассказ. Там в местном  оперном театре начал петь Шаляпин, похоронен Грибоедов и уже побывали Пушкин и Лермонтов. Были и армянские и русские гимназии и армяне превосходили остальные народы и народности по числу жителей. Но университета и других высших учебных заведений еще не было. Мудрый священник умел смотреть далеко вперед и связывал со старшим сыном большие надежды…
     Старший сын оправдал надежды. Однако, его отец   этого не узнал, ибо дожил только до окончания им Лазаревского института и поступления в 1907 году на медицинский факультет Московского Императорского Университета. Он умер в 1908 году в возрасте 66 лет.

Учёба и жизнь в Москве (1896-1913). Лазаревский институт восточных языков

В Москву в 1896 году отца доставил его зять, муж старшей сестры Анеты. Известно только следующее:
до железной дороги во Владикавказе добирались три
дня на запряженных волами арбах и конных фаэтонах.
Помню рассказ отца о том, как «… он привез меня в Лазаревский институт и оставил там. Я скучал и  тосковал по дому, часто плакал. Он меня несколько раз навестил. А потом перестал навещать. И я понял, что он уехал и жду я его напрасно».

(Десятки лет спустя этот его зять скончался в Ереване и лежал в цветах, окруженный взрослыми детьми  и внуками. Одна из них рассказывала мне, что отец во время панихиды что-то написал на листке бумаги и положил ему в гроб.)

    Так начался самый важный период в жизни отца,
связанный с тогдашней Москвой, в которую попал  малолетний  подросток из глухой армянской провинции и потом стал тем, кем он стал. Может быть, это были самые счастливые годы его жизни. О них и пойдет дальнейшее повествование.

                …….хххх……..

    Читатели книги должны знать о тех учебных  заведениях, в которых отец получил так называемые среднее, а потом и высшее образования. И о том, какой была Первопрестольная Москва в те далекие 1896-1913 годы, - незабываемые семнадцать лет, - которые он в ней прожил.

Описание Лазаревского института восточных языков, в котором отец жил и учился одиннадцать лет, взято мною из книг замечательного московского журналиста и коренного москвича Арутюна Тиграновича Амирханяна, с которым я, к сожалению, не знаком. Одна небольшая, под названием Армянский переулок, 2, была выпущена издательством «Московский рабочий» в серии БИОГРАФИЯ МОСКОВСКОГО ДОМА в 1989 году и приобретена мною еще при советской власти [5]. Другая, красочно изданная  АРМЯНСКАЯ СОКРОВИЩНИЦА МОСКВЫ. ДВУХСОТЛЕТНЯЯ ИСТОРИЯ ДОМА ЛАЗАРЕВЫХ [6],  вышла в свет в 2018 году и подарена мне бывшим Постоянным представителем Совета министров Армянской ССР при Совете министров СССР Эдуардом Асатуровичем Айказяном, близким знакомством с которым я дорожу.

 
Здание Лазаревского института, Армянский пер. 2. В настоящее время – посольство Армении в РФ. Фотография из открытых источников


  Я познакомился с ним в далеком 1967 году в Лондоне, где он тогда работал Советником по науке и технике Торгового представительства СССР в Великобритании. Потом он занимал ответственные посты, будучи, в том числе, начальником Отдела по научно-техническому сотрудничеству с США Госкомитета СССР по науке и технике, а потом, в течении десяти лет, упомянутым выше Постпредом. Все драматические события: землетрясение в Армении (1988), развал СССР, Нагорно-Карабахский конфликт, организация помощи республике, -  пришлись на годы именно его пребывания на этом посту. Он очень много хорошего сделал для России и Армении на всех должностях, которые занимал, как в годы советской власти, так и после неё. Сейчас, несмотря на солидный возраст, он, слава Богу, бодр, здоров и очень интересный собеседник с большим историческим, жизненным и политическим опытом, каким был всегда. 
     Эта книга о доме Лазаревых представляет собой солидный труд с замечательными иллюстрациями, посвященный не только этому дому, но и истории российско-армянских исторических, культурных, торговых, военных и родственных связей на протяжении последних веков.
    Книга красочно издана издательством KDS «НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ». Как написал во вступительном слове Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Армения в Российской Федерации Вардан Тоганян, - это «…яркая иллюстрация созидательной деятельности армян, далеко за пределами исторической родины создававших культурные и конфессиональные очаги, которые стали центрами общественной жизни не только своих общин, но и приютивших их городов и поселений».
     Ценностью книги, на мой взгляд, является и то, что автор, излагая основную тему, ненавязчиво сообщает читателям, включая и тех, кто недостаточно знаком с историей и культурой Армении, о таких фактах, как наличие армянских кварталов и улиц в Венеции, Мадрасе, Иерусалиме, Вене, Тунисе, Медине, Каире, Сингапуре и многих других городах по всей земле от Нью Дели до Лос Анджелеса,  о том, что великий князь Древней Руси Ярослав Мудрый пригласил армянские отряды для борьбы с половцами ещё в 1062 году, и что мать великого генералиссимуса Александра Васильевича Суворова была армянкой. И что армяне первыми в мире приняли христианство как общенациональную веру в 301 году. И что когда-то Армения называлась Великой, простиралась от Каспийского до Средиземного моря…, и о других фактах из жизни маленького народа с великой историей, о которых не все знают.   

                …….+……

 .  Дом, в котором был Институт находится по адресу Армянский переулок, 2. Сейчас в нем размещено Посольство Армении в России. Мои заимствования из трудов А.Т. Амирханяна связаны с тем, что в этом доме с 1896 по 1907 годы жил и учился отец. У меня  сохранились фотографии преподавателей и выпускников 1907 года в формате сборного портрета, один из которых он, О.М. Тер-Акоповъ. В красивой
рамке он висел над папиным письменным столом. Так же, как у этой, окончания фамилий почти всех выпускников армянского происхождения русифицированы (Тер-Мартиросовъ, Наджаровъ, Тер-Мхитаровъ, Мелик-Осиповъ, Татевосовъ. Лишь у  троих – Шхинянца,  Вачеянца и Амасянца  - сохранены первоначальные звучания. Привожу в произвольном порядке перечень всех остальных выпускников, кроме уже перечисленных, в котором не только армяне:
          Бурджаловъ               
          Мискаровъ
          Наджаровъ
          Розентреттеръ
          Виноградовъ
          Смоленский
          Сармакешевъ
          Поляковъ
          Варгасовъ
          Мкртумовъ
          Власовъ
          Ашитковъ
Мацыгоровъ
Бове
Зверевъ
Геворкянцъ
Шаповаловъ
 
Класс в Лазаревском институте.
 
Выпуск 1907 года. В нижнем ряду второй справа – О. Тер-Акопов

С одним из них - Г. Вачеянцем - я случайно встретился в Москве в доме моего московского друга Артёма Сабоджянца во время одной из многочисленных служебных командировок из Тбилиси, где я тогда жил и работал. Это было в 1963 году. Подарил ему копию этого изображения выпускников.
Между этими надписями в середине - фотография здания института с городовым у входа. Видно, что это один их красивых московских домов, вошедших в историю великого города. Под нею размещены пятнадцать фотографий преподавателей, включая одного священника. Фамилии, к сожалению, отсутствуют. Можно предполагать, что увеличенная фотография в середине верхнего ряда преподавателей принадлежит одному из тогдашних руководителей и ведущих профессоров Института Алексею Николаевичу Веселовскому, которого в 1906 году академия избрала почетным членом по разряду изящной словесности. Он отдал родному Институту 35 лет жизни.
Слева внизу приведено фото столовой с внушительной люстрой со свечами, а справа – класса со взрослыми учениками за партами. С потолка свисают керосиновые лампы; электричество в тот год до этого здания ещё не дошло.
В самом низу написано: Фот. Эйхенвальдъ (: К.А. Гинкельманъ) Москва, Столешниковъ пер. д. Якорь.

         







 Краткая история Дома Лазаревых (по материалам книги А.Т. Амирханяна «Армянская сокровищница Москвы. 200-летняя история Дома
Лазаревых»)

Кровные связи армян и России насчитывают несколько веков. Причины лежат в истории и географии. Важную роль сыграла также общность веры – «братство во Христе». 
    Наша цель – рассказ о моем отце, а не анализ этих связей. Этому посвящено много  книг разной степени достоверности и объективности изложения. Так, спорными мне показались некоторые положения книги Сурена Айвазяна «История России: армянский след». Интересно и, на мой взгляд, более достоверно писал о том же в своих статьях в «Новой газете» известный историк Андрей Зубов.
      А.Т. Амирханян пишет конкретно, подробно, объективно и достоверно.
    Лазаревский Институт – один из ярчайших примеров глубины и плодотворности этих связей, поэтому без неизбежных экскурсов в историю с опорой на эту книгу, как и без обширных цитат из неё и других источников, – не обойтись.
    Как сказал гениальный Владимир Набоков – «вот звон путеводной ноты».
 
                …….+…….

Дом Лазаревых в Армянском переулке Москвы стоит уже двести лет. Этот переулок находится за
Китай-городом между Покровкой и Фроловкой. На старинной карте между Мясницкой и Маросейкой с Покровкой этот переулок смотрится как мостик между двумя параллельными улицами подобно перекладине в букве Н.
     Лазаревы построили храм знаний на большой территории, объединив купленные в разные годы четыре небольших участка. Эта близкая к Кремлю местность была издавна обжита.
Думный дьяк Артамон Сергеевич Матвеев при царе Алексее Михайловиче Романове – отце императора Петра Великого – занимал пост главы Посольского Приказа, т. е. был, по сути, Министром иностранных дел. В своём кабинете он принимал знатных торговых иноземцев, и среди них, многих богатых армянских купцов, которые были заняты в «персидском торге»,
приносящем и им, и казне шаха огромную прибыль.
Матвеев вступил с ними в тесные торговые отношения, - предметом оптовой торговли был
шелк-сырец – тогдашняя валюта наравне с драгоценными камнями.
      В этом районе Покровки, Маросейки, Кривоколенного переулка и Мясницкой, в Китай-городе и Зарядьи ещё в ХVI веке уже были единичные армянские поселения купцов и ремесленников с Востока. Дома армян были и у Китайгородской стены в районе Лубянки. Расширению их владений способствовали добрые отношения с Матвеевым.
     Собственные цари правили армянами еще в VIII веке до нашей эры. После разгрома Армянских царств, после того, как в XI веке пало Анийское царство, а к середине XIV века под ударами османов и турков-сельджуков –и другие царства, включая Киликийское, правящие династии оказались в изгнании и сотни тысяч армян стали покидать родину, эмигрируя в Европу, Индию, Польшу, Русь и другие страны. Везде на чужбине создавались многочисленные поселения, где сохранялась – прежде всего! – христианская вера, родной язык, и строились церкви.
   Приняв в 301году первыми в мире христианство, будучи крещеными Святым, которого звали Григор Лусаворич (Григорий Просветитель), они стали форпостом веры и примером стойкости духа для христианских народов Европы и Азии. Это, наряду с природным радушием, дружелюбием, острым умом и деловой смекалкой, обеспечивало им уважение как правителей, так и их подданных.
   Близость веры, взаимовыгодное сотрудничество способствовали добрососедству и свободному общению армян и русских. Восточных христиан григорианского обряда, как называли армян русские, охотно допускали в храмы для молитвы, с ними не только дружили, но и нередко заключали браки. Есть много свидетельств дружбы и хороших отношений. Так, Иоанн Грозный, оценив самоотверженную помощь армянских купцов и воинов в его казанских походах, поселил до шестидесяти человек из армян в Белом городе. Одну из девяти церквей, из которых состоит Покровский собор - Храм Василия Блаженного, -  построенный в честь великих побед, он посвятил святому Григору Лусаворичу (она называется церковь Григория Армянского), потому что одна из битв, завершившаяся взятием Арской башни Казанского Кремля, пришлась на 30 сентября, день памяти этого святого. Её крайний правый купол, если стать спиной к Лобному месту, смотрит на Спасскую башню.
Армянам разрешили селиться совсем неподалеку на Варварке; Святую Варвару почитали, так как она была по крови армянкой византийского вероисповедания. Многие армяне не только молились, но и делали немалые вклады в Покровский собор, считая сей храм своим родным.
     Армянские дворы были и в Столповом (Артамоновом) переулке.
     Мощный импульс русско-армянские отношения получили при Петре Первом, стремившемся расширить  империю на юге, для чего привлекал к сотрудничеству христиан Востока. Россия копила большие силы для военной кампании, ставшей возможной только после окончания изнурительной и разорительной Северной войны со Швецией (1700-1721), после которой, однако, Россия превратилась в великую державу, а Пётр Первый – в отца отечества и первого императора.
   В этой ситуации выдающиеся армянские политики Исраэл Ори и Минас Вардапет вели с царём в Москве переговоры о будущем после освобождения от турецкого и персидского ига. Царь обещал армянам широкую автономию. Желая ослабить врагов, он призывал их к переезду в свои приделы, обещая всяческие льготы. При этом соседним восточным державам эмиграция армян наносила урон, так как армяне были дееспособным податным  населением.
Но их продолжали угнетать и они продолжали переселяться; с каждым годом таковых становилось всё больше. Сенатским указом 1711 года было положено начало новой царской политике в отношении армян: «Персидский торг умножить и Армян как возможно, приласкать облегчить в чём пристойно, дабы подать охоту для большего их приезда».
    Декларация в канун персидского похода Петра, опубликованная в 1723 году, говорит сама за себя.
«Мы с особливой к оному народу имеющейся нашей императорской милостью чрез сие объявляем, дабы они внутрь нашего государства без всякого опасения приезжали. Ежели пожелают, пусть селятся и живут, и торги свободно, без всякого препятствия отправляют. Обнадёживаем, что Мы не токмо их купечество защищать и к свободному отправлению всякое потребное вспоможение учинить повелели, но ещё и для вящей прибыли и пользы некоторыми особливыми привилегиями снабдить и всемилостевейше жаловать будем». Как пишет Амирханян, - «Витиеватый слог, но суть документа бесспорно ясная: Россия и её государь Пётр Первый становятся друзьями армянского народа на века».
(Мне же приходит в голову только одна мысль: Поистине велик был Пётр Великий! Недаром его обожал гениальный Пушкин и так восславил в своих поэмах! Чего стоит только одна его фраза о нём из «Медного всадника»: «Россию поднял на дыбы…»)
     Такая политика Российского императора способствовала увеличению армянского населения многонациональной Российской Империи. Выросли, прежде всего, старейшая колония в Астрахани, основанная древним народом еще в XI веке, появились десятки новых поселений, в основном, на юге России.
В Москве место за Пресней-рекою было отдано грузинским царём Вахтангом «…армянской нации людям для поселения». Сам же он вначале получил в виде царского подарка от Петра эту слободу как союзник, оказавшийся в изгнании. Её москвичи назвали «Грузины», а жителей прозвали «грузинцами». Однако в свите царя Вахтанга было триста армян-дворян, в основном из Тифлиса . С ними приехали семьи, слуги, образовалась община. Во времена императрицы Елизаветы Петровны, стороннице чистоты православия, ряд инославных церквей закрыли, оставив армянам храм в Астрахани. При Екатерине Великой всё вернулось на круги своя. Глава армянской общины Лазарь Назарович Лазарян
(Лазарев) энергично защищал в Правительственном Синоде интересы и добился разрешения отправлять богослужения в Армянском храме, вложив в 1760-ые годы немалые капиталы в его перестройку.
   В середине XVIII века в Столповом переулке проживало много богачей, среди них армянин Шериманян (Шериман). Он приобрёл землю от угла Столпова и Кривоколенного переулков до угла Столпова и Малого Златоустьинского переулков. В третьем квартале Мясницкой части Москвы Шериман строит на обширном участке солидный каменный дом, который в 1752 году переходит по наследству к его сыну Закару. Шесть лет спустя к нему по делам торговли приезжает Егиазар Газарович Лазарян, который стал писаться Лазарем Назаровичем Лазаревым. (В переписке на армянском языке с земляками он продолжал называть себя Лазаряном. Устоявшаяся форма произношения и написания прочно утвердилась в официальных документах.)
    Княжеский род Лазарян, родственный царскому роду Арцруни, происходит из области Нахиджеван близ Арарата и известен по летописи с XIV века. После победы шаха над турецким султаном представители этой семьи занимали самые высокие должности при дворе персидских шахов, были и казначеями, и министрами финансов. Однако, после падения Надир-шаха положение резко ухудшилось и Лазаряны эмигрируют в 1748 году в Россию; глава рода ещё за сорок лет до этого стал обладателем дипломатического российского паспорта. Через десять лет жизни в Астрахани семья перебирается в купленный у Шеримана дом, который очередной владелец Минас Лазарев жертвует будущему национальному училищу, проект которого зреет в мечтах этой благородной семьи Лазарян-Лазаревых.
  Множатся их домовладения в этой округе. Лазарь Назарович приобрёл у князя Куракина городскую усадьбу на Мясницкой и сдал её в аренду Московскому почтамту. Приобретались особняки с конюшнями и дома на Сретенке.
   По прошению дворянина Ованеса (Ивана) Лазарева состоялся именной царский Указ о дозволении построить в двух столицах армянские церкви. В Москве был построен храм Сурб Хач (Святого Креста), а в Петербурге – храм Святой Екатерины на Невском проспекте, рядом с особняком Лазаревых (зодчий – Фельтен, автор ажурной решетки Летнего сада и набережной Фонтанки). Петербургский храм и поныне украшает Невский проспект, московский же постигла судьба многих разрушенных при советской власти православных и других церквей, мечетей и синагог на территории всего бывшего СССР…   
      Появление в Москве кафедрального храма, покупка здесь и в соседних переулках земли и домов именитыми армянами – дворянами и купцами, - окончательно оформило национальный квартал и переулок обрёл новое закрепленное на картах название – Армянский. На нём и вокруг находились и были построены многие дома и особняки: Протопоповых, Матвеевых, Румянцева, Гагарина и других; уцелевшие сегодня входят в перечень лучших московских домов. В Спасоглинищевском переулке на углу с Солянкой до сих пор стоит обветшавший дом богача-мецената Манташева.
    При Екатерине Второй реализуются великие замыслы Петра Первого. Готовятся успешные военные походы на шахскую Персию и Османскую империю. Прозорливая 33-ёх летняя Екатерина выбирает себе в соратники самых энергичных и талантливых: братьев Орловых, Панина, Потёмкина, Суворова, Румянцева, Лазаревых, особенно выделяя старшего сына Лазаря Назаровича – Ивана Лазарева. Он стал членом Правительственного кабинета и личным финансовым советником Императрицы.
    В 1774 году Лазаревы, за заслуги перед новым Отечеством и Государыней, получили дворянский титул с гербом.
    Иван Лазарев, владея заводами, производствами, многотысячными крестьянскими душами, обладая состоянием, cравнимым с богатством Демидовых, в то же время, помогал бедным, строил и для армян, и для русских - церкви, школы, больницы и приюты. Он был искренним патриотом и Армении, и России. В Царском селе он построил на свои средства школу для бедноты. Доступ в лазаревские приюты был открыт людям без различия национальности. Много раз он по армянским делам ходатайствовал перед императрицей. Для него дела нации и государства всегда были выше собственных.
   Вместе с армянским архиепископом Иосифом Аргутинским-Долгоруким он подготовил в 1790 году и подал императрице хорошо аргументированную «Записку» о целесообразности заселения  юга России  - отвоёванных у турок земель – единоверными трудолюбивыми и способными армянами. Этот степной край считался «диким полем» и заселение его армянами, по замыслу Лазарева, с одной стороны, способствовало бы процветанию этого края, а с другой – обеспечивалась бы физическая и религиозная безопасность армянского народа.  Результатом был Екатерининский Указ, в котором говорилось: «Соизволяем Вам пользоваться в государстве нашем всеми теми правами и преимуществами, каковыми все подданные Наши от Нас и предков Наших издревле наслаждаются, но сверх того…». Далее шёл длинный перечень льгот.
Победы в русско-турецких войнах сделали возможным переселение армян Крыма. Его блистательно осуществил великий А.В. Суворов, друг Лазарева. Кстати, мать Суворова была армянкой из старинного рода московских армян Мануковых.
   Лазарев также добился статуса для армян – новых российских подданных. У армянских колоний на юге России были автономные юридические права. Армянские колонии возникали на северных российских берегах Черного и Азовского морей. Этому способствовали вышеупомянутый и другие Указы Императрицы.
    В числе других забот Ивана Лазарева тревожило, что тысячи его соплеменников вне и внутри России остаются без просвещения. Оттого и решено было строить на свои средства солидное учебное заведение.
  По мысли Лазарева армянское учебное заведение европейского типа следовало открыть в Москве или Петербурге, и отсюда распространять знания по общинам и державе. Он не мог согласиться с тем, что носители древней культуры, высоких христианских ценностей, по причине турецкого и персидского гнёта на двести лет отставали от европейских народов в области образования.
   В 1800 году, за год до смерти Иван Лазаревич Лазарев составил духовное завещание, в котором обязал младшего брата Овакима (Екима), единственный сын которого Артемий, адъютант князя Григория Потемкина, геройски погиб на русско-турецкой войне, - внести в Опекунский Совет двести тысяч рублей. Наследник Оваким Лазарев своим сыновьям Ивану и Христофору писал:
   «Это важное дело и национальное… Весь мир глядит на нас. Может начав дело, понеся затраты, мы не сможем завершить его, и среди народов, своих и чужих, опозоримся». Как правильно замечает далее
А. Амирханян:
«Такова нравственная высота благородной души. Одно только неисполнение замысла полагалось позором…».
    Храм знаний было решено построить в Москве рядом с храмом Сурб Хач. Сестра Анна выделила участок земли, однако потом было принято решение переделать бывший шериманов дом, так как у того был прочный фундамент. Минас Лазарев пожертвовал этот дом и обширный участок с садом в пользу будущего училища.
    К деятельности Лазаревых, касающейся создания Лазаревского Института, относятся и такие события.
В 1812 году Наполеон Бонапарт расквартировал свои войска на Покровке, Маросейке и в прилегаюших переулках. При организованном генерал-губернатором Растопчиным  пожаре Москвы «…усердие и бдительность пребывающих в Москве (то есть живущих в этих местах – Э.А.) армян и ещё соседей отвратили бедствие пожара и тем единственным спасена эта часть древней столицы», - так сказано в архивном документе.
    Авторами проекта ансамбля были Тимофей Простаков и Иван Подъячев. Здание построено в стиле ампир. Они же вместе с Александром Аракеловым наблюдали за его строительством, которое было завершено в 1815 году. В мае того же года учебное заведение открыло свои двери для учеников. Воспитанников называли «лазаристами».
Началось преподавание разных наук для поступивших воспитанников «…как из армянской, так и других наций». Формой были черные костюмы с красной окантовкой и стоячим воротником. Основателем и Попечителем считается Иоаким Лазаревич Лазарев.
      12 декабря 1822 года при стечении многочисленной публики был открыт девятиметровый чугунный памятник Лазаревым, считающим себя ответственными перед Богом за свою многострадальную нацию. Вместе с тем им виделись армяне и русские как единое целое.
     На стеле с правой стороны высечен горельеф Ивана Лазаревича. Строки поэта, профессора Московского университета Алексея Мерзлякова воздают ему должное:

          От древня племени Армении рождённый
          Россией матерью родной усыновлённый
          Гайканы,  ваших он сирот не позабыл!
        Рассадник сей души признательной творенье.
          Даруя чадам здесь покой и просвещенье,
          Отчизне той и сей он долг свой заплатил.   
            
На другой грани стелы – горельефный портрет Овакима Лазаревича и следующие строки:

         Сей брата своего достойнейший ревнитель
            Начатый подвиг им устроил, расширил.
         Соплеменных покров, безродных охранитель,
            Для церкви, для наук, для бедных жил.

На чугунном монументе сохранены имена и других представителей рода Лазаревых.
   В 1901 году, в канун столетия со дня смерти И.Л. Лазарева, публицист Тер-Аветисян так определил их роль в жизни нации:
«Они принадлежали к тому симпатичному классу людей из среды армян-богачей, которые, сами пользуясь материальным благосостоянием, не забывали заботиться об обездоленной своей братии».
Об Иване Лазаревиче автор пишет:
«Воодушевлённый идеей нравственного и умственного возрождения армян, он решил дать возможность своему народу с помощью науки подняться и занять достойное место рядом с другими народами. В уме его созрела мысль об открытии такого учебного заведения, в котором дети армян, получая солидное образование, воспитывались бы в духе родного народа».
     Это было поистине уникальное учебное заведение, одно из лучших в Москве. В его актовый зал приходили многие знаменитые учёные и педагоги, при этом воспитанники имели право присутствовать на всех заседаниях, если были свободны от учёбы в эти часы.
   Хотя в 1827 году учебное заведение и приобрело статус института, на самом деле ЛИВЯ институтом, в современном понимании, не был. Это было училище повышенного типа, целью которого, по убеждению Лазаревых, было «…доставить юношеству средства к воспитанию и образованию в науках, служащих приготовлением к государственной службе, военной и гражданской, к поступлению в университет (курсив мой – Э. А.), в академию».
    В 1835 году институт был включён в разряд правительственных учебных заведений наравне с гимназиями, с лицейскими классами для наиболее одарённых детей по окончании гимназического курса.
Изучение родного языка было обязательным для армян.
Преподавались восточные языки, греческий, французский, латынь. В то же время, как уже было сказано, Лазаревы не ставили задачи создать исключительно национальный рассадник знаний и доступ  был открыт любому, кто хотел получить хорошее образование вне зависимости от сословия и национальности.
  В здании размещалась фундаментальная библиотека, физический и минералогический кабинеты, актовый и рекреационный залы, спальни, столовая, чайная комната и другие помещения, обеспечивающие высокий уровень здоровья гимназистов и восприятия ими всех преподаваемых дисциплин. Программа включала уроки гимнастики, танцев, рисования, экскурсии по историческим местам и загородные прогулки. Во время каникул лазаристов вывозили на  институтскую дачу в Филях. Лучшие ученики поощрялись билетами в театры.
   Педагогические установки Лазаревых означали следующее:
       «Главный предмет обучения должен состоять в раскрытии и образовании способностей юношей.
…не довольно одних объяснений, нужно возбуждать собственное действие ума учащихся, заставлять учеников рассуждать, повторять сказанное, и потом продолжать лекции».            
    О славе ЛИВЯ и его выпускников свидетельствует ряд фактов, подробно описанных в книге А. Амирханяна. Мы лишь кратко перечислим эти факты.
        Воспитанник Лазаревского института Козьма Спасский-Автономов был первым из русских, кто в 1834 году сумел покорить гору Арарат.
       В разные годы в качестве почётных гостей в Лазаревском институте побывали А.С. Пушкин, А.С. Грибоедов, В.А. Жуковский, Н.И. Гнедич, П.А. Вяземский. Не раз тут бывали российские императоры. Самыми желанными гостями были учёные. В 1829 году в сопровождении большой свиты
деятелей науки там побывал великий немецкий ученый и путешественник Александр фон Гумбольт. Особое место в своём рассказе он уделил Байрону , учившему на итальянском острове Санта Ладзаро , где он побывал у мхитаристов, армянский язык, и составившему вместе с монахом Авгерьяном англо-армянскую грамматику. Гумбольт также рассказал о принципах работы кафедры армянского языка в Парижском университете – Сорбонне.
   В Лазаревском институте учился Иван Сергеевич Тургенев. В числе почетных гостей значился и великий художник-маринист Иван Айвазовский.
   Ещё одним учеником института был Н.О. Ромашков, будущий воспитатель писателя Нобелевского лауреата Ивана Бунина.
   Там учился, а затем преподавал, руководя кафедрой армянской словесности, Мкртич (Никита) Овсепович Эмин, который перевёл на русский язык и издал «Историю Армении с примечаниями и приложениями Мовсеса Хоренаци».
   Русскую словесность преподавал Алексей Николаевич Веселовский, с 1881года профессор этой кафедры, много сделавший для сближения армянской и русской культур. В 1886 году он отдаёт в гимназические классы Лазаревского института своего сына Юрия, который достойно продолжил дело отца.
Закончив эту гимназию с золотой медалью, он поступает на филологический факультет университета. Много позднее, комментируя события, когда происходил геноцид армян и счёт убитым приблизился к полутора миллионам, Юрий Алексеевич написал стихи:

           Я вам сочувствую, о дети Айастана,
              Одно заветное мечтание храня:
    Быть может день придёт. Средь мрачного тумана
              Взойдёт на небосклон Армении заря.

Он был одним из немногих, которые, зная всё о трагедии, нашли слова надежды. Вместе со своим одноклассником М. Берберяном они по окончании Московского университета в 1893 году издали первый выпуск «Армянских беллетристов», куда вошли 21 произведение Абовяна, Раффи, Прошьяна и других классиков. Редактор авторитетной газеты «Русская мысль» писал, что этот труд способствует расширению знаний «…о единоверном нам высокодаровитом и культурном народе, треть которого живёт в пределах России, а две трети оставлены на произвол мусульманских чиновников и дикой орды курдов».
   В «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Эфрона за подписью Веселовского появляются восемь статей об армянской культуре. Особенно,
по мнению А. Амирханяна, интересны его работы
«Грибоедов и армяне», «Байрон на острове Святого Лазаря». Далее А. Амирханян справедливо пишет, что из судеб педагогов и учеников Лазаревского института вполне могла бы составиться серия «Жизнь замечательных людей». Согласно ему же – основному источнику наших сведений о Лазаревском институте, - кроме упомянутых известных личностей, годы учёбы в Армянском переулке вспоминали в зрелом возрасте министр внутренних дел Делянов, генерал Лорис-Меликов, митрополит Алексей Первый. В этих стенах учились представители таких славных родов, как Оболенские, Вяземские, Гагарины, Аргутинские-Долгорукие, Грузинские, Путятины, Толстые, Римские-Корсаковы, Боборыкины, Врангели, Верещагины, Даль, Боде, много других деятелей армянской и русской культур, писатели, филологи, авторы популярных словарей русского языка Р. Аванесов и Д. Ушаков, литературоведы Д. Благой и Р. Якобсон, выдающиеся востоковеды Н. Ашмарин, Ю. Мелик-Оганджанян, Б. Миллер, и др.
      Одним из них был вышеупомянутый генерал Лорис-Меликов - вклад которого во благо России, на мой взгляд,  недооценён.
Он тоже учился в Лазаревском институте и на его примере видно, в кого превращало это учебное заведение своих воспитанников. И хотя он не окончил его, влияние этого учебного заведения на формирование личности выдающегося государственного деятеля Российской Империи неоспоримо. Прочтя о нём, читатель ещё раз убедится в том, что там воспитывали достойных людей, и в том, насколько прав был мой дед, записывая старшего сына, как только он родился, именно туда. (Устав ЛИВЯ позволял брать только одного мальчика из семьи).
   Кроме того, помню, как однажды о нём говорил отец. (Я не успел подробно беседовать с ним о его жизни в Москве. об учебе в ЛИ и в Университете, но кое-что я запомнил. Один раз он заговорил о Лорис-Меликове, - не помню по какому поводу, - и отметил, что в промежутке между смертью убитого императора Александра II – Царя Освободителя – и воцарением наследника, его сына Александра III, временно исполняющим обязанности (ВРИО на языке современных бюрократов) правителя России был именно он. Кроме того, из другого источника знаю, что это он вышел к толпе перед Зимним Дворцом, ожидающей сведений о состоянии императора после покушения, и сказал: «Государь скончался».
 Эта личность заслуживает того, чтобы рассказать о нём здесь подробно.
      


 Об одном из лазаристов. Истинный слуга отчизны Михаил Тариелович Лорис-Меликов

 
Фотография из открытых источников

    Так называли его историки и современники.
Граф, государственный деятель, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, министр внутренних дел, член Государственного Совета.
    Он родился, как и многие из нас, потомков героя этой книги, в Тифлисе 19 октября 1825 года в семье знатных армянских дворян. Родители отдали его в Лазаревский институт, где он проучился несколько лет. Атмосфера солидного лицея не могла не повлиять на формирование его личности.
      Учеба продолжилась в школе гвардейцев-подпрапорщиков и кавалер-юнкеров в Петербурге. Несколько месяцев он жил в одной квартире с будущим знаменитым поэтом Н.А. Некрасовым, с которым подружился.
    Он сыграл выдающуюся роль в нашей истории благодаря полководческому искусству, стратегии и тактике, личной храбрости и харизме командира. Его любили солдаты и он пользовался популярностью в народе.
   Он был героем Кавказа и «бархатным диктатором». Обладал талантом администратора и природным умом. Его успешные боевые действия на Кавказе и в Закавказье принесли ему славу покорителя Карса. В конце своей деятельности он, как министр внутренних дел Российской Империи, боролся с террористами и продвигал либеральные реформы, которые, будучи доведенными до конца, могли бы преобразовать государственное устройство империи в лучшую сторону. Но этому не суждено было сбыться. 
    О нём есть статья в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона и ему посвящены десятки книг и статей.
    В 1843 году он был выпущен корнетом в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. В 1847 переведен на Кавказ офицером для особых поручений при наместнике графе М.С. Воронцове – выдающемся государственном деятеле Империи.
   В 2012 году я был в Одессе и, стоя у восстановленного памятника Воронцову, слушал экскурсовода, которая поясняла группе туристов: «Это о нём сосланный в Одессу Пушкин писал:

                Полу-милорд, полу-купец,
                Полу-мудрец, полу-невежда,
                Полу-подлец, но есть надежда,
                Что полным будет наконец.

После чего экскурсовод эмоционально заявила: «Конечно же Пушкин был неправ!»
Ещё я помню, как толковали эти строки в моей школе на уроке русской литературы. Упор в конце сороковых прошлого века делался на безусловную правоту Пушкина в его отношении к «отрицательному» Воронцову. (Я учился в хорошей русской 9-ой мужской школе на улице Барнова в Тбилиси, носившей при царе название «Гимназия Левандовской», и у нас была хорошая преподавательница русского языка и литературы Марина Николаевна Сокольская). Но тогда нас так наставляла и учила советская власть.
В отличие от Пушкина, более компетентный в этой области М.Т. Лорис-Меликов, вспоминая о Воронцове писал: «Ему я обязан всем. Эти десять лет при нём были для меня школой жизни…»
   В 22 года Лорис-Меликов сражается в Малой Чечне и Дагестане.
    В конце 1851 года описанный Львом Толстым Хаджи Мурат, один из ближайших соратников Шамиля, переходит на сторону русских. По прибытии в Тифлис он был по указанию князя Воронцова поручен ротмистру Лорис-Меликову. Его беседы с Шамилем были весьма полезны для понимания сущности войны на Кавказе, однако Лорис-Меликов просил дать ему возможность участвовать в сражениях. М.С. Воронцов пошёл ему навстречу. При боевых действиях в районе Мескер-Юрту, несмотря на первоначальный успех горцев, после того, как была задействована артиллерия, горцы начали отступать, «…а стремительная атака казаков под командой гвардии ротмистра Лорис-Меликова довершила поражение неприятеля». Так говорилось в приказе от 26 февраля 1852 года по отдельному Кавказскому корпусу. А князь Воронцов писал князю Барятинскому, командиру левого фланга Кавказской армии: «Я в восхищении от блестящей атаки казаков под начальством нашего храброго Лорис-Меликова».
    За период с 1848 по 1853 год М.Т.Лорис-Меликов прошёл путь от поручика до полковника и за отличия в делах с горцами был награждён:
       орденом Святой Анны IV степени с подписью «За храбрость;
       орденом Святой Анны III степени с мечами и бантом;   
       орденом Святой Анны II степени с мечами;
       орденом Святой Анны II степени с Императорской короной.
(Всего за годы службы Михаил Тариэлович был награждён семнадцатью российскими орденами и четырьмя иностранными орденами и медалями).
За отличие в сражении под Баш-Кадыкмаром против турок награждён золотой саблей с надписью «За храбрость».
   В Крымскую войну 1853-1856 гг. М.Т. Лорис-Меликов - на Кавказском театре военных действий. Он непрерывно находился в схватках. Ему подчинялся отряд в «три сотни охотников», состоящий из воинов разных национальностей: русских и турецких армян, грузин, жителей мусульманских провинций. Они отличались отвагой, знанием местности, умением добывать информацию о противнике. В результате успешной операции, руководимой Лорис-Меликовым, после осады весь Карский пашалык  был захвачен русскими и превратился в Карскую область, начальником которой был назначен Лорис-Меликов. Это было в 1855 году.
   К сожалению на других фронтах Крымской войны боевые действия были не столь успешными и по Парижскому мирному договору Карс и его окрестности возвращались Турции в обмен на Севастополь и другие русские города.
    В августе 1856 года М.Т. Лорис-Меликова, которому было только 30 лет, произвели в генерал-майоры. Северный Кавказ как тревожный регион всегда был в центре внимания властей страны и беспокоил императора Александра II и его окружение. В марте 1863 года его брат великий князь Михаил Николаевич собрал во Владикавказе представителей разных народов Терской области и объявил, что их начальником станет генерал Лорис-Меликов. Вскоре император повысил его по званию, произведя в генерал-лейтенанты.
    Обстановка в этом регионе и тогда была весьма сложной, но Лорис-Меликову удавалось тогда решать многие вопросы, которые потом возникали вновь. 
(Причинами сегодняшних проблем в этом регионе, на мой взгляд, является сталинское  выселение чеченцев и ингушей в 1944 году, - рана эта не зажила у них до сих пор, - а также широкая, успешная и беспрепятственная, а местами - наглая исламизация Европы в настоящее время. Но это, как говорит актер Каневский, уже «другая история»).
    И тогда проблему пытались решить массовым выселением горцев в Турцию, а на освобождённые земли селили казаков. (Лорис-Меликов предлагал ограничиться их переселением с горных районов на равнину).
     Он нашёл надёжных помощников среди местного населения. Работала Комиссия по разбору личных и поземельных прав местных жителей. В Терской области реализовывались реформы, проводимые в Центральной России. Это способствовало развитию товарного земледелия, укреплению личных хозяйств, притоку рабочей силы из центральных губерний.
   Наместник на Кавказе и сам император внимательно
следили за деятельностью Лорис-Меликова. В апреле 1865 года он награждается орденом Белого Орла, а в августе назначается генерал-адъютантом к его Императорскому Величеству «с оставлением в занимаемых должностях».
     В апреле 1877 года Александр II издал Манифест о войне с Турцией, во время которой Лорис-Меликов фактически руководил военными действиями в Закавказье. Одно из главных сражений состоялось за крепость Карс под его командованием (он командовал корпусом). Оно успешно завершилось и утром 6 ноября он был уже в крепости. Его стали называть «Победитель Карса». Крепость вновь была завоёвана.
   В грамоте императора Александра II от 14 ноября 1877 года сказано:
     «Генерал-адъютанту, генералу от кавалерии, командующему действующим корпусом на Кавказско-Турецкой границе Михаилу Лорис-Меликову. В награду мужества и примерной распорядительности Вашей, увенчавшихся новым подвигом наших войск при взятии штурмом турецкой крепости Карс 14 ноября, всемилостивейше пожаловали мы Вас кавалером Императорского ордена Нашего Святого равноапостольского князя Владимира первой степени с мечами».
    Взятии Карса штурмом Председатель Комитета Министров П.А. Валуев назвал «…самым блистательным делом нашего века».
 
    Так Карс был взят вторично. Ошибочно полагали, что навсегда… 
Это была великая победа. При этом заслуги Лорис-Меликова выделялись особо. О нём восторженно писали и в русских, и в иностранных газетах, а сам он так писал о крепости Карс:
     «Оплот азиатской Турции; крепость эта, при некотором приспособлении и сокращении линии её обороны, может сделаться совершенно недоступной
для неприятеля и послужит нам вторым опорным пунктом».
   В начале ХХ века было решено соорудить памятник погибшим при взятии крепости Карс. В ноябре 1910 года состоялось торжественное открытие памятника; существует даже почтовая открытка тех времён.
    (Однако по Батумскому договору от 4 июня 1918 года – это уже ленинские дела -  Карс отошел обратно к Турции. В том же году памятник был взорван. И здесь уместно привести сведения, почерпнутые мною из передачи радиостанции «Эхо Москвы» 21 января 2021 года. Речь идет о передаче под названием «Московские старости». Слушателей знакомят с тем , что писали российские газеты в этот день 100 лет назад.

  В этот день, 28 января 1921 года Ленин телеграфировал армянскому министру, что «Армения в пользу мировой революции должна отказаться от своих территориальных претензий к Турции». Кратко поясним, в чём было дело.
  В декабре 1920 года независимости Армении
пришёл конец и там была установлена советская власть. Ещё до этого большевик  Ленин, ненавидя противников большевиков дашнаков, подружился с тогдашним руководителем Турции Мустафой Кемалем и  помог ему захватить часть территории Армении, включая гору Арарат – наш национальный библейский символ. Пришедшие после октябрьской революции к власти в Армении дашнаки  даже называли страну Араратской Республикой. В марте 1921 года в Москве был подписан договор о дружбе и братстве (!- Э.А. ) между советской Россией и кемалистской Турцией, согласно которому Турции щедро уступили районы Артвина, Карса, Ардагана и другие. Всё, что героически завоевали русские войска на фронте против Турции (а завоёвано было немало), и даже больше того, большевики отдали туркам. Именно по этому предательскому и позорному договору было «узаконено» включение горы Арарат в пределы Турции. Ясно, что в январе того же года все попытки восстановить хоть какую-то справедливость в отношении уже завоёванной большевиками многострадальной Армении были обречены на провал.       
    Как тут не вспомнить ёще раз, что памятник Ленину  долгие годы украшал главную площадь его имени в столице республики Ереване!
На совести этой персоны много армянских жизней, потерянных – уже после геноцида 1915 года! -  в боевых действиях дашнаков против турок, которым он – ради той же бредовой и мифической  мировой революции - помогал оружием и деньгами.
   Вспоминается выражение,  услышанное мною на армянском языке  в детстве в Тбилиси. При кончине плохого человека взамен «Жаль, что его не стало» произносилось вполне оправданное: «Как жалко, что немножко раньше не умер!»

      Вышеприведенный экскурс в историю не противоречит основной теме нашего повествования.
О выдающемся Лорис-Меликове - так подробно потому, что он тоже начинал свой жизненный путь как лазарист. А комментарий к передаче Эха Москвы приведен, чтобы показать, как достигнутое при нём и благодаря ему стратегически важное приращение территории Империи позднее было потеряно, в том
числе благодаря подлости и предательству самого Ленина и руководимых им большевиков.

   В 1878 году Лорис-Меликов был «возведен в графское Российской империи достоинство».
   Михаил Тариэлович вёл решительную борьбу с террористами. Вскоре после взрыва в Зимнем Дворце, произведенного С.Н. Халтуриным в феврале 1880 года, было неудачное покушение на него самого. В августе того же года он был назначен Министром внутренних дел и шефом жандармов. В начале 1881 года он представил императору Александру II доклад, в котором были предложения по ряду назревших экономических реформ. Этот документ получил название Конституции графа Лорис-Меликова, который был подписан императором 1 марта 1881 года. Её рассмотрение должно было состоятся 4 марта на заседании Совета Министров. Однако, спустя несколько часов после рассмотрения, великий царь- освободитель, отменивший крепостное право, был убит народовольцами.
   Есть ли в этом вина Министра внутренних дел? Известно, что он настоятельно рекомендовал царю временно воздержаться от поездок по столице.  Император ездил в экипаже без кортежа охраны.
   Терроризм – война без правил, без линии фронта. Ни этических, ни моральных границ у терроризма и его адептов нет. И, всё же, не сработал вовремя, на мой взгляд, институт тайных осведомителей, которых было немало на службе у третьего отделения и шефа жандармов… Не исключено, что за это Михаил Тариэлович корил себя всю оставшуюся жизнь.
   (Восемьдесят два года спустя самый молодой 35-ый президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди, имеющий большую охрану, предпочёл проехать по улицам – он знал!- враждебного ему Далласа в Техасе - в открытой машине, считая, что успехи предвыборной кампании за второй президентский срок важнее «мнимой», как он думал, опасности. Харизма президентской четы, - а Жаклин в этот день была в неотразимом розовом костюме, рассчитанном на то, чтобы показать отсталым техасцам, что такое настоящая мода, - была бы значительно слабее, будь они в закрытой машине. Толпы стояли вдоль улиц и люди вышли на балконы всех домов на пути следования. Потом на этом костюме появились пятна крови и мозгов убитого президента, но она не снимала его вплоть до возвращения в Вашингтон. «Пусть все видят, что они (убийцы её мужа – Э.А.) сделали с
Америкой».
  Спустя несколько лет был убит брат убитого президента Роберт Кеннеди, проводивший успешную предвыборную кампанию как очередной кандидат на пост президента.
    А ещё через несколько лет в той же Америке, несмотря на значительно усиленную после убийства Кеннеди президентскую охрану, пуля террориста достала президента Рейгана; к счастью он выжил благодаря врачам).
   Вернёмся, однако, к лазаристу Лорис-Меликову. После убийства Александра II сын и наследник престола Александр III издал «Манифест о незыблемости самодержавия» от 29 апреля 1881 года. На следующий день Лорис-Меликов и ещё два министра А.А. Абаза и Д.А. Милютин ушли в отставку.
  Последние годы жизни Михаил Тариэлович, оставаясь членом Государственного Совета, жил, в основном, за границей (в Висбадене и Ницце), где поправлял здоровье, изредка бывая в Петербурге для участия в наиболее важных заседаниях ГС.
   Лорис-Меликова не стало 12 декабря 1888 года в Ницце. Ему было всего 64 года. Предлагаемые им реформы, которые поддерживал убиенный царь, несомненно изменили бы Россию и, возможно, весь мир был бы сегодня другим. Но судьба решила иначе.
   Тело его было привезено на его родину в Тифлис и погребено в Ванкском соборе. После разрушения большевиками этого собора его прах и надгробие были перенесены во двор армянской церкви Сурб Геворк в Тбилиси [7] .
   Немногие из российских государственных и военных деятелей так много сделали для России, как он. «Я ему желаю всякого добра, всякого успеха», - говорил о нём Ф.М. Достоевский. Вряд ли в мире найдется другой министр внутренних дел, о котором так бы отозвался знаменитый писатель-гуманист. Cогласно публикациям Российского военно-исторического общества, М.Т. Лорис-Меликов входит в число 100 великих полководцев России.
 Мы же уделили ему столько места в нашем повествовании потому, что будущий граф и выдающийся государcтвенный деятель в юности тоже был лазаристом, хоть и предпочёл потом военную карьеру…

 Лазаристы и революция 1905-1907 гг. Бутырская тюрьма.

    Последние два года учебы отца в Лазаревском институте, где он стал выпускником 1907 года, были  судьбоносными в истории Российской империи. Первая русская революция, - так называют события, происходящие в России с января 1905 по июнь 1907 года.
    Здесь необходимо отметить, что Россия, хоть и была европейской (евроазиатской) страной, значительно отставала от других стран Европы в области своего внутриполитического устройства. В стране не было конституции и парламента. (В Англии, например, парламент, к тому времени, существовал уже около семисот лет). Крепостное право , отмененное в той же Англии ещё в XI веке, в России было отменено исторически недавно, только в 1861 году, а на деле крепостнические порядки продолжали существовать. В 1904 году была проиграна русско-японская война и половина острова Сахалин на дальнем востоке империи надолго отошла к Японии.
Почти полностью отсутствовали гражданские свободы (свобода совести, печати, собраний, союзов, шествий и демонстраций). На фабриках и заводах нарушались права рабочих. В армии и на флоте произошли волнения и восстания.
   После отмены крепостного права интенсивно росла промышленность и Россия уже становилась в один ряд с передовыми странами. Росло число рабочих на предприятиях, прокладывались железные дороги и начинались неизбежные судебная, земельная и военная реформы.
Однако, в многонациональной империи не был решен национальный, особенно, еврейский вопрос. Другие неправославные народы также были лишены некоторых прав. Сильно отставала производительность сельского хозяйства, хотя на долю России приходилась четвертая часть мирового производства пшеницы.
   Началом Первой революции стало «Кровавое воскресение», когда в Санкт-Петербурге царские войска расстреляли 9 января 1905 года мирную демонстрацию рабочих, во главе которой был священник Георгий Гапон.  Более ста человек было убито и более трёхсот ранено.
   В результате Первой русской революции был издан
царский Манифест от 17 октября 1905 года, где –впервые! – провозглашались гражданские свободы на  началах неприкосновенности личности, свободы слова и собраний. Этот Манифест впервые учредил парламент, состоящий из Государственного Совета и Государственной Думы.
     События в столице прокатились по всей огромной стране. Наиболее бурные отголоски коснулись Москвы. Активно вело себя студенчество. Для отца это были завершающие годы его пребывания в Лазаревском институте; одиннадцать лет учебы подходили к концу. А.Т. Амирханян в своей книге  рассказывает достаточно подробно о поведении лазаристов в эти годы. Приведем лишь некоторые примеры.
   Так, 25 января 1905 года в конце лекции на многочисленном первом курсе начал обсуждаться вопрос о студенческой забастовке и студенты  приняли решение о прекращении занятий. Несмотря на категорическое требование Министерства народного просвещения об их возобновлении, студенты в аудитории не возвращались.
   Осенью занятия начались, но вскоре снова прекратились. Произошли столкновения казаков и полиции со студентами. Пятого октября 1905 года во время похорон первого выборного ректора Московского университета князя С.И. Трубецкого казаки зверски убили студента-лазариста Кострова. В Армянском переулке, где собралось московское студенчество, постановили: «Занятия прекращаются вплоть до действительного и окончательного проведения в жизнь свободы слова, печати, совести, собраний, союзов». Совет Лазаревского института перенёс начало занятий на 1906 год.
   14 октября демонстрация студентов от университета на Моховой улице двинулась по улицам центра города. На Мясницкой в неё влились единомышленники лазаристы из Армянского переулка. На плакатах, которые они несли, были надписи «Долой самодержавие!», «Да здравствует свобода!». К тому времени до Москвы докатились вести о межнациональных столкновениях, резне и погромах в Баку, Тифлисе и Елисаветполе (так тогда назывался город Гянджа).
   Из 148 студентов-лазаристов армян было 89 человек, они не могли не переживать за то, что творится у них дома.
     В это же время потерпело поражение декабрьское восстание рабочих московской Пресни. Начались обыски.
   В 1905 году отцу было 19 лет и он был – не мог не быть! – участником этих событий. Убеждён, что участие его было активным. На чём же основано моё убеждение? На единственной строчке в его Автобиографии, написанной для юбилейного альбома, созданного в Москве в 1953 году в честь 40-летия окончания медицинского факультета Московского университета в 1913 году (к этому альбому и юбилею мы ещё вернёмся). Именно там, а также в одной из последних анкет – личном листке по учету кадров, составленном в январе 1953 года, отвечая на вопрос в пункте №25: «Участвовал ли в революционном движении и подвергался ли репрессиям за революционную деятельность до Октябрьской революции?», он  кратко написал:
  «За участие в революционном студенческом движении в 1906 году был в заключении в Бутырской тюрьме в Москве».
   Ясно, что сажали только тех, кто своим поведением  привлёк к себе внимание руководства института и властей.
 Мне самому он на эту ничего не рассказывал – не успели поговорить. Но в годы моей учёбы в Москве (1951-1953) мои лучшие школьные друзья Амиран Анджапаридзе и Джумбер Бокерия, студенты тбилисских ВУЗ-ов, время от времени навещали моих родителей. Отец уже принимал их как взрослых.  Своими визитами они как-то скрашивали моё отсутствие и им всегда были рады. Говорили, видимо, на разные темы. Спустя годы Амиран так пересказывал мне их беседу на тему о тогдашнем аресте. «Тревоги не было никакой», - говорил отец. «С полицейским, который пришёл за мной, я старался говорить как можно меньше и всячески демонстрировал ему своё презрение и отсутствие страха».
  Отцу всё же повезло. В декабре того же 1906-го года в шкафах Лазаревского института агенты нашли нитроглицериновые шашки, запалы для динамита, бикфордов шнур, ружейные заряды и политические брошюры. Двадцать лазаристов были отчислены из института за революционную деятельность, затем ещё десять - за принадлежность к партии социал-революционеров . Все арестованные были приговорены военным судом к разным срокам.
   Судя по всему, суда как такового отцу удалось избежать; через какое-то время он был отпущен и вернулся к учёбе, окончив на следующий 1907 год Лазаревский институт. Возможно, этому способствовало и правление института, которое постоянно пыталось облегчить участь своих питомцев.
  В том же году он поступил на медицинский факультет Императорского Московского Университета и навсегда покинул ставший родным дом в Армянском переулке.   
    (Как-то раз в годы моей юности о своём, весьма косвенном участии в  революционных событиях, отец рассказывал при мне. Уже будучи студентом Университета, он снимал комнату в одном из московских домов. (Возможно также, что он жил в отдельной комнате общежития Университета; предполагаю это потому, что на одном из снимков альбома выпускников он виден сидящим рядом со своим другом и сокурсником Гайком Мхитаряном, при этом снимок называется «Группа в общежитии»).
    Цель беседы, которую вёл отец, была воспитательной: рассказывая о своей молодости, он хотел показать, как тогдашние студенты относились к своим старшим товарищам. Один из этих старших студентов попросил отца предоставить ночлег «на несколько дней одному человеку». «Мы настолько уважали старших, - говорил отец, - что я, согласившись выполнить просьбу, не спрашивал, кто это, и на сколько дней».
  А теперь уделим несколько страниц событию, потрясшему тогда весь мир и частично отражавшему
атмосферу в Империи в годы Первой русской революции 1905-1907.

 Тифлис, Эриванская площадь, «Экс» 26 июня             1907 года 

 В этот день на главной площади Тифлиса произошёл потрясший всю мировую общественность террористический акт, организованный социал-демократами с целью экспроприации денег в пользу большевиков. Надо же было Ленину и его подельникам на что-то жить и вершить дела в эмиграции!
   Об этом написано много. Наиболее достоверной  я счёл книгу английского историка и писателя Симона Себага Монтефиоре, подробно описавшего это событие в своей книге «Молодой Сталин» [8].
    В 1907 году Сталин ещё не был Сталиным и носил фамилию Джугашвили, но уже руководил операциями, грабежами и убийствами, исполнявшимися всегда с тщательным вниманием к деталям. Именно потому он, с одобрения Ленина, стал главным финансистом Большевистского Центра.
   В этот день на этой площади усатый кавалерист в военной форме капитана с саблей гарцевал на лошади и шутил с двумя нарядными девушками грузинками с пестрыми зонтиками. Каждая держала руку на запрятанном под платье маузере. Группы молодых людей в крестьянских блузах ждали на углах, имея при себе револьверы и гранаты, которые они называли «яблочками». Другая группа вооружённых до зубов бандитов была в духане «Тилипучури», они имитировали веселье и зазывали прохожих выпить с ними.
  Все эти люди ждали своего часа, чтобы исполнить свою роль в первой большой операции двадцатидевятилетнего Иосифа Джугашвили, которого тогда ещё мало кто знал.
   Этот план он разрабатывал несколько месяцев. Целиком план был известен Ленину, который в это время был в Финляндии, на даче в Куоккале. За несколько дней до этого в Берлине, а затем в Лондоне, Ленин тайно встретился со Сталиным, чтобы отдать приказ о большом грабеже, хотя социал-демократическая партия только что строго запретила все экспроприации - «эксы» – так называли ограбления банков.
   Двадцать головорезов – костяк сталинской шайки, -заняли свои позиции на Эриванской площади, а дозорные прохаживались по Головинскому проспекту – главной улице Тифлиса, мимо роскошного дворца наместника.
   (Спустя годы в нём проживала мать Сталина Кеке Геладзе, вплоть до своей смерти в 1937 году. Позднее в годы советской власти это здание называлось Пионерский дворец. Там в просторных помещениях располагались различные кружки для школьников. В конце сороковых прошлого века я, учащийся тбилисской 9-ой мужской средней школы,  ходил туда на дополнительные и увлекательные занятия по химии в химическом кружке. Их вёл наш школьный учитель химии, блестяще знавший свой предмет пожилой интеллигент царской закалки Михаил Павлович Гацерелия).
    Девушки-подростки Пация Голдава и Аннета Сулаквелидзе с зонтиками и заряженными револьверами прошли по площади и стали у штаба. Заметив, что на бульваре показался конвой, Пация побежала за угол к Пушкинскому скверу и замахала газетой ждавшему её у ворот Степко Инцкирвели. Затем был подан знак сидевшим в духане. Они вышли на площадь и распределились по ней. Все были преданы своему тифлисскому кукловоду Сосо Джугашвили.
    «Все роли были расписаны заранее, - вспоминала третья девушка из банды - Александра Дарахвелидзе,
подруга Аннеты. Ей было всего девятнадцать, но она уже участвовала в нескольких ограблениях и перестрелках.
    Вышеупомянутый кавалерист с блестящей саблей был Камо – двадцатипятилетний руководитель дружины и, по словам Сталина, мастер перевоплощений, который мог выдать себя за кого угодно – и за грузинского князя, и за деревенскую прачку.
   Его звали  Симон Аршакович Тер-Петросян. Как и Сталин, он был из полудикого городка Гори; они вместе росли и он был ему фанатически предан как старшему другу, а потом и учителю. Кличкой Камо его наградил Сталин, приобщавший Симона к марксизму  и обучавший, заодно, русскому языку. На заре обучения ученик испытывал трудности в правильном произношении местоимения «кому»…
   Камо был изобретательным и дерзким грабителем, полубезумцем, подверженным психопатическим приступам жестокости. Как пишет Монтефиори, Сталиным он был «словно околдован». Он часто приходил домой к Сталину в Тифлисе, вернее туда, где обитала первая жена Сталина Като. Там же он одолжил саблю отца Като, заявив, что собирается изображать казачьего офицера в любительском спектакле.
    (Позднее Ленин был заворожен смельчаком Камо, называя его  «кавказским бандитом». «Камо, - говорил Сталин в старости, - был по настоящему удивительным человеком».)
    Спустя годы бежавший из психиатрического отделения Тифлисской тюрьмы Камо за границей посетил Ленина и Крупскую. К нему относились хорошо. В ранние годы советской власти Камо носил с собой как документ подписанную Лениным записку, гласившую: «…предъявитель сего лично мне известен… Прошу оказывать всяческое содействие…» и пр.
    (В годы советской власти образ Камо был романтизирован и о нём писали, как о бесстрашном и кристально чистом и честном революционере. В 1957 году киностудией «Арменфильм» была снята картина «Лично известен», в которой роль Камо сыграл симпатичный актер Гурген Тонунц. Музыку к фильму написал сам Арно Бабаджанян. В фильме поначалу был показан и Сталин, сыгравший в судьбе Камо решающую роль. Однако перед тем, как выйти на экраны, картина была перемонтирована и роль вырезана; пока готовили фильм состоялся Двадцатый съезд КПСС, на котором бывший сталинист Н.С. Хрущёв разоблачил «культ личности». Началась полоса переименований городов и посёлков, вычёркивания имени и отрицания каких-либо заслуг. Та же судьба семь лет спустя постигнет и самого Хрущёва после его снятия. Но, в отличие от сталинских времен, он не был объявлен «врагом народа» и расстрелян, а мирно доживал свой век на просторной тщательно прослушиваемой даче в Петрово-Дальнем под Москвой.
   После этой кинокартины были сняты ещё два фильма: «Чрезвычайное поручение» и «Последний подвиг Камо». Главное содержание всех фильмов сводится к художественному вымыслу).
…«Казачий капитан» Камо повернул лошадь к бульвару и смело пустил её в рысь мимо конвоя, приближавшегося к площади с другой стороны. Казаки галопом въехали на Эриванскую площадь : двое в начале  процессии, двое в конце и один сбоку от двух фаэтонов. Сквозь пыль бандиты видели, что в карете сидят двое мужчин в сюртуках. Это были кассир царского Государственного банка Курдюмов и счетовод Головня. Там же сидели двое солдат со взведенными ружьями. Они везли огромную сумму денег из почты в Госбанк, о чём экспроприаторы знали заранее от своих осведомителей. Второй фаэтон
- охраны – занимали полицейские и солдаты. Процессия быстро пересекла площадь и уже сворачивала на Сололакскую улицу, где стояло новое здание Госбанка. Статуи львов на его фасаде символизировали процветание русского капитализма.
   Монтефиоре в своей книге, на мой взгляд, самой достоверной из сотен других на эту тему, пишет об особом магнетизме Сталина, который всю его жизнь будет притягивать и покорять аморальных и безудержных психопатов. Его подельник с детства и все остальные бандиты – участники описываемой операции – были первыми в этой длинной цепи. Это были бескорыстные молодые люди, которыми он пользовался как орудием, как машиной. Камо был среди них первым.
   Другой участник Бачуа Купрашвили, делавший до этого вид, что читает газету, опустил её, подав тем самым знак. Все бандиты вынули «яблочки», которые Аннета и Александра сумели до этого тайно провезти в Тифлис в большом диване.
    Стрелки и девушки выступили вперед, выдернули чеки и метнули первые четыре гранаты, которые разорвались под фаэтонами. Раздался оглушительный грохот, взрывная волна коснулась лошадей и разорвала людей на куски. Булыжник покрылся внутренностями и кровью. Бандиты открыли огонь по казакам и охранявшим площадь полицейским. Взорвалось больше десяти бомб. Позднее говорили, что первую бомбу бросил Сталин с крыши особняка князя Сумбатова, но это, скорее всего, не соответствует истине.
   Грузинская газета «Исари» писала: «Никто не мог понять, что происходит, откуда эти страшные разрывы: палят пушки или взрываются бомбы? Эти звуки навели на всех панику, по всему городу люди бежали без оглядки».
    Жена Сталина Като Сванидзе стояла на балконе с грудным сыном Яковом на  руках в окружении домочадцев. Когда раздались взрывы бомб, все в ужасе бросились в дом. Так вспоминала её сестра Сашико.
(Многое из того, что было тогда на месте этих событий и вокруг, сохранилось до сих пор. Духовная семинария, где Сталин чуть не стал священником, сейчас Музей искусств. Сохранились дворец наместника, городской совет, Вельяминовская улица.
Нет больше Армянского базара, караван-сарая Тамамшевых, Пушкинского сада, Адельхановского обувного склада.)
   Весь последующий век не было доказательств участия и роли Сталина в событиях того дня. Теперь же из московских и тбилисских архивов известно, как он спланировал всю операцию и много месяцев готовил своих тайных агентов, работавших в банке. В неопубликованных воспоминаниях его свояченицы Сашико, хранящихся в грузинских архивах, - Монтефиоре их тщательно изучил! – говорится, что Сталин тогда открыто среди своих признавался в своём руководстве этой операцией.
  «Сталин начал эпоху ограблений», - писал один из его друзей и земляк Иосиф Давришеви. Однако, детали непосредственного участия Сталина в этой операции неизвестны. Известно из тех же грузинских архивов, что вооруженный маузером он принимал участие в других ограблениях.
   При подготовке этой операции Сталин использовал двух своих агентов в самом банке. Один из них работал в банковской почтовой службе. Именно он, которому очень нравились романтические стихи Сталина, тайно сообщил ему, что 13 июня в Тифлис прибудет огромная сумма денег. Эти деньги и перевозили 26-го июня из почты в банк.
  (…В двадцатых годах прошлого века Камо будучи  и в подпитии рассказывал, что Сталин не принимал в ограблении активного участия, но внимательно наблюдал за ходом операции от начала и до конца; это согласуется с другим, не слишком надежным источником, связанным с полицией, согласно которому Сталин смотрел на всю бойню со двора или с крыши усадьбы князя Сумбатова. Скорее всего ближе к истине другой источник, сообщающий о том,
что Сталин находился на железнодорожной станции, чтобы сесть на поезд и исчезнуть в случае провала.)
    Сначала что-то пошло не так  и появилась угроза неудачного исхода. Одна из лошадей ожила. Когда бандиты подбежали, чтобы выгрузить из фаэтона мешки с деньгами, лошадь вдруг помчалась к Солдатскому базару, увозя с собой всю добычу, которую Сталин обещал Ленину для революции.
Бандиты запаниковали, но Бачуа Купрашвили сохранил спокойствие, подбежал к лошади и бросил ей под брюхо ещё одну гранату. У лошади оторвало ноги. Самого Бачуа подбросило в воздух и швырнуло на мостовую; он был выведен из строя. Но Датико Чибриашвили вскочил на карету и, вытащив мешки с  деньгами, стал пробираться сквозь дым к Вельяминовской улице. Груз, однако, был очень тяжёл и убежать далеко было невозможно. Дым рассеивался, казаки и солдаты стали выглядывать из укрытий. Успех операции повис на волоске. И в этот момент наступила кульминация всего и вся. На площадь выехал в собственном фаэтоне «казачий капитан» Камо, держа одной рукой вожжи, а другой стреляя из маузера. Сделав круг по площади, он галопом подъехал к Датико и, нагнувшись, с помощью одной из девушек погрузил мешки с деньгами в свой фаэтон.
Затем он пустил лошадей вскачь мимо дворца наместника, куда уже стекались войска. Тут он заметил, что навстречу в противоположную сторону несется полицейская карета. Это был А.Г. Балабанский, заместитель начальника полиции города Тифлиса. Обратившись к нему, Камо закричал: «Деньги в безопасности! Скорее на площадь!» Туда и пустился Балабанский. На другой день, поняв свою ошибку, он покончил с собой.
  Камо поехал на Вторую Гончарную улицу, въехал во двор столярной мастерской за домом пожилой женщины, которую звали Варвара Бочоридзе (еще её называли Бабе). Сталин бывал у её сына Михо, там он и разрабатывал план этого ограбления. Тут Камо почувствовал, что смертельно устал. Он внёс в дом мешки с деньгами, скинул военную форму и вылил себе на голову ведро воды.
   Весть об этом ограблении, одном из самых крупных и дерзких в криминальной истории человечества, стоящем в одном ряду с состоявшимися позднее акциями Бонни и Клайда, Аль Капоне, и других в Америке, ограблением почтового поезда в Англии, -
облетела весь мир. Газета «Дейли Миррор» в Лондоне писала: «Град бомб: революционеры строят хаос и разрушение посреди толпы». Знаменитая «Таймс» озаглавила статью «Тифлисская бомбардировка», а французская «Тан» - «Катастрофа».
    Наместник царя на Кавказе, обычно добродушный граф Воронцов-Дашков рвал и метал, возмущаясь «дерзостью террористов». Полиция и добровольцы прочёсывали город в поисках пропавших денег и виновных. Столица Санкт-Петербург пришла в ярость: оттуда поступил приказ во что бы то ни стало найти деньги и изловить грабителей. Все двойные агенты тифлисской полиции начали сообщать разные версии, ни одна из которых не имела отношения к действительности.
   Никто не знал, сколько было преступников, и никто не видел, как Камо забрал мешки с деньгами. «Все мы остались живы», - диктовала свои воспоминания в 1959 году Александра Дарахвелидзе, последняя к тому времени живая участница события.
Данные о жертвах выглядят так. На площади лежало пятьдесят раненых, а также растерзанные трупы сотрудников банка и охраны. Погибло около сорока человек. В ближайших магазинах были устроены пункты первой помощи. Более двадцати тяжелораненых отвезли в больницу. Потом прохожие увидели страшную картину: по Головинскому проспекту ехала карета, нагруженная трупами и частями тел.
  Украденная сумма равнялась 250000 рублей, что в пересчёте на сегодняшние деньги составляет более четырёх миллионов долларов. (Валюта Российской империи была одной из самых твердых в мире!)
  Михо Бочоридзе и его жена Маро зашили деньги в матрац. Всё та же вооруженная спрятанным под платье маузером Пация Голдава позвала мальчишек носильщиков и кушетку с этим матрацем перевезли в другой надёжный дом за рекой Курой. Далее его перенесли на другую кушетку, принадлежащую директору Тифлисской физической обсерватории, где Сталин жил и работал после духовной семинарии, из которой, как он сам писал, «…был вышиблен за пропаганду марксизма». Позднее директор признавался, что не знал, на каком богатстве спал.
   Тогда никого поймать не удалось. Ни Сталина, ни Камо никто не подозревал, а позднее Камо удалось переправить деньги за границу. Но полиция нескольких стран в течение ряда месяцев пыталась найти и деньги, и преступников. Казалось, что задуманное было осуществлено идеально, с учётом всех мелочей. «Только дьявол знает, как этот неслыханной дерзости грабёж был совершён», - писала тифлисская газета «Новое время».
   Следует отметить, что в советское время, ещё в начале пути к власти, и позднее, Сталин принял меры для того, чтобы скрыть своё участие во всяких дореволюционных «эксах». Воспоминания об этом Котэ Цинцадзе, опубликованные в малотиражном грузинском журнале в 1927 году, были изъяты. В дальнейшем этот процесс продолжался под контролем Берии. Но, как видим, нигде не публиковавшиеся воспоминания участников в грузинских архивах всё же уцелели…
   Ленин также никогда не признавался, что был в курсе готовящейся операции. Он знал, что авторитетнейший российский социал-демократ, основатель Российской социал-демократической рабочей партии - РСДРП, предшественницы ВКП(б) и КПСС, Георгий Валентинович Плеханов в письме ко второму лидеру Мартову, не скрывая отвращения, писал: «Читали ли Вы о берлинской истории ? Дело так гнусно, что порой хочется разорвать с большевиками…»
(Авторитет Плеханова как философа и марксиста был так велик, что Сталин в одном из своих обращений к народу во время Великой отечественной войны, назвал русскую нацию «нацией Плеханова и Ленина…». Ленин в 1921 году в своей работе «Ещё раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина», призывал изучать всё написанное Плехановым по философии, «…ибо это лучшее во всей международной литературе марксизма».
    Позднее оказалось, что это ограбление далеко не идеальное. В итоге оно обернулось провалом. Номера крупных купюр – основного содержимого мешков с деньгами – были известны правительству и разосланы во все банки Европы и Америки. Это означает, что почти все деньги из тифлисского банка оказались бесполезными и позднее были уничтожены большевиками. В результате Камо – главный исполнитель исторического ограбления, бывший в это время в Берлине, – оказался единственным, кто понёс за неё наказание. Его судьба, в целом, сложилась трагически. Двойной агент сдал Камо царской охранке, а та попросила берлинскую полицию об аресте. Его адвокат посоветовал ему притвориться умалишённым и Камо, имитируя сумасшествие в течение трёх лет, сумел убедить светил сильнейшей в мире немецкой психиатрии в том, что оно подлинное. Он испытал нечеловеческие страдания при пытках, которым его подвергали эксперты, имитируя отсутствие болевых ощущений, присущее настоящим безумцам, а такие не могли предстать перед судом.
  В 1909 году Камо передали российским властям и он был этапирован в российскую тюрьму, где продолжал симулировать безумие. Когда на следующий год Камо начали судить за тифлисское ограбление, он вновь сумел убедить судей, что в настоящее время психически болен и должен содержаться под стражей до выздоровления.
   В августе 1911 года, после более чем трёхлетней симуляции безумия, Камо, подпилив решётку окна, на самодельной верёвке сбежал из психиатрического отделения тифлисской тюрьмы. Потом он встречался Лениным в Париже. Затем он вместе с большевиком и террористом Леонидом Красиным стал готовить новое вооруженное ограбление, но, ещё до того, снова оказался в тюрьме в Тифлисе. Сумасшествия он больше не симулировал и, по совокупности преступлений, в том числе и за ограбление тифлисского банка, получил четыре смертных приговора. Последние, однако, были заменены на длительный тюремный срок благодаря амнистии по случаю празднования Трёхсотлетия Дома Романовых в 1913 году. А в 1917 году Камо был освобождён из тюрьмы в связи с Февральской революцией. Вначале ему разрешили создать собственную группу людей для добывания денег на другой стороне Восточного фронта. Позднее, уже при НЭП-е, он работал в таможне при народном комиссариате финансов в Тифлисе. Изнывая от отсутствия привычной и близкой ему работы и от безделья, он, особенно в подпитии, рассказывал о своих криминальных делах и об участии в них Сталина. Последний, как известно, болтунов не любил.
   В 1922 году Камо погиб под колёсами грузовика на Верийском спуске в Тифлисе, когда ехал на велосипеде; это недалеко от дома, где родился я и жила наша семья на улице Ленина (бывшая Ольгинская, продолжение Головинского проспекта, сейчас – улица Костава).
Он был похоронен с воинскими почестями на так хорошо знакомой ему Эриванской площади. В телеграмме Орджоникидзе из Москвы (многие недоброжелатели грузины называли его «ишаком Сталина»), обращенной к местным властям,  говорилось: «Сталин и я не можем примириться с тем, как вы не уберегли Камо…». Были телеграммы от Ворошилова и многих других, венок от Ленина и Крупской. На площади у его могилы был воздвигнут памятник.
   Позднее памятник был убран, а могила сравнена с землёй. После смерти Сталина на площади, теперь уже имени Ленина, вновь появилась могила Камо – Симона Тер-Петросянца, недалеко от памятника Пушкину. На улице Камо - перпендикулярной улице Марджанишвили, - стоял памятник.
     После падения советской власти и прихода первого президента Грузии Звиада Гамсахурдия, провозгласившего позднее погубивший его самого лозунг «Грузия для грузин», памятник был убран, а могила исчезла. Дальнейшая судьба останков стала мне известна случайно.
    На кладбище Ваке в Тбилиси похоронен мой тесть с женой. Недалеко от них на центральной аллее находится могила старой большевички Джаваиры Хутулашвили (по мужу), отсидевшей при Сталине десять лет и после его смерти реабилитированной и удостоенной захоронения на этом престижном, близком к центру города кладбище. Это - родная сестра Камо. Ухаживающая за могилами женщина, с которой я разговорился, посещая кладбище в очередной приезд на родину, поведала мне, что прах Камо, извлечённый из могилы на площади, был тайно закопан здесь в могилу его сестры. Никаких новых надписей на этой могиле не появилось. Было это, наверное, в начале девяностых прошлого века, в разгар пропаганды неудачника Гамсахурдия.
            
                ………Х………
 
   …Первокурсник отец, естественно, выполнил просьбу старшего товарища, тоже студента-медика университета, и поселил у себя в комнате незнакомца. Спустя, примерно, сорок лет рассказывал он об этом так: «Человек этот был очень немногословен, утром рано уходил, поздно вечером возвращался. Через несколько дней исчез». После этого отец, наконец, спросил товарища, кто же был этот человек. «Это - один из участников ограбления банка на Эриванской площади в Тифлисе», - был ответ.
  Таково было весьма косвенное участие молодого московского студента в тифлисских революционных событиях июня 1907 года, потрясших тогда весь мир.




Императорский Московский Университет. Медицинский факультет.

Императорский Московский Университет – старейший из университетов Российской империи, был учреждён в январе 1755 года Указом императрицы Елизаветы Петровны «Об учреждении Московского университета и двух гимназий» согласно проекту, выработанному меценатом и вельможей И.И. Шуваловым при участии М.В. Ломоносова. Сегодня это – один из старейших и крупнейших классических университетов России и мира, один из центров отечественной науки и культуры. После революции 1917 года переименован в Московский государственный университет.
    Указ был подписан в день памяти Святой мученицы Татианы. С тех пор 25 января стали именовать Татьянин день, который стал общероссийским праздником студенчества.
   В состав университета входила гимназия, учреждённая по мысли М.В. Ломоносова и состоящая из двух отделений – для дворян и для разночинцев. Целью было – обеспечить постоянный приток студентов в в университет и дать им начальную подготовку для слушания лекций.

   (Спустя много лет роль такой гимназии для отца сыграл Лазаревский институт восточных языков.)
  Важно отметить, что Императорский московский университет был первым высшим учебным заведением в Российской империи. Здесь Россия отставала от ведущих стран Европы:  Оксфордский университет в Англии был основан в XI веке, Кембриджский – в начале XIII века (1209 г.), а Парижский – Сорбонна – в его середине (1257). Вместе с тем, позднее, после создания многих других ВУЗ-ов во многих областях знаний и наук, МГУ и до, и после революции 1917 года, и сегодня – остаётся лучшим ВУЗ-ом страны и входит в число 100 лучших университетов. При этом, общее число участвующих в Aкадемическом Рейтинге Университетов Мира  в 2020 году превышает 2000.
   Таким образом, и до революции 1917 года, и в годы советской власти, и сегодня - Московский университет был и остается лучшим вузом СССР и России. Вспоминаю, как один мой знакомый,  профессор химии в МГУ, много лет назад на мой вопрос о вероятности его перехода на другую работу, ответил: «Из МГУ не уходят».
Лучше всего об этом сказал нынешний ректор академик В.А. Садовничий: «Нет Московского университета без России, но и Россия без Московского университета – не Россия».
  Интересен тот факт, что согласно проекту об основании Московского университета (1755г.) в нём были открыты философский, юридический и медицинский факультеты, а позднее философский получил значение подготовительного к обучению на юридическом и медицинском факультетах.
Факультеты были основным структурным подразделением университета.  После визита императора Николая I в Московский университет была введена студенческая форма, которую студенты носили и вне университета (в этой форме отец изображен на фотографии в журнале «Нива» за 1911 год, о чем будет рассказано ниже.)
Таким образом, Лазаревский институт, который он окончил в 1907 году, дал ему возможность продолжить учебу в лучшем учебном заведении Российской империи.

 
    Передо мной альбом Выпуск врачей Императорского Московского Университета.
В правом нижнем углу – эмблема университета и цифры 1913. На каждой странице петитом внизу справа указано: «Фотография и фототипия Шереръ, Набгольцъ и Ко, Москва».  Он достался нам в наследство от отца и в настоящее время принадлежит его правнучке Марине Андреевне Акоповой в Санкт-Петербурге. Спасибо ей за реставрацию, ибо я помню, как ещё при отце был истрёпан этот альбом с поврежденными от времени листами и обложкой.
На нашем снимке слово Императорского не отличается от других слов. В оригинале же оно тщательно зацарапано. В годы советской власти любая принадлежность к высшему сословию, к царским, императорским, дворянским, духовным, церковным и прочим кругам и понятиям, с которыми «решительно и справедливо» расправились после октября 1917 года – не приветствовалась. Вот почему отец сам тщательно зацарапал это слово на обложке, хотя оно и осталось вполне различимым. Продолжая забегать вперёд, отметим, что в те же годы советской власти, видимо для ослабления отрицательного для официозной советской психики звучания таких слов в анкете (Личном листке по учёту кадров), как «сын священника» и «беспартийный», отец не пожалел драгоценного времени, чтобы в 1935 году поступить, а в 1936 году, т.е. за год до достопамятного 1937-го , окончить так называемый Университет марксизма-ленинизма для научных работников. (Возможно также, что поступить туда его попросила партийная организация института, где он работал. Это было  нужно для улучшения показателей её работы). Лично я убеждён, что на самом деле он, хорошо помнящий жизнь в Российской империи, пусть даже со многими её недостатками, после ряда лет жизни при советской власти, относился к марксизму если не с отвращением, то, во всяком случае, с откровенной иронией.
Должен также отметить, что, как тогда говорили, антисоветских разговоров, у нас дома не велось и мы с братом росли нормальными советскими детьми.

Не успел я с отцом поговорить и о событиях 1915 года. А между тем в одном из ящиков его письменного стола лежало несколько французских журналов, где были рисунки страшных картин уничтожения женщин и детей в Турции. (В Лазаревском институте он учил французский язык.)  Узнал я обо всём гораздо позднее, прочтя сборник документов «Геноцид армян в Османской империи» [9], «Младотурки перед судом истории» [10], и, наконец, «Сорок дней Мусса-дага» [11], - роман австрийского писателя Франца Верфеля, друга Лиона Фейхтвангера и Томаса Манна, который читал весь мир, а у нас был издан на русском языке только в начале 80-х годов. (В нём описано успешное сопротивление геноциду в одном из районов Турции.) И много другой литературы на эту тему, в частности, стенограмму суда над студентом Согомоном Тейлиряном [12], застрелившим в марте 1921 года на улице в Берлине турецкого министра внутренних дел Талаат-пашу – главного вершителя событий 1915 года. (В СССР  массовыми убийствами занимался Ежов  - тоже глава внутренних дел).
 Берлинский суд Тейлиряна оправдал. 
Моему просвещению в этом вопросе способствовали также беседы с английскими армянами в Армянском доме в Лондоне в 1967году).

   Продолжим основную тему. В характеристиках, подписываемых тогдашней «святой троицей» (директор, парторг , профорг ), пребывание в Бутырской тюрьме за участие в революционном движении «характеризовало его положительно».
  На приведенном снимке это слово «ИМПЕРАТОРСКОГО» мною восстановлено. Но это уже фотошоп…
   Вернёмся назад к содержанию альбома о выпуске врачей в 1913 году.
Альбом открывается фотографией группы профессоров ИМУ, под которой нет подписи. (Нумерации страниц, несмотря на солидность издания, тоже нет).

 
Фотография из открытых источников

Мне удалось найти эту подпись. Она гласит:
  «Профессора Московского университета, подавшие в отставку в 1911 году в знак протеста против незаконного увольнения ряда профессоров и нарушения университетской автономии. Сидят: В.П. Сербский, К.А. Тимирязев, Н.А. Умов, П.А. Минаков, А.А. Мануйлов, М.А. Мензбир, А.Б. Фохт, Ф.Д. Шервинский, В.К. Цераский, Е.Н. Трубецкой. Стоят: И.П. Алексинский, В.К. Рот, Н.Д. Зелинский, П.Н. Лебедев, А.А. Эйхенвальд, Г.Ф. Шершеневич, В.М. Хвостов, А.С. Алексеев, Ф.А. Рейн, Д.М. Петрушевский, Б.К. Млодзеевский, В.И. Вернадский, С.А. Чаплыгин, Н.В. Давыдов.
Многие из них преподавали студентам и медицинского факультета. Почти о каждом из них позднее вышла книга в серии ЖЗЛ – жизнь замечательных людей, - основанной М. Горьким.
  Любой из образованных людей с трепетом читает этот перечень фамилий. Упомяну лишь некоторых.
В.П. Сербский – основатель судебной психиатрии в России; Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии в Москве носит его имя. К.А. Тимирязев (тот, которому памятник в начале Тверского бульвара у Никитских ворот) – специалист по физиологии растений, исследователь фотосинтеза, один из первых в России пропагандистов идей Дарвина. П.Н. Лебедев – выдающийся физик экспериментатор, создатель первой в России научной физической школы. Один из ведущих в мире физических институтов – ФИАН Российской Академии Наук, где работало большинство российских Нобелевских лауреатов по физике,  носит его имя.
Отец во время учёбы в ИМУ слушал и его лекции, так как физика была обязательным предметом на ведущем тогда медицинском факультете.
Знаменитый химик Н.Д. Зелинский. Выдающийся биолог, геохимик и философ, создатель первого в мире учения о биосфере и ноосфере – сфере взаимодействия человеческого общества и природы при полновластии разума, - академик и действительный статский советник В.И. Вернадский.
На следующей странице - фото Д.Н. Зернова, Н.П. Тринклера и В.Ф. Снегирёва. Отец рассказывал, что по окончании Лазаревского института выпускников спросили, что бы они хотели получить в подарок на прощание. Он, уже зная, что хочет стать врачом и поступить на медицинский факультет ИМУ, назвал трёхтомный учебник анатомии Зернова. Он хранил эти тома в своей библиотеке до конца жизни.
 
   (Дома было много книг по медицине, в основном, по акушерству и гинекологии, и Большая Медицинская Энциклопедия. Все книги, кроме энциклопедии и этой «Анатомии», спустя несколько лет после смерти отца, я отнёс в подарок его институту и передал их лично директору Ш.М. Коридзе).
  «Анатомия» Зернова представляла собой три  красиво изданных тома с тиснеными золотом буквами на обложке. Много лет спустя я как-то раз  листал их при отце и увидел пятна на страницах. Он сказал, что всегда брал эти книги с собой на практические занятия в морг…
   Спустя годы я имел неосторожность одолжить их жене школьного товарища, студентке медицинского техникума. Кажется, именно она их и зачитала…
Доктор медицины профессор Д.Н. Зернов позднее был ректором Императорского университета.
Доктор медицины  В.Ф. Снегирёв – один из основоположников отечественной гинекологии. Будучи сам выпускником ИМУ, он позднее стал ординарным профессором кафедры акушерства, женских и детских болезней медицинского факультета. Это по его инициативе гинекологию стали преподавать как самостоятельную дисциплину. Наверное его лекции произвели на будущего врача гинеколога наибольшее впечатление.
(Отец говорил, что ещё будучи лазаристом, он решил стать врачом. Можно предположить, что именно врачом-гинекологом. В Приложении к тексту этой книги содержаться выписанные им в записную книжку еще в Лазаревском институте «Мысли и афоризмы великих людей». 1905 год, ему 18 лет. Записи открываются следующим высказыванием древнегреческого политика Ликурга, жившего в восьмом веке д.н.э. : «Деторождение – вот важнейшая задача и назначение свободной женщины». Это говорит о многом.)
На следующем снимке в альбоме 1913 года - аудитории гинекологической клиники, В.Ф. Снегирёв занимает центральное место в кресле в первом ряду.

 
Аудитория гинекологической клиники

   В начале альбома, после снимка группы профессоров, следует снимок всех студентов, собравшихся у памятника знаменитому хирургу, профессору Николаю Ивановичу Пирогову – основоположнику русской военно-полевой хирургии и создателю русской школы анестезии при хирургических операциях.

 
Выпускники медфака у памятника Пирогову

   (Расскажу о любопытном факте, связанном с Пироговым. Тридцать пять лет назад в 1986 году я работал главным специалистом ГКНТ - Государственного комитета СССР  по науке и технике в доме №11 по улице Горького, ставшей вновь Тверской; сейчас в этом здании Министерство науки и Высшего образования Российской Федерации. Осенью того года был в служебной командировке в Виннице тогдашней Украинской ССР. Там жил и в 1881 году умер в своей усадьбе Н.И. Пирогов. Тело его забальзамировали и не стали  предавать земле, положили в усыпальницу. Руководство предприятия (Научно-производственное объединение «Терминал»), хорошо меня принявшее, вечером устроило экскурсию в музей Пирогова. Тело его потом перенесли в церковь-некрополь, где оно в покоится в застеклённом саркофаге. Экскурсовод рассказывала, что за прошедшие со дня упокоения годы эту церковь не раз посещали грабители, в годы немецкой оккупации фашистские солдаты выбросили тело в снег… Меня поразило, что покойник до сих пор лежит как живой и выглядит гораздо лучше, чем усохший Ильич в щусевском мавзолее, хотя для сохранения его останков с первого после смерти и до сегодняшнего дня непрерывно работает специальная не то лаборатория, не то Научный центр, содержание которого вот уже почти 100 лет обходится народу в немалую сумму…
   Следующий снимок  называется «В Патолого-Анатомическом Институте», на котором показана аудитория, заполненная студентами медиками и их преподавателями. Отец сидит во втором ряду, пятый справа налево в белом халате рядом с шестым, своим другом и сокурсником в форменном френче без халата, Гайком Мхитаряном.

 
   
На следующем снимке – основанная в 1775 году Ново-Екатерининская больница на Страстном бульваре, с группой студентов-медиков в университетской форме у входа. В ней они проходили практику. Улица запорошена снегом и видны трамвайные рельсы. Почти всё сохранилось по сегодняшний день. Только со здания исчезла надпись «Императорская ЕКАТЕРИНИНСКАЯ БОЛЬНИЦА». Изначально это была усадьба князей Гагариных, затем, в 1802-1812 гг. – Английский клуб, а с 1833 по 2009 год – клиническая больница. Сейчас это одно из зданий Московской городской Думы.

 
   На следующем снимке альбома – здание амбулатории им. А.А. Алексеевой на Девичьем поле, где тогда располагались клиники московского университета. Оно сохранилось и сейчас на улице Большая Пироговская, 2, строение 3. Перед ним во дворе в 1958 году установлен памятник знаменитому физиологу Ивану Михайловичу Сеченову, имевшему и инженерное (окончил Главное инженерное училище в Санкт-Петербурге, 1848г.), и медицинское (всё тот же медицинский факультет Императорского Московского Университета, 1856г.) образования. Он был автором книги «Рефлексы головного мозга» и действительным статским советником. В течение десяти лет он был профессором и заведующим кафедрой физиологии медицинского факультета ИМУ. Его имя присвоено Первому Московскому медицинскому институту, а портрет работы И.Е. Репина можно увидеть в Третьяковской галерее.

 
   Далее из альбома приводим изображение старого здания университета (Казаковский корпус). В альбоме имеются фото тогдашнего нового здания, университетской библиотеки, Воспитательного дома и столовой общества студентов и курсисток.

 

И старое, и новое здания сохранились в почти первозданном виде и в наши дни. Исчезли трамвайные рельсы с Моховой. Появились памятники Ломоносову и Герцену во дворах. Сменились надписи на фронтонах, где «Императорский» заменили на «Государственный», с добавлением «имени М.В. Ломоносова». Остальное – то же, что было в начале прошлого века.
   О том, что основное здание университета разместится в сталинском небоскрёбе на Ленинских (Воробьёвых) горах, который по указанию вождя был скопирован с одного из нью-йоркских небоскрёбов, никто в 1913 году не помышлял. Впрочем, это, как и другие высотные здания Москвы, возведенные по его же указанию в честь 800-летия столицы, в отличие от коллективизации сельского хозяйства, партийных чисток и расстрелов 1937-1938 гг. и «дела врачей» - одно из его  благих деяний, наличие которых отрицать нельзя.
   Продолжим рассмотрение альбома выпускников 1913 года. Следующее фото – «Группа в общежитии», где в первом ряду за большим столом на фоне стеллажей с книгами, слева направо сидят всё те  же О. Тер-Акопянц и Г. Мхитарян в университетской форме, второй и третий. А третьим справа налево сидит выпускник В.А. Фокичев (в костюме с галстуком).
 

 
Приведены отдельные фото и других выпускников: самого Тер-Акопянца, упомянутого Г.П. Мхитарянца, Ф.Ф. Мотова, П.И. Уткина, Б.А. Фокичева, В.А. Мусселиуса, И.С. Франгулянца. О некоторых из них далее речь пойдет особо.

      

   

На предпоследней странице альбома фото шести человек, только один из которых – М.А. Тюленев, в середине верхнего ряда, - назван по фамилии с инициалами, остальные – только по именам: Иван, Андрей, Максим, Агафон, Пётр. Это, судя по такой дискриминации, видимо труженики «административно-хозяйственной части», возможно – дворники, сторожа университетских зданий, санитары. На фото бородатого Агафона можно различить медаль, выпущенную в честь 300-летия Дома Романовых, которое пришлось как раз на 1913 год.

 

Замыкает альбом вид на университетские клиники с колокольни Новодевичьего монастыря.

 

   Всего выпускников-врачей медицинского факультета ИМУ в 1913 году я насчитал 285 человек, из них всего 10 женщин. Народы и народности Северного и Южного Кавказа представлены только армянами, всего их 8, но никого из представителей других народов нет!
 (Вспоминаю, что в  студенческом общежитии в Головановском переулке у метро «Сокол», где я жил в 1951-1953 гг., проживали вместе со мной студенты азербайджанцы, армяне, грузины, киргизы, казахи, таджики, узбеки, и другие из тогдашних республик СССР, а также болгары, чехи, восточные немцы и другие от стран, входивших в социалистический лагерь  И так было во всех ВУЗ-ах Москвы и всех городов бывшего СССР.  Но в 1913-ом всё было по-другому).


Москва и Россия тех лет (1907-1913).Похороны в Ясной Поляне.
 
   Как хорошо понимает читатель, точно воспроизвести и подробно описать жизнь отца в те годы невозможно. Здесь уместно вспомнить Маяковского, ещё одну несчастную жертву советского режима, которым автор был когда-то увлечён. Он когда-то сказал:
  «Я знаю слишком мало, чтобы выписать правильно и подробно частности.
Я знаю достаточно мало, чтобы верно дать общее ».
    Попробуем представить Москву тех лет.
(Не будучи коренным москвичом, я имею право это делать, так как живу в Москве дольше, чем прожил на родине – в Тифлисе-Тбилиси. Да и до окончательного переезда в Москву, с ней у меня было многое связано. Два года жизни и учёбы в Московском авто-дорожном институте не прошли даром; я уже к ней привык и уезжал из неё в 1953 году «со слезами на глазах ». Не знал, что через двадцать лет вернусь в неё навсегда). 
  Представим Москву тех лет – 1896-1913. Метро не было. Не было ни МКАД, ни МЦК. Пушкин стоял не там, где сейчас, а напротив, на Тверском бульваре, и смотрел на красивый Страстной монастырь на Страстной площади. Храм Христа Спасителя, снесённый в 1931 году, на месте которого сейчас стоит его реплика, воссозданная Лужковым и Церетели на деньги многих меценатов, был на своём месте.
Другими были Охотный ряд и Моховая улица, без гостиницы «Москва» и сталинского Дома Совета Министров СССР, в котором сейчас Государственная Дума.
 Конка и трамвай уже были, но не везде. Илья Эренбург, живший тогда с родителями в Москве, в своих мемуарах «Люди, годы, жизнь» писал:
«Летом Москва была очень зеленой, зимой очень белой. Снег не убирали, и к масленой нарастали огромные сугробы. Бесшумно скользили сани….   Золотели и голубели купола церквей. Торчали загадочные сооружения – пожарные каланчи; на верхушке вывешивали шары, помогавшие распознать, в какой части города происходит пожар…
На Смоленском рынке летом продавали овощи, фрукты…  Охотный ряд, там, где теперь гостиница «Москва», был заполнен толпой: покупали в лавчонках живность…  Охотники ходили, обвязанные гирляндами рябчиков, - продавали дичь.
Центром элегантной Москвы был Кузнецкий мост, на вывесках дорогих магазинов стояли иностранные фамилии: художественными изделиями торговали итальянцы…, модной одеждой англичанин Шанкс, парфюмерией – французы, оптическими аппаратами – немцы.
(Читая это, могу сказать, что сегодняшний Кузнецкий и район вокруг вернули себе прежний облик с б0льшим размахом – сколько бутиков…  А ЦУМ и Пассаж стали больше похожи на себя же в начале прошлого века. Отец хорошо помнил, что ЦУМ на Петровке рядом с Малым театром назывался «Мюр и Мерилиз».)
  …На окраинах было множество чайных без права подачи крепких напитков». Там , где теперь стадион «Динамо» стояли крохотные дачи в садах. Москва быстро обрывалась… Возле Иверской часовни стояли на коленях женщины.
   Появился телефон; он был только в богатых домах и в конторах крупных фирм; звонить было сложно – крутили рукоятку, в конце разговора давали отбой.
Появилось также электричество». [13].
  Однако, как видно на снимке выпускников Лазаревского института, в 1907 году в его классах все ещё учились при свете керосиновых ламп.
  Основным видом транспорта были телеги, фаэтоны, брички и сани. Асфальта было мало, были булыжник и брусчатка, много лошадей и конских яблок на улицах.
   Узкой была Тверская, но много на ней было красивых зданий, сохранившихся до сих пор. Одно из них - здание, в котором еще недавно был знаменитый Елисеевский магазин, открытие которого в самом конце позапрошлого века, с молебном и освящением, так красочно описал Владимир Гиляровский в известной книге «Москва и москвичи».
    (Интересно, что последняя фраза в этой книге – «Где же Охотный ряд?».
Ещё недавно жители Москвы не могли  представить, что к ней присоединят так называемую «Новую Москву», что московское метро станет самым большим в мире. А недавно я с удивлением заметил, что в Москве исчезли троллейбусы, их заменили электробусами.)
  В описываемое время всё было по-другому. Автомобилей почти не было. Роль таксистов играли московские извозчики, тоже хорошо описанные Гиляровским, на мой взгляд, - самым знаменитым москвичом и летописцем родного города. Было много трактиров, то есть упрощенных ресторанов. Об одном из них, извозчичьем трактире, он писал так:
   «Извозчик в трактире и питается, и согревается…   Раза два в день, а в мороз и три, питается и погреется зимой…, и всё это удовольствие ему шестнадцать копеек: пять копеек чай, на гривенник  снеди до отвала (сноска и курсив – мои. Э.А.), а копейку дворнику за то, что лошадь напоит и у колоды приглядит».
  ( Не подлежит никакому сомнению, что в Москве тех лет не имели понятия о том, что такое «дефицит продуктов», не знали, что такое «колбасные электрички», и не представляли, что массовая смерть от голода – голодомор 1933 года, - может быть вызван не засухой и неурожаем, как это было в Рязанской губернии в 1891 и в Поволжьи в 1921- 1922 гг., а политикой насильственного сталинского внедрения колхозов, т.е. коллективизации сельского хозяйства.)

                …….х……
 
   Отец, наверное, питался в студенческих столовых, заходил и в трактиры. Помню его слова: «Хлеб в столовых был бесплатно и лежал на каждом столе».
  Думаю, что после десяти лет в Лазаревском институте он был уже достаточно образованным, чувствовал себя в Москве как дома, был активным и любознательным, жил полнокровной жизнью. Не знаю, увлекался ли он сам спортом, но соревнования по модной тогда французской борьбе в московском цирке и на других аренах посещал. При мне он цитировал вербальные объявления ведущего (или судьи) об очередной схватке между борцами. Не раз видел тогдашнего чемпиона мира Ивана Поддубного.
   Не знаю, насколько часто он бывал в драмтеатрах – МХТ и Малом, но в Большом бывал регулярно, о чём рассказывал при мне сам. Для приобретения билетов в Большой театр на спектакли с Шаляпиным надо было простоять в очереди в кассу всю ночь. Студенты могли себе это позволить… Затем они сбывали эти билеты поклонникам Шаляпина, которых было в избытке, по своей цене, но с условием: «Одно место наше».
Как-то один из его друзей того времени, оказавшийся летом в Степанаване, в моем присутствии вспоминал, как бурно они отмечали Татьянин день – праздник московских студентов.
   (Видимо, за все эти московские годы и произошло его неразрывное приобщение к русской культуре и глубокое в неё проникновение, определившее дальнейшую, так сказать, языковую принадлежность  всех нас, его потомков. Русский язык стал для него таким же родным, как армянский, который он тоже  отдельно изучал в своем знаменитом лицее в Армянском переулке, где вся  учёба была на уровне лучших лицеев России. И я, и мой брат, и наши сыновья, родившиеся в Тбилиси – все мы думаем по-русски. (Вспоминаю, как мой младший сын Сергей в раннем детсадовском возрасте в годы нашей жизни в Тбилиси, вдруг заявил: «Мы армянины,– так он говорил тогда, -  по-грузински плохо знаем, по-армянски совсем не знаем, только по-русски знаем».
Надо отметить, что и в дореволюционные годы, когда была Империя и её губернии, в одну из которых – Тифлисскую - входил армянский город Джалал Оглы, и после 1917 года, Тифлис, а потом и Тбилиси, был центром не только грузинской и армянской, но и русской культуры. Таковым он был и в годы советской власти. Мы с братом можем об этом судить не только потому, что ходили в хорошие русские школы, - в этом я убедился на примере сверстников-москвичей после  поступления в Московский авто-дорожный институт по окончании тбилисской средней школы. Я увидел, что русской литературе и грамматике меня в Тбилиси обучали  лучше, чем их в Москве.
В нашей домашней библиотеке было много хороших и редких книг. Одна из работниц книжного магазина на проспекте Руставели была другом семьи и приносила нам все поступающие в продажу новинки московских и других изданий.
    Вернёмся к студенческим годам отца в Москве. Он бывал на балах, которые были тогда в моде, как сегодня молодёжные «тусовки» в ночных клубах. Много лет спустя вспоминал, как на одном из них в Колонном зале Благородного собрания, как тогда назывался Дом Союзов, танцевал мазурку.
В те годы одним из его увлечений стали   русские романсы. Дома была дорогая инкрустированная перламутром семиструнная гитара, на которой он иногда играл, занимая гостей в торжественные дни. Помню в его исполнении романсы «Пара гнедых» и «Очи чёрные». Делал он это не часто, но с большим удовольствием для себя и окружающих.
                …….х………..
Есть документальное свидетельство тому, что он был активным участником тогдашней общественной жизни в своей медицинской области. Передо мной журнал «НИВА», № 21 за 1911 год. После названия на обложке написано: Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни.
  Журнал издавался в Санкт-Петербурге
А.Ф. Марксом и был самым популярным в тогдашней России. В нем публиковались литературные произведения, а подписчики по всей империи, от Польши до Владивостока, получали ещё и полные собрания сочинений классиков русской и мировой литературы.
   В том номере журнала на страницах 394-395 - статья «Экспедиция И.И. Мечникова». В ней рассказано, как
«…наш знаменитый соотечественник, всемирно известный ученый  И.И. Мечников предпринял на средства руководимого им Пастеровского института в Париже интересную и в высокой степени поучительную экспедицию в калмыцкие и киргизские степи Астраханской губернии для изучения чумы и туберкулоза.» У него уже была гипотеза происхождения чумы (от так называемого «чумного клеща»), и он решил проверить её на месте.
   Кроме изучения чумы, учёный собирался выяснить, почему молодые калмыки, попадающие из степей в условия городской жизни в Астрахани, почти поголовно вымирали от чахотки. И.И. Мечников предполагал, что дети степей, в отличие от горожан, не иммунизированы от чахотки, ибо её в степях нет, тогда как жители городов носят в себе как-бы естественную вакцину.
   Кроме самого Мечникова в экспедицию входили ассистенты Пастеровского института итальянец Салимбени, японец Яматучи и француз Брюнье; их всех хорошо видно на снимке к этой статье.
Далее сказано, что в Москве к экспедиции присоединится приват-доцент Л.А. Тарасевич, а в Астрахани – отдельная экспедиция из русских врачей и фельдшеров…, и что хозяйственной частью экспедиции заведует «супруга И.И. Мечникова, отправившаяся с мужем в это нелегкое и небезопасное путешествие». В конце статьи сказано:
«Экспедиция предполагает пробыть в России около двух с половиной месяцев. В настоящее время экскурсанты во главе с И.И. Мечниковым едут вниз по Волге к месту своего назначения. От души пожелаем им успеха в их интересной и высокополезной работе».
   Великого ученого на вокзале в Москве встречала вся медицинская и научная общественность  города. На фотоснимке к статье среди встречающих во втором ряду второй справа  – мой отец в студенческой форме Императорского Московского Университета. Вырезку из журнала и распечатанное фото он хранил всю жизнь.
 

(Как-то отец рассказывал, что Мечниковым была установлена польза кисло-молочных продуктов. Народ это понял так, что «простокваша убивает микробы старости». « И вся Россия ела простоквашу», - добавлял он).
   Кстати, его петербургским потомкам будет интересно узнать, (это также поможет представить атмосферу эпохи, в которую он жил ), что в том же номере журнала на странице 393 приведен снимок памятника погибшим героям-матросам миноносца «Стерегущий», открытого “ …въ Высочайшемъ присутствии Государя Императора 10 мая с.г. в Петербурге, в Александровском парке. Памятникъ, сооруженный изъ бронзы по проекту К.В. Изенберга, изображаетъ подвигъ двухъ безвестныхъ героевъ-матросовъ, потопившихъ взятаго в пленъ японцами «Стерегущаго» и жизнью заплатившихъ за честь Андреевского флага. Государь Императоръ изволитъ беседовать с однимъ из оставшихся в живых матросов «Стерегущего»”.   Этот хороший журнал издавался 48 лет – по сентябрь 1918 года. То есть, перестал существовать менее, чем через год после октябрьского переворота. Многое хорошее последовательно переставало существовать тогда…
                ………..х……….
    Отец вместе с тысячами других граждан России и других стран был на похоронах Л.Н. Толстого 9 ноября 1910 года (как-то дома он вспоминал об этом.)
Газета «Тульские новости так описывала это историческое событие.
«В Тулу и Ясную Поляну приехали около 10 тысяч человек. Из них около двух тысяч – учащиеся высших учебных заведений. Специальными поездами из Москвы прибывали депутации из разных обществ и студенчества. Непрерывно шли добавочные поезда. Для многочисленной публики на станции Засека устроили чайный буфет.
Станцию Засека соединили с Тулой телефоном».
Репортёр «Русского слова» писал:
ЗАСЕКА, 9/XI. Около 3-ех часов ночи я приехал из Щёкина в Засеку. Дорогой необыкновенное явление: все деревни, мимо или через которые приходилось ехать, горят огоньками. Крестьяне не спят, ждут момента, когда надо будет идти на станцию встречать прах Льва Николаевича. Ближе к Засеке встречаются идущие к Ясной Поляне толпы и группы студентов, курсисток, вообще молодёжи. Много их. Чёрной лентой тянутся они по лесной дорожке. «Куда идёте?» - спрашиваю одну группу.
- «В Ясную Поляну». - «Там ведь ночевать негде». - «Ничего, побродим до утра», - отвечают бодро. Ещё ближе к станции и на самой станции уже сплошная толпа. Молодёжь пьёт чай, беседует о Толстом. Спать никто не ложится. Подходят новые поезда.
  В одиннадцатом часу вечера, уже при свете фонарей местные мужики закончили рыть могилу – на кургане, около версты от усадьбы, в Афониной роще – над глубоким оврагом, окружённом деревьями. Это место выбрано самим Толстым.
  Утром 9 ноября траурный поезд в 7 часов 35 минут подошёл на станцию Засека. Многотысячная толпа при приближении поезда как один человек обнажила головы. Когда поезд остановился на станции, толпа расступилась перед семьёй Толстого, подходившей к траурному вагону при гробовом молчании. Софью Андреевну, «согнувшуюся, с лицом воскового цвета», вывели под руки дети и родные.
Минутная заминка. Открывают вагон с телом. В него вошли сыновья Толстого и яснополянские крестьяне, которые подняли закрытый гроб с прахом усопшего при пении «Вечная память» тысячного хора студентов и на поясах вынесли его на платформу.
На гроб кладутся венки из еловых веток и искусственных цветов с надписями: «Незабвенному заступнику и советнику в наших нуждах, великому учителю Л.Н. Толстому». «Уважаемому нашему благодетелю от крестьян Ясной Поляны». За гробом несли только эти венки, остальные везли на четырёх телегах.
Впереди процессии крестьяне несли громадное полотно, на котором было написано: «Лев Николаевич! Память о твоём добре не умрёт среди нас, осиротевших крестьян Ясной Поляны».
Потом шли студенческая депутация, депутации от газет, от учёных и просветительных обществ, театров. Среди них – почти весь состав Малого театра во главе с Южиным. Процессию сопровождал тульский губернатор Д. Кобеко.
Гроб несли уже не на поясах, а на плечах, благодаря чему он буквально плыл над толпой. Гроб, сменяясь, несли представители интеллигенции, науки, литературы, студенты, толстовцы, крестьяне. За гробом шла поддерживаемая сыном Ильёй Львовичем и Философовым, Софья Андреевна. Её окружали дети, близкие родственники. Дальше – видные толстовцы и толпы народа. Все обратили внимание, что на похоронах не было Черткова .       
Всю дорогу студенты и курсистки пели «Вечную память».
В половине одиннадцатого процессия показалась у ворот усадьбы Ясной Поляны. Все возможные высотные точки были заняты фотографами и киношниками. Кинематографисты стояли даже на крыше яснополянского домика.
Гроб внесли в дом крестьяне. Сразу же вошли в дом ближайшие родственники Льва Николаевича и на один час доступ для всех остальных закрыли.
…. Уже через полчаса установили порядок прохода в дом: через одни двери вход, через другие выход. Выстраивается очередь, впереди которой – депутации. Живая лента по описанию репортера «Русского слова», бесконечными зигзагами и петлями опутывает дом, растягивается по аллеям парка. Венки развешены кругом дома. На них – множество трогательных надписей: «Апостолу правды и труда – от московских ремесленников», «Человек человеку брат – от тульских евреев», «Великому писателю земли русской Толстому – от родного города» - от тульского городского управления.
Гроб на руках выносят из дома. Едва он показывается, все падают на колени. Звучит «Вечная память». Позади гроба в том же порядке семья, близкие. Процессия трогается к могиле. По обеим сторонам дороги, ведущей к могиле, вытянулись цепи, составленные крестьянами и молодёжью.
Распорядители похорон после совещания с делегациями решили речей на могиле не допускать – так просила семья.
Раздаются голоса: «На колени!» Вся толпа, как один человек, преклоняет колени.
Гроб опущен в полном молчании. Потом многие прорывались к могиле, чтобы бросить горсточку земли. Под пение «Вечная память» могила засыпается. Длится это очень долго – могилу выкопали необычайно глубокую, в четыре аршина (около трёх метров).
Смеркается. Толпа начинает расходиться. Намечалось сто двадцать речей от депутаций и организаций, но графиня умоляла пощадить её силы. Речи отменили.
Расходились в темноте, в начале шестого вечера.
В семь вечера приехал в Тулу и тут же последовал в Ясную Поляну член Государственного Совета М.А. Стахович. Опоздал на похороны и член Государственной Думы Милюков. Петербургские депутации просили по телеграфу их подождать, но графиня сослалась на волю Толстого похоронить его быстро».
 
Снимок коленопреклоненных при опускании гроба в могилу. Фотография из открытых источников


Так «Тульские новости», и вместе с ними большинство газет всего мира, писали об этом эпохальном событии.
Среди коленопреклонённых был и мой отец.
  Интересен следующий факт. Первая панихида по умершему была отслужена в Армяно-Григорианской церкви в Москве. В Тульских церквях записки с просьбой помянуть «новопреставленного Льва» тут же возвращались прихожанам .
В Петербурге же ещё 7 ноября была отслужена панихида только в церкви при Государственном Совете. Присутствовали лишь несколько членов Совета и чиновники канцелярии.
А отпевали его в Армянской церкви Святой Екатерины на Невском проспекте.
   Паломничество на могилу продолжалось ещё долго. Продолжали приезжать из Тулы, из Москвы, из заграницы – англичане, французы, греки, и др.
 Россия начала жить без Толстого.

                ………………х……………

 

  1913 – год окончания им Московского Университета – завершился получением диплома (в анкетах упомянут, но не найден) и СВИДЕТЕЛЬСТВА,
в котором написано:

От Совета ИМПЕРАТОРСКОГО Московского Университета дано сие свидетельство в том, что он по надлежащем испытании в Медицинском Факультете, определением Университетского Совета, 2 ноября 1913 года состоящмся, утвержден в звании Уездного Врача. Дано в Москве. Декабря 7 дня 1913 года.

            Ректор Университета М.К. Любавский
            Декан Медицинского Факультета Д.Н. Зернов
            Секретарь Совета С. Преображенский

 № 5007 

У сего свидетельства Императорского Московского Университета печать.

Документ скреплен круглой печатью с двуглавым орлом, на отпечатке разборчива по кругу надпись
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ПЕЧАТЬ

              ………………х…………

Из его АТТЕСТАТА от 11 декабря 1932 года, подписанного директором Акушерско-гинекологического института, доктором медицины
 Э. Собестианским (о нём речь пойдёт впереди) видно, что кроме этого свидетельства ему был выдан Диплом от того же 7 декабря 1913 года за № 53718, согласно которому он был удостоен степени Лекаря.
Отсюда следует, что он провёл в Москве почти весь 1913 год и вернулся домой либо в конце этого, либо в январе следующего 1914 года.

 
1913 год. Выпускники медфака Императорского Московского Университета. Крайний справа - отец. В центре – Гайк Мхитарян. Адрес фотоатель «ЮПИТЕР» Поварская у Праги. В Москве номера телефонов ещё только пятизначные   

(…В начале семидесятых прошлого века, почти шестьдесят лет спустя, один мой товарищ в Тбилиси увидел этот снимок выпускников 1913 года. Он долго его рассматривал, а потом сказал: «У них у всех лица другие!»

Возникают вопросы – на что он жил в Москве эти годы? Кто оплачивал его учёбу в ИМУ?
На них нет достоверных ответов. Дядя мне говорил, что его учёбу в Университете оплачивал известный тифлисский меценат и миллионер Александр Иванович Манташев – российский нефтяной магнат и филантроп, один из самых известных и успешных предпринимателей конца XIX и начала XX века. Его дело продолжил сын Левон Александрович, который участвовал в делах отца, включая
благотворительность.
В 1908 году умер его отец. Был ли он на его похоронах в Джалал Оглы? Я смутно помню, что когда в 1944 году умерла бабушка, её младшего сына Геворка на похоронах не было, поскольку он в это время находился в служебной командировке в Иране. В его обязанности, как зооветеринара, входил контроль за состоянием овец и другой живности, поставляемой из Ирана в СССР в рамках ленд-лиза – американской помощи во время войны.
(Кроме оружия – танков самолётов и автомобилей и стратегических материалов, эти поставки включали также продовольствие. До сих пор помню вкус яичницы и молока из яичного и молочного порошка,  американской свиной тушёнки из консервных банок с надписью по-русски. Продукты шли солдатам на фронт и населению.)
Дядя приехал в Тбилиси позднее, после Ирана, был на  могиле матери.
Отец однажды сказал, что похороны отца тоже легли на его плечи. Это может означать, что в 1908 году на похоронах в Джалал Оглы он был.
За достоверность, однако, не ручаюсь, а спросить давно некого. Дядя Геворк ушёл из жизни в далеком 1976 году в возрасте 84 лет.
   Конечно, не всё было ладно в Российской Империи тех лет. ( Если бы всё было ладно, не было бы революции 1905-1907 гг.) Несмотря на отмену крепостного права, эксплуатация крестьян продолжалась. На жителей империи еврейского происхождения всё еще распространялась так называемая «черта осёдлости», запрещающая им  жить в больших городах. (Этим, в том числе, можно объяснить увлечённость евреев революцией 1917 года, предоставившей им доступ к власти после долгих лет унижений). 
       В 1911 году в Киеве в результате покушения был убит выдающийся реформатор премьер-министр П.А. Столыпин, реформы которого могли привести страну к экономическому расцвету. В том же Киеве годом раньше прошёл позорный судебный процесс, вошедший в историю под названием «Дела Бейлиса»: скромный заводской приказчик Бейлис обвинялся в ритуальном убийстве христианского мальчика с целью использования его крови  при выпекании
мацы (!).
Суд его оправдал, разум восторжествовал, однако этот случай послужил стимулом для массовой эмиграции евреев в Америку, куда потом уехал оправданный Бейлис, и где они внесли большой вклад в развитие и процветание Соединённых Штатов.
   Гениальный А.П. Чехов в рассказе «Крыжовник»,  сгущая краски, о тех временах писал:
 « Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, темнота, вырождение, пьянство, лицемерие, враньё…»
   Вместе с тем, не подлежит никакому сомнению, что 1913 год, в котором отец окончил Университет, был годом наибольшего развития российской экономики.
Хорошо помню, как с показателями этого года в школьных и других учебниках по истории СССР долго сравнивались советские достижения в области народного хозяйства. В тот год в Российской Империи была благоприятная демографическая ситуация: средний ежегодный прирост населения составлял 1,65 %. Быстро росли города, расширялась сеть железных дорог, телефонная и телеграфная связь. Высокими темпами развивалась промышленность. По объёму производства Россия занимала 5-6 место в мире, почти не отставая от Франции и превзойдя её по ряду показателей тяжёлой промышленности. Прочно был обеспечен золотой российский рубль, который считался одной из самых твёрдых конвертируемых валют. Французский обозреватель Э. Тери писал: К середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении» [14]. От себя добавлю, что мой кумир и провидец Черчилль, если он на самом деле так оценивал Сталина в парламентской речи в 1959 году, - «Он принял Россию с сохой, а оставил с ядерным оружием», - на этот раз ошибался. К началу Первой мировой войны в 1914 году Россия уже производила собственные легковые автомобили Руссо-Балт, четырёхмоторный самолет-бомбардировщик «Илья Муромец» конструкции русского инженера Игоря Сикорского  , а также боевые подводные лодки и дредноуты. И, наверное, прав был глава Временного правительства А.Ф. Керенский, сказавший о том, что перед самой войной Россия была на самом высоком уровне своего культурного и исторического развития.
Интересно, что ему же, который не переодевался при побеге из Петрограда в 1917 году в женское платье, - хотя так писали в советских учебниках истории, - принадлежат слова: «Если бы не было Распутина, не было бы и Ленина». 
Всё было относительно хорошо до начала Первой Мировой Войны 1 августа 1914 года.

                ……….х……….
 
После получения Свидетельства и Диплома он, скорее всего, в декабре 1913 года, вернулся домой и обосновался в Тифлисе, начав свою трудовую деятельность.












 Возвращение домой. Женитьба. Начало работы. Первая Мировая Война. О тогдашнем Тифлисе.      
Вскоре после университета. Отец второй справа

В начале 1914 года произошло важное событие в его жизни: он женился «первым браком на девице Анне Георгиевне, урождённой Мурадовой, января 22 дня 1914 года, родившейся 15 декабря 1888 года». Такова запись в уже упомянутом АТТЕСТАТ-е, заверенная копия которого сохранилась.
Подробности его жизни с первой женой мне неизвестны. О причинах его развода с ней, состоявшегося в августе 1930 года, я уже писал.
    В архиве отца сохранилась старинная цветная  открытка с изображением Большого театра, здания магазина Мюр и Мерилиз (будущий ЦУМ), Малого театра, Метрополя и стоянки конных экипажей напротив, полученная им каким-то образом, не по почте, о чем свидетельствует отсутствие почтовых марок и штемпелей, уже в Тифлисе, 18 января. Время сделало текст, написанный убористым мелким женским почерком, с ять-ами и твердыми  знаками в конце согласных, - почти неразборчивым. Кое-что разобрать всё же удалось:
         «Многоуважаемый Иванъ Никитичъ! Спасибо за память, никак не думала, чтобы среди счастья, которое теперь Васъ окружает, женился ведь! всетаки вспомнил старых знакомыхъ…
…………..Сёстры веселятся, выезжают на балы и шьют бесконечные платья. Моё счастье дочка начинает понимать… 12 января были её именины. Праздновали у мамаши……
Живём Слава Богу, милые знакомые нас не забывают.
24ое праздновали до 5 часов утра, масса тостов… говорили Вам не безизвестные люди… выпивки  по обыкновению было слава Богу и все были  довольны как никогда. Надеюсь сообщение из Москвы будет прочтено и не объявлено во всеуслышание – я бы просила Васъ порвать…. надеюсь исполните моё желание. Сообщите, если есть желание поделиться о себе, счастливы ли Вы безгранично, как мечтали. Наши шлют привет. Желаю счастья.»
Подпись неразборчива.
Сохранил он эту открытку, видимо, не случайно.
   
 Далее в его АТТЕСТАТ-е написано (сохранены слог и грамматика оригинала):
«Дан сей аттестат из Повивального, ныне Акушерско-гинекологического Института Наркомздрава бывшему штатному ординатору сего Института врачу Огану Микиртичевичу (он же Иван Никитич) Тер-Акопову в том, что, как видно из формулярного его списка, родился двадцать пятого ноября тысяча восемьсот восемьдесят шестого года, вероисповедания армяно-григорианского, имения ни родового, ни благоприобретенного не имеет, жалованье получает шестьсот рублей в год. По окончании полного курса наук в Московском университете удостоин степени лекаря, в чем ему выдан диплом от 7 декабря 1913 года за № 53718. Являлся к исполнению воинской повинности в г. Москве в Призыв 1908 г. и по зачислении в ратники ополчения второго разряда выдано ему Московским Городским по воинской повинности присутствием свидетельство от 23 октября 1908 года за № 699. Приказом по управлению медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе от 7 октября 1914 года за № 52 определен на службу со дня приказа с назначением на должность штатного ординатора Закавказского Ольгинского Повивального института».

 
Начало работы

Этот институт, практически с первого дня его трудовой деятельности и до конца жизни, был его единственным основным местом работы. Мало кто может похвалиться таким постоянством.
 
Вместе с тем, он нёс и военную службу в качестве полкового врача и хирурга как в Первую, так и во Вторую Мировые войны.
Конечно о том, как он жил и работал во время Второй Мировой – Великой отечественной войны, я расскажу больше и подробнее, поскольку, хоть и малолеткой и подростком, но сам был этому свидетелем. Что же касается событий 1914-1918 гг., то сделать это гораздо труднее. Кое-какие сведения, тем не менее, сохранились, - в памяти (я помню его рассказы), и в уцелевших бумагах его архива.
   
    В связи с тем, что война уже шла, он трудился не только в институте по своей основной специальности, но и как хирург - в лазарете для раненых, доставляемых с турецкого фронта Первой Мировой.   
Во время той войны этот лазарет размещался в здании гостиницы «Мажестик», которая сейчас называется TBILISI-MARRIOTT.

 
Фотография из открытых источников

Это – очень красивое здание, передняя стена которого изогнута по горизонтали, и этот изгиб совпал с дугой Головинского проспекта, ныне проспекта Руставели. Отец говорил, что в то время это был смелый шаг со стороны архитектора. Им был Габо Тер-Микелов , а мысль о создании лучшего отеля в Европе пришла в голову другому тифлисскому армянину и олигарху, одному из самых богатых людей Закавказья Михаилу Арамянцу, который и финансировал этот свой замысел. В 1915 году здание было готово и получило медаль в Париже как лучший отель того года .
                ……….ххх……………

Из вышеприведенных документов можно сделать следующие выводы. Вернувшись домой и обосновавшись в Тифлисе, он начал работать в этом институте в начале октября 1914 года. Одновременно он начал преподавать в  школе акушерок.

                ………….ххх………..

Чем же был тогдашний Тифлис?
Ещё А.С.  Пушкин в уже  упомянутом «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года» писал:
«В  Тифлисе главную часть народонаселения составляют армяне: в 1825 году было их здесь до 2500 семейств. Во время нынешних войн число их ещё умножилось. Грузинских семейств считается до 1500».
С годами картина менялась. К концу позапрошлого века (в 1899 г.) грузин насчитывалось 26% (45000 человек), а армян – 36,4% - 63000 человек. 21% населения составляли русские – без воинского контингента и чиновников, которые в переписи не участвовали, так как считались временно проживающими, т.е. находящимися на службе [15].
     В 1921 г. народный комиссар РСФСР по делам национальностей И. Сталин в своём докладе общему собранию тифлисской организации коммунистической партии Грузии говорил:
«…нельзя не считаться со своеобразными условиями национального состава населения Грузии, в силу которых значительный процент этого населения составляют армяне, а в Тифлисе, в столице Грузии, даже около половины всего населения, что, несомненно, обязывает Грузию при любой форме управления вообще, при советском же режиме в особенности, сохранить как с армянами, так и с Арменией безусловный мир и братское сотрудничество».
   Мир и братское сотрудничество сохранялись не всегда и в смутное время в 1918 году произошла недолгая армяно-грузинская война, которая шла с переменным успехом .
   В апреле 1923 года в «Докладе о национальных моментах в партийном и государственном строительстве» XII съезду Российской коммунистической партии (большевиков) – РКП(б) – нарком И. Сталин отметил: «Тифлис – столица Грузии, но в нём грузин не более 30%, армян – не менее 35%, затем идут все остальные национальности. Вот вам и столица Грузии».[16].
Далее в том же докладе Сталин продолжает: «Ежели бы Грузия представляла собой отдельную республику (тогда Грузия, Армения и Азербайджан составляли Закавказскую федерацию – Э.А.), то тут можно было бы сделать некоторое перемещение населения, например, армянского из Тифлиса. Был же в Грузии принят известный декрет о «регулировании населения в Тифлисе, о котором тов. Махарадзе заявил, что он не был направлен против армян. Имелось в виду некоторое перемещение население произвести так, чтобы армян из года в год оказывалось меньше в Тифлисе, чем грузин, и, таким образом, превратить Тифлис в настоящую грузинскую столицу. Я допускаю, что декрет о выселении они сняли. Но у них имеется масса возможностей, масса таких гибких форм, - например «разгрузка», - при помощи которой можно было бы, соблюдая видимость интернационализма, устроить дело так, чтобы армян в Тифлисе оказалось бы меньше».
Далее Сталин критикует действия грузинских меньшевиков, которые «… просто выселяли из Тифлиса армян и татар».
В то же время, в своей проникновенной книге «Своими глазами с любовью и печалью» Нами Микоян правдиво пишет о «неподдельном интернационализме», характерном для Тифлиса 20-х -30-ых годов [19].   
  Жизнь, однако, показала, что, несмотря на эту конструктивную критику, идея о возможности насильственного выселения из мест постоянного проживания отдельных национальных или классовых групп: чеченцы и другие кавказские народы, крымские татары – во время войны; кулаки, к которым причислялись и те, у которых была не одна, а две коровы – в годы коллективизации сельского хозяйства , - запала Сталину в голову, и он успешно претворял её в жизнь и до, и после войны. Я сам помню, как после войны, в 1948, 1949 и 1950 гг., из Тбилиси выселяли армян, когда-то бежавших от геноцида и нашедших приют в Грузии, но сохранивших, видимо бессознательно, турецкое подданство. Один из студентов Политехнического института в Тбилиси, где я учился в 1953-1956 гг., сам был этому свидетелем. В их дворе жило несколько армянских семей. «Время выбирали, когда сон наиболее глубокий, 4 или 5 часов утра. Без предварительного предупреждения (боялись побегов). Давали короткое время на сбор вещей и на грузовиках вывозили на вокзал, где уже стояли вагоны. Мы соседи потом носили им туда еду».
Ещё я помню, что нам в 9-ом классе в 1950 году физику преподавал туповатый педагог, житель Авлабара Абрам Ервандович Шагинян. В один день он был «мрачнее тучи» и мы спросили о причине этого нашу классную руководительницу, учительницу французского Сирану Христофоровну Наринян. Она сказала, что выселили его невесту.
   Выселение греков из Черноморья в Казахстан после войны в 1949 году блестяще описал Фазиль Искандер в главе «Харлампо и Деспина» романа «Сандро из Чегема», одного из лучших произведений русской советской литературы.
   О выселении чеченцев из Чечни во время войны в 1944 году мне рассказал много позднее один из непосредственных участников этих событий. В 1944 году ему было двадцать лет и он был рядовым солдатом внутренних войск НКВД  в Тбилиси. «Нас посадили на виллисы и повезли в Грозный. Согласно приказу мы окружали каждый дом и давали время один час на сбор вещей. Затем вся семья вывозилась на вокзал и размещалась в товарных вагонах».
( Причиной выселения считалось предательское поведение чеченцев во время войны. Этому вопросу посвящено немало литературы. Все эти операции военных и послевоенных лет осуществляло ведомство нашего земляка Л.П.Берия по прямому указанию  Сталина).
  Вернемся к вопросу о национальном составе Тифлиса. И хотя подробный анализ не входит в нашу задачу, читателю необходимо знать, что армяне издавна составляли в Тифлисе большую этническую группу и армянская община была одной из наиболее давних. Первые поселенцы – выходцы из Ани - древней столицы Армении. были приняты грузинским царём Давидом IV Строителем, широко поощрявшим иммиграцию из экономических соображений. С тех пор присутствие армянского этнического элемента в столице Грузии было постоянным. При этом армяне заняли  достаточно высокие позиции в социальной структуре городского населения, получив от грузинских царей звания мокалаков, то есть почётных граждан, и даже княжеские титулы. С начала XIX века в Тифлис постоянно иммигрировали армяне из разных мест Закавказья и Передней Азии. Тифлису суждено было сыграть значительную роль в национальном движении армян. Его многочисленное армянское население было заметной частью армянской диаспоры. Именно в их среде зарождались многие культурные и идеологические движения, которые становились затем заметными событиями в жизни всего армянского народа. В XIX веке в Тифлисе выходило наибольшее количество изданий на армянском языке. В них обсуждались самые горячие проблемы, стоявшие перед народом. Местная печать часто сообщала обо всех, более или менее значительных событиях в жизни диаспоры. Тифлис стал армянским культурно-просветительским центром. Знаменитая духовная семинария Нерсисяна давала фундаментальные знания армянскому юношеству, причём здесь учились представители не только местных тифлисских армян. Прислать сюда на учёбу своих сыновей почитали за честь семьи как из коренной Армении, так и из других регионов, где жили армянские мигранты.
    Именно в Тифлисе началось планомерное историко-этнографическое изучение Армении. Выходящий там же журнал «Азгаракан андес» («Этнографическое обозрение») публиковал ценнейшие материалы и исследования по культуре и быту народа. Энтузиастами из Тифлиса была сформирована весьма ценная коллекция этнографических предметов, которая потом влилась в фонды Государственного исторического музея Армении в Ереване [15].
    Лучшие здания города – упомянутый отель «Мажестик», драматический театр имени Руставели, красивейшие жилые дома в Сололаках и других частях города, административные здания и церкви, величественный армянский собор Ванк – всё это было, а уцелевшая часть и сегодня есть в Тбилиси.
   (Немного о Ванке. Этот кафедральный собор был крупнейшим культовым сооружением старого города. Он служил пристанищем и духовным домом для многих выдающихся армянских деятелей, в том числе для писателя-классика Ованеса Туманяна. В пантеоне собора были похоронены российский военачальник Лорис-Меликов, мэры Тифлиса – этнические армяне, драматург Габриэл Сундукян, Александр Манташев, и другие. После разрушения собора и кладбища часть уцелевших останков была перезахоронена в Ходживанке - армянском кладбище с пантеоном общественных деятелей, а другая – во дворе армянской апостольской церкви Сурб Геворк.
     В начале XX века в соборе нашли убежище и бежавшие из Турции армяне.
    После советизации Грузии собор стал приходить в упадок. Власти города начали собирать подписи армян, чтобы оправдать снос собора. Тех, кто уклонялся, - шантажировали, а то и ликвидировали.
С требованием дать согласие на снос церкви и строительство на его месте школы обратились и к армянским священникам. Один из них сказал им: «Не я строил церковь, чтобы просить её разрушить». Спустя два дня он исчез.)

Высокий пост городского головы – мэра, также, в основном, принадлежал армянам. Первым в Тифлисе в 1841 году был избран местный армянин И. Измиров, последним – А. Хатисов. Некоторые из них сыграли значительную роль с процветании города. При Я. Туманове (1870-1875) было введено городское самоуправление и основано Михайловское ремесленное училище (впоследствии – Вторая мужская гимназия, Нахимовское училище, средняя школа №25). А.Матинов (1879-1891) способствовал благоустройству Тифлиса мостами, водопроводом, зданием мерии, а также проложением трамвайных путей (конка). При А. Хатисове (1909-1917) были проведены канализация, укладка асфальта,  освещение улиц.
   Многие городские объекты носили армянские названия: Эриванская и Мадатовская площади,  улицы Арцруни, Шелковникова, Лорис-Меликова, Мадатова, Тер-Гукасова, Сундукяна, Лазарева, Бебутовская, Аргутинская, Коргановская, Нерсесовская, Долухановская, Аштаракская, Эчмиадзинская, Ванкская, Сурб-Ншанская, Сурб-Минасская, Норашенская, Армянский базар (позднее – улица Леселидзе, сейчас – Котэ Абхази), Мадатовский и Мнацакановский мосты, Худадовский лес… - перечислены далеко не все [17]. Сейчас их почти не осталось.
      Как-то с отцом мы шли к кому-то в гости по улице Атарбекова – она параллельна проспекту Руставели и ведет в Сололаки – до революции район зажиточных армян. Это было в конце сороковых прошлого века. Он мне тогда сказал: «Когда-то здесь в каждом доме был родственник».
Несомненно одно: всё, происходящее в Тифлисе-Тбилиси, жителем которого он был, было ему далеко небезразлично. Он явно переживал снос Ванка и других армянских церквей. Но жизнь при советской власти научила многих оставлять свои мысли при себе. Помогало то, что он был слишком занят своей работой. Вместе с тем помню, как он не одобрял постройку Дома Правительства Грузии именно на этом месте проспекта Руставели. «Это здание, - говорил он, - заслонило красивый вид на фуникулёр». (До этого там стоял Тифлисский Александро-Невский военный собор, построенный в 1871-1897гг., и снесенный в 1930 году, который не заслонял.)
   Как уже было сказано, родной Джалал Оглы входил тогда в Тифлисскую губернию. И он приехал с Дипломом лекаря и Свидетельством о звании уездного врача из Москвы именно в Тифлис.

                …….Х………..

Его рабочий стаж начался еще в 1912 году и составлял к 1950 году, когда он начал оформлять пенсию, 38 лет. Это сказано в одной из справок, полученных им для представления в орган социального обеспечения, который тогда назывался СОБЕС. Значит последние два года учёбы в университете, 1912 и 1913, он уже работал врачом интерном в одной из московских клиник.


               …………….х…………….

Легко представить, что начавшаяся  1 августа 1914 года Первая Мировая война изменила весь уклад жизни. В Автобиографии, написанной им в октябре 1952 года для юбилейного альбома по случаю 40-летия окончания медицинского факультета Московского Государственного университета в 1913 году, читаем:

«Одновременно с основной работой в Институте ОМД в первую империалистическую войну 1914-1918 гг. был заведующим лазарета №38, где у меня лечились мои товарищи Мотов и Уткин, которые в полном здравии выписались из лазарета.
С болью в сердце вспоминаю товарища по Университету д-ра Мусселиуса, доставленного в 1916 году с турецкого фронта в тяжёлом состоянии, который скончался от тифа на второй день по поступлении в лазарет».
   Фотографии Мотова, Уткина и Мусселиуса взяты из альбома выпускников 1913 года медицинского факультета Императорского Московского Университета.

    Начало его работы в Тифлисе совпало с началом Первой Мировой войны в августе 1914 года. О его участии в той войне нам известно из упомянутых АТТЕСТАТА и Удостоверения (оба подписаны директором института Э.М. Собестьянским), его автобиографий, рассказа об одном случае на турецком фронте, а также письма, которое больные солдаты написали ему в июне 1917 года. 
Ниже следует это письмо с сохранением орфографии. Уже произошла Февральская революция. В июне уже нет царя, но ещё цела Империя и война на всех фронтах продолжается. Отсюда в письме непривычное ранее обращение «товарищ».

  Товарищу врачу Тер-Акопову
               
                Лазарета №8 отделения №1-Б
  Мы больные по дошедшимъ до нас слухамъ узнали, что Вы по неизвестнымъ намъ причинамъ переводитесь в хирургическое отделение этого же лазарета. На общем собрании 12 с/м мы решили обратиться к Вамъ с просьбой не оставлять насъ; такъ как мы находимъ, что такая частая смена врачей, как наблюдается въ последнее время въ нашем отделении безусловно мешает нашему правильному лечению. С Вашим уходом мы должны будемъ лишиться – по имеющимся у насъ сведениямъ – среднего медицинского персонала, который также собирается уходить, и который так же гуманно и сердечно относится к намъ больнымъ, как и Вы товарищъ докторъ.
Мы думаем что Вы во имя товарищеского долга не оставите нас на произволъ судьбы и темъ самымъ дадите намъ возможность – благодаря Вашему внимательному отношению – выздороветь и снова возвратиться на защиту дорогой нам свободы. Мы надеемся, что Вы услышите наш ропотъ и постараетесь всеми силами не оставить насъ. Если от нас больныхъ – потребуется Вамъ наше активное участие для оставления Васъ в нашем отделении, мы явимся по первому Вашему Призыву.

Тифлисъ, Июня 12-го дня 1917 года
Больные:
А. Андреев   Арсен Кеворковъ   Нрзб     Кантария     Зирако-Захрановский
Р. Ваткис (Нрзб)   В. Шварцъ Копфъ    Акоповъ   Нрзб   Свитенко   Майеръ  Пангадовъ
Казарянцъ    Капустинъ   Савченко    Тархчиянъ   Гауфлеръ   Свистунъ  Нрзб   Нидентамъ   
Кузмовиченко   Зинченко    Нрзб     Госкъ   Твелашвили   Квачая   Кейничъ   Реплихнеръ
Зиверонъ   Тищенко   Нрзб   Н. Погосовъ    Громовой    Лапинъ   Аслановъ   Зураб Авакянъ   Чичуа   Нрзб   Циклеръ   Мотери Парфировъ  И. Бедко   Мкртичовъ  Шварцъ  Пчелиновъ   Нрзб   Нрзб   Герасимовъ   Шибель   Васичъ   Зоммеръ   Мкртичянцъ   Кисишвили    Какабадзе   Ролядоръ  Нелидовъ   Нрзб    Датиашвили   Джибладзе   Лечинъ
Какабадзе 

Кроме того, остальные больные, как неграмотные или в тяжелом состоянии также выразили свое согласие.


В этом письме 60 подписей, плюс последняя фраза. Оно говорит само за себя и не случайно он его сохранил.
Работал он как военврач не только в госпиталях в Тифлисе, но и в действующей армии. Как написано в АТТЕСТАТЕ,  «…в марте 1918 года был мобилизован Закавказским комиссариатом и отправлен на турецкий фронт  на должность старшего врача 6-го армянского стрелкового полка, согласно удостоверения, выданного армянским национальным советом от 1 августа 1918 года за №375».
  Как-то он при мне рассказывал, что во время его пребывания на турецком фронте согласно приказу были расстреляны по законам военного времени два дезертира. Один продолжал шевелиться и начальство вызвало полкового врача чтобы удостоверить смерть после  контрольного выстрела. Полковых врачей было двое. Отец туда не пошёл, это с готовностью сделал его коллега. После второго выстрела ему в лицо попали капли биоматериала жертвы. Позднее отец увидел, что этот врач стоит в казарме, где они квартировали, и пытается смыть с лица невидимые пятна, которые он ощущал, с помощью ваты, которую  постоянно смачивал водой. Это не помогало. «В итоге он заболел, продолжать службу уже не мог, его списали и отправили домой».
      Этот рассказ отца я запомнил. Суровые фронтовые будни Первой Мировой не обошли его.

                …………..х………..

Это было начало его трудовой деятельности. Война внесла коррективы в его специализацию как гинеколога; он начал работать и
ординатором в лазаретах Союза городов №№ 8 и 38.
(Во Вторую Мировую – Великую отечественную войну слово «лазарет» заменили на «эвакогоспиталь».)
   В лазарете №8 он, будучи ещё молодым врачом, работал под руководством профессора Григория Михайловича Мухадзе, где был его ассистентом при хирургических операциях раненых солдат с турецкого фронта Первой Мировой. Об этом выдающемся хирурге, к которому отец относился с искренним уважением, стоит рассказать подробнее.
Г.М. Мухадзе (1879-1948) окончил медицинский факультет Императорского Томского университета, работал хирургом в Минусинске, Красноярске, Томске. В 1911 году вернулся в Грузию. Стал доктором медицины в 1912 году. В 1913 знакомился с работой хирургических клиник в Германии, Англии, Франции. А во время Первой Мировой войны был главным врачом и главным хирургом того самого Тифлисского лазарета №8 Союза городов.
   В 1918 г. он организовал и возглавил ортопедический (травматологический) институт. С 1919 года заведует хирургическим отделением Михайловской больницы Тифлиса. В 1932 году организовал Республиканскую центральную станцию переливания крови и до конца жизни руководил НИИ переливания крови. Он сконструировал передвижной кабинет переливания крови, применил метод двухэтапной заготовки консервированной крови, разработал показания и противопоказания к переливанию. Создал двухтомное руководство по частной хирургии. Автор оригинального учебника по переливанию крови на грузинском языке, переведенного им же на русский язык. Автор около 90 работ, в том числе10 монографий по анестезиологии, урологии, хирургии сердца и сосудов, органов брюшной полости, трансфузиологии. Действительный член АМН СССР с 1944 года.
Это был поистине выдающийся врач-хирург [21]. На территории бывшей Михайловской больницы в Тбилиси ему установлен памятник и одна из улиц носит его имя. Позволю себе предположить, что в области  хирургии он был в Закавказье и в мире тем же , кем был Э.М. Собестьянский в области гинекологии.
В архиве отца, которого он знал со времён Первой мировой войны, сохранилась записка на фирменном бланке «Профессора хирургии Г.М. Мухадзе» от 4 августа 1944 года (шла Великая отечественная война):

               

Дорогой Иван Никитич!
В Степанаване отдыхают моя жена и сын у племянника моего зав. доручастком инженера Лисицына. К сожалению я сам приехать не смог. Очень прошу, если у моих будут какие- либо затруднения (с прикреплением хлебных карточек, болезни и пр.) и в случае обращения к Вам не отказать в любезности помочь им. К Вам на квартиру звонил, но никто не отвечает
   С искр. уважением Г.М. Мухадзе. 

Мне было 11 лет и я помню жену и сына, который занимался строительством небольших мостов через реку Дзорагет и вместе с матерью бывал у нас в Степанаване. Это было частью дорожного строительства и подобная работа, видимо, давала бронь, т.е. освобождала от служения в действующей армии во время ВОВ. (Дороги и мосты имели стратегическое значение.  Я уже писал о помощи союзников, шедшей на «Студебеккерах» из Ирана через Степанаван.)
   Позднее Г.М. Мухадзе посетил Степанаван. Отец привлёк всю медицинскую общественность и городские власти.  Высокому гостю был оказан достойный прием. Он показал ему больницу,  поликлинику, детский туберкулёзный санаторий,  все достопримечательности знаменитого в те годы курорта – его родины. Кроме того, он помнил, как работал в руководимом Мухадзе лазарете ещё в ту войну, когда лечил раненых на турецком фронте солдат…
В местной газете об этом визите была напечатана статья с фотографиями.
                …………х………
Деятельность отца как военного хирурга продолжилась в годы Великой отечественной войны.
Вернёмся, однако, к началу его работы как гинеколога в Тифлисе после Москвы, где он прожил семнадцать лет, получил блестящее образование, и сформировался как личность. 













Закавказский Ольгинский Повивальный Институт и его директор доктор медицины Э.М. Собестьянский.

С годами названия института менялись: Институт ОМД (охраны материнства и детства), Институт Акушерства и  Гинекологии, НИИ акушерства и гинекологии, но суть оставалась. В настоящее время называется Научно-исследовательский институт перинатальной медицины и гинекологии им. И. Чачава (с больницей и родильным домом). Девиз Института - LIFE BEGINS HERE (жизнь начинается здесь) сформулирован очень верно.

 
Институт ОМД сегодня. Фотография из открытых источников

    Вначале этот институт был больницей и родильным домом. Год основания в Тифлисе – центре Закавказья – 1873. Со дня основания назывался Закавказский Великой Княгини Ольги Фёдоровны Повивальный Институт. Великая Княгиня была женой четвёртого сына императора Николая I и отличалась благотворительной деятельностью в Закавказье, поскольку её супруг Великий Князь Михаил Николаевич был назначен своим братом императором Александром Вторым наместником на Кавказе. Они прожили в Тифлисе двадцать лет. Именно она создала Институт, который поначалу содержался на её деньги. Улица, на которой институт расположен и сегодня, называлась Ольгинской, затем Ленина (на которой мы жили), потом М. Костава. Сейчас эта  «Медицинская клиника «Чачава», значительно расширила свою деятельность на коммерческой основе, включая стоматологию и услуги инсеминации для бесплодных супружеских пар. Работает в кооперации с турецкими врачами. Но повивальное дело остаётся основным направлением его деятельности.
   С самого начала это было первое государственное
Учреждение, в котором акушерством и гинекологией как прикладной наукой стали заниматься только с приходом на пост директора доктора медицины профессора Эдмунда Михайловича Собестьянского,  первого директора и наставника отца, позднее ставшего старшим товарищем и другом. Об этом свидетельствует надпись «Ване от Эдмунда» на обложке его докторской диссертации, изданной отдельной книгой в Тифлисе в 1905 году. Фото Собестьянского всегда висело на стене отцовского кабинета.
Э.М. до революции имел чин статского советника.
Он был выдающимся специалистом в своей области. Обычно медики такого уровня оседали в Петербурге или Москве. Закавказью очень повезло, что он осел в Тифлисе (мог бы остаться, например, в Харькове, где был студентом). Его труды, такие, как два тома «Лекции по акушерству. Физиологическая и патологическая части», исследования казуистики родов сросшимися двойнями (в акушерско-гинекологической клинике профессора Н.Ф. Толочинова в Санкт Петербурге), а позднее – отчет по гинекологическому отделению Тифлисской Михайловской больницы за 1896 и 1897 гг., и другие – говорят сами за себя.
    Статский (гражданский) советник соответствовал военному чину бригадира (генерал-майора) и придворным чинам церемонимейстера и камер-юнкера. Обращение к этому чину было «Ваше высокородие».
     Вот что написано в его Curriculum Vitae на последней странице диссертации:

 

Эдмундъ Михайловичъ Собестьянский, потомственный дворянинъ, римско-католического вероисповедания, родился в 1867 году. Среднее образование получилъ в 1-ой Тифлисской классической гимназии, которую окончил в 1887 г. В сентябре месяце того же года поступилъ на медицинский факультетъ Харьковского ИМПЕРАТОРСКОГО университета. В 1893году окончил курсъ съ званием «лекаря с отличием», при чёмъ в томъ же году былъ назначенъ сверхштатнымъ ординаторомъ Харьковской Акушерской клиники, в каковой должности пробылъ три года. 1-го января 1896 года приказомъ по Управлению Медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе назначенъ заведующимъ гинекологическимъ отделениемъ Тифлисской Михайловской больницы, а 17 апреля 1898 года назначенъ преподавателемъ, заведующимъ акушерскимъ отделениемъ Закавказского Ольгинского Повивального Института, в каковой должности состоитъ до настоящего времени. Экзамены на степень доктора медицины сдалъ въ 1895-1896 г.
       Имеет следующие печатанные труды:
(далее следует список трудов, последний из которых
№24 «Къ технике искусственного возбуждения преждевременныхъ родовъ» авторъ представилъ какъ диссертацию на степень доктора медицины.
 
Одной из задач Института было обучение и подготовка акушерок, т.е. развитие повивального дела во всём Закавказье; в него тогда причислялись аулы и станицы Северного Кавказа. В работе З.Р. Аликовой и Т.З. Ахмадова подробно рассматривается этот вопрос [18]. Вначале цитируются строки из Устава повивальных бабок 1789 года, где в 1-ом пункте сказано: «Каждая повивальная бабка должна быть в звании своём испытана, удостоена и присягою обязана; притом благонравна, доброго поведения, скромна и трезва, дабы во всякое время в состоянии была дело своё исполнять». В этой же статье сказано, что на Кавказе подготовка присяжных квалифицированных повивальных бабок началась в 1875 году на курсах повивального искусства при Закавказском повивальном институте, преобразованном из частного родовспомогательного заведения в Тифлисе под патронатом Великой княгини Ольги Фёдоровны. В Уставе говорилось, что целью Института были оказание врачебного пособия роженицам, а также «доставление теоретического и практического по повивальной части образования лицам женского пола, по преимуществу из туземок». С 1878 по 1902 год институт выпустил 380 городских и 68 сельских повивальных бабок [19].
Эти данные мною взяты из книги Григория Яковлевича Арешева (1881-1957), которая была издана в 1914 году в Тифлисе и называлась «Закавказский Ольгинский Повивальный Институт: исторический очерк за сорок лет. 1873-1912». Автор работал тогда ординатором в этом институте. Он был старше отца, родился в Агбулахе (Нагорный Карабах), в 1909 году окончил медицинский факультет Киевского университета. Работал в Киеве, затем в Тифлисе. Еще в 1919 году он переехал в Эривань (так назывался тогда Ереван), основал там первое акушерско-гинекологическое учреждение в Армении, организовал школу, т. е. использовал весь свой опыт, накопленный в Тифлисе. Создал кафедру акушерства и гинекологии в Ереванском медицинском институте, которой руководил до 1952 года. Долгие годы был председателем научного общества акушеров-гинекологов Армении. Его именем названа первая больница Еревана, клиника акушерства и гинекологии. Стал доктором медицинских наук, профессором, был награждён орденом Ленина. Его не стало в 1957 году.
  Зачем я уделил столько внимания Г.Я. Арешеву (он же позднее –Григор Акопович Арешян)? И здесь, опять нарушая хронологию повествования сообщаю, что в архиве отца нашёл от него телеграмму, датированную декабрём 1930 года, посланную на домашний адрес Тифлис, Грибоедова 30:

ЮЗБАШЕВ УШЁЛ ПРЕДЛАГАЕТСЯ ВАМ ЕГО МЕСТО ЗАВЕДУЮЩЕГО АКУШЕРСКОГИНЕКОЛОГИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЕЙ ЛЕНИНАКАНЕ ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ СОГЛАСИЕ НАЛБАНДЯНА 86 АРЕШЕВ

Имелось в виду, что отец, руководя больницей в Ленинакане (ныне Гюмри), будет постоянно проживать в столице Эривани.
В памяти сохранилось еще одно предложение от Арешева о переезде и работе в столице Ереване. Позже в письме от 21 апреля 1932 года, которое привожу с сокращениями, Арешев пишет:

                Дорогой Иван Никитич!
Получил телеграмму и очень огорчён. Через 2-3 года пожалеете об этом отказе. Но что же делать.
………………………………………………………………………………………………………………………
У нас всё попрежнему. Мария Людвиговна (супруга Арешева – Э.А.) не может простить Вам отказа от переезда в Эривань.
               Привет всем нашим друзьям.
                Арешев.          

Причин для отказа у отца было много. Уровень Тифлиса, столицы Закавказья  тех лет намного превосходил уровень Эривани. Родной Джалал Оглы еще недавно входил в Тифлисскую, не в Эриванскую губернии. Уже была слава, успешная частная практика и, соответственно, установившиеся доходы. С 1926 года была работа и в поликлинике штаба Закавказского военного округа. Был обширный круг друзей и знакомых. Проживал в пятикомнатной квартире в самом центре на Грибоедова 30. Бросить всё это и переехать в Эривань?  Кроме того, в это время уже имел место разлад с первой женой, так никого и не родившей за годы брака.
    И ещё об одном. Арешева можно понять: взяв на себя миссию организатора важнейшего для здоровья нации дела, он хотел иметь рядом такого специалиста, как известный ему Тер-Акопов. В Эривани он считал бы себя наставником. А отец уже имел в Тифлисе наставника лице Э.М. Собестьянского. Арешев, при всей привлекательности его облика и дела, которым он занялся в Армении, до «собестьянского» уровня потомственного дворянина не тянул…
Все это - только мои предположения.

                …………….х……………

Обосновавшись в Тифлисе и поступив на работу в Ольгинский повивальный институт, он уже считал себя подготовленным к частной практике, к приёму больных на дому. Для этого он уже в мае 1914 года приобрёл у некоего А.С. Клебанского, Елизаветинская улица д. 50, набор хирургических и гинекологических и гинекологических инструментов, необходимых практикующему гинекологу. Среди этих приобретений ногодержатели, катетеры, зонды маточные, бюретки и многое другое, назначение которого понятно специалистам.

 


В счёте, адресованном Господину Доктору Тер-Акопову, Судебная 31, указана сумма за 24 изделия «всего» 33 рубля 75 копеек. (Это тоже говорило о твёрдости царского рубля.)
Всё это означает, что к приезду в Тифлис он уже имел опыт работы по своей специальности, приобретенный ещё в Москве. Вот почему стаж его работы исчислялся уже с 1912 года и продолжился в Тифлисе в 1914 году. Если посмотреть на сохранившуюся записку «Мои книги», то в списке из 27 наименований (включающих тома ранее упомянутой Анатомии Зернова), имеются книги:
 Э. Буммъ. Руководство по изучению акушерства, 1907 г., и
А.П. Губаревъ. Акушерские исследования, 1910 г.
Остальное – набор книг, необходимых практикующему врачу: два тома «Внутренние болезни» Штрюмпеля, «Оперативная хирургия» Боброва, «Патологическая анатомия» Никифорова, «Половые болезни» Фингера, «Первая помощь»
Майера, «Терапевтический справочник» Шпирера, и др.
(Медицинские книги занимали несколько полок в большом книжном шкафу у нас дома. Спустя годы после смерти отца я отнёс их в его институт и передал тогдашнему директору Ш.М. Коридзе.
А весь с годами пополнившийся инструментарий, включая микроскоп, я подарил двоюродной сестре моего друга Амирана Татуше Гавашели, которая работала врачом в горном селе Геби на границе со Сванетией и была в одном лице за всех. Там эти инструменты продолжали служить всем, включая «страждущих» женщин.)
   Почему он избрал именно гинекологию? Интересно рассудил на эту тему мой друг профессор в области  лазерной физики Игорь Николаевич Троицкий, мать которого Бронислава Григорьевна Липницкая тоже была гинекологом. К его предположениям я добавляю свои.
    Считается, что медицина, целью которой является сохранение здоровья, продление жизни, предупреждение и лечение болезней, облегчение страданий от физических и психических недугов, включает 40 областей, от аллергологии до эндокринологии. Одна из них – гинекология, - на мой взгляд, является самой важной для человечества. Женские болезни поражают не только ЕЁ, но и плод, который ОНА в себе носит. Остальное не требует  примитивных комментариев. И так всё понятно.
    В конце сороковых учительница истории в школе Раиса Максимовна говорила нам: «Дети, вы должны знать, что когда женщина рожает, она одной ногой стоит в могиле».
   Вместе с тем, большинство из специалистов по гинекологии – женщины. Но от кого женщина ждёт помощи прежде всего? От мужчины.
Отца очень любили и ценили и излеченные и спасённые им женщины, и вся их родня. Вот почему, спустя многие десятилетия после его смерти, его правнуку Диме старушки в Степанаване целовали руки.

                ……………….х…………….

Почти одновременно с началом работы в Ольгинском Повивальном институте он начал свою преподавательскую деятельность. В Удостоверении от 27 мая 1926 года №1658, подписанном директором Э.М. Собестьянским, сказано, что «…в бытность свою ординатором многократно лично производил все сложные, как акушерские, так и гинекологические
Операции, вплоть до чревосечений. Кроме того, провёл несколько тысяч родов (это в 1926 году! Сколько же было к концу его жизни в 1953? – Э.А.), а также вёл амбулаторный приём больных, руководил практическими занятиями по акушерству и гинекологии с ученицами института и был преподавателем в школе акушерок» (курсив мой – Э.А.).
  Согласно упомянутого  АТТЕСТАТ-а от 11 декабря 1932 года он, как уже было сказано, с 1914 по 1918 год работал в лазаретах Тифлиса хирургом и лечил раненых солдат как там, так и на турецком фронте. Вернувшись с турецкого фронта он «…вступил в отправление служебных обязанностей по институту». ( То есть продолжил там работу). 
   Будучи столицей Грузии, в те годы Тифлис был главным городом всего Закавказья (Азербайджан, Армения, Грузия). Далее в АТТЕСТАТ-е написано, что, как видно из мандатов, выданных Полномочным Представительством ССР Армении в Грузии от 27 мая 1921 года за №1820 и от 27 мая 1921 года за №1886 по мобилизации, Главсанупр Грузинской ССР направил его в Лорийский уезд для организации акушерско-гинекологического дела. Согласно удостоверения Экономпредставительства от 17 мая 1922 года №601 состоял заведующим охраной материнства и детства всего Лорийского уезда и был ординатором Джалал Оглинской Советской больницы. Распоряжением Наркомздрава Армении от 27 ноября 1922 года №4049 освобождён от занимаемой должности в Армении.
Таким образом, он больше года работал непосредственно в родном Джалал Оглы, внеся немалый вклад в организацию охраны материнства и детства в родном городе и всём уезде, куда входило много деревень и посёлков.
 Уже было не раз сказано, что он не порывал связи с Джалал Оглы - Степанаваном до конца жизни. Когда мы приезжали на лето туда, к дому выстраивались очереди больных женщин к нему на приём, а в городе говорили: «Бжишка Оганика экав!» (Врач Оганик приехал!).

                …………..х…………..
  В русле основной темы надо вспомнить и об историческом событии, в происшедшем в годы его жизни.

            Образование СССР

В 1922 году был образован СССР – Союз Советских Социалистических Республик. Этому предшествовала долгая дискуссия, во время которой рассматривались два варианта. Нарком по делам национальностей И. Сталин предложил так называемую автономизацию, при которой все республики входят в состав Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) на правах автономий. К ним в то время причислялись Украина, Белоруссия, Азербайджан, Армения и Грузия. При этом считалось, что руководящие органы РСФСР становятся центральными союзными органами, а полномочия союзных республик урезаются. Ленин обвинил Сталина в великодержавном шовинизме и добился принятия своего плана.
   В августе 1922 года Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) рассмотрели вопрос «О взаимоотношениях
РСФСР и независимых республик» и организовали комиссию под председательством В.В. Куйбышева, в которую вошли представители всех сторон. Проект был разослан в Центральные комитеты компартий этих республик. Однако, как было уже заведено, от них ждали безоговорочного одобрения, а не их мнения. 30-го декабря 1922 года Первый Всесоюзный Съезд Советов провозгласил образование СССР.
Годы, однако, показали, что, ошибался не Сталин, а Ленин. Провозглашенное равноправие было очередной фикцией и все вопросы управления огромной страной решались в столице России Москве, которая стала ещё и столицей всего СССР. В годы СССР для РСФСР придумали странно звучащее название «первая среди равных». Сталин с его опытом жизни в России и пребывания в сибирских ссылках лучше понимал целесообразность сохранения структуры Российской империи, худо-бедно просуществовавшей много лет, и опасность как местного национализма, так и великорусского шовинизма. Ленин же, с его б0льшим западным опытом из-за длительной эмиграции, а также с учётом угасающего к тому времени из-за известной болезни сознания, видел в перспективе создание «всемирного Советского Союза» в результате бредовой идеи грядущей мировой революции.
 (Правда, тот же Ленин, - тут надо отдать ему должное, - понимая острую необходимость борьбы с голодом, вызванным гражданской войной, ввёл тогда спасительный НЭП, позднее ликвидированный Сталиным).
    Всё происходящее тогда вполне соответствовало понятию лжи как основы советского государства, как правильно писал Бовин. Недаром провидец Черчилль никогда не употреблял слово «СССР», а всегда говорил «Россия». Он же когда-то сказал: «Россия это головоломка внутри загадки, окутанная в тайну».
План Ленина предусматривал создание союзного государства на основе федерации с правом выхода из него. Позднее в Конституции СССР было записано «право на самоопределение вплоть до отделения» (! -  Э.А.). Я хорошо помню события в Тбилиси в марте 1956 года, когда в мирную митингующую толпу начали стрелять из автоматов. Было много убитых. Спустя годы мой друг полковник КГБ Руслан Кварцхава рассказывал мне, что сотрудник Комитета, который написал отчёт о тех событиях, был  разжалован и уволен из органов за то, что написал обо всём, как было. В том числе о том, что, как показали  патологоанатомические вскрытия, «все выстрелы были в спину», то есть стреляли по бегущей, объятой страхом толпе. 
   Похожими стали события в апреле 1989 года, уже при Горбачёве, на проспекте Руставели.
Начавшаяся в 1985 году перестройка, последующий развал ещё недавно могучего Советского Союза, просуществовавшего всего 68 лет, еще раз подтвердили правоту Сталина в этом вопросе. Если бы продолжилось существование хотя бы подобия Российской империи в виде одной РСФСР, то, может быть, не было бы отвратительных межнациональных конфликтов, имевших место после провозглашения «перестройки» и «гласности» в 1985 году в Закавказьи и Средней Азии.
 Но это опять - «другая история», более подробное рассмотрение которой выходит за рамки нашего повествования.

                …………х………..

При жизни отца никто не мог представить себе развала могучего, как казалось всем тогда, СССР. Но нам, бывшим этому свидетелями, не мешает хотя бы кратко перечислить некоторые аномалии в истории той страны. Одной из них была плановая экономика и сам строй. Правильно было сказано, что «постоянное стремление к социализму – тяжелая болезнь человечества». (Эта мысль, со слов Нами Микоян, принадлежит российскому философу и историку М.Я. Гефтеру [19]. Ниже я привожу свой далеко не полный перечень других причин и событий в жизни бывшего СССР, необъяснимый с точки зрения элементарного здравого смысла.
   - Взрывали и сносили церкви и храмы, так как «религия – это опиум для народа» (Карл Маркс). Чудом уцелела архитектура Санкт Петербурга-Ленинграда, храм Василия Блаженного - Покровский собор в Москве, большинство церквей Кремля, но многие по всей стране исчезли навсегда.
 Кому-нибудь в Англии могло придти в голову сносить Собор Святого Павла или Вестминстерское Аббатство?
  - Насильственная и форсированная «коллективизация сельского хозяйства». Мой любимый писатель выразил это так:
 «С целью организовать сельское хозяйство он (Сталин – Э.А.) уничтожил миллионы дееспособных крестьян и организовал высшую форму сельскохозяйственной бездарности - "раскулачивание" и колхозы. Непосредственным следствием этого были многомиллионные жертвы голода на Украине, в Поволжье, по всей стране, гибель тысяч и тысяч насильственно переселенных с одних земель на другие.» (В. Аксёнов. Остров Крым.)
  - Пребывание у власти некомпетентных лиц. Неграмотный (два класса земской школы), но зато преданный Сталину Ворошилов, долгие годы был во главе Красной Армии.
  - Малограмотный Н.С. Хрущёв правил страной 10 лет. В 1962 году он тайно завёз на Кубу ракеты с ядерными боеголовками для запугивания США. В результате был кубинский кризис, едва не приведший к мировой войне. Он же обложил налогами даже деревья в уцелевших после коллективизации частных хозяйствах, и личный скот колхозников. После поездки в Америку он стал насильственно внедрять кукурузу, которую начали культивировать в северных районах, где она расти не могла. Он также инициировал освоение целинных и залежных земель, в которое были вложены астрономические суммы, фактически потраченные впустую.
   - В Армении решили спасти усыхающее озеро Севан – жемчужину обделенного пространствами края. В результате до войны восторжествовала бредовая идея – сливать озеро, построив каскад гидроэлектростанций. Меньше поверхность – меньше испарений, озеро уцелеет. В результате вскоре возникла угроза полного исчезновения озера. Спасли, направив в него реку Арпа через прорытый тоннель многомиллиардной стоимости. ( Двоюродный брат А.И. Зорабян рассказывал мне, что приказ о выделении необходимых средств из союзного бюджета удалось подписать у Хрущёва во время его визита в Ереван по случаю 40-летия Советской Армении. Сразу после юбилейного застолья и  многих рюмок отборного коньяка… Снижение уровня прекратилось, но была нарушена экология озера, и эндемические породы рыб из Севана почти исчезли.
Кому-нибудь в Швейцарии могло когда-нибудь прийти в голову сливать Женевское озеро?
   Всё это было в бывшем СССР. И всё это, как сказал Черчилль, было «ужасной формой ментальной и моральной болезни».
   Нынешний премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, родившийся в 1964 году, в своей книге «Фактор Черчилля» писал: «Я принадлежу к поколению, которое видело коммунизм в действии, и нам временами удавалось бывать за Железным Занавесом до 1989года, - и видеть, насколько он был прав во всех деталях этой поразительно пророческой речи в Фултоне (1946г. – Э.А.). Мы видели страх, мы слышали нашёптывания, мы читали смехотворные пропагандистские плакаты провальной системы, не способной удовлетворять основные потребности, но которая контролировала население, лишив его  элементарной свободы передвижения».














О других директорах и сотрудниках Института, До, во время, и после Великой Отечественной Войны.

До рассказа о других директорах надо завершить рассказ об Э.М. Собестьянском. С годами у них установились особые отношения. Когда приблизились роды у жены, отец, хоть уже «проведший» к тому времени «несколько тысяч родов», принимать роды своего первенца попросил своего старшего товарища. Происходило это не в Институте, а дома в нашей квартире. Сохранилась его рукописная справка от 16 августа 1933 года,  заверенная печатью Доктора Медицины о том, что «Гр. Тер-Акопова Евгения 12/VIII с/г родила сына».

   
Родители Евгения Петровна и Иван Никитич

Следуя намёку принявшего роды, меня назвали его именем. Как-то В. Войнович, подписывая мне одну из своих книг, сказал: «Интересно, вы армянин, а имя у Вас польское, английское».

 
С первенцем

…Когда-то во время поездки по английским городам на одной из улиц Манчестера я увидел название Edmund Street. Смартфонов тогда не было, а в фотоаппарате «Зенит» в тот момент закончилась плёнка!
    Сегодня, спустя долгие годы могу сказать, что именем я доволен. За свою жизнь я, для друзей в Англии и Америке, с которыми на «ты»,  стал привычным для них Eddie (там, в отличие от нас, нет отчеств). Да и знаменитый тёзка для близких, наверное, тоже был Эдиком.
Э.М.С. не раз бывал у нас дома.  Но гораздо лучше я запомнил несколько часов, которые провёл с ним и с отцом в 22 июня 1941 года. В этот день он, отец и ещё несколько человек поехали на двух автомобилях М-1 куда-то за город с инспекцией в детский дом. Отец взял меня с собой. Мне было шесть лет.
Потом мы с отцом вернулись домой. Во дворе дома и на внутренних балконах нашего двора собрались все соседи и говорили о том, что началась война с Германией. Видимо, это было после 3-ёх часов дня, т.е. после выступления Молотова. Одна из соседок Мария Георгиевна Скалон, дочь царского генерала из Санкт Петербурга, с которой родители дружили, сказала: «А мы им недавно вагон с пшеницей отправили!». 
Что ещё я запомнил? Помню похороны Э.М. Собестьянского в 1944 году, белый катафалк с четвёркой вороных лошадей, большую процессию, которую видел с нашего парадного балкона. Вернувшись домой отец сказал: «В другое время его именем назвали бы улицу». Помню также его красивую супругу Эличку, бывавшую у нас, и зятя, мужа дочери. Он носил большое золотое кольцо. Как-то у нас дома во время войны, рассматривая журнал «Америка», который только начал выходить, он сказал отцу по-армянски: «Мне бы попасть в Америку…». «Ты думаешь, было бы хорошо?». «Для нас, армян, было бы» - ответил он.
Сейчас в портретной галерее клиники Чачава, т.е. в бывшем Институте ОМД, которым Э.М. Собестьянский руководил много лет, рядом с портретами первого директора Ольгинского Повивального института А.А. Ремерта и Великой Княгини Ольги висит его портрет 1907 года. Надпись под ним гласит, что он – автор первого в Грузии кесарева сечения. Думаю, что только этим заслуги Собестьянского и его вклад в охрану материнства и детства Закавказья и всей Российской Империи далеко не исчерпаны.

                ……………х…………..

Немного о других директорах при жизни отца. Их уровень, на мой взгляд, с годами снижался. Отец, насколько я помню, был в хороших отношениях со всеми потому, что все они относились к нему хорошо. Последним при нём был Ш.М. Коридзе.
После Э.М.С. директором стал  профессор Иосиф Николаевич Туманишвили, тоже старше отца, по происхождению дворянин, князь из города Гори. Я запомнил связанные с ним три случая, о которых папа рассказывал.
   Первый случай. Лето 1914 года. Иосиф Николаевич с дочерью в Париже. Уже началась Первая мировая война и немцы для французов превратились в злейших врагов. В номер к нему заходит работник гостиницы и обращается по-французски “Prince Toumanoff” (Князь Туманов), на что И.Н. автоматически по-русски откликается «Я!». Так же звучит «да» по-немецки. Работник гостиницы прочёл ему строгую нотацию о недопустимости немецкого языка, которым, кстати, Иосиф Николаевич не владел.
  Второй случай. И.Н. рассказал отцу, как к ним в дом в Гори, вскоре после установления советской власти, пришли с обыском с целью изъятия золота, бриллиантов и других семейных ценностей в пользу государства (!). Это было тогда привычной практикой. Поначалу визитёров удалось убедить, что в доме ничего нет. Но затем, одна из неосторожных родственниц случайно произнесла слово «подвал». Уже уходящие чекисты повернули назад, спустились в подвал, нашли и унесли драгоценности.
  Третий случай, связанный с Иосифом Николаевичем, запомнился мне больше остальных. В Сололаках проживал известный в Тбилиси сапожник, имя которого я забыл. Он хорошо шил на заказ модную обувь, и даже во время войны не бедствовал, хорошо зарабатывая. К отцу он относился с трепетом, потому что в своё время была спасена его тяжело больная жена. Вскоре после войны, ещё до отмены  продовольственных карточек, этот сапожник закатил пышную свадьбу единственной дочери, на которую пригласил много именитых гостей, в том числе и родителей. Мама потом рассказывала, что когда невесту увозили на фаэтоне в дом мужа, на стол были брошены живые рыбы цоцхали, которые трепыхались на скатерти. Папа рассказывал обо всём этом Иосифу Николаевичу. За годы войны люди отвыкли от изобилия продуктов,  поэтому недолгий рассказ об изобилии яств на столе в то время мог показаться интересным. «Вы не представляете, чего только там не было».
Интересна была реакция И.Н., которая отцу  понравилась. «Ты мне скажи, Иван Никитич, а салфетки были?».
 Салфеток не было.
Отец, Э.М. Собестьянский, И.Н. Туманишвили были людьми одного круга, представителями высших сословий, они – дворянского, он - духовного, не менее ценного.

             ……………х………….

Среди близких отцу сотрудников института был гинеколог Чахава, отец известной актрисы театра и кино Медеи Чахава. Он был рядом с отцом в больнице в его последние минуты.
О последнем при жизни отца директоре Ш.М. Коридзе, я уже писал.

              ……………х……………..

Помню ещё такую сцену у нас дома после войны. Отец после очередной болезни идет на поправку и его навестила группа сотрудников института - молодых коллег. Чтобы занять гостей, он им что-то рассказывает из своего давнего прошлого. Помню обрывки фраз: «Семейные дела мои были плохи в то время, две комнаты пришлось отдать…». (Видимо он, не вдаваясь в детали, имел в виду развод с первой женой.) До этого были упомянуты три комнаты. Гости внимательно слушали, но потом один из них сказал: «Иван Никитич, и Вы остались в одной комнате? Вы говорили о трех комнатах, две отдали…». «Нет, - ответил папа, - я в трёх остался, у меня пять было». Гости явно были под впечатлением. В Тбилиси, как и во всей стране, всегда был жилищный кризис.
При этой беседе случайно присутствовал племянник отца, мой двоюродный брат Моко Акопян, часто бывавший у нас в те годы, поскольку был солдатом Закавказского Военного Округа и всю войну провёл в Тбилиси. Хотя войны уже не было, его ещё не демобилизовали.

 
Кадр из фильма «Каро» Моко Акопян

   (Когда до войны кинокартину «Каро»  показывали в Тбилиси в кинотеатре «Спартак», мы всей семьёй, включая бабушку, пошли на сеанс. Видя его на экране в пятилетнем возрасте, я громко спрашивал: «Моко, почему ты со мной не разговариваешь?» О других его работах как кинорежиссёра я уже писал.)
Когда гости удалились, Моко решил позабавить отца и, будучи способным актёром, стал в манере Максима Галкина изображать поведение  ушедших гостей, - по ним было видно, что они из провинции, - особенно их реакцию на эти «пять комнат».
  Талант у Моко был, и мы все очень потешались.

              ……………….х……………..

Вернёмся в довоенные годы. Работа в институте продолжалась, также как успешная частная практика. На входной двери его подъездов и квартир
была вывеска, показанная на снимке.

 

Росли его доходы, однако семейная жизнь с первой женой давно дала трещину.  Развод состоялся в августе 1930 года. Тогда же он оформил брак с нашей будущей мамой, слушательницей его курсов Евгенией Петровной Киркесаловой (Киркесали, Киркесалишвили – многочисленные обладатели этой фамилии писались по-разному). Она была дочерью многодетного землевладельца из Ахалцихе, принявшего католичество и крестившего детей в армянской католической церкви. Все его дети, - их было девять, два сына и семь дочерей, и он сам – считали себя грузинами. Дед по матери умер задолго до моего появления на свет. Говорили, что он любил вино и нередко одаривал своих крестьян, сыпя им серебряные монеты, когда проезжал мимо  верхом на лошади. Мама была его предпоследним ребёнком и родилась в 1905 году. Его жена, бабушка по матери, носила фамилию Бетанели, была правоверной католичкой и исправно рожала детей. Два сына – старший Степан и младший Иван Петровичи - были выдающимися специалистами, профессорами, старший – в области электротехники и железнодорожной электротяги, младший – архитектуры. Старшего, заменившего паровозы электровозами на Закавказской железной дороге, расстреляли в 1937 году.
Портреты обоих сейчас висят в главном коридоре Грузинского Технического Университета в Тбилиси.

Продолжая изучать жизнь отца до ВОВ, я увидел Приказ по санитарному отделу Закавказского Военного Округа от 8 апреля 1938 года №41. Из него следует, что он начал работу в гарнизонной поликлинике ЗакВО в феврале 1928 года. В этом приказе ему объявлена благодарность не только за  врачебную деятельность, но и  за «большую культурно-просветительскую работу среди жён военнослужащих Тбилисского гарнизона.» Копия этого приказа была направлена директору института ОМД Э.М. Собестьянскому. В 1938 году по всей стране шли повальные аресты. Врачей с именем, далёких от политики, забирали меньше; такие были нужны всем, включая карателей из НКВД. Кто знает, может быть эта копия, направленная директору, была ещё одной «охранной грамотой» на всякий случай?
В одной из автобиографий, написанных после войны он указал начало своей работы в ЗакВО ординатором I-го диспансерного отделения и консультантом поликлиники Штаба, а также консультантом Лечебной комиссии Наркомздрава Грузинской ССР (там лечилось руководство республики – Э.А.) ещё с 1926 года.

                …………..х……………

Отец однажды рассказал об одном случае после войны - не мне, а кому-то при мне. Ориентировочно - в конце сороковых в Тбилиси по стратегическим делам приехал прославленный маршал Конев с молодой женой. Когда неожиданно она почувствовала недомогание, к ней направили двух врачей, – отца и профессора Гамбарашвили. (Последний издавна преподавал в мединституте, потому что в апреле 1931 года Арешев в уже упомянутом письме просил отца зайти к Гамбарову и уточнить ряд вопросов по организации медицинского образования в Тифлисе.) Перед посещением больной их кратко напутствовали: разговоров на посторонние темы вести не надо. Тем не менее, по окончании осмотра Гамбарашвили перед уходом, желая сделать ей приятное, сказал: «Мой коллега врач такой-то (я не помню имени – Э.А.) видел Вас в Сочи в прошлом году». В ответ на что мадам Конева удивлённо сказала: «А я в Сочи никогда не была». Можно только гадать, какого страху натерпелся болтливый профессор, покинув эту пациентку. К счастью для него, всё обошлось.

               …………..х…………..

    Как уже было сказано, отец был носителем русской культуры и, наверное, думал на двух языках. Для нас с братом родным, т.е. тем, на котором мыслишь, был и есть русский язык. Таковыми стали и наши дети, их дети, а также все потомки отца, проживающие сейчас в обеих столицах.
    Каким-то образом мне передалась его любовь к поэзии – стихам и романсам, хотя моего увлечения  Маяковским и Есениным в ранней молодости он не одобрял. Но очень ценил и знал классику, Пушкина, Лермонтова. Ему нравились строки А. Кольцова
                Раззудись плечо!
                Размахнись рука!
из стихотворения «Косарь». Как-то раз он вслух прочёл нам опубликованное в «Правде» - главной тогда газете страны – стихотворение Пушкина «Клеветникам России». Было это в разгар холодной войны, в 1947-1950 гг., когда вчерашние союзники, вместе с которыми победили Гитлера, превратились в злейших и ненавистных врагов. В конце стихотворения сказано:
               
                Так высылайте ж нам витии
                Своих озлобленных сынов               
                Есть место им в полях России
                Среди нечуждых им гробов.

Эти строки ему особенно нравились. В другой раз он читал нам Лермонтова. (Это антикварное издание сочинений в одном томе у меня сохранилось. Оно перейдет его праправнучке Сашеньке). Это было стихотворение «Воздушный корабль», про Наполеона на острове Святой Елены:
                …Есть остров на том океане-
                Пустынный и мрачный гранит;
                На острове том есть могила,
                А в ней император зарыт…
Особенно нравились ему дальнейшие строки этого шедевра поэзии:
                …Зовет он любезного сына,
                Опору в превратной судьбе;
                Ему обещает полмира,
                А Францию только себе…
Это запомнилось так, словно было вчера.
Может быть именно тогда, под влиянием этого отцовского чтения и сформировалось моё обострённое восприятие литературных текстов, не всех, но похожих, или хотя бы отдалённо напоминающих этот, которое или помогало, или мешало на протяжении всей жизни.

 

                …………х…………….
 
  Многие обеспеченные интеллигентные семьи Тифлиса-Тбилиси до войны, когда главным языком мире считался немецкий, отдавали своих детей в немецкий детский сад, а потом в немецкую школу, которая в городе тоже была. Меня вначале определили в этот детсад, а домой пригласили частную учительницу старушку немку (её после начала войны не выселили, т.к. муж немцем не был). Помню в учебнике немецкого языка рассказ о том, как мальчик на самокате поехал в соседнюю деревню за врачом для больного товарища, который я мог пересказать сам. Затем началась война, вскоре в Керчи погиб племянник матери двоюродный брат Малхаз Киркесали, и я заявил, что учить этот язык больше не хочу. Главной и неосознанной причиной  был не мой патриотизм, а простая детская лень. Детский сад и школа уже были закрыты. В доме из-за вестей с фронта была минорная ситуация, со мной согласились. В это время у нас появились союзники Англия и Америка, Черчилль и Рузвельт, и в моду стремительно стал входить английский язык. Я был в четвёртом классе, когда родители наняли для меня частную преподавательницу, дочь царского генерала из Санкт Петербурга Татьяну Сергеевну Бутович. В их семье, как в семье Владимира Набокова в том же городе, любили всё английское и хорошо знали язык. С ней я занимался четыре года, с четвёртого по восьмой. класс.
 Кончилось тем, что немецкий я начисто забыл, но с английским мне повезло. Его знание потом определило всю мою жизнь, но это опять же - «другая история».
Каким образом Т.С. попала из Петербурга в Тбилиси  не знаю. Но хорошо помню, что она плакала, когда пришла к  нам на очередной урок в апреле 1945 года и они заговорили с мамой  о внезапной смерти Президента США  Франклина Рузвельта. «Вы не представляете, какой это был человек», - говорила она.
(Кратко отвлекусь от основной темы. Когда подросли сыновья, я тоже решил обучить их английскому. Жил я на зарплату советского инженера и, в отличие от отца, нанять дорогого частного педагога для индивидуальных занятий не мог. Поэтому всё делалось вскладчину с другими родителями, делившими между собой общий расход. Нанятой учительницей была окончившая Тбилисский институт иностранных языков особа по фамилии Ликгальтер. Если в советские годы тбилисская медицина, физика, приборостроение и ряд других областей науки и образования могли конкурировать с Москвой и другими городами СССР, то этот языковый институт был слабейшим в стране. Самым лучшим считался Московский имени Мориса Тореза. Хорошими считались харьковский, даже пятигорский институты. А тбилисскому не повезло. Я знал особ, окончивших этот институт и не могущих произнести фразу на английском языке.
Фразы Ликгальтер произносить могла, - я провёл с ней предварительную беседу, - но до Т.С. ей было далеко, да и занятия в группе не то, что уроки
тэт-а-тэт. Плюс низкая дисциплина учащихся. Отсюда и результаты.
Кажется, Ликгальтер позднее уехала в Израиль. Прошли десятки лет. Сейчас в совсем другом Тбилиси  многие хорошо говорят по-английски. Проблемы там сейчас с русским, который не все дети и подростки знают.)
                …………х……………

Когда началась война вся жизнь резко изменилась. Родильный дом и больница акушерско-гинекологического института превратились в эвакогоспиталь, куда доставляли раненых бойцов с фронта. Отца назначили заведовать самым главным - хирургическим отделением. На одной из стеклянных полок его прозрачного шкафа с медицинскими инструментами появились небольшие осколки снарядов, извлеченные из тел раненых. О том, как он работал, свидетельствует пачка благодарственных писем от излеченных бойцов. Их основное содержание выражено в письме командира Руденко, где он пишет (привожу выдержку из письма):

                Начальнику V отделения Э/Г 2465 Профессору Ивану Никитовичу Тер-Акопову

«…мы видели вас как лучшего патриота нашей любимой родины, большого специалиста, как лучшего отца и прекрасного товарища. Ваша беспредельная забота о воинах отечественной войны оздоровляла нас, успешно заживали раны...»

 
   
Письма от бойцов ВОВ
Подобных писем у него накопилось много.
Я помню беженцев, калек и нищих в Тбилиси
в то время. Однажды шли с отцом по улице и он сказал: «Опять война, опять много несчастных…». У него уже был опыт Первой Мировой войны.
Ежедневно он б0льшую часть дня проводил на работе.
   Помню ещё случай во время войны. Мы с отцом заходим в подъезд нашего дома и видим, что слева в закутке лежит запелёнатый грудной ребёнок. Такова была суровая жизнь в войну. Вместе с тем, этому подкидышу необычайно повезло – его нашел врач, работающий в области охраны материнства и детства! Он позвонил куда надо, ребенка забрали, а потом его усыновила знакомая наших соседей, не имевшая детей и мечтавшая стать матерью.
В начале войны мы, как и все, сдали на хранение в специальный городской склад наш ламповый радиоприемник Т-6, который получили назад после войны. Этот был тогда один из лучших, скопированный то ли с немецкого, то ли с американского образца, с диапазоном коротких волн начиная с 13 метров, что позволяло мне ловить и внимательно слушать «вражеские» «Голос Америки» и БиБиСи (остальные волны глушили ). Как и писатель Эренбург, я хорошо помню « …позывные БиБиСи, похожие на короткий стук в дверь». Помню газету «Британский союзник», выходящую на русском языке во время войны.
(Много лет спустя в Лондоне я встретил некоего сэра Джона Лоуренса, который бывал в СССР во время войны, неплохо говорил по-русски и сказал мне, что был основателем этой газеты. Позднее на смену пришёл журнал «Англия».)
Молодым читателям напоминаю, что телевизоров тогда не было и все обо всем узнавали только из газет и радиопередач. В каждом доме были громкоговорители, которые называли «тарелками». Это был диффузор черного цвета  на подставке без корпуса.
Мне запомнились отрывочно такие моменты того времени:
- как в начале войны наша домработница Варя – Варвара Михайловна Жуина, которой удалось уехать со справкой из колхоза в Пензенской губернии в 1938 году, вернувшись после очередного посещения магазина, куда она пошла с продовольственными карточками всей семьи, сказала: «Белого хлеба больше не будет»;
- как я услышал в начале мая 1945 года из этой «тарелки» слова диктора Левитана: «…наши войска ворвались в столицу Германии Берлин!»;
- как 9 мая 1945 года я, проснувшись утром, услышал радостные слова Вари: «Эдик джан, война кончилась!».
Ещё помню беженцев из России и Украины в Степанаване, которых трудоустраивали в колхоз и на какие-то работы.
А один раз мы всем классом сидели в бомбоубежище во дворе нашей школы, потому, что был немецкий налёт. Как мне помнится, было это только однажды. Немцы, Слава Богу, до нас не дошли, и Тбилиси был надёжным тылом.
                …………..х……………
Хотя отец пользовался большим успехом как  целитель, здоровье его самого с годами оставляло желать много лучшего. Тому было несколько причин, главной из которых была нелёгкая работа. Ещё до войны в 1940 году он выезжал в Москву в клинику знаменитого хирурга Юдина. Во время войны обострились желудочные боли, и он сам делал себе уколы обезболивающего, которое, как помнится, называлось понтапон. В середине войны мы с мамой где-то отсутствовали несколько часов, а вернувшись домой узнали, что отца срочно забрали в больницу. Известный хирург Закарая сделал ему операцию.  Машин скорой помощи не было, и если бы не помощь со стороны военных, приславших машину для срочной доставки его в больницу, он мог бы и не выжить. После больницы мама обеспечила ему такое лечебное питание, - несмотря на дефицит продуктов в военное время, - что через несколько недель он сумел вернуться к работе в эвакогоспитале.
   Кроме проблем с желудком из-за стрессов специальности (всю его жизнь он нередко вставал ночью и шёл по срочному вызову в Институт), у него была ещё паховая грыжа, происхождение которой мне объяснил много позднее его брат Геворк: «Дело в том, что после завершения всех процедур на операционном столе или в гинекологическом кресле, твой отец сам переносил своих пациенток на кушетку. Никому не доверял».
При всем при этом,  всю жизнь, и в годы, когда появились мы с братом, и до самого конца, несмотря на раннее облысение, он всегда хорошо выглядел. Был чуть выше среднего роста, подтянутый, со спортивной фигурой. К полноте расположен не был, - да и работа не позволяла, хотя любил вкусную еду и знал в ней толк. Всегда был безукоризненно одет, да и мама за этим тщательно следила.
                ……………х……………..
Доходы его были таковы, что мы, в отличие от многих, не бедствовали и во время войны. В Степанаване влиятельный супруг одной из излеченных отцом от бесплодия пациенток подарил нам за это корову (сейчас такой подарок можно приравнять к автомобилю «Мерседес»). Летом, когда мы подолгу были там, наша корова со всем городским поголовьем шла по утрам на пастбище, вечером возвращалась, и я приспособился её доить. Позднее она была сдана в колхоз, который выдавал нам периодически масло и сыр в обмен на её надои. Пару раз мы с отцом навестили её в колхозном стаде на окраине Степанавана и угощали с ладоней принесенной из дома солью.
Когда в Степанаване отец шел по улице на рынок или куда-либо ещё, то даже короткий путь к месту назначения занимал у него долгое время. Почти каждый встречный местный житель не только здоровался, но и начинал делиться с ним своими проблемами, ожидая помощи или совета. Для них он был «большой человек», ибо его знали и уважали не только местные власти, но и руководство республики в Ереване. Помню, как Председатель Верховного Совета Армянской ССР профессор Симак Саакян (не родственник, однофамилец бабушки) беседовал с отцом на балконе второго этажа нашего дома в Степанаване. На летних пикниках в знаменитом дендропарке «Сосняки», основанном польским биологом Леоновичем, на которых собирался весь цвет медицины Советской Армении, отец всегда был одним из самых почётных гостей. Среди них были известный хирург И.Х. Геворкян, знаменитый рентгенолог Варфоломей Артемьевич Фанарджян, автор уже упомянутой книги о курортных богатствах Степанаванского района И.М. Акопян, и многие другие.
…Как-то супруга В.А. Фанарджяна, особа, судя по облику и манерам, непростого происхождения, была у нас в гостях в Степанаване и они с мамой пили чай на том же балконе. В это время к нам в гости зашла дочь отцовского приятеля степанаванца и его жены, работавшей дояркой в колхозе. Девушка недавно окончила химфак МГУ, собиралась переезжать навсегда Москву и увлеченно рассказывала о своих планах на будущее. Когда она ушла, супруга Фанарджяна заметила: «Чего-то нехватает… Чего не купишь никакими университетами…».
Спустя много лет в 1974 году академик В.А. Фанарджян помог мне с переводом моего старшего сына Ивана из Ереванского мединститута в Тбилисский. Такие переводы тогда не приветствовались, но наша ситуация была тупиковой и перевод был необходим. Когда мы с академиком вошли в кабинет ректора, тот встал, вышел нам навстречу и, тепло приветствуя высокого гостя, сказал: «Варфоломей Артемьевич, любая Ваша просьба будет выполнена!»
К тому времени отца уже более двадцати лет не было в живых, но Фанарджян друга и коллегу помнил и помог.
В Тбилиси авторитет отца как целителя был очень высок. Среди почитателей были представители разных слоёв общества, он лечил всех. Помню, как пришёл с излеченной женой и дарами один курд. Оба были в парадной национальной одежде. Принёсли они, помимо прочего, и  большую живую индейку. Гость говорил отцу по-армянски: «У меня два бога: один там, в небе, второй здесь, это Вы!».
Семья жила в большом достатке. Среди подруг и близких знакомых мамы были дамы из городского высшего общества, включая Кити  Нуцубидзе, дочь знаменитого грузинского философа Шалвы Нуцубидзе . Она была замужем за философом Ильёй Панцхава, во время войны занимавшим какой-то военный пост. Мама в это время занималась на добровольной основе общественными делами, связанными с уходом за ранеными в госпиталях; во время войны они вдвоём с другой общественницей были у него на работе и что-то просили для раненых (кажется дрова). Видимо так произошло знакомство. Кити бывала у нас дома, я помню, как отец спрашивал её об ихтиозаврах и бронтозаврах, - её специальностью была палеонтология. А с Цецилией Такайшвили, очень известной актрисой, мама за чаем у нас дома тоже как-то говорили об этом Панцхава; позднее он оставил семью и перевелся на работу в Москву, кажется в МГУ.
В нашем гостеприимном доме бывало много хороших людей.
                …………..х……………..
Авторитет отца был настолько высок, что во время одного из очередных недомоганий его навестил известный грузинский медик академик Николай Андреевич Кипшидзе.  В 1935 году И.Сталин в последний раз навестил свою мать Е.Г. Джугашвили в Тбилиси. Ниже приведен снимок, на котором, кроме матери, Берии и Сталина, за его спиной сидит Н.А. Кипшидзе, которому Берия поручил следить за её здоровьем. Позднее он лечил и самого Сталина.

 
Е.Г. Джугашвили (мать Сталина), Л.П. Берия, Н.А. Кипшидзе, И.В. Сталин. Тифлис, 1935 г. Фотография из открытых источников

 С отцом во время его визита к нам они беседовали как равные коллеги.
(Я хорошо знал его брата Ивана Андреевича, который преподавал горное дело в Грузинском политехническом институте, где я продолжил учёбу после перевода из Москвы в 1953 году. С ним дружили мои тети, сёстры матери, особенно старшая сестра, самая любимая тетя Сусанна, которой не стало в 1951 году.)
Мама очень хорошо одевалась, помню её каракулевую шубу, о которой малолетний сосед Зураб  сказал мне: «Про твою мамину шубу все говорят». Это он слышал от своей матери Васаси Глонти, простой женщины, близкой нашей семье. Надо ещё иметь в виду, что это был послевоенный Тбилиси, и тогдашнюю поголовную бедность.
Платья мама шила у известного тбилисского модельера Александра Ахвледиани, которого называли Саша-портной. Это был одарённый мастер, который, доживи он до наших дней, мог превзойти и Зайцева, и Кардена. Его хорошо описала Нами Микоян [19].
 
Генерал-майор А.С. Рымарев. Фотография из открытых источников

Большая дружба связывала родителей с семьёй генерал-майора артиллерии Алексея Семёновича Рымарева (1896-1971). Этому способствовало и то, что его супруга Евдокия Яковлевна – тётя Дуся –  была родной сестрой председателя Степанаванского колхоза Василия Яковлевича Павлова. Мы дружили семьями и тётя Дуся была близкой подругой мамы. Сама она родилась в Джалал Оглы. Там всегда, наряду с коренным населением, жили и русские. В районе были сёла с поголовно русским населением (Воронцовка, Саратовка и др.). А войсковые части как царской, так и Красной и Советской армий, всегда квартировались в Джалал Оглы-Степанаване.
Алексей Семёнович был боевым генералом, воевавшим как в Первую, так и во Вторую мировые войны. В Царскую армию он был призван ещё в 1915 году, после окончания артиллерийского училища в Петрограде. С самого начала он избрал своей военной специальностью артиллерию, которая, как известно – Бог войны. В 1918 году добровольно вступил в ряды РККА – Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Воевал на Кавказе, сначала на кавказском фронте Первой Мировой, затем, уже в Красной Армии – против белых, потом, в составе 11-ой армии, с помощью которой во всём Закавказье была установлена Советская власть – в Азербайджане, Армении и Грузии. В 1921 году в составе Конногвардейского артиллерийского дивизиона прибыл на стоянку в Джалал Оглы. Там он и встретил свою будущую жену.
После начала ВОВ в 1941 году его дивизия вошла в состав Крымского фронта, где он участвовал в боевых действиях и был тяжело контужен. После госпиталя был назначен начальником артиллерии Закавказского фронта, а после войны – начальником штаба артиллерии ЗакВО.
Позднее он работал на кафедре артиллерии Высшей Военной Академии им. Ворошилова в Москве. Но пока они жили в Тбилиси, связь наших семей не прерывалась.
Хорошо помню, как во время одного из послевоенных праздничных салютов А.С. поехал на командный пункт и забрал туда детей своих друзей. Залпы салютных пушек осуществлялись одновременно из разных точек вокруг города  по радиокомандам из этого пункта. По окончании салюта залпы из одной точки на окраине продолжились. Это глубоко возмутило А.С., и отдающий команды офицер громко передал туда: «Генерал Рымарев считает, что вы не командир, а какой-то разбинтяй!».
Их дочь Женя была много старше меня, я был школьником, нас разделяли годы, но я помню, что втайне восхищался её красотой. Позднее, уже в начале пятидесятых, когда Алексея Семеновича перевели в Москву, я, будучи студентом бывал у них дома, поскольку ему дали квартиру в сталинском «генеральском» доме у метро «Сокол», где рядом в Головановском переулке было моё общежитие. В последний раз я видел его и тетю Дусю у них на даче в 1955 году.
Вернёмся в первый послевоенный 1946 год. Командующим и начальником штаба Закавказского Военного округа был назначен генерал-лейтенант Александр Васильевич Петрушевский, имевший большие успехи в боях с немецкими войсками в недавно прошедшей войне. Он командовал армией, освобождал Вену и Прагу и получил звание Героя Советского Союза. ЗакВО тогда считался стратегически важнейшим округом ввиду близости Турции с её американскими военными базами. Достаточно сказать, что в 1947 году Петрушевского сменил на этом посту легендарный маршал Толбухин, похороненный у Кремлёвской стены.
Можно предполагать, что женская часть семьи Петрушевского тоже прошла через руки отца, поскольку помню, как мы с ним как-то раз были в гостях у его жены, где вертя в руках антикварную чернильницу, я пролил чернила на белую скатерть. Сыграла роль ещё и дружба между Петрушевским и его подчинённым А.С. Рымаревым. Одним словом, однажды он с супругой, а также А.С. с тетей Дусей были приглашены к нам домой на обед. Нам с братом разрешили посмотреть на парадный мундир командующего, затем нас отправили спать.
Для послеобеденной игры в карты дома имелся специальный раздвижной ломберный стол  с зелёным сукном и специальными щёточками. На случай, если вдруг отключат электричество, - после войны это часто бывало в Тбилиси, - из кладовки были вынесены два многосвечных канделябра размером в человеческий рост, в них вставили стеариновые свечи. Подготовили также и керосиновые лампы, но в тот день всё это не понадобилось.
  Генерал подъехал к нашему подъезду на большом трофейном «Мерседесе» в сопровождении другого, тоже немецкого автомобиля охраны, и вся наша улица Ленина – главная магистраль города – на тот момент была пуста… Командующий ЗакВО по положению был выше руководителей всех трёх республик Закавказья.
Об этом приеме у нас дома газеты, конечно, не писали, но, наверное, говорили и в городе, и на работе отца, и соседи по дому, и в домах вокруг. Это способствовало его и без того высокому авторитету в городе.
                …………..х……………….
Из послевоенных событий запомнилось ещё одно. Было это в 1946 году. В ноябре мама говорит отцу: «Если некруглая дата – отмечать не будем, но если 60…». И она устроила отцу празднование юбилейного дня рождения 25 ноября. На этот раз нас с братом спать не отправляли. Было очень весело и много гостей. Прошло уже больше года, как кончилась война, и всем хотелось побольше веселья. Кроме того, почти  все гости были близкие люди. Отец играл на гитаре и пел, очень веселилась и подпевала тетя Дуся. Известный в городе врач Реквава (друг родственника И.И. Лекишвили) вдруг опустился в гинекологическое кресло, вставил ботинки в ногодержатели и возопил «Исследуйте меня!».  И огромный стол ломился от яств.
               …………….х……………..
Особые отношения и настоящая дружба связывали отца с Иваном Илларионовичем Лекишвили, родившимся в 1900 году. Родственники называли его Вано, дети – дядя Вано. Он был низкого роста со скромной невыразительной внешностью, за которой скрывался сильный характер. Помню, что в разговоре он никогда не повышал голоса.
 Они были свояками, т.е. женаты на сестрах. Но не родственные отношения были причиной их дружбы. Казалось бы между этими людьми не было ничего общего. Отец - беспартийный интеллигент, сын священника, старше почти на пятнадцать лет. Вано же был сыном рабочего железнодорожника из грузинского села Марткопи, в семнадцать лет вступил в нелегальную комсомольскую организацию, а в 19  – в ряды коммунистической партии большевиков. «С этого момента и до конца своей жизни всю свою энергию и знания, все силы он целиком отдавал делу партии Ленина - Сталина, делу победы коммунизма.» Так было написано о нём в главной партийной газете Грузии «Заря Востока» в некрологе после его внезапной смерти в конце декабря 1952 года.
Он занимал разные крупные партийные и советские должности, особенно после войны. С 1936 года и во время войны он был первым  секретарём Гареубанского райкома компартии, то есть был первым лицом во всех населённых пунктах, опоясывающих столицу Грузии. В 1937-38 гг. он чудом избежал ареста, на всякий случай ночевал каждый день в разных местах своего огромного района.
Мне довелось позднее ближе узнать многих представителей рода Лекишвили из Марткопи, его родственников. Я не могу вспомнить ни одного, хотя бы отдалённо соизмеримого с ним по уровню общего развития, образования и интеллекта.
Что же его и отца сблизило? Скорее всего то, что оба были носителями русской культуры, и любовь к Москве. В молодости Вано тоже прожил в ней несколько лет, учась в Институте народного хозяйства им. Плеханова. В Москву он забрал с собой одного из братьев, судьба которого сложилась трагически. Жили они в большой коммунальной квартире в Неопалимовском переулке, где жила ещё и семья коренных москвичей Ивана и Елены Колтуновых, ставших его друзьями. Там, ещё до войны Председатель Президиума Верховного Совета СССР, или, как  он звался в народе, всесоюзный староста, старичок с козлиной бородкой М.И. Калинин вручал ему орден Ленина – высшую награду страны. После войны дядя Вано также занимал большие посты в советском и партийном руководстве республики.
Он тоже равно владел двумя языками – русским и грузинским. В  годы перед моим отъездом на учёбу в  Москву бывал у нас почти каждый день. Отец  готовил для него и себя шнапс из имеющегося всегда дома медицинского спирта высшей пробы. Дядя Вано немало пил. Алкоголизм тут был ни при чём. Он слишком много знал о тайнах власти, к которой принадлежал сам, и не переживать это не мог. Видимо вино помогало отвлекаться от мрачных мыслей…
(Я видел отца пьяным только раз в жизни.  В этот день он был с дядей Вано в большой компании за городом.)
Как-то раз у нас дома дядя Вано разглядывал карту Москвы и увлеченно комментировал знакомые улицы центра: «…а дальше будет Цветной бульвар…». Время от времени спрашивал отца: «Бывал там?». Видимо речь шла о «злачных местах» старой Москвы. Он был очень образован, и, как-то раз я, увлекаясь в школьные годы марками, показал ему и папе одну немецкую и сказал: «Это Гитлера дядя». «Это Бисмарк, а не дядя», - пояснил мне дядя Вано.
Его также отличал неподдельный интернационализм.
Он сблизился и с друзьями отца, в частности с А.С. Рымаревым; оба были заядлыми охотниками. Помню их охотничьи ружья, «курковые» и «кремнёвые», и много оружия дома в шкафу у дяди Вано во время и после войны, включая пистолеты, револьверы и автомат ППШ. А у Алексея Семеновича – на ковре на стене в гостиной в их квартире на улице Дзнеладзе. Их вид в обоих домах, возможность взять в руки, ощутить твердость металла, приводили меня в восторг.

 
Отец  с Вано Лекишвили (справа) и доктором Реквава (в центре)
В свою очередь Вано ввёл отца в круг своих друзей, в частности, упомянутого уже Реквава и других. Часто брал отца и  детей с собой по воскресеньям в  загородные поездки в районы вокруг Тбилиси, где в его честь на природе всегда накрывались большие столы. Он очень любил эти грузинские застолья и общение с народом, они были частью его жизни. В конце этих застолий он обычно вставал и негромко произносил: «За здоровье Сталина». Все вставали и пили до дна.
Как то зимой 1951 года он был в командировке и жил в гостинице «Москва». Я был московским студентом и он оставил меня у себя ночевать. Рассказывал, как дела у нас дома. «Твой отец – труженик», - говорил он. Потом мы втроём с его другом по фамилии Джапаридзе (имени не помню) отправились в ресторан «Арарат» на Неглинной. (В «Арагви» они не пошли потому, что там неизбежно встретили бы знакомых, а грандиозная выпивка в этот день не входила в их планы). Подошедшего  официанта он спросил, как его зовут. «Константин». «Слушай Костя, - продолжал дядя Вано, - зачем тебе всем этим заниматься?» «Тоже работа» - отвечал смущенный официант. «Я тебя не понимаю», - сказал дяде Вано позднее Джапаридзе. Дядя Вано как убеждённый большевик искренне презирал всю сферу обслуживания, считая её представителей, в том числе официантов, работников торговли, и других людьми, недостойными уважения. О том, что такие работники нужны так  же, как инженеры и рабочие с  колхозниками, большевики не задумывались.
Дядя Вано неожиданно скоропостижно скончался 30 декабря 1952 года. Последний занимаемый им пост – секретарь при тбилисском обкоме партии; очень большая должность с правоохранительными функциями. Про него говорили, что теперь он – партийный судья. Он никогда в жизни никому не делал ничего плохого, и все рассказы о нём, которые я запомнил, связаны с тем, как он помог, то одному, то другому. Вот один из примеров. Когда-то, ещё до революции, недалеко от Тбилиси во Мцхета садовник Михаил Мамулашвили создал на собственном участке цветник неимоверной красоты. Ему, естественно, помогали наемные крестьяне. На Эриванской площади в Тифлисе у него был цветочный магазин.   При советской власти, однако, было решено, что он эксплуатирует чужой труд, а посему – подлежит раскулачиванию. Дядя Вано как партийный руководитель района, отменил это решение местных властей. Десятки лет после его смерти, вплоть до 90-ых годов, каждый новый год на домашний адрес приходили новогодние открытки «Семье Вано Лекишвили» с вклеенными засушенными цветками - от самого садовника, потом от его детей и внуков, продолживших его дело.
Подобных поступков за Вано Лекишвили было много. Причиной его внезапной смерти была работа и связанные с ней стрессы, о которых он никогда не рассказывал. Ещё был жив Сталин и обстановка в партийных органах была, как сказал бы Райкин, мерзопакостная… Душой он отходил в беспартийной обстановке нашего дома. Ему было всего 52 года.
Его смерть была для отца страшным ударом. В лице Вано он потерял не просто друга. К тому времени он похоронил жену и в январе 1953 года, когда я, учась на втором курсе, приехал домой на короткие каникулы, он прямо говорил мне: «Я умирать собрался. Думал, что о вас позаботиться он. И вот теперь его не стало». Вскоре я вернулся к учебе в Москве и не знал, что видел его в последний раз.
                …………..х………………
Вернёмся на несколько лет назад. Вскоре после войны летом в Степанаване ему вновь понадобилась срочная операция (на этот раз – грыжи), но мама была рядом,  быстро приняла меры и местный хирург хорошо справился с задачей. Вскоре папа снова пришёл в себя и продолжал успешно трудиться.
Самым тяжёлым испытанием его здоровье подверглось в последние два года жизни, когда тяжело заболела жена, о чём мы уже писали. Кроме того, им, в соответствии с её волей, было принято спорное решение не сообщать мне в Москву об её смерти, которое далось ему нелегко. После её ухода он сам стал тяжело болеть: сказались все перенесённые нагрузки. И хотя я успел повидать его во время зимних каникул в январе 1953 года, как до, так и после моего недолгого пребывания дома он продолжал недомогать. И уже не было рядом жены, которая явно сумела бы спасти его от преждевременного ухода в 66 лет в конце февраля того же года. Не прошло и года после её смерти.
В некрологе в той же газете «Заря Востока», - в то время некрологи публиковались об очень немногих, - были перечислены все его заслуги.
                …………..х……………
Самое время вновь нарушить хронологию и рассказать о более весёлых моментах в его жизни. В самом начале 1941 года, собравшись в Москву, он, для приобретения «нормального» билета в мягком вагоне скорого поезда обзавёлся справкой от начальника поликлиники штаба ЗакВО о том, что «едет в Москву на лечение».
Билет ему продали на поезд Ереван-Москва, который через Тбилиси следовал в Москву тем же путём, что и поезд Тбилиси-Москва.  И вдруг на перроне, ещё не сев в вагон он увидел, что этим же составом следует в Москву его земляк, Председатель Президиума Верховного Совета Армянской ССР Мацак Папян. Он тоже родился в Джалал Оглы, был на 15 лет моложе отца и хорошо его знал. До назначения на высокую должность он был председателем колхоза в Степанаванском районе. Мацак Петросович распорядился, чтобы охрана перенесла вещи в его отдельный вагон, который полагался ему как Президенту Республики. Отец робко заметил, что у него билет в другой вагон. «Да какой там билет», - отреагировал Папян. «Я прекрасно провёл с ним время», - вспоминал потом отец. Поезда тогда шли долго.
(Двоюродная сестра Арусяк после смерти Сталина говорила мне, что уже освобождённый от занимаемой должности Мацак Папян «был одной из тех кухарок, каждая из которых, согласно Ленину, должна уметь управлять государством». Вместе с тем, в Википедии я прочёл,, что он имел немало заслуг. Два ордена Ленина, орден Отечественной войны и два ордена  Трудового Красного Знамени, медаль «За оборону Кавказа, полученные до и во время ВОВ, даром не давали. Да и свой, хоть и бутафорский, но, формально – самый высокий пост, он занимал достаточно долго - с 1937-го по 1954 год.)
                …………….х…………….
И.Н. Тер-Акопов, работая в НИИ Акушерства и Гинекологии, время от времени писал научные статьи  в союзный и республиканский медицинские журналы, выступал с докладами на научных конференциях. Делал он это не для того, чтобы оправдать звание научного сотрудника института, и не для защиты диссертации. Он не был даже кандидатом наук и за свою жизнь написал всего 15  статей. При этом – ни одной в соавторстве.  Возможно, проживи он дольше, тоже стал бы доктором медицины, как его наставник Собестьянский. Но на протяжении отпущенных ему лет он был настолько занят работой, что тратить время на абстрактные теоретизирования в статьях просто не мог.
Ест ли в медицине деление на фундаментальную и прикладную науки? Не знаю. Думаю, что медицина как наука может быть только прикладной, хотя вновь признаю свою некомпетентность в этой области.
О чём это говорит? О том, что статьи он писал только тогда, когда был убеждён, что хорошо проверенный опыт надо обязательно передать другим врачам.
Думаю, что, к примеру, одна его печатная работа  «Продувание фаллопиевых труб как метод борьбы с бесплодием» с точки зрения пользы для человечества превосходит по своей ценности сотню-другую как «фундаментальных», так и «прикладных» статей учёных и специалистов из других наук. В этом я твёрдо убеждён. Ведь любой его коллега-гинеколог, освоив эту статью, сумеет не только излечить пациентку, но та сможет ещё и родить… Что в сравнении с этим, тысячи других статей из немедицинских наук?
(Сказанное, конечно, не означает, что я отрицаю значение научных публикаций, как таковых).
…Вспоминаю, как двоюродная сестра с материнской стороны Этери Кучулория, забеременев, панически боялась предстоящих родов из-за врождённого порока сердца. Врачи, и не один, вынесли вердикт о том, что рожать ей категорически нельзя. Отец сказал: «Я отвечаю». Он лично принял у неё роды. Вскоре она понесла вторично и, гуляя с маленьким сыном, встретила одного из предрекавших ей конец гинекологов. Тот изумился и, глядя на её сына, задал глупый вопрос: «Это ваш?». «И это тоже будет мой», - ответила она, коснувшись своего живота. Она родила ещё и дочь Марину, живущую сейчас в Тбилиси. У Марины хороший муж Гулико – Гулбат Нарешелашвили, сыновья, невестки и внуки.
Таких случаев, как с Этери, много было за его сорокалетнюю работу. 
                ………….х……………
После того, как я перевелся на учебу в Тбилиси после его смерти, мне надо было сдать зачеты по  предметам, которых не было в Московском автодорожном институте. (Отец не возражал против моего поступления в этот институт, поскольку в своё время убедился, что врача из меня не выйдет. Я не выносил вида крови.)
 Среди этих предметов было «Горное дело», которое принимал доцент Цицишвили. Он попросил у меня зачетную книжку и, не спрашивая ни о чём, поставил зачёт. Видя, что я немного озадачен, сказал: «Ваш отец был другом моего отца».
                …………х……………..
В чём ещё отличие его статей и таких статей других  врачей от печатных трудов в других науках? Сейчас во всём мире ведется борьба с плагиатом в научных статьях, есть специальные методики «контроля плагиаризма», без которого не публикуется ни одна работа. Ясно, что плагиат у тех авторов, у которых украли, вызывает справедливый гнев. Отличие отца и других авторов подобных работ в том, что все они, наоборот, очень хотели, чтобы описанные ими методы успешного лечения заимствовались другими, чем больше, тем лучше! Будут или не будут другие врачи в своих публикациях в случае использования в своей практике методов, описанных в их статьях, упоминать первоисточник, их мало волновало. Сам он одну из своих статей назвал: «Искусственное возбуждение ранних родов (поздних абортов) по способу проф. Э.М. Собестьянского». Его этика  сформировалась ещё до революции 1917 года.
Сам он, несмотря на перегрузку в институте и дома, постоянно и внимательно следил за новинками в области медицины. Я видел в одной из его рабочих тетрадей переписанный перевод американской статьи о новом лекарстве – пенициллине, уже применяемом для спасения многих тысяч.   
              ……………х…………..
Уже было написано, каким для него и всех близких был 1952 год, когда маме не смогли помочь светила отечественной медицины в Военно-медицинской академии в Ленинграде. Тогда от больных онкологические диагнозы скрывали. В мае её не стало.
             …………..х……………….
Но жизнь продолжалась. В том же году он получил письмо от своего сокурсника по Императорскому Московскому Университету московского врача Бориса Андреевича Фокичева, в котором сообщалось о подготовке к празднованию 40-летия окончания медицинского факультета в мае следующего 1953 года. Отец стал готовиться к этому событию, послал в Москву фотографию, автобиографию и список трудов, получил список с адресами других выпускников в Москве и других городах. Однако не дожил до этой встречи, уйдя из жизни в феврале.
Встреча состоялась в Доме Учёных и о ней было написано в журнале «Огонёк», №24 (1357) от 14 июня 1953 года. Каждому участнику этой встречи вручался альбом с фотографиями выпускников и папка с их автобиографиями. Мне этот альбом и папка достались от Б.А. Фокичева благодаря верному школьному другу Грише Ханджяну, студенту МАИ, который моих родителей хорошо знал. Он передал Б.А. моё письмо с просьбой, внёс соответствующий взнос за расходы по изданию, и доставил их мне потом в Тбилиси, где продолжал каждый год навещать мать, брата и деда, заменившего ему отца, погибшего на фронте.
Напоминаю, что сам я в это время продолжал учёбу уже в Тбилиси в Политехническом институте, куда перевёлся из Москвы.
Деньги за понесенные расходы Гриша взять отказался, сказав, что это был его долг перед памятью моего отца.
«Огонёк» в те годы был главный в СССР «еженедельный общественно-политический и литературно-художественный» журнал, тираж которого достигал нескольких миллионов экземпляров. В нем писали о событиях, достойных того, чтобы о них узнала вся огромная страна. Статья журналиста Я. Милецкого называлась «Друзья-однокурсники» и была написана в духе бодрого советского отчёта о том, как «…выпускники 1913 года выполнили свой долг перед народом», что, кстати, полностью соответствовало действительности. В ней был упомянут и друг отца «заслуженный врач Армянской ССР Г.П. Мхитарян, который приехал на эту встречу вместе с дочерью, преподавательницей русского языка и сыном-инженером». (Среди венков на похоронах отца в конце февраля 1953 года был один «От Гайка Мхитаряна»… Читатели не раз видели его на фотографиях из альбома выпусников 1913 года. Его, наверное, давно нет в живых и я сожалею, что мы с братом так и не встретились с ним за долгие прошлые годы. Он жил и работал в Ленинакане).
Интересно, что хоть и автор статьи сегодня мало  кому известен, помещенная в журнале фотография нескольких выпускников-участников встречи в Белом зале Дома Учёных сделана одним из самых известных советских фотокорреспондентов, легендарным мастером  документальной фотографии по имени Дмитрий Бальтерманц. Он был военным корреспондентом газеты «Известия» в годы войны, автором многих уникальных фронтовых фотографий, а после персональных выставок в Лондоне и Нью-Йорке в 1964-65 гг. приобрёл мировую известность.
  Об одном из выпускников 1913 года стоит рассказать отдельно потому, что его судьба и карьера отличаются от всех других. Это Иван Семёнович Франгулян. Он был на год младше отца. Привожу выдержки из его автобиографии из папки 1953 года:
«…В революционном движении начал принимать участие с 15 лет. В социал-демократическую партию вступил в декабре 1905 года… В Университете был членом социал-демократической студенческой фракции большевиков, в 1910-1911 гг. членом студенческого революционного комитета. В 1911 году был арестован на два месяца и после этого находился под административным надзором полиции».
 В 1913-1914 гг. менее года работал в Москве сверхштатным ординатором, сначала пропедевтической, затем госпитальной терапевтической клиники Университета.»
Продолжим цитирование.
«…В 1914-1917 гг. служил по мобилизации полковым врачом на Западном фронте в 1-ю империалистическую войну. Был контужен.
В февральскую революцию принимал участие в организации солдатских и офицерских комитетов, членом которых и состоял, организовал группу сочувствующим большевикам солдат. Неоднократно бывал делегатом армейских съездов в Минске, ездил делегатом в Петроград на врачебный совет и имел поручение от большевистской солдатской организации в Смольный.
   Участвовал в октябрьском перевороте, в боях в Москве. В 1918 году доброволец летучего отряда Московского военного округа в борьбе с контрреволюционным казачеством и чехословацким выступлением. Политком (политический комиссар – Э.А.) отряда в борьбе с белогвардейцами.
…Четыре раза выбирался членом ЦИК (Центральный исполнительный комитет – тогдашний орган власти – Э.А.), членом Тифлисского совета и райсовета, два раза выбирался членом ЗакЦИК-а, состоял членом и зам. Председателя контрольной комиссии райкома КП(б) им. Орджоникидзе…».
 
Выпускник медфака Императорского Университета
 Кроме того И.С. Франгулян был ещё и заместителем Министра здравоохранения Грузинской ССР, членом Тбилисского горкома партии, депутатом Верховного Совета Грузинской ССР, директором НИИ санитарии Минздрава Грузии, делегатом XXII cъезда КПСС, заслуженным врачом Грузинской ССР, персональным пенсионером союзного значения. Он был награждён двумя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почёта» и значком «Отличник здравоохранения». Был автором 80 научных работ и монографий по организации здравоохранения и гигиене. И автором ещё одной книги, которой, вероятно, гордился больше всего. Она  называлась «Записки старого большевика» и была издана партийным издательством «Сабчота Сакартвело» (Советская Грузия – Э.А.) в 1966 году.
Предполагаю, что в отличие от большинства своих сокурсников, он был убеждённым коммунистом. Много лет спустя, в беседе с моим братом в одной тбилисской семье искренне сокрушался, что его старший внук - не комсомолец.
Выпускников врачей медицинского факультета Императорского Московского Университета в 1913 году было 285 человек. К юбилейной встрече 1953 года были собраны 99 автобиографий и среди них нет ни одной, хотя бы отдалённо похожей на таковую И.С. Франгуляна! С самого начала советской власти И.С. достиг немалых высот. Ещё в 1920 году лично В.И. Ленин назначил его комиссаром Управления Кавказских минеральных вод. Направляя свою подругу Инессу Арманд на лечение в Кисловодск, Ильич написал письмо Франгуляну, которого наделил особыми полномочиями в решении всех, в том числе и деликатных вопросов [20]. К сожалению, по дороге в Кисловодск в сентябре того же 1920 года Инесса заболела холерой и скоропостижно скончалась в Нальчике.
При чтении автобиографии Франгуляна испытываешь двойственные чувства. С одной стороны он, несомненно, многое сделал для организации здравоохранения в Грузии, особенно в области санитарии и гигиены. Но разве только этому обучали его на медицинском факультете одного из лучших университетов мира?
И.С. Франгулян, если не считать его недолгой работы полковым врачом на Западном фронте в Первую Мировую Войну, врачом в традиционном смысле слова никогда не был. А из него мог бы получиться неплохой лекарь. О его генетических дарованиях можно судить хотя бы по тому, что его внук Георгий Франгулян стал всемирно известным скульптором, автором многих широко известных работ: могила первого Президента России Б.Н. Ельцина на Новодевичьем кладбище, памятники Е.М. Примакову на Смоленской площади, И.Э. Бабелю в Одессе, Иосифу Бродскому в Москве, другие выдающиеся работы в России и мире. Наверное гены его деда сыграли не последнюю роль…
Об отношениях отца с сокурсником Франгуляном мне мало что известно. Дружбы, какая у отца была с  коллегами его поколения в Тифлисе, таким как известные врачи Мелик-Нубаров, Исаакян, Меписов и другие, – не было, домами не общались. И.С. был чиновником от медицины, а не врачом. Отца же трудно представить членом Орджоникидзевского райкома  ВКП(б)-КПСС. Не сомневаюсь, однако, что их связывали хорошие отношения – ведь у них была одна alma mater – Императорский Московский Университет. И.С. не мог не уважать отца как выдающегося клинициста. Сохранилась справка от 27 декабря 1931 года от Лечебной Комиссии Народного Комиссариата Здравоохранения Советской Социалистической Республики Грузии о том, что д-р Тер-Акопов является врачом-консультантом этой комиссии и «…как таковой обязан принимать у себя на дому больных», направленных  этой комиссией на обследование. (Лечебная комиссия была создана для лечения руководства республики.) Справка подписана Председателем этой комиссии И.С. Франгуляном.
                …………х……………
Основной статьёй дохода отца была не зарплата научного сотрудника НИИ акушерства и гинекологии, а частная практика – прием больных на дому. Ею он занимался открыто и, вместе с тем, формально таковая была под запретом. Помню случай после войны, когда к нам домой в утренний час неожиданно явился майор МВД, прошёл всю квартиру с вопросом, где скрывается женщина (имелась в виду больная, явившаяся на лечение. Видимо, имел место навет анонимного завистника). Никакой пациентки в этот раз не было. Отец стоял в кабинете у умывальника и брился своей опасной бритвой фирмы Золинген, включая всю поверхность головы до затылка. Он попросил внести это в документ, составляемый на месте непрошеным визитёром. Всё это отца, видимо, встревожило и он обратился за помощью к своим связям в партийных (И.И. Лекишвили) и военных кругах. Справка о приёме жен военнослужащих на дому от поликлиники Штаба ЗакВО у него также была. Бедный майор потом заходил к нам с извинениями… Тревога, тем не менее, была, и что было бы, если бы майор застал у нас частную пациентку, можно только гадать. Убеждён, однако, что фатальных последствий не было бы. У отца были большие связи и он многим был нужен.
                ………….х………….
Ещё вспоминаю, как к моему 16-летию в 1949 году мне надо было получать паспорт и отец решил убрать у меня приставку «Тер» к фамилии. Эта приставка означала принадлежность к роду священника, духовному сословию. Видимо, он решил, что это может помешать моей будущей советской карьере. Сохранились справки от директора и секретаря комсомольской организации школы о том, что я там числюсь как Акопов Э.И. Справки не помогли, новую метрику выдали опять с приставкой.
Тогда отец зашёл к председателю бюро ЗАГС (записи актов гражданского состояния) нашего района им. Орджоникидзе и попросил его исправить метрику.
Председатель отца, конечно, знал. Он зачеркнул приставку, скрепив содеянное печатью, приписал «Фамилия Акопов, исправленному верить». Отсюда и пошли мы все, его потомки, с нашей сокращённой фамилией.
(С метрическим свидетельством брата Леонида, родившегося в Степанаване летом 1939 года, этой проблемы не было, так как там сразу написали фамилию без приставки под диктовку отца.)

 
Брат Леонид с отцом (слева) и дядей Г.Н. Тер-Акопяном в Степанаване после войны.
(Всё это обстоит гораздо проще в Америке. Там при получении паспорта гражданина США можно назваться любым именем и фамилией, и это будет написано в паспорте.)
Приставка «Тер» использовалась духовными лицами и означала «отец», «владыка», «батюшка». (Другая приставка «Мелик» указывала на дворянское происхождение. Друг отца врач-терапевт Оганес Вартанович Мелик-Нубаров жил в Сололаки. Он был старше отца, учился в Германии и был одним из тех немногих, у которого мы с отцом бывали дома.
В тбилисской телефонной книге Акоповых было несколько страниц, а Тер-Акоповых, если не изменяет память, только двое. 
Будем, однако, помнить, что изначально мы – Тер-Акоповы.
                ………….х……………
Что же касается русифицированного окончания «-ов» вместо изначального «-янц» или «-ян», то это объясняется просто. Вхождение Грузии и Армении в состав Российской империи в те времена было благом для обоих христианских народов. При переписи населения чиновники из центра стали записывать местное население на русский лад. Русификация фамилий, имён и отчеств не означала отхода от своих национальных корней. Лингвистическая специфика армянских имен с их обилием согласных также способствовала их русификации: произнести на русском языке «Никитич» было легче, чем «Мкртичевич».
Нет никаких сомнений в том, что Александр Манташев был таким же патриотом, какими были его соплеменники Мелик Азарян – создатель и владелец уникального по красоте жилого дома в начале  проспекта Руставели в Тифлисе, и Михаил Арамянц, построивший одну из первых больниц в мире, в которой не только бесплатно обследовали и лечили, но и оперировали. В годы той империи эта русификация коснулась и многих грузинских фамилий. В те времена были Эристовы (Эристави), Картвеловы (Картвелишвили), Панчулидзевы, Цициановы (Цицишвили), Марджановы (Марджанишвили), Баратовы (Бараташвили), и др.
 
Внуки (слева направо) Андрей, Иван, Евгений и Сергей
 

Наши корни             
Всех предков мы перечислить не сможем – нет сведений и беседовать уже не с кем. Но о некоторых следует рассказать.
В Википедии читаем:
«В Степанаване родился первый спикер парламента Первой армянской республики (1918 – 1920) Аветик Саакян».
    Сейчас ему в Степанаване установлен памятник, а в советские годы при жизни отца я об этом ничего не знал. Ни о каком памятнике ему тогда не  могло быть и речи. И отец мне никогда ничего не рассказывал, хотя А. Саакян был его родным дядей, братом моей  бабушки. Только спустя годы после его смерти дядя Георгий Никитич Тер-Акопян рассказал, что А. Саакян не попал в руки большевиков, захвативших власть в Армении в 1920 году, - они бы его неизбежно расстреляли, - а сумел с семьёй уехать в Иран, где долгие годы, со слов дяди, был советником по сельскому хозяйству, в частности, по борьбе с саранчой, при дворе шаха.
   Спустя годы в Армянском Доме в Лондоне, где я в 1967 году проходил полугодовую научную стажировку, я встретил девушку из Тегерана. Звали её Джаник. Она рассказывала мне, что семья Саакян в тамошних кругах хорошо известна, пользуется авторитетом, называла имена. По каким-то признакам мне показалось, что речь идёт о потомках именно этого Саакяна…

   
Аветик Иванович Саакян Памятник А. Саакяну в Степанаване
Фотография из открытых источников

   Вот что ещё известно о нём сегодня. Аветик Иванович Саакян родился в Джалал Оглы Лорийского уезда Тифлисской губернии в 1863 году.
Начальное образование получил в местной школе, после окончания которой уехал в Карабах и поступил в реальное училище в Шуше. В 1887 году переехал в Москву. В 1889 году включился в революционную борьбу, подвергался аресту и заключению в Бутырскую тюрьму.
В 1893 году окончил Петровскую сельскохозяйственную академию, по окончании работал по специальности. На протяжении многих лет был Председателем Армянского сельскохозяйственного союза и редактировал журнал «Сельское хозяйство».
 В 1895 году возвратился в Тифлис.
 
Он был одним из ведущих активистов партии «Дашнакцутюн», организатором отрядов  самообороны. (Эта партия, также, как грузинская партия меньшевиков, считалась враждебной партии большевиков и советской власти).
В 1909-1912 гг. находился в заключении.
В октябре 1917 года участвовал в Национальном собрании Армении и входил в избранный там Национальный совет. Был членом Закавказского сейма, министром продовольствия в Закавказском правительстве. С августа 1918 года – первый спикер первого парламента республики Армения.
С 1 августа 1918 года по 5 августа 1919-го был Председателем Армянского национального совета. В августе-октябре 1919 года занимал министерские посты.   
   После советизации Армении в 1920 году уехал в эмиграцию. Жил в Тебризе, Персия, Ираке, Ливане. Продолжал свою политическую деятельность до самой смерти в 1933 году.
Его политический псевдоним был «Хайр
Абраам» , (Хайр по армянски отец).

                …………ххх………..

  Подробное рассмотрение роли Дашнакской партии в истории Армении не входит в мою задачу. Оценки её деятельности и роли в истории противоречивы. Тем, кто захочет знать подробности, советую прочесть интересный двухтомник Эдуарда Оганесяна под названием ВЕК БОРЬБЫ (Издательство «Феникс», Мюнхен-Москва, 1991). Это «Очерк 100-летней истории дашнакской партии и национально-освободительной борьбы армянского народа». Приведу только одну цитату из второго тома, где рассматривается деятельность партии во время  Второй мировой войны, её помощь военнопленным и попавшим в оккупацию:
«Во всяком случае всюду, где была дашнакская партия, она помогала, спасала, кормила и защищала армян».
                ……..ххх………
При жизни отца я об этом ничего не знал. Опасно было тогда иметь таких родственников.
Мы можем гордится своими предками.
                ……………..х…………
Другим нашим предком был Александр Иванович Тер-Акопов,  живший в Новороссийске. Отец как-то говорил, что в этом городе была улица Тер-Акопова.
Вот что удалось мне установить при посещении Новороссийского исторического музея в 2018 году.
В городе был Тер-Акоповский переулок. Он виден на карте города 1932 года (см. фото). Эту карту помогла найти историк этого музея Ирина Васильевна Хохлова. Не жалея времени и сил она, по моей просьбе, многое выяснила, поработав в городском архиве, и помогла многое прояснить.

 

    А.И. Тер-Акопов – родной дядя отца по отцовской линии, - служил в таможенном ведомстве. В 1880 году был назначен Надзирателем Вуланского карантинно-таможенного поста.
Как карантинная, так и таможенная стража в портовом городе, несомненно, играли важную роль в обеспечении благополучия Империи. В их задачи входило предотвращение эпидемий (холеры и других болезней) и контрабанды. Надо полагать, что он занимал высокую должность, иначе вряд ли его именем назвали бы переулок, в котором он жил. 
В архиве отца я нашёл открытку, отправленную ему из Новороссийска в ноябре 1928 года. Судя по всему, он побывал там с первой женой. Текст неразборчив, буквы выцвели, но прочесть всё-же  удалось:
 
                11 ноября, г. Новороссийск
          Дорогой брат Оганик и его жена Аня! Вы уехали и не написали, как доехали. Как Вам не стыдно, а я так беспокоилась за Вас. Будьте добры, как получите письмо сейчас же написать мне. Как  здоровье Матери? Мама шлёт Вам привет. Наташе передайте, что напишу ей письмо. Я всё время хвораю, здесь климат не хороший. Мой адрес
г. Новороссийск, Казначеева и Тер-Акопова №5. Любовь Ал. Пронина.


 
Сохранившийся нижний этаж дома по Тер-Акоповскому переулку в
Новороссийске
Скорее всего автор, судя по отчеству, – двоюродная сестра. Фамилия изменилась в связи, может быть, с замужеством. Она проживала в переулке имени своего отца.
Во время моего следующего визита в Новороссийск  в мае 2021 года удалось найти этот переулок с помощью сотрудницы национально-культурной общественной организации «Луйс» (в переводе – «Свет» – Э.А.) Союза армян России Дианы Мурадян. Офис «Луйс»-а расположен во дворе новой Армянской церкви Новороссийска. Я заглянул туда случайно, выйдя из церкви. Все остальное изложено в нижеприведенном письме, отправленном мною по электронной почте 4 июня 2021 года.
 
Президенту САР и ВАК, Послу Доброй Воли ЮНЕСКО
Ара Аршавировичу Абрамяну
Председателю Армянского Общества «Луйс» в Новороссийске
Владимиру АмаяковичуМхитаряну

От Акопова Эдмунда Ивановича, члена Союза Армян России с
2001 г. (чл. билет №249)

Тема: Диана Мурадян, «Луйс», Новороссийск


Глубокоуважаемые Ара Аршавирович и Владимир Амаякович!

Я живу много лет в Москве, 1933 г.р., ученый, к.т.н., специалист по оптическому мониторингу окружающей среды. Работал в системе Минприбора СССР, затем в ГКНТ СССР до декабря 1991 года. С 1991 по 2008 год был директором Российского отделения SPIE – Международного общества по оптике и фотонике (физики всего мира хорошо знают эту организацию). Являюсь её пожизненным почётным членом. Среди моих друзей и близких знакомых – писатель, автор книги «Своими глазами. С любовью и печалью» Нами Артемьевна Микоян и бывший постпред (с 1981 по 1991) Армянской ССР при Совете Министров СССР Эдуард Асатурович Айказян. Хорошо знаком с историком из Башкортостана,  скульптором, автором хороших книг об Армении и её патриотом Рафаилом Наримановичем Зинуровым.
    Мой отец Тер-Акопов Иван Никитич, 1886 г.р., родом из Джалал Оглы (Степанаван с 1924г.), в 1907 году окончил Лазаревский институт восточных языков в Москве, затем медицинский факультет Императорского Московского Университета в 1913 году.
Вернулся в Лори, многие годы работал в Тифлисе-Тбилиси. Был выдающимся врачом гинекологом. Часто бывал на родине в Степанаване, где принимал участие в развитии медицины. Во время войны заведовал хирургическим отделением госпиталя, где лечил раненых солдат. В 1951 году был награждён орденом Ленина. К сожалению рано ушел из жизни в 1953 году.
Мой дед – его отец Мкртыч Тер-Акопянц был священником в Джалал Оглы.
Дядя отца по матери Аветик Саакян был первым спикером парламента Первой Армянской Республики  (1918-1920). Сейчас ему в Степанаване установлен памятник.
Другой его дядя Александр Тер-Акопов проживал в Новороссийске. Мне было известно, что до1932 года в этом городе был Тер-Акоповский переулок.
В настоящее время я работаю над книгой о моём отце и мне было важно найти этот переулок, хотя я знал что его за эти годы переименовали.
С этой целью я приехал в Новороссийск и пошёл в местную армянскую церковь. Там встретил людей нового поколения и никто из них об этом переулке ничего не знал.
Однако мне повезло. Во дворе церкви я увидел здание офиса новороссийской национально-культурной общественной организации «Луйс» Союза Армян России, где на рабочем месте находилась сотрудница Диана Мурадян. И здесь я перехожу к главной части моего письма, ибо хочу рассказать о том, какую бесценную помощь она мне – случайному посетителю - оказала.
Я встретил с её стороны такое понимание и внимание, которые не часто встречаются в наши дни. Она не пожалела времени и усилий для того, чтобы найти в интернете старые карты Новороссийска. Распечатала эти карты. Нашла фотографию места, где располагался угол улицы Казначеева и этот Тер-Акоповский переулок. Звонила на почту, чтобы узнать у них перечень старых и новых наименований улиц Новороссийска, но почта не отвечала на звонки. Я уже ушёл, договорившись позвонить ей в понедельник 24 мая, но она догнала меня и вручила распечатанный список старых и новых наименований улиц, которые успела найти в интернете.      То есть она продолжала работать над моей просьбой и после того, как я покинул её офис…
 Выяснилось, что улица Казначеева стала Комсомольской, а Тер-Акоповский переулок при советской власти был переименован в Короткий. Позднее в тот же день я нашёл это место и сфотографировал его для будущей книги, над которой сейчас работаю.
Полученные с её помощью сведения представляют для меня огромную ценность. Нет слов, чтобы описать мою признательность и благодарность ей за такое неподдельно искреннее внимание к нуждам случайного посетителя, которые я встретил со стороны Дианы Мурадян. Такие как она представляют ценность не только для армян России, но и для всех её граждан, так как её отношение к людям и их нуждам является примером большого душевного благородства, которое – повторяю! – не часто встречается в наши дни. Такими наша нация может гордиться.
Большая просьба к Вам, Ара Аршавирович и Владимир Амаякович, учесть всё вышесказанное при оценке труда Ваших сотрудников.
                С искренним уважением,
                Эдмунд Акопов.

(САР означает Союз армян России, ВАК – Всемирный армянский конгресс.)
 Ирине Хохловой и Диане Мурадян – безмерная благодарность.
Надо сказать, что во время всех новороссийских поисков и походов я был не один. Рядом был близкий и преданный друг, сыгравший большую роль во всех находках.   

                ……………….х…………….

Ещё один наш однофамилец, скорее всего, прямым родственником не является, но настолько положительная личность, что я решил посвятить и ему в этой главе несколько строк.
  В 1997 году я посетил русское кладбище Сен-Женевьев-де Буа под Парижем и на кадетском участке увидел могилу с надписью «ПОЛКОВНИК  Рафаил Владимирович Тер-Акопов. 1894-1980». Там же похоронена его жена Александра Васильевна (1899-1986).

 
Могила в Сен-Женевьев-де Буа. Фотография из открытых источников


Он был достойным офицером русской императорской армии. Окончил 2-ой Московский кадетский корпус в 1911 году. Участник Первой мировой войны 1914-1918 гг. На германском фронте той войны был младшим офицером 11-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады, затем подпоручик 15-го броневого автомобильного отделения. В октябре 1915 года командовал броневиком «Грозный» и во время боя один поддерживал орудийным огнём и атаку, и отход русской пехоты. В результате поддержки броневых автомобилей 408-ой пехотный Кузнецкий полк выполнил поставленную задачу с минимальными потерями. При этом основная заслуга принадлежала броневику «Грозному» подпоручика Рафаила Тер-Акопова с его 76-мм орудием.
   В мае 1916 года он был ранен в правую руку и был эвакуирован с фронтовой позиции Юго-Западного фронта в лазарет министерства внутренних дел Её Величества Государыни Императрицы Марии Фёдоровны, а по излечении продолжил службу на фронте. Его броневик «Грозный» прошёл модернизацию.
В 1917 году он уже штабс-капитан. В том же году за отличие в 8-ом броневом автомобильном дивизионе награждён орденом Святого Георгия 4-ой степени.
После октябрьского переворота 1917 года в чине капитана состоял в Вооруженных силах Юга России и дослужился до подполковника.
В 1920 году эмигрировал в Югославию, а с 1924 года – в эмиграции во Франции. В Париже работал на заводе. Был членом Русского общевоинского союза, Союза русских инвалидов Мировой войны и объединения бывших воспитанников 2-го Московского кадетского корпуса.
Его награды:
-Орден Святой Анны 4-ой степени с надписью
«За храбрость»
-Орден Святого Станислава 3-ей степени
-Орден Святой Анны  3-ей степени с мечами и бантом
-Орден Святой Анны 2-ой степени с мечами
-Орден Станислава 2-ой степени с мечами
-Орден Святого Георгия 4 степени «За подвиг в бою».
Все его награды были утверждены после пожалований Главнокомандующего фронтом либо командующего армиями.
Скончался на 87 году жизни. Материал о нем взят мною из очерка «Офицеры Русской императорской армии.
Как и мой отец, он был армяно-григорианского вероисповедания, и как все мы – выходец из рода армянского священнослужителя [22].
Таким однофамильцем тоже можно гордиться.


 
 
На юбилеях прямых потомков И.Н. Тер-Акопова – вверху август 2008, внизу – июль 2019.  Наверху – мне 75, Москва; внизу – брату 80 ,Санкт Петербург. Почти все на обоих снимках – Акоповы.

 
   










Заключение
               
Я писал, максимально используя весь сохранившийся  его архив. А также память, на которую пока не жалуюсь. При этом, как ни старался, не смог  избежать повторов в описании отдельных моментов и мест, а также длиннот и излишних подробностей. С другой стороны, надо было рассказать не только о местах его пребывания, но и о временах, в которые он жил, об атмосфере его эпохи, точнее – разных эпох его жизни.
 Старался не упустить ничего, но одну из его черт пропустил. Это касается его отношения к родственникам. Он им всегда помогал, особенно бедным  степанаванцам. Не жалел ни времени, ни средств в случаях их обращения за помощью, всегда использовал своё положение в обществе для решения их проблем. При их визитах в Тбилиси они чувствовали себя у нас как у себя дома.
   В ноябре 1986 года ему исполнилось 100 лет. Младший сын Леонид и старший внук Иван достойно отметили эту дату в Тбилиси, где они тогда жили. В местной армянской газете «Советакан Врастан» (Советская Грузия – Э.А.) – органе ЦК КП Грузии, Верховного Совета и Совета Министров Грузинской ССР, - была напечатана хорошая статья под названием  «Завидная судьба». Но  название этой книги пришло мне в голову независимо от той статьи.
Статья хорошо написана, но не обошлось и без выдумки, неизбежной в те советские годы. В ней упомянуто о встречах отца в Джалал Оглы со Степаном Шаумяном – пламенным  революционером, главным из расстрелянных в 1918 году 26-ти Бакинских комиссаров. (Сергей Есенин посвятил им «Балладу о двадцати шести».) Эти встречи были, и в Степанаванском доме-музее Шаумяна есть несколько страниц воспоминаний отца, написанных по просьбе дирекции музея. Их читал мой брат. Отец, среди прочего, писал: «Мы много гуляли вместе в сторону горы Медвежки и в других местах. Он рассказывал много интересного. Оказывается это был марксизм».  В статье о столетии сказано, что С. Шаумян «…оказал на него влияние как революционер», и что он посоветовал отцу-священнику отдать сына в Лазаревский институт», что граничит с полным абсурдом. Не будем осуждать авторов статьи – так тогда принято было писать в советских газетах.



 
               
 
 ………….х………….

Что же было с нами потом, после его ухода из жизни?
Он оставил нам дом в Степанаване и огромную, по тем временам, квартиру.
В своё время он предусмотрительно застраховал свою жизнь в Госстрахе и мы получили эту сумму из банка после того, как его не стало.
Мне, студенту 3-го курса, была назначена персональная пенсия республиканского значения до окончания института, я получал её в течение 3-ёх лет. Кстати, это позволило нам сохранить городской телефон с престижным номером 3-23-55.
Потом мы с братом не только закончили высшие учебные заведения, но и защитили кандидатские диссертации.
В молодые годы мы сдавали его просторный кабинет в аренду геологической партии, имея с этого доход.
Оставленное им добро также использовалось для решения проблем в течение ряда лет, -  в последний раз - в Москве, почти через 25 лет после его смерти.
Пришлось, несмотря на приличную советскую зарплату, неожиданно, в связи с солидным приобретением, отказаться от красивого антикварного стола из мрамора и бронзы. На сегодня мало что уцелело. В частности, к одному из нас перешёл антикварный буль,  другому - старинные французские часы в корпусе из чёрного мрамора, показывающие ещё и погоду, и фазы луны, и дни недели и месяца. Точно такие я видел в Юсуповском дворце, и нигде больше, хотя любил посещать музеи и антикварные магазины во многих странах. Но брат видел подобные в музее утвари Белого дома в Вашингтоне. Про секретер, приобретенный мамой, невольно опередившей в комиссионном магазине бывшего Ленинграда супругу Корнея Чуковского, я писал в начале книги.
Всё это - тоже свидетельство отцовского вкуса.
Ещё об одной из его черт. В моём классе был ученик по имени Ванчо. Его мать, всегда недовольная его учёбой и поведением в школе, не раз жаловалась мне, что родился он только благодаря моему отцу, к которому она пришла для избавления от беременности, но он её отговорил. (В классе мы называли его «жертвой аборта»).
Мать другого товарища рассказывала мне то же о его младшей сестре. Таких случаев было много.
Только один из четырёх внуков Сергей не стал врачом, но в своё время был проректором по экономике Московского текстильного института. 
Трое стали успешными врачами; Иван в Тбилиси работал врачом-дерматовенерологом высшей квалификации, Андрей – ведущий пульманолог Санкт- Петербурга, доктор медицины и кандидат в члены Российской академии наук; Евгений - там же, – опытный и успешный офтальмолог.
Остаётся привести некоторые строки из его последней служебной характеристики, в которой кратко изложено всё о его работе .

    «Доктор Тер-Акопов с 1914 года своей сороколетней врачебно-педагогической деятельностью тесно связан с жизнью Государственного Центрального Научно-исследовательского Института Охраны Материнства и Детства Минздрава Грузинской ССР… Принимал активное участие в работах Института на разных должностях: ординатором, заведующим амбулаторией, заведующим акушерским отделением, заведующим инфекционным отделением, заведующим гинекологическим отделением Института. За всё это время им лично произведено много тысяч как больших, так и малых акушерских и гинекологических операций.
Доктор Тер-Акопов проявил себя … обладающим большой эрудицией врачом – научным работником, пользующимся большой популярностью как в Грузии, так и в братских Закавказских республиках. Как опытный врач-педагог принимает активное участие в подготовке многочисленных врачей-специалистов акушеров-гинекологов, а также более 2000 акушерок-фельдшериц. С 1928 года состоит консультантом Штаба ЗакВО и Лечкомиссии…
В дни Великой Отечественной войны доктор Тер-Акопов, как подлинный патриот своей Социалистической Родины добровольно вступил в ряды Советской Армии и в должности начальника медхирургического отделения эвакогоспиталя № 2465 проработал до конца войны, зарекомендовав себя авторитетным и внимательным хирургом, и не щадя своих сил и здоровья работал над спасением жизни и восстановлением здоровья раненых бойцов.
Благодаря правильному лечению немало сотен раненых бойцов им было возвращено на фронт, откуда имеет много благодарственных писем…».

Спустя более десяти лет после его смерти мне надо было пройти в его институт и больницу. Пожилой охранник меня не пускал, пропуск заранее заказан не был. Тогда я сказал, чей я сын и знал ли он такого? В ответ охранник спросил меня: «Ты думаешь кто-нибудь равный ему сегодня здесь есть?».  И пропустил.

Что еще можно сказать в заключение? Когда мы с братом остались одни без родителей, все нас жалели – что же с ними будет? Именно тогда мне пришла в голову мысль о том, что после стольких потерь наступила пора получать. В последующие годы мы получали много разного и сполна. Не всё и не всегда было безмятежно и гладко, но такова жизнь. Кстати, эти годы ещё раз убедили меня, что слова «Что ни делается - всё к лучшему» не всегда, но часто находят подтверждение.
Мы окончили институты. Никогда не были безработными. В наших семьях рождались сыновья.  Старший – мой сын, был назван Иваном в честь деда.
Потом мы защитили кандидатские диссертации, продолжали успешно работать.
А что сейчас? Вся дальнейшая жизнь приняла неплохой оборот. Живём в обеих столицах бывшей Империи. Уже трое из его потомков родились в них: в Москве - правнук Иван Акопов младший, ставший успешным юристом, и праправнучка Сашенька Акопова, уже ходит в первый класс; в Петербурге – правнучки Анна и Марина и праправнук Михаил Буланов, ещё очень маленький. Недавно я видел видеоклип, где он поёт в микрофон, а дед Андрей аккомпанирует ему на барабане.
На второй день у себя на работе Андрей сделал очередную успешную пересадку лёгких.
Надеюсь, что Александра и Михаил через годы эту книгу про их предка с интересом прочтут.
На этом я ставлю точку.

                Декабрь 2021г.,
                Москва.


   
   

          
    


      
 
















Литература

1. И.М. Акопян. Курортные богатства Степанаванского района. Изд. «Айастан», Ереван, 1974.
2. И.В. Сталин. Сочинения, т.4, стр.413-414. ОГИЗ, Москва, 1947.
3. А.Е. Бовин. XX век как жизнь. Воспоминания (www.litres.ru)
4. А.С. Пушкин. Избранные сочинения, т.2. Москва, «Художественная литература», 1980.
5. А.Т. Амирханян. Армянский переулок, 2. Московский рабочий, 1989.
6. Арутюн Амирханян. Армянская сокровищница Москвы. 200-летняя история Дома Лазаревых. Изд. KDS, Москва, 2018.
7. С.П. Рыбаков, проф. МГИМО. Лорис-Меликов Михаил Тариелович. Публ. Российского военно-исторического общества. 100.histrf/ru (commanders/loris-melikov-…/
8. Simon Sebag Montefiore. Young Stalin.Vintage Books, 2008.
9. Геноцид армян в Османской империи. Сборник документов и материалов. Изд. «Айастан», 1982.
10. Джон Киракосян. Младотурки перед судом истории. Изд. «Айастан», 1986.
11. Франц Верфель. Сорок дней Мусса-дага. Изд. «Советакан грох», Ереван, 1982.
12. Геноцид армян перед судом. Судебный процесс Талаат Паши. Стенографический отчёт. Изд. «Феникс», Москва, 1992.
13. Илья Эренбург. Собрание сочинений том шестой. «Художественная литература», 1996.
14. http://proza.ru/2013/08/21/1989#
15. Ю.Д. Анчабадзе, Н.Г. Волкова. Старый Тбилиси. Город и горожане в XIX веке. Москва, Наука, 1995.
16. И.В. Сталин.Сочинения, т. 5, ОГИЗ, Москва, 1947.
17. С.С. Мамулов. Армяне в Грузии. Москва, 1995.
18. З.Р. Аликова, Т.З. Ахмадов. К вопросу о становлении повивальной помощи на Северо-восточном Кавказе в XIX – начале XX века. 2015,
УДК 614.2 : 618.4-089]:93(470.62/.67).
19. Нами Микоян. Своими глазами с любовью и печалью… SNS Publishing 2018.
20. www.rulit.me.
21. wiki/tsu.ru/index.php/Мухадзе Григорий Михайлович.
22.  
            


















Приложение               

МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ ВЕЛИКИХ ЛЮДЕЙ. (Перепечатано из записной книжки Огана Тер-Акопянца, Лазаревский Институт восточных языков, Москва, 26 февраля 1905 г.)

(Краткая справка. Два месяца назад, 25 ноября 1904 года отцу исполнилось 18 лет. Он продолжает учиться и жить в родном лицее, размышляет о жизни, готовится к предстоящей учебе на врача в Императорском университете. В магазине «ПОЛИГРАФЪ» на МЯСНИЦКОЙ в Доме ЕРМАКОВА БЛИЗЪ ПОЧТАМТА он приобретает  записную книжку среднего формата, в коленкоровом переплёте, объёмом сто страниц. Подобранные им  записи заняли более половины. Мы перенесли их сюда без изменений, с сохранением, по возможности, орфографии первоисточника. Эпиграфом ко всему сборнику он избрал афоризмы Мильтона и Байрона:

 Юноша предвещаетъ мужа, какъ
утро предвещаетъ день.
Мильтонъ

Мужчиною правят воля умъ
и честь
 Байронъ.



Всё остальное говорит о нём само за себя.Все его выписки представляют интерес и сегодня. И не нуждаются в комментариях.


Лазаревскiй Институт
Восточных языковъ

Москва

Мысли и афоризмы великихъ людей.

Дъторожденie, - вотъ важнейшая задача и назначенiе свободной женщины.
Ликургъ.

Задача женщины – воспитанiе детей и веденiе хозяйства.
Фенелонъ.

Женщина – мать прежде всего.
Гете.

Женщина – источникъ всякого зла.
Сократъ.

Женщина – ошибка природы.
Аристотель.

Женщина – прекрасный недостатокъ природы.
Мильтонъ.      
 
Женщина – ребенокъ, но премилый ребенокъ.
Монтескье.

Любящая женщина или раба, или деспотъ.
Вовенаръ.

Женщина – ядъ, которымъ прiятно отравиться.
Сул. Абдулъ-Меджидъ.

Сколько звезд на небе, столько обманов в сердце женщины.
Гиппократ.

Женщина – предметъ забавы.
Ж.Ж. Руссо.

Не лучше ли попасть в руки убiйцы, чем в мечтанiя страстной женщины

Женщина была слишкомъ долго рабой и тираномъ. Поэтому женщина неспособна къ дружбе, она знаетъ только любовь.


Въ женской любви заключается несправедливость и слепота ко всему, чего она не любитъ; но и въ сознательной любви женщины есть вестаки и внезапность, и молнии, и ночь рядомъ со светомъ. Пока еще женщина неспособна къ дружбе: женщины суть пока еще кошки, или птицы, или въ лучшем случае коровы.
____
Жизнь, какъ посмотришь съ холодным вниманиемъ вокругъ, такая пустая, глупая шутка.
Лермонтов.

Труд – главный спаситель от пороковъ, онъ – врачъ, исцеляющий отъ всехъ физическихъ недуговъ очищающий воздухъ отъ всякого нравственного мiазма, пораждаемаго только безделиемъ.
П. Мантегацца.

Кто разъиспыталъ отрадное чувство, охватывающее человека по окончании какого-либо труда, тотъ не можетъ отказаться от этого удовольствия.
П. Мантегацца

Кто работать можетъ, тому жить просто
М. Горький

Женщина это такой предметъ, что сколько то ни изучай ее, все будет совершенно ново.
Л. Толстой

Для того, чтобы предпринять что-нибудь въ семейной жизни, необходимы или совершенный раздоръ между супругами или любовное согласie. Когда же отношения супруговъ неопределены и нетъ ни того ни другого, никакое дело не может быть предпринято
Л. Толстой

Избавлениiе своихъ братьев отъ ига есть цель достойная и смерти и жизни.
Л. Толстой

Многiя семьи по годамъ остаются на старыхъ местахъ, постылыхъ обоимъ супругамъ, только потому что нетъ ни полного раздора, ни согласiя
Л. Толстой.

Сердце – узникъ ненасытный, непослушный и завистливый
(ex codem)

О, что же находимъ мы въ женских слезах?
И долго ли женщина ждетъ?
Чужая рука на прекрасных глазах
Вчерашнie слезы сотретъ.
«Чайлд-Гарольд»

Человек по своей природе имеетъ тенденцию считать собственное возрение за окончательноеи держится за него какъ за таковое (за окончательное)
Карлейль

Молчанiе, быть можетъ самое полезное изъ всего, что каждому изъ насъ приходится делать въ эти через чуръ звонкiя времена.
Карлейль.

Самая дикая действительность лишенная всякого прикрытiя, предпочтительнее формальной внешности
ex codem

Безъ жертвъ, безъ усилий и лишенiй нельзя жить на свете
«обрывъ»
Подъ религiей я разумею не церковное вероисповеданie человека не те догматы веры, признанiе которых онъ свидетельствуетъ крестнымъ знаменiемъ, но то во что человекъ веритъ на деле, близко принимаетъ къ сердцу, считает за достоверное во всемъ, касающемся его жизненных отношений къ таинственной вселенной его долга, его судьбы, то, что при всяких обстоятельствах составляет главное для него – вотъ его религiя это тотъ образъ какимъ человекъ чувствуетъ себя духовно всязанным съ невидимым миромъ.
Карлейль.

Сперва реши потомъ хвались задачей.
«Фаустъ»

Совершенства для человека нетъ
ex codem

Куда бежать? Кругомъ царитъ обманъ
Когда от тирании насъ избавятъ
ex codem

Все слабеетъ, старея и только одно все становится лучше подъ старость – вино.
Байронъ.

Не в колодце глубокомъ – в бокале съ виномъ
Скрыта истина въ жизни и в горе земном
Байронъ

Тотъ кто здесь живетъ безъ земных желанiй, какъ мученикъ живетъ.
Байронъ.


Стремленья наши жалки и смешны…
Байрон
Сильна любовь, борьба напрасна с ней.
Байрон
Минуты есть приливы и отливы в делахъ людей.
Шекспир
Мужчиною правятъ воля умъ и честъ,
А женщина с рассудкомъ часто въ ссоре
Байронъ (Д.Ж.)

Надежды лучъ душе необходима.
Байронъ (Д.Ж.)

Любовь сродняет насъ съ обманомъ и много бедъ готовитъ впереди
Байр. (Д.Ж.)

Престранное созданiе человек!
Онъ гонится за тем, что только ново
Ex. codem.

Обманъ дорогу правды пересекъ
Ex. codem.

Нажива – вот магническое слово
Которое с любовью шепчетъ мiръ,
Какъ ветарь, воздвигнувъ золоту кумиръ
Байронъ (Д-Ж)

Всегда отрадно выступить бойцомъ
За жертву, что не может защититься.
Байронъ (Д-Ж)

Любовь всегда с капризами дружна.Байронъ

Любовь слепа.
Байронъ

Любовь для женщины – мука и отрада.
Б.
Без горестных тревогъ любви не жди!
Она губя и молодость и грезы,
Кровь сердца превращаетъ часто в слезы.
Байрон.

Возлюбленныхъ только греть страсть
Б.

Возможно ли, чтобъ рядомъ когда нибудь любовь и разумъ шли.
Б.

Изменчивость – закон любви унылой
Б.

Нас въ юности любовь живет и греетъ
Б.

Опасенъ женский гневъ
Б.

Любовь - богиня зла; ею миръ тревожим
Все жъ дьяволомъ ее назвать не можем
Б.

Пей, ешь, люби! Другихъ нет въ жизни правилъ
Ту заповедь Сарданапалъ оставил
Б.

Пусть нас хулятъ – об этом мы не тужим
Служа красе, мы идеалу служимъ.
Б.

Пустая пьеса жизнь; своихъ ролей
Вы не бросайте жъ, плуты!
Хитрымъ змiемъ предъ святомъ ползай
И скрывать умей намеренья!
Б.

Все живущее когда нибудь по воле природы
Должны перейти въ вечность.
«Гамлетъ»

Мiръ невыполненный садъ весь заросший
Сорными травами, где зреют семена
Всего, что есть грубого, отвратительного в природе
«Гамлет»

Не давай воли языку, не допускай его высказывать каждую твою мысль и не позволяй себе ни одного необдуманного поступка. Шекспиръ.

Избегай ссоръ, но если случится поссориться, держи себя такъ, чтобы противникъ тебя остерегался.
Шекспиръ.

Выслушивай всехъ, но самъ делись мыслями съ немногими
Шекспиръ.

Женская любовь очень коротка
Шекспиръ.

Новая любовь былую убивает
Шекспиръ.

Денег не занимай ни у кого, но и самъ не давай никому взаймы, часто, давъ деньги взаймы, лишишься и денег и прiятеля, а заниманiе денегъ отучаетъ отъ расчетливости.
Шекспиръ.

Цель сцены состоитъ въ томъ, чтобы она служила какъ бы зеркаломъ природы, показывая добродетели настоящее ея  лицо, а пороку собственный ея обликъ.
Шекспиръ.

Да, миръ необъятная тюрьма въ которой множество казематов, подразделений и застенковъ.
Шекспиръ.

Пусть тобою руководитъ собственный разсудокъ.
Шекспиръ

Незнающий нужды, всегда друзей имеет, а если кто въ нужде захочетъ испытать друзей, друзья въ враговъ сейчасъ же обратятся.
Шекспиръ.


Смерть монарха не есть смерть однаго человека.
Шекспиръ.

Избытокъ усердiя может иной разъ вовлечь въ беду.
Ш.

Пока трава вырастет, конь успеет издохнуть.
Ш.

Относительно еды - червь царь всемъ царям.
Ш.

Воздержись нынешнюю ночь и воздержанie завтра покажется тебе уже менее тяжелымъ, а дальнейшее более легкимъ, такъ какъ сила привычки изменяетъ даже врожденныя свойства.
Ш.

Любовь покорна времени. Ш.

Чтобы верно судить о человеке, нужно прежде хорошо узнать самого себя.
Шекспиръ

Любовь – это въ жизни все, для нея только и стоитъ жить.
Найденовъ (Дети Ванюшина)

Суета, ты жизнь человеческая
Найденовъ

Терпи и будь твердъ: терпенie , страданiе со временем тебе пригодятся!

Мы всегда стремимся къ запрещенному, желаем того, что намъ не дано.

Все есть сонъ и исчезаетъ словно дымъ.
Одно только милосердие вечно живо.
«Савитри» (санскрит

Усладить горе несчастнымъ, облегчiть страданiе братьевъ, помочь имъ нести тяготы жизни, - вотъ единственное истинное счастье.
(ex codem)

Светъ уничтожаетъ мракъ, а любовь горе и смерть.
(ex codem)

Луна - патронъ скитальцевъ, символ неутолимой тоски и смерти.
Болеславъ Прусъ

Луна, - это печальная звезда для техъ, которые знают ее, и страшная для техъ, жизнь которых связана с нею.
Болеславъ Прусъ

Небо это садъ полный безсмертныхъ цветовъ
Болеславъ Прусъ

Несчастен тотъ, кто не умеет выносить несчастья.
Биант

Изречения семи мудрецов.

Хорошо во всемъ соблюдать меру
Клеобула Линдского

Все наперед обдумай. Нерсандра,сына Эфираса

Лови моментъ. Питтака Митиленского

Много рукъ напортят дело. Бiанта Прiенского

Поручиться – получиться. Фалета Милетского

Познай самого себя. Хилона Лакедемонянина

Ничего – слишкомъ. Солона Афинянина

Слезу страданья осушить съ любовью
Славнее чемъ весь миръ забрызгать кровью.
Байронъ

Война священна только за свободу
Байронъ

Лишь трудъ поддерживаетъ силы.
Б.

Свобода жаждет света, а не тьмы
Б.

Дворецъ бы смолк и лагерь сталъ бы немъ, исчезни деньги.
Б.

Совесть – это Богъ въ человеке.
В. Гюго

Nemo ante mortem beatus
Solon

От женщин, какъ от смерти никуда не уйдешь.
М. Горький

Что грешно, то и сладко.
М. Горький

Кто думает, тому жить скучно
Горький

Всякий понимаетъ, что значитъ для народа война. Война – это десятки тысячъ убитыхъ и изувеченныхъ людей, это сотни тысячъ осиротелыхъ и пущенныхъ по мiру семей, война – это прямое разорение всего населения въ таких пограничныхъ местахъ, где действуют войска, и даже больше, повсюду, где войска мобилизуются, где они проходят. Война это уничтожение засеянных и возделанных полей, это – ограбление всехъ скопленных населенiемъ запасовъ, это безнаказанные надругательства и насилiе надъ мирными жителями, как со стороны вражеского,  такъ и еще больше, пожалуй, со стороны «своего» войска. Война – это уничтожение въ одномъ сражении того, что стоило народу миллiоны рублей, война – это все новые и новые налоги на бедные классы народа, это удороженiе всего нужного для жизни, это, словомъ, новое разорение для всего народа, который десятки летъ после войны долженъ будет уплачивать въ виде податей проценты по долгамъ, заключенным казной для военных целей.
Словом, война - это громадное, неисчислимое бедствiе для всего народа, для всехъ, кроме той маленькой кучи грабителей всехъ сортовъ и чиновниковъ всехъ ведомствъ, которыя и в случае победы и в случае пораженiя - поживяться за счетъ всего народа. Банкиры, подрядчики, поставщиики, фабриканты, и – всехъ больше – чиновники, все выиграют отъ войны, все утучнятся кровью солдата и трудовымъ потомъ мужика и рабочего.

Нельзя себе представить могилы более почетной, чемъ подъ развалинами стенъ преграждавшихъ людям светъ и свободу.


 Единственное орудие борьбы в руках правительства против проявления народного возмущения - это армiя. Единственные усмирители – это мы, солдаты. Когда изголодавшийся народ забывает о существовании уложения о наказаниях и идетъ въ громадный помещичiй амбар за хлебомъ, когда изможденные рабочiе не в силах наконецъ, далее выносить дикой эксплуатацiи капитала и объявляютъ забастовку, выставивъ свои требованiя, когда возмущенное городское населенiе, измученное правительственными репрессiями выноситъ свой протестъ на улицу въ виде демонстрацiи, когда, наконецъ, русское студенчество, не могущее спокойно отдаться науке въ то время, когда надъ всей Россiей царят произвол и варварство, протестуетъ своими мирами, во всехъ этихъ случаяхъ правительство прибегаетъ къ нашей помощи, в это время мы, солдаты, получаемъ приказ заряжать ружья.

«Жизнь есть действованiе, а действованiе есть борьба». Въ борьбе за истину человек долженъ закалить свою волю, свой духъ, не боясь ни лишенiй, ни гоненiй, ни страданiй. Самоотверженность – девизъ жизни мыслящего, честного, сознательно действующего человека.

Война! Драться! Резаться! Убивать людей!
Да, въ наше время съ нашимъ просвещением, съ нашей наукой, съ нашей философiей, существуетъ учрежденiе особыхъ училищъ, въ которыхъ учатъ убивать, убивать много людей сразу, убивать несчастных, жалких людей, ни въ чемъ невиновных, людей поддерживающихъ семьи, и убивать ихъ безъ всякого суда.

И самое удивительное то, что народъ не поднимается против правительствъ, все равно въ монархiи или республике. Самое удивительное то, что все общество не взбунтуется при одном слове «война». Собираться стадами въ  400 тысяч человек, ходить безъ отдыха день и ночь, ни о чемъ не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не принося пользы, валяясь въ нечистотах, ночуя в грязи, живя как скотъ, - въ постоянномъ одурении, грабя города, сжигая деревни, разоряя народы, потом встречаясь съ такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься на него, пролить реки крови, устлать поля разложенными, смешанными съ грязью и кровяной землей телами, лишиться рукъ, ногъ, съ размозженной головой без всякой пользы для кого бы то не было подохнуть где- нибудь на меже въ то время, как ваши старики родители, ваши жены и ваши дети умираютъ съ голоду – это называется не впадать въ самый грубый матерiализмъ.
Военные люди – главное бедствiе мiра. Мы боремся съ природой, съ невежествомъ,
что бы хоть сколько нибудь улучшить наше жалкое существование. Ученые посвящаютъ труду всю свою жизнь для того, чтобы найти средства помочь и облегчить судьбу своих братьев. И упорно трудясь и делая открытiе за открытiем, они обогощаютъ умъ человеческий, расширяютъ науку, каждый день даютъ новые знания, каждый день увеличивая благосостостоянiе, достатокъ, силу народа. И вот наступает война. Въ шесть месяцевъ генералы разрушаютъ все то, что творилось въ продолжение 20 летъ усилiя, терпенiя, генiальности.

В наше время каждый человек готовитъ себя къ спецiальной профессiи, но не готовится быть человекомъ.

Можно не любить и родного брата, если онъ дурной человек, но нельзя не любить отечества какое бы оно не было, только надобно, чтобы эта любовь была не мертвымъ довольствомъ темъ, что есть, но живымъ желанием усовершенствия. Словомъ – любовь къ отечеству должна быть вместе съ любовью къ человечеству.

Со временем поймутъ, что величайшая победа заключается в поражении.

Выписки из «Так говорил Заратустра»
Соч. Ницше

Человекъ – слишкомъ несовершенное существо.

Человекъ -  такое существо, которое нужно превзойти, продолжить.

Человекъ – это грязный потокъ. Надо быть моремъ, что бы принять въ себя грязный потокъ и остаться чистым.

Человекъ - это канатъ, протянутый между животнымъ и сверхчеловекомъ, - канатъ протянутый надъ пропастью.

Человекъ великъ именно темъ, что онъ есть мост, а не цель; за что можно любить человека – такъ это за то, что онъ есть переход и погибель.

Лучше прислушивайтесь, братья мои, къ голосу здороваго тела: это голосъ более правдивый и более чистый. Правдивее и чище говоритъ здоровое тело; оно более совершенно и прямолинейно и оно говоритъ о смысле земли.

Тело – это великий разумъ, это множество съ однимъ чувствомъ, это война и миръ, стадо и пастыръ.

Орудиемъ твоего тела, братъ мой, является и твой маленький разумъ, который ты называешь «духом», маленькое орудие и игрушка твоего великого разума.


Въ любви всегда есть доля безумiя
Но и в безумiи всегда есть частица разума.

Чемъ больше стремится онъ вверхъ къ свету, темъ сильнее устремляются корни его въ землю, внизъ, въ темноту, вглубь, - во зло.

                ……………»…………

Чемъ больше поработает человекъ, темъ слаще онъ отдохнетъ.

Все люди в обществе – это колеса и винтики; тутъ есть и свои пружины, и цепочки и маятники, и гири, и чья-нибудь рука заводитъ эти часы, и они идутъ, идутъ безостановочно. Но чтобы они шли верно, мало заводить ихъ осторожно и аккуратно, - надо знать ихъ механизмъ, изучать ихъ до мельчайших подробностей, и чемъ лучше изучитъ человекъ этотъ механизмъ, темъ полезнее можетъ быть обществу.

Кто богатъ и важенъ, того все уважаютъ, что он ни делай.

Трусость – подлее этого чувства и быть ничего не можетъ. Труса не только другие презираютъ, но и сам онъ себя презираетъ, не смея полагаться на свои силы, не смея ни с кемъ бороться, не смея никому прямо взглянуть в глаза.

Человекъ долженъ стараться, чтобы его уважали такимъ, каков он есть, а не
такимъ, какимъ онъ хочетъ казаться.

Учиться – надо больше читать, честно относиться къ делу.

Для любви нужно разумное содержание, какъ масло для поддержки огня; любовь есть гармоничное слiяние двухъ родственныхъ натур въ чувстве бесконечнаго.

Того чувства, которое зовутъ романтическою любовью, нетъ и быть не можетъ; нетъ вечной любви и потому семьи основаннныя только на любви, неминуемо ведутъ къ страданиямъ и разрывамъ; ни любовь другъ къ другу, ни даже любовь къ детям не в силахъ надолго связать супруговъ, потому что оба эти чувства производныя, неглубокiя , призрачныя; страсть исчезаетъ въ первые месяцы супружества; счастье детей не можетъ заменить личного счастiя. Есть только одно чувство, могучее, вечное – это любовь человека къ самому себе, страстная жажда быть самимъ собою, сохранить свою индивидуальность, свою свободу. Только взаимное уваженiе, признанiе другъ къ другу неприкосновенной личности, только это чувство вполне удовлетворяетъ человека и дает ему счастье. Обаянiе молодости, красота, физическая страсть, привычка, семейный миръ, благо детей, - все это прахомъ распадается при столкновенiи с жаждой свободы, с желанием оградитъ свое «я».

Живой человекъ носитъ в своемъ духе, въ своемъ сердце, въ своей крови жизнь общества; онъ болеетъ его недугами, мучится его страданiями, цветет его здоровьемъ, блаженствуетъ его счастьемъ, вне своихъ собственных, своихъ личныхъ обстоятельствъ.
Любовъ къ отечеству должна выходить изъ любви къ человечеству, какъ частное изъ общаго.
Любить свою родину значитъ пламенно желать видеть въ ней осуществление идеала человечества и по мере силъ своихъ спомоществовать   этому. Въ противном случае, патрiотизмъ будетъ нигилизмом, который любит свое только за то, что оно своё и ненавидит всё чужое только за то, что оно чужое и не нарадуется собственнымъ безобразиемъ и уродствомъ.

Кроме природы и личного человека есть еще общество и человечество. Всякая благородная личность глубоко сознаетъ свое кровное родство, свои кровные связи съ отечествомъ

Вообще люди, по своей натуре, больше хороши нежели дурны, и не натура, а воспитанiе, нужда, ложная общественная жизнь – делаютъ ихъ дурными.

Люди – братья друг другу, хотя неразумность ихъ отношений и делаетъ ихъ естественными врагами.

Мы постоянно подвержены влiянiю окружающей среды и господствующихъ теченiй.

Въ обществе деятельным человекомъ признается тотъ, кто постоянно переходитъ отъ действiя к действiю. Человека же который уединяется, чтобы работать мыслью безъ помехи, частенько признаютъ бездеятельнымъ. Между темъ, все прочное и великое на земле создано было только работниками мысли.

Ученый – не тот, кто много знаетъ, а кто много думаетъ.

Человекъ, который всегда стремиться къ одной цели, прiобретает громадную нравственную силу.

Люди всегда достаточно сильны для того, что они страстно желают.

Не торопись, но и не останавливайся.

Антонiй де Лассаль сказалъ: работайте всегда съ энергiей и заботливостью, потому что начинающiй какой-нибудь трудъ лишь ученикъ того, кто его кончаетъ.

Труд – единственный источник богатства.

Труд – это законъ жизни, обязательный для всехъ; «в поте лица своего будешь печь свой
хлебъ».  Вотъ заветъ, данный Богом человеку. Кто отрекся от этого завета – тотъ никогда не испытает в своей жизни прочных и возвышенных радостей.

Что действительно утомляетъ и истощаетъ человека – это беспорядочный, разбросанный трудъ.

Кто спитъ больше, чемъ ему нужно, тотъ обыкновенно чувствует по утрамъ какую-то вялость, зыбкость, глухое неудовольствiе собою и т.п. Что касается молодыхъ людей, то можно признать правилом, не имеющимъ исключений, что всякiй молодой человекъ, который любит нежиться въ постели и не встаетъ как только проснулся, - неизбежно кончаетъ онанизмомъ.  Смело можно перефразировать известное изреченiе: «Скажи мне, когда ты встаешь, я скажу тебе пороченъ ли ты.»

Предметъ драмы – есть исключительно человекъ и его жизнь, въ которой проявляется высшая, духовная сторона всеобщей жизни вселенной. Человекъ всегда былъ и будетъ самымъ любопытнымъ явлениемъ для человека, а драма представляет этого человека въ его вечной борьбе  съ своимъ «я» и со своим назначениемъ, въ его вечной деятельности, источникъ которой есть стремленiе к какому-то темному идеалу блаженства, редко кемъ достигаемого.

Современная жизнь не требуетъ подвиговъ, а непрерывного полезного труда. Не къ подвигамъ мы должны себя готовить, а къ правильному ровному труду. Кто закалилъ свою волю для мелкой житейской борьбы , тотъ сумеет совершить и геройскiй подвигъ, когда в этомъ предстанетъ надобность.

Главнее всего, мы должны стремиться къ постоянству и последовательности. Далее мы должны разумно пользоваться теми силами, которыя намъ отпустила природа: мы не должны предаваться лени и праздности, но также и не напрягаться чрезмерно.

Лень – это такое хроническое состоянiе нашей психики, когда человекъ, какъ бы отдался господству внешнихъ влiяний, не желая ни сопротивляться, ни воздействовать на нихъ. Лень та среда, въ которой удобно развиваются все порочные инстинкты.

Что такое страсть, какъ не торжество животной природы человека, какъ не проявление сильныхъ, наследственныхъ инстинктовъ, угнетающих, потеряющихъ и порабощающихъ умъ и сознанiе.

Страсть скоротечна; это гроза души. Она мечетъ и рветъ все на своемъ пути. Но прошла гроза и небо души опять проясняется. Обыкновенно лень считается самымъ незначительнымъ из всехъ золъ, такъ какъ единственное средство противъ нея – трудъ, а онъ то именно и не выполнимъ при лени.

Состраданiе, любовь къ ближнему, снисходительность, стремление къ самопожертвованiю – вотъ чувства, достойные культивировки и насажденiя въ гораздо большей степени, чемъ чувство половой любви.

Истинная возмужалость заключается не въ удовлетворенiи назревшей половой потребности, а въ воздержанiи, и въ томъ, чтобы остаться победителемъ въ борьбе съ этимъ могущественнейшимъ изъ человеческихъ инстинктовъ.

Скажи мне, съ кемъ ты знакомъ, и я скажу тебе, кто ты?
Гений есть прежде всего долгое терпение.
               
                ……………»……………

Выписки из книги «Самовоспитанiе воли» соч. Жюль Пейо перевод съ француз.

Мозгъ – полновластный властелинъ всехъ важнейшихъ жизненныхъ процессовъ, происходящихъ въ человеческомъ организме; въ мозгу расположено множество самостоятельныхъ нервныхъ центровъ, заведующихъ работой внутреннихъ органовъ; есть центры управляющiе дыханиемъ, речью, движенiями сердца, потоотделенiем, миганiем глазъ, глотанiем и пр.

Работа, исполняемая мозгомъ въ теченiе дня, чрезвычайно велика и интенсивна: для того, чтобы мозгъ правильно действовалъ необходимо дать утомленным
мозговым клеткамъ возможность возстановить растраченную энергiю, и самымъ лучшимъ средствомъ въ этомъ отношенiи является сонъ.

Сонъ есть прекрасный отдыхъ для нервной системы, истощенной напряженной деятельностью; нервы и мозгъ отдыхаютъ въ сне, организмъ набирается новыхъ свежихъ силъ, которыя нужно будетъ пустить в ходъ на следующий день. Благодетельное действiе сна на человеческiй организмъ очень велико и нетъ ничего удивительного, что древнiе греки приписывали сну божественное происхождение.

Причиной сна – является, переутомление нервно мозгового вещества.

Во время сна внешнiя раздраженiя нервной системы обыкновенно либо отсутствуютъ вовсе, либо весьма ничтожны; лихорадочная деятельность мозга значiтельно ослабляется, вследствie этого сильно замедляется процессъ расхода нервной ткани, а старые продукты разложенiя, накопившiеся въ мозговыхъ клеткахъ во время дневной работы, постепенно смываются кровью.

Мозгъ человека, погруженного въ глубокий сонъ находится въ полномъ бездействiи: способность его къ реагированию на внешнiя раздраженiя и фиксированiю  ихъ въ формы ощущенiй падаетъ почти до нуля, результатом чего является полное отсутствiе сознательныхъ психических отправлений.

Во время сна происходятъ следущiя измененiя: прежде всего кровообращенiе замедляется, пульсъ делается слабее, число ударовъ падаетъ с 72 до 60-65 въ минуту. Сосудистыя стенки расслабляются, кровь приливаетъ къ конечностямъ, которыя вследствiи этого увеличиваются въ объеме. Параллельно съ этимъ уменьшается количество крови въ сосудах мозговыхъ полушарий, - что доказано многочисленными наблюденiями . Процессъ дыханiя подвергается ciльному измененiю. Прежде всего меняется типъ дыхания: изъ брюшного, которое по преимуществу замечается въ человеке, находящемся в бодрственномъ состоянiи, оно делается груднымъ; далее дыханiе становится более медленнымъ, падая съ 15 – 20 до 8 – 10 въ минуту; кроме того количество вдыхаемого воздуха значительно уменьшается : 5-6 литров воздуха вдыхаемого легкими во время бодрствованiя, падаютъ до 2 – 2 ; литра. Наконец механизмъ дыхательного процесса изменяется: во сне человекъ поглощаетъ больше кислорода и выделяетъ меньше углекислоты, чемъ во время бодрствованiя.

Что делается съ пищеварительными органами во время сна, - въ точности не выяснено еще. Известно только, что движенiя желудка почти совсемъ приостанавливаются, да слюнная железа перестаётъ действовать, чемъ и объясняется пересыханiе полости рта во время сна.

Интересенъ фактъ, установленный множественными наблюдениями, что дневная деятель
ность утомляетъ оба полушарiя головного мозга не въ одинакой степени; левое полушарие обыкновенно обнаруживаетъ признаки более сильного утомленiя, чемъ правое. Известно, что левая половина мозга управляетъ речью и движенiями правой стороны тела, тогда какъ правое полушарiе заведуетъ движенiями левыхъ конечностей. У огромного большинства людей правая сторона тела значительно более развита, чемъ левая. Естественно поэтому, что у всехъ людей, за исключениемъ, конечно, левшей, левое полушарiе мозга исполняетъ более энергичную и интенсивную работу, следовательно, должно более утомляться нежели правое полушарие. Если раздражать кожу человека, спящего глубокимъ сномъ, если напр. проводить по его лицу или шее заостренною палочкою, то въ ответъ на раздраженiе онъ произведетъ рефлекторный отталкивающий жестъ не правой рукой, а левой, движениями которой управляетъ правое, менее утомленное полушарiе головного мозга. Левое полушарие сильно истощено и поэтому не въ состоянiи отвечать на внешнiя раздраженiя.

Раздраженiя вообще очень часто являются причиной сновидений. Внутреннiя раздраженiя, какъ переполненiе желудка пищей, стесненное или затрудненное дыханiе вызываютъ сновиденiя болезненного характера, тяжелые давящiе кошмары.

Внешнiя впечатленiя даютъ толчокъ къ образованiю нормальныхъ сновиденiй, которое объясняется следующимъ образом: Звукъ, раздавшиiся вблизи того места, где человекъ спитъ, светъ, упавший ему на лицо, прикосновенiе къ коже, - все эти разждраженiя, какъ бы слабы они не были, всегда отражаются на деятельности легкихъ и сердца. Наблюденiя показываютъ, что в такихъ случаяхъ дыхание делается интенсивнее; пульсъ бьется чаще и сильнее, и кровь, переполняющая кровеносные сосуды конечностей, начинаетъ  слегка приливать к полушариямъ головного мозга: психiческие центры получаютъ легкое возбужденiе, и въ мозгу начинается бессознательная работа, поражающая своей сложностью и фантастичностью.

Сонъ есть особый мiръ, сказалъ Байронъ. Наша жизнь двойственна; она складывается изъ бодроствованiя и сна -  границы между существованiемъ и смертью. Сонъ имеет свой особый миръ.

Выписки изъ статейки, помещенной въ журналъ «Самообразованiе», подзаглав. «Сонъ и Сновиденiе»
Огненными письменами начертано: оставайся веренъ до последнего испытанiя, жизненный венецъ нельзя заслужить колебанiями. Недостаточно обливаться кровавымъ потомъ страха, надо пройти черезъ огонь мученичества. Если ты не можешь этого сделать, тебе будетъ прощено, но никогда не простится тому, кто этого не захочет.

Я не знаю двоякаго  права – одного для чужихъ, другого для своихъ: все для меня равны.
Праздность изображена людскою глупостью; ничто в природе не живетъ празднымъ.

Чтобы быть счастливым, человекъ долженъ быть интеллигентнымъ и покорнымъ случаю природы. Вне природы нетъ надежды на спасенiе. Все грехи, все физическiе нравственныя страданiя человека происходятъ от нарушенiя им великого кодекса природы.

Трудъ – краеугольный камень нравственности и лучшее наслажденiе в жизни.

Трудъ представляется синонимом жизни, а жизнь кажется темъ прекраснее, темъ совершеннее, чемъ более она вызываетъ труда.

Трудъ есть жизнь, - а жизнь – трудъ; одно есть мысль, другое выраженiе ея.

Возмущаться протiв труда , уклоняться отъ него, проклинать работу – источникъ______ добра, значитъ отречься отъ жизни.

Трудъ заключаетъ награду въ себе самомъ, его должно любить и благославлять.

Трудъ не только источникъ всехъ богатствъ, но и основа хорошихъ чувствъ и хорошаго настроенiя.

Трудъ – страхъ нравовъ.

От труда и экономии зависят нравы народовъ.
Старая пословица говоритъ, что лень есть мать всехъ пороковъ, а трудъ – отецъ всехъ добродетелей.

Люди у которых голова имеетъ въ окружности менее 16 дюймовъ слабоумны.

                …………..»………….

Законы человека съ характеромъ.
Человекъ созданъ не случайно, и не для животной жизни. Иное назначенiе человека: содействовать улучшению общественной жизни средствами, какими онъ располагаетъ.
Человекъ съ характеромъ говоритъ себе: хочу только того, что истинно и справедливо по указанiю разума, хочу и можно; такъ добьюсь же того, что подсказывает мне разумъ, воля и любовь.

Сколько бы превозмогающая сила не заставляла меня изменить чистому разуму , все таки не уступлю передъ этой силой и не дамъ злу попирать добро.

Мужество и благородство характера рождаются вместе съ нами и могутъ проявляться въ самые раннiе годы нашей жизни.

Чтобы не иметь нищаго, сделайте его человекомъ.

Пусть каждый запишетъ в свой умъ следующiя изреченiя великих мыслителей: никакiе проекты вспомоществованiя бедным не заслуживаютъ нашего внимания, если они не имеютъ въ виду поставить бедняка въ такiя условия, чтобы онъ могъ обойтись безъ помощи.
Рекардо.

Я думаю, что лучший способъ оказывать добро неимущимъ заключается не в томъ, чтобы помогать имъ в бедности, а въ томъ, чтобы ихъ извлечь изъ этого состояния.
Франклинъ.

Благотворительность, конечно, целебное средство, но гораздо лучше избегать недуга, чемъ нуждаться в этомъ средстве.
Дюшатле.

Работайте надъ причиной, а следствие не замедлитъ явиться само собой.

Выписки из жур. «Самообразованiе»
Все пороки, все страдания, все зло жизни создаются и поддерживаются незнанiем истинныхъ законовъ природы и жизни, въ ихъ широкомъ соотношенiи и связи.

Нравственный поступокъ есть тотъ, который мы совершаемъ по голосу долга, обязанности, а не по влеченiю, чувству или инстинкту.

Что же такое долгъ? Это особый голосъ, который безусловно повелеваетъ: «Поступай только по такимъ побужденiямъ (правиламъ) которыя ты могъ бы пожелать сделать всеобщимъ закономъ, или буквально: «поступай такъ, что бы правила твоей воли могли служить вместе съ темъ и законодательствомъ для всехъ».

Выписки из поэмы «Потерянный рай»
Где нетъ корысти въ споре, тамъ разногласие не произведетъ соперничества.
Какъ тягостна вечность, теряемая на поклоненiе тому, кого ненавидишь.

Часто истина бываетъ на стороне меньшинства, тогда какъ большинство находится въ полномъ заблужденiи.

Рабами должно называть техъ, которые служатъ безумцу или мятежнику, восстающему противъ того, который по достоинству надъ нимъ господствуетъ.
 Воспрянем же друзья! Отбросим страхъ для разума, соединенного съ силой; ничего нетъ ни трудного, ни безнадежного.

Жажде познаний, такъ же , какъ и пище должно предаваться съ умеренностью, потому что излишнее обременение ума познанiями ведет иногда не къ прiобретенiю мудрости, но къ безумiю, подобно тому, какъ излишество въ пище приноситъ болезнь.

Любя, ты поступаешь нравственно; страсть действуетъ напротивъ.

Любовь утончаетъ мысли, расширяетъ сердце, живетъ въ разуме и рассудительна; Любовь есть лестница по которой можешь взойти до любви небесной, не погружаясь в плотскiя сласти; вотъ почему для тебя не нашлось равнаго между животными.

Мщенiе, хотя сперва сладкое, вскоре отдаетъ горечью само на себя.

Тиранство должно существовать, хотя тирану нетъ оправданiй.

Страданiе за истину есть доблесть, равная высшей победе, и что смерть для верующего есть дверь жизни.

Несчастный часто бываетъ принужденъ нарушать истину и употреблять ложь в нужде.

Если хотятъ искать славы и известности, то необходимо и терпеть.
Кто умеет лучше терпеть, тотъ благоразумнее действуетъ.
Где не остается надежды тамъ нет и страха.
Мудрец без опытности всегда боязливъ и не уверенъ въ себе, младенчески скроменъ – какъ тотъ, кто ища ослятъ, нашел царство – не решителенъ, не смелъ, и не отваженъ.

Выписки изъ «Записки врача» В. Вересаева.
Медицина не можетъ делать ничего иного, какъ только указать на те условiя, при которыхъ единственно – возможно здоровье и излеченiе людей, но врачъ, если он врачъ, а не чиновникъ врачебного дела, долженъ прежде всего бороться за устраненiе техъ условий, которыя делаютъ его деятельность бессмысленной и бесплодной; онъ долженъ быть общественнымъ деятелемъ, в самомъ широкомъ смысле слова, онъ долженъ не только указывать, онъ долженъ бороться и искать путей, какъ провести свои указанiя въ жизни.


У девушки ростъ тазовых костей, по окончанiи которого она становится способною къ материнству заканчивается лишь къ двадцати годамъ, тогда какъ половая зрелость наступаетъ у нея въ шестнадцать летъ.

О! Дурная совесть заговоритъ всегда безъ языка.

                ………..»……………….

Жена съ возвышеннымъ духомъ нужна краю. Та девушка, которую я выберу, не можетъ довольствоваться скромную долей; никакая почесть не можетъ казаться ей слишкомъ высокою; она должна добровольно следовать за мною въ походъ, носить бренныя одежды, возбуждать во мне боевой духъ и не закрывать в страхе глазъ при виде сверкающих мечей, потому что если она будетъ пугливаго нрава, то мало чести принесет мне.

Весьма любопытенъ взглядъ св. Франциска Сельскаго на это непрестанное метанiе от одного дела къ другому: «Врагъ человеческий, - пишет он, - съ умысломъ внушаетъ намъ несколько планов заразъ и стремленiе одновременно взяться за несколько делъ. Цель его ясна: подъ бременем нескольких делъ, мы ни одного не доведемъ до конца и все они окажутся не доделанными.

Страница 34, 35 и 36 на армянском языке

Убей мою память и я буду счастливъ.

Женщины устроили изъ себя такое орудiе воздействiя на чувствительность, что мужчина не можетъ спокойно обращаться с женщиной. Какъ только мужчина подошелъ к женщине, такъ и попалъ подъ  ея дурманъ и ошалелъ. И прежде мне всегда бывало неловко, жутко, когда я виделъ разряженную даму въ бальномъ платье, но теперь мне прямо страшно, я прямо вижу нечто опасное для людей и противузаконное и хочется крикнуть полицейского, звать защиту противъ опасности, потребовать того  чтобы убрали, устранили опасный предметъ.
Л.Толстой.

Жизнь лишь тогда хороша, когда любитъ душа.
Гёте

Жизнь безъ зависти и злости
Вотъ заветный жизни кладъ!
Гёте

Ты не знаешь кому тебе верить? Верь жизни: научитъ лучше всехъ мудрецовъ, лучше всехъ книг тебя жизнь.
Гёте

О, что же находимъ мы въ женскихъ слезахъ?
И долго ли женщина ждетъ?
Чужая рука на прекрасныхъ глазахъ
Вчерашние слезы сотрет
Байронъ

Пусть тобой руководитъ собственный рассудокъ
Шекспиръ

Что грешно, то и сладко
Горький

Любовь молодежи – не в сердцахъ, а въ глазахъ только.
Шекспиръ

Беспричинная внезапная тоска – предвестница грядущего счастья.
Ex codem

Трудно запугать сердце, ничем не запятнанное
Шекспиръ

И зло можно употребить въ пользу
Шекспиръ

Тот не любитъ, кто обнаруживаетъ любовь свою всему мiру.
Шекспиръ

Когда доверие уже бесполезно – не страшен и обман.
Шекспиръ

Горе скрытое, какъ закрытая печь, пережигаетъ в пепелъ сердце, в которомъ оно кроется.
Ш.
 
Передъ несчастiемъ люди всегда веселы; счастивымъ же состояниямъ обыкновенно предвествуетъ тоска. Ш.

Ira furor brevis est*
Ш.

Ничто не ободряетъ такъ порока, какъ излишняя снисходительность
Ш.

И лютейшiй зверь не чуждъ состраданiя.
Ш.

Красота молодитъ и старость. Она - солнце дающее блескъ всему
____ __
Можно ли простить тому, кто пользуется еще плодами преступления?..
Ш.

*Гнев кратковременное безумство


Страхъ всегдашний спутникъ неправды.
Ш.

Меланхолiя – кормилица безумiя.

Бракъ  принужденный – адъ, векъ раздора, бесконечных ссоръ, тогда какъ бракъ по любви - благословенiе, преддверiе рая.

Сердце женщины любитъ всегда величiе, богатство, властвованiе.

Языкъ женщины страшный соблазнитель

Честь девушки – все ея богатство: она дороже всякого наследства.

Ведь девушка часто из одного только приличия говоритъ нетъ, желая, что бы это нетъ приняли за да.

Нежные бриллiанты часто действуютъ на женский умъ сильнее всякого красноречия.
Слабость, твое имя – женщина!

Темнота всегда ведь делаетъ женщинъ сговорчивее.

Государство безъ головъ, как домъ безъ кровли, скоро разваливается.

Нетъ ничего настолько упорнаго, твердаго и сверепаго, что бы на время не изменилось музыкой.

Готовясь къ обороне, всегда лучше предполагать врага далеко сильнейшимъ, чемъ оно кажется, потому что такимъ образомъ оборона приметъ нужные размеры; пренебреженiемъ же такъ легко уподобиться скряге, который, сберегая какой - нибудь лоскутокъ портитъ целое платье.

Сладкое на вкусъ часто горько, когда проглотишь

Всегда сильный – на стороне сильнейшего.

Мы рабы времени, а время требуетъ действий.

Трудъ который нравится, перестаетъ быть трудомъ.

Люби всехъ, доверяй немногимъ.

Довольство и миръ рождаютъ трусовъ, а нужда – всегдашняя мать отваги.

Страданiя хоть кого смирятъ
Байронъ

Тотъ сердце женщинъ знаетъ плохо,
Тотъ во все ихъ не могъ понять,
Кто лишь мольбой и силой вздоха,
Старался страсть в нихъ возбуждать.
До побежденныхъ - нетъ имъ дела.
Люби подругу юныхъ дней,
Но ей в глаза гляди ты смело,
Не раболепствуй передъ ней.
Умей сдержать порывы ласки,
Хотя бъ огонь в крови кипелъ
Будь дерзокъ с женщиною, смелъ
Подъ внешнимъ льдомъ наружной ласки
Умей въ ней чувства раздразнить
Тогда она начнетъ любить.
Байронъ

Известно: женщинъ никогда любовь не сердитъ господа.

Не всемъ дано судьбой
Рассудку страсти подчинять
Байронъ.

Только слабымъ даны правила жизни
Шекспиръ.

Не зная никакихъ законовъ, женщина судитъ только сердцемъ
Шиллеръ.

Человекъ долженъ твердо верить въ свою волю, въ свое назначение и въ свое существование добродетели.

Истина ничуть не страдаетъ отъ того, если кто либо ее не признаетъ.

Кто не владыка, тотъ рабъ.

Законъ друженъ лишь со слабыми
Шиллеръ.

Составить счастье возможно. Но быть счастливымъ трудно.
Бернс (?)

Вера безъ разума – туманъ.
Бернс (?).

Противодействуй съ самого начала: затемъ будетъ поздно готовить лекарства
Овидий Назонъ

Утекшая волна не возвратится, также не возвратится прошедшiй часъ.
О.Н.

Что тверже камня, что мягче воды, а между темъ твердый камень долбится мягкой водой.
О. Назонъ

Мы все учились понемногу;
Чему нибудь и какъ нибудь;
Такъ воспитанiемъ, слава Богу
У насъ не мудрено блеснуть.
Пушкинъ.

(Далее абзац на армянском)

Земла у нас истощена,
Чего просить у ней
Бурьянъ сухой родитъ она
Да ядовитых змей.
Скиталецъ


Любовь одно – веселье жизни хладной
Любовь одно – мученье сердецъ
А.Пушкинъ

Насъ въ юности любовь живитъ и грееть
Байронъ

Надежды лучъ душе необходимъ
Байронъ.

Влюбленныхъ греетъ только страсть
Байронъ

Безъ любви прикрасъ
На свете было бы холодно и тесно.

Воспользуйся минутою счастливой
И жизнь ты превратишь в роскошный пиръ.

Отрадно мщенiе. Особенно для женщинъ.

О женщины! Какъ часто ваша страстность
Влюбленнымъ в васъ сулитъ одну опасность. Байронъ

Материнская любовь полна решимости.
Шиллеръ.

Любовь обитаетъ въ чудномъ мире фантазiи.
Шиллеръ.

Ясность заключается в полноте

Безъ капель не было бы и океана.

Труд первое условие жизни, мудрость – цель, а счастье – награда.

О, счастливъ тотъ,
Кто кончилъ с жизнью тягостный расчетъ
Байронъ.

Борьба за волю только подвигъ громкий.
Байронъ.

Трудъ доставляетъ кроме довольствiя – телу здоровье, а душе нравственную силу.
Равинца

Женщина художественное произведение природы
Лессингъ

Все могутъ заметить, что безнравственно живущiе люди более другихъ склонны къ одурманивающимъ веществамъ.
Л. Толстой

У любви совсемъ нетъ глазъ
Шекспиръ

Музыка создана для того, чтобы освежить духъ, утомленный ученiем или свойственными ему работами.
Шекспиръ

Работай по своему призванiю.
Шекспиръ

Какъ слабо сердце женщины


Какъ трудно женщине хранить тайну
Шекспиръ


Сомненiе – гибель
Байронъ

Никто изъ людей не довольствуеться ничемъ, пока не успокоится перейдя въ ничто.
Шекспиръ

Жизнь наша ткется из смешанной пряжи: и изъ дурной и изъ хорошей.
Наши доброжелатели возгордились бы, если бъ не смирялись с нашими же
пороками, наши пороки пришли бы в отчаянiе, если бы не одобрялись нашими же добродетелями.
Шекспиръ

Языкъ женщины – страшный соблазнитель.
Шекспиръ

Раздраженная женщина – то же, что взмущенный источникъ, лишенный и красоты и прозрачности, мутный, грязный, въ это время никто, какъ бы не была велика жажда, не прикоснется устами къ струямъ его, не проглотитъ и малейшей капли его.
Шекспиръ

Девы май – пока еще девы, но погода изменяется, какъ только сделаются женами. Мужчины – апрель, когда ухаживаютъ, декабрь – когда женятся.
Шекспиръ

Всякое препятствiе въ любви только раздражаетъ ее.
Шекспиръ

Заменить ничто не въ состоянии восторговъ, что даритъ намъ страсти пылъ
Байронъ

Страсть, говорятъ, - вторая молодость.
Шекспиръ

Несчастiе большинства людей въ томъ, что они считаютъ себя способными на большее, чемъ могутъ.
М. Горький

Кто звонитъ в колокола, тотъ не можетъ принять участiя в процессiи
Гюй Патенъ

Действуй обдуманно и не спеша: Скоро бегущiе спотыкаются
Шекспиръ

Религiя есть установленное человеком между собою и вечнымъ бесконечнымъ мiромъ или началомъ и первопричиной его известное отношенiе. Если религiя есть установленное отношенiе человека къ мiру, определяющее смыслъ его жизни, то нравственность есть указание и разъяснение той деятельности человека, которая сама собою вытекаетъ изъ того или другого отношенiя человека къ мiру.
Л. Толстой

Жизнь есть деятельность животной личности , подчиненной закону разума. Разумъ есть тотъ законъ, которому для своего блага должна быть подчинена животная личность человека. Любовь есть единственная разумная деятельность человека.
Л. Толстой
Подозрение всегда живетъ въ душе преступной; каждый кустъ кажется вору сыщикомъ.
Шекспиръ

Известно: женщин никогда любовь не сердит господа!
Байронъ

Кто удержитъ мощную руку смерти.
Шекспиръ

Человекъ поневоле должен покориться судьбе: противиться и ветру, и приливу – безумно.
Шекспиръ

Красота молодитъ и старость. Она - солнце дающее блескъ всему
Шекпиръ

Пусть терпение – сморенная кляча, да кляча то все-таки дотащится.
Шекспиръ

Разумъ еще можетъ ошибиться, но чувство – никогда.
Берне

Можетъ всегда сiять лишь тотъ, у кого нетъ никакого другого выбора, какъ победа или смерть
Берне

Религiя – любовь, неразлучная съ прощенiемъ; она соединяетъ то, что распалось.
Берне

Дурныя дела людей переживаютъ ихъ, хорошие погребаются часто вместе с ихъ костями.
Шекспиръ

Есть разница между червякомъ и бабочкой, а ведь бабочка была прежде червякомъ.
Шекспиръ

Размышленiе есть стремленiе къ знанiю.
Н. Виногр. (Раменский)

Мы думаемъ только о неизвестныхъ намъ вещахъ
Н. Виноградовъ (Рам)

Разсужденiе есть желание сообщить другимъ свои знания
Н. Виногр

Разсуждать мы можемъ только объ известныхх намъ вещахъ
Н. Виногр.

Когда исполняются все желанiя сердца, тогда забываются все невзгоды.
Руставели.

Француза можно узнать въ театре, англичанина на бирже, немца въ кабинете, (а русскаго въ кабаке)
Карамзинъ

Къ героямъ дамы чувствуютъ влеченiе, особенно когда ихъ красота возводитъ ихъ на высшiе места. Байронъ

Генiaльным людям принадлежитъ лишь будущее, зато оно имъ принадлежитъ навеки.
В. Гюго

Сердце женщины всегда любило величiе, богатство, властвованiе
Шекспиръ

Любовь смотритъ не глазами, а сердцемъ, потому слепымъ и изображаютъ крылатого Купидона.
Шекспиръ

Только любовь человека в летахъ – прочна.
Шекпиръ

Когда любовь и страсть спорятъ въ нежномъ теле – изъ десяти -  въ девяти случаяхъ страсть непременно превозможетъ.
Шекспиръ

Прекрасная наружность часто скрываетъ дурное.
Шекспиръ.
О, чего не скрываетъ человекъ, подъ ангельско – подобной наружностью
Шекспиръ

Таково ужъ постоянство человеческихъ помысловъ: прошедшее и будущее всегда имъ кажется лучшимъ, настоящее всегда худшимъ.
Шекспиръ

Что же составляетъ величiе человека какъ не мысль
А. Пушкинъ

Кто желаетъ властвовать на свете,
И межъ людей ничтожныхъ быть могучимъ,
Тот долженъ испытать все муки рабства
Тотъ долженъ льстить уметь и пресмыкаться,
Жить постоянной ложью и притворствомъ
И достигать могущества обманомъ.
Байронъ

Как много есть людей, что душу отдаютъ
Лукавому во власть и въ горе векъ живутъ
Чтобъ осушить слезу кокетки бессердечной.
Байронъ.

Человекъ можетъ улыбаться, но все-таки быть злодеемъ
Шекспиръ

Мужской умъ – солнечный день, женский – лунная ночь. Самый пасмурный день светлее ночи; но зато съ днем спускается на земной шаръ и ненависть, ночь же приноситъ прохладу и любовь. День освещаетъ все, разгоняя даже самое близкое между собой, Ночь все соединяетъ вместе, уничтожая все различiя.
Берне.

Совесть – преопасная вещь; она делаетъ человека трусомъ: не украдешь безъ того,
чтобъ не упрекнула, и не прильнешь къ жене соседа безъ того, чтобъ не выдала. Это какой то стыдливый беспрестанно краснеющий демонъ, который и знаетъ, что смущать человека. Она вечная во всемъ помеха; она делаетъ нищимъ всякого, кто съ ней свяжется, и ее выгоняютъ изъ всехъ городовъ  и деревень, какъ вещь весьма опасную. Кто хочетъ жить хорошо – живи безъ нея, полагаясь только на себя.
Шекспиръ

Женщина бываетъ сострадательна, нежна, честна, справедлива только съ темъ кого она любитъ и безжалостна ко всему прочему.
У злодея подъ ножомъ скорее допросишься пощады, нежели у женщины, когда ей нужно скрыть свою любовь и тайну.
Гончаровъ (Обрывъ)

В невежестве человеческомъ весьма утешительно считать все то за вздор, что не знаешь.
Ф.Ронзин
Человекъ краса вселенной, венецъ творенья, а между темъ онъ груда праха.
Шекспиръ.
Напрасно будетъ хвалиться мужъ своей свободой въ общественной жизни, если дома онъ томиться въ унижительномъ рабстве у слабейшего существа.
Мильтонъ.

Уединенiе и праздность губятъ молодыхъ людей.
А. Пушкинъ

Безъ радостныхъ утехъ бесцветна молодость.
Байронъ

Среди заботъ проходитъ жизнь, какъ сонъ
Байронъ

Когда Адамъ отведалъ плодъ познанiя
Изъ светлого Эдема выгнанъ былъ
Не могъ онъ проклинать своихъ страданiй
Узнавъ любовь, он новый рай открылъ
Байронъ


Несчастенъ тотъ, кто не умеетъ выносить несчастья
Бiантъ

Горе – предвестникъ горя
Шекспиръ

Изъ книги: «Заветы Белинского молодому поколению»

I «Жизнь есть развитiе» - это его излюбленная мысль. «Все в мiре идетъ по пути къ улучшенiю и совершенству, какъ в мiре органическомъ, так и в исторiи человечества и въ исторiи обществъ.
Люди всегда были люди, со всеми слабостями, недостатками, пороками, но и со всеми великими качествами душевныхъ доблестей, элементы которыхъ открываются въ каждомъ рождающемся человеке. Люди всегда одинаковы, но не одинакова ихъ жизнь, зависимая отъ общихъ, вне ихъ находящихся условiй, отъ вечно обновляющегося, по закону диалектического развитiя, уклада жизни и строя обществъ и государствъ. Зло скрывается не въ человеке, но въ обществе – думаетъ Белинский - улучшается организацiя общества, - улучшаются и отдельные индивидуумы.

II. «Жизнь есть действованiе, а действованiе есть борьба». Это другой принципъ Белинского, часто повторяемый имъ то тутъ, то тамъ. «Въ борьбе за истину человекъ долженъ закалить свою волю, свой духъ, не боясь ни лишенiй, ни гоненiй, ни страданiй. Самоотверженность – девизъ жизни мыслящего, честного, сознательно действующаго человека.»
III. Суровый стоикъ, неподкупный судья и безкорыстный учитель правды, Белинский на вопiющую несправедливость мужчин въ ихъ отношенiяхъ къ любимой женщине. «Любовь – по его мненiю - какъ одна изъ сильнейшихъ страстей, увлекающей человека во все крайности, больше, чем всякая другая страсть, можетъ служить пробнымъ камнемъ справедливости; и только такого человека стоитъ назвать порядочнымъ человекомъ, который въ женщине уважаетъ права свободной, какъ и онъ, личности, который убедившись въ ея охлаждении к нему, вменяет в себе строгую обязанность сделать только одно – со всем самоотверженiемъ души любящей, со всею теплотой сердца, постигшего святую тайну страданiя, благославит ее и его на новую любовь и на новое счастье, а свое страдание, если нетъ силъ освободиться от него, глубоко сохранитъ отъ всехъ, и в особенности отъ него и отъ нея».

Светъ уничтожаетъ мракъ, а любовь горе и смерть.
                …………»……….

Чемъ небосводъ угрюмее и мрачней
Темъ буря разразиться съ большей силой.
Байронъ.

Добродетель для красоты – самая лучшая спутница
Офелiя

Любовь есть сама жизнь, но не жизнь неразумная, страдальческая и гибнущая, но жизнь блаженная и безконечная.
Л. Толстой.

Если бы не было страданiя, человекъ не зналъ бы границъ себя, не знал бы самого себя.
Л. Толстой

Люди не понимающiе жизни, не могутъ бояться смерти.
Л. Толстой

Представить себе человека, не имеющаго свободы, нельзя иначе, какъ лишенным жизни
Л. Толстой.


Благо людей въ жизни, а жизнь въ работе
Л. Толстой.


Искусство есть высочайшее проявленiе могущества въ человеке.
Л. Толстой.

Все мысли, которые имеютъ огромные последствiя всегда просты.
Л. Толстой.

Генiй это терпенiе мысли, сосредоточенной в известномъ направленiи.
И. Ньютонъ

Убийство, хотя оно лишено языка, всегда находитъ средство сказаться, при помощи какого-нибудь изумительного органа.
Шекспиръ

Да! Мiръ необъятная тюрьма, въ которой множество казематов, подразделений и застенковъ
Шекспиръ

Будь целомудренна какъ ледъ, чиста какъ снегъ, отъ клеветы все-таки не уйдешь
Шекспиръ (Гамлетъ)

Богъ далъ женщинамъ одно лицо, а вы сами устраиваете другое, вы ходите въ припрыжку, жеманитесь, шепелявите каждому созданiю Божiю, даете свои прозвища и свою порочность, покрываете притворнымъ неведенiемъ добра и зла
Шекспиръ (Гамлетъ)

Вся роскошь жизни требуется и поддерживается женщинами
Л. Толстой.

Да, жалокъ тотъ въ комъ совесть нечиста.
А. Пушкинъ

Мечтамъ и годамъ нетъ возврата.
А. Пушкинъ

Въ борьбе обретаешь ты право свое

Науки сокращаютъ опыты быстротекущей жизни.
А Пушкинъ

Принципомъ армянъ былъ всегда девизъ:
«Я тружусь, я страдаю, следовательно я существую».
Байрон, близко изучивший армянскую исторiю, говоритъ: «Трудно найти народъ, летописи которого были бы меньше запятнаны преступлениями, чемъ народ армянскiй, отличительная черта которого – добродетель и кроткость, и пороки лишь последствiя насилiй. Впрочемъ все ученые и русские и иностранные на этотъ счетъ сходятся, разногласiя нетъ: армяне признаются мирнымъ элементомъ безъ всякой воинственности, съ прирожденнымъ отвращениемъ къ оружiю.
Арм.вопр. и армян.погромы въ России. Чалхушьянъ

Жизнь – точно какой-то базаръ. Все хотятъ обмануть другъ друга, дать меньше, взять больше.
М. Горький. (Дачники)

О праве человека желать обмана: Вы часто говорите жизнь!
Что такое жизнь? Когда вы говорите о ней, она встаетъ предо мною, какъ огромное, бесформенное чудовище, которое вечно требуетъ жертвъ ему, жертвъ людьми! Она изо дня в день пожираетъ мозгъ и мускулы человека, жадно пьетъ его кровь. Зачемъ это? Я не вижу въ этомъ смысла, но я знаю, что чемъ более живетъ человекъ темъ более он видитъ вокругъ себя грязи, пошлости, грубаго и гадкаго… и все более жаждетъ красиваго, яркаго, чистаго!... Онъ не можетъ уничтожить противоречiй жизни, у него нетъ силъ изгнать изъ нея зло и грязь, - так не отнимайте же у него права не видеть того, что убиваетъ душу! Признайте за нимъ право отвернуться въ сторону отъ явленiй , оскорбляющихъ его! Человекъ хочетъ забвенiя, отдыха…мира хочетъ человекъ.
М. Горький

Растетъ человекъ и растетъ мысль его!
М. Горький

А среди людей, которые все только жалуются на жизнь, - весело, легко, Калерия? Будемъ справедливы… разве легко и свободно жить среди людей, которые все только стонутъ, все кричатъ о себе, насыщаютъ жизнь жалобами и ничего, ничего больше не вносятъ в нее?... Что вносимъ въ жизнь все мы…?
М. Горький.

Все смертные, почти безъ исключенья,
Рабы своихъ желанiй и страстей
Байронъ (Д.Ж.)

Любовь лишь в цвете летъ – восторгъ и сила.
Байронъ.

Когда любовь сводитъ людей, тогда союзъ ихъ – священный, но если любовь прошла, тогда узы не нужны больше.
Браке (Дол. Социал демокр.)

Ты думаешь, что можно жизнь годами измерить?
Нетъ! Деяньями одними!
Такъ много я прочувствовалъ и вынесъ,
Что бесконечны стали дни мои,
И бесконечны ночи.
Байронъ (Манфредъ)