Хождение на дальние земли

Давным-давно было совершено первое Великое переселение народов: тысячи человеческих жизней устремились в неизвестность ради лучшей жизни, счастливого будущего и лучшей доли для своих потомков. Это древнейшая одиссея длилась не одно поколение - вооружённые копьями, обмотанные в шкуры первопредки покоряли, то чего сами не понимали: перед человеком открылись просторы нашей земли, таящие горные хребты, бурные реки, необъятные болота и древнейшие леса... Возможно, тогда и появились первые авантюристы - люди, чья жизнь оставляет свой отпечаток не только в истории, но и на географической карте.
Человечество не стояло на месте и, идя рука об руку с прогрессом, продолжала наносить новые точки на карту. Завоеватели древности в поисках новых земель и рабов, пускались по морю, кровавым шлейфом отмечая новые моря и лагуны; торговцы средних веков, меняя лошадей на верблюдов, с восторгом описывали чудеса Востока и его многолюдные рынки; бесчисленные парусные экспедиции при поддержке монархов отправлялись во все концы света в поисках золота и специй.
Настал век угля и пара: огромные паровые котлы приводят в движение динамо-машины, каждое утро рабочие в одежде пропитанной потом и угольной пылью идут на заводы разжигать огромные печи, протягивать металл и производить бесчисленное количество товаров. Сила пара запустила паровоз, пароход и заводские машины. Людям срочно понадобились новые маршруты для торговли, новые места для добычи сырья и конечно новые города. Армия авантюристов встала на службу государств. Институты стали выпускать из своих стен картографов, географов, гидрологов и многих других кто решил связать себя с естествознанием. Географические общества соревновались в значимости открытий своих подопечных, каждый год выпуская пухлые альманахи с описанием достижений или сообщая газетчикам о новых видах ископаемых или городах что были построены еще до того как первые пророки рассказывали о едином Боге.
В этой бешеной гонке стран и обществ гремели имена: планета открывалась заново с ее ресурсами, историей, ландшафтом. Создавались новые пути сообщения, восполнялись прорехи в истории, придуманы новые аппараты и инструменты. Армия авантюристов при поддержке государств шла на новые подвиги и завоевания, а бесчисленные солдаты довели статус естественных наук практически до религии выводя свои имена на полотне истории, словно последние титаны, не знающие усталости и бытовых проблем.


В трактир вошли двое. Они явно выделялись из общей картины: деревянные столы, потемневшие от времени, лавки в тон столам, стены и потолок, пожелтевшие от табака, обшарпанный пол и конечно замызганные окна со шторами, украшенными винными и жирными пятнами. Пара явно была из высшего сословия - высокий голубоглазый юноша со светлыми волосами, носил черный костюм  из тех, что делают за рубежом, монокль который больше добавлял солидности, чем корректировал зрение, из бархатной жилетки висела золотая цепочка, которая предохраняла хозяина от потери часов. Под руку с ним шла невысокая девушка, одетая в платье зеленого цвета покрытого орнаментами сиреневого цвета, на каштановые волосы была положена шляпка в цвет платья и украшенная цветами. Стоит отметить, что оба они были в перчатках, гордо держали осанку и явно были не в восторге от того в каком месте они оказались.
Пара подошла к трактирщику - крупному мужчине с черными длинными волосами, убранными в хвост и густой растительностью на лице. Юноша что-то сказал грузному трактирщику, тот в свою очередь в задумчивости погладил бороду, нахмурился, а потом расплылся в улыбке, повел пару за собой, взял небольшой оловянный стакан налил в него белую субстанцию с резким запахом и, протянув его молодому человеку, что-то сказал и указал в один из углов трактира.
Двое подошли к столу, на который указал трактирщик, за ним спал кто-то, кто носил черный сюртук, имел черные волосы, смахивающие на гнездо, узловатая рука безжизненно валялась на столе рядом с большой пивной металлической кружкой доверху заполненной папиросными окурками, вторая рука служила подушкой. Юноша с грохотом поставил стакан, и голова спящего поднялась. Карие глаза, большой нос, запутанная борода. Голова начала фокусировать взгляд на стакане, словно все естество человека собиралось водной точке. Узловатая рука взяла стакан, голова принюхалась, приложила к губам сосуд с едкой жидкостью и улыбнулась. Затем сделав жадный глоток, голова начала лучше взаимодействовать с телом, проснувшийся похлопал по карманам, выудил папироску, еще раз прошелся по карманам отыскал спички и, прикурив, вгляделся в пару стоящую перед ним.
- Чем могу служить? - спросил он, стряхивая пепел в пивную кружку.
- Гавриил Давидович Кац? - спросил юноша
- Да, это я.
Юноша помог присесть девушке, затем сел сам и, достав конверт из кармана Пиджака, протянул его Кацу.
-Мы из царского географического общества. У нас к Вам дело лично от короны.
-Интересно - Кац вскрыл конверт, бегло пробежался по письму, что лежало внутри - продолжайте.
-Вы знакомы с полуостровом Керчин? Вы там должны были бывать в составе группы Козлова.
Кац задумался, засунул руку в карман достал металлические очки с круглыми линзами, от куда-то из закромов сюртука были выудены огрызок карандаша и старая записная книжка.  Он лихорадочно пролистал страницы, открыл рисунок похожий на карту и начал:
-Керчин это полуостров с холодным климатом, ландшафт тундра и лесотундра, много рек, озер и болот. Туда почти не подобраться, со стороны губы лед не сходит по восемь месяцев. Рельеф ровный, основная  растительность мох и мелкие кустарники. Местные преимущественно разводят оленей, в теплые периоды промышляют рыбной ловлей. - Кац отложил карандаш и отпил из стакана.
-Это все, что Вы знаете об этой земле? - спросил статный молодой человек, Гавриилу подумалось, что он офицер.
-Да. - Он снова отпил - Наша группа была там проездом. У одного инженера была теория по использованию газа из недр земли. Но нас в срочном порядке отправили в горные районы искать золото.
-Интересно.- Предположительно офицер задумался и, наморщив лоб, стал наглаживать подбородок.- Гавриил Давидович, Корона хочет послать экспедицию для составления карты полуострова, его климатических особенностей и разведки на ископаемые. Я унтер-офицер пехотного полка Николай Анисимович - руководитель экспедиции, а это - он указал на девушку - Анна Ивановна - биолог, зоолог и орнитолог, она лучше многих знает птиц северных широт.
На минуту все замолчали. Кац покатал остатки жидкости по дну стакана, закурил и задумался. Керчин - холодный кусок земли с болотами и полудикими местными жителями. Одни единственный порт представлял собой три избы для рыбаков, которые приплывали на три месяца, и их имущества. Даже осмотр территории может занять полгода, а уж составление карт и описание местной жизни... Но там из земли бил газ. Один инженер был уверен, что его можно собирать и это будет выгоднее, чем добывать его из угля. А если выгоднее то, это может заинтересовать Корону. А где есть интерес короны, есть и финансы, которые дают возможность для воплощения безумных по своей наглости идей.
- Я согласен. - Гавриил Давидовидович допил содержимое из стакана, глубоко затянулся - Когда явится в "общество"?
-Через два дня.- В голосе унтер-офицера появилась металлическая нотка - И извольте проспаться.
Двое встали из-за стола, офицер взял под руку девушку и они удалились. Кац докурил папиросу и попросил налить еще один стакан.  После подачи еще одного стакана хреновухи Кац снова закурил и углубился в изучение содержимого конверта: официальное письмо, инструкции, точки маршрутов до полуострова и прочие нагромождения бюрократической машины.


Кац был рожден в Черте оседлости, что объясняет его черные волосы и большой нос. В этой самой черте он поступил в гимназию, затем в академию военного дела, откуда его отправили в институт. Будучи студентом, Кац в составе группы Козлова отправился в дикие леса, где хорошо себя проявил, затем Козлов звал Гавриила еще два раза. Этот тощий с виду человек был очень вынослив, неприхотлив в быту и умен. Он находил общий язык практически со всеми, научился понимать языки малых народов, даже написал статью по особенностям лингвистики малых народов. В конце концов, Каца расквартировали в квартале с его соотечественниками - небольшая комната со столом, кроватью и стулом окна которой выходили на завод по изготовлению чугуна. Гавриила ценили, но в силу происхождения награды и звания на него не сыпались... Ему платили, обращались на "Вы", печатали его статьи, но все его заслуги отмечались денежной премией или "Спасибо". Большую часть своего времени вне экспедиций Кац проводил в Географическом обществе, составляя доклады или прося отправить в новую экспедицию, или он сидел в трактире, пропивая свои премиальные. Этот тощий человек прославившийся своим бесстрашием и умом не знал, куда себя деть в городских условиях - он любил природу, красоту мира многообразие жизни, для него сидеть в кабинете или в комнатке с видом на завод было пыткой... Душа Каца рвалась вперед к новым совершениям и открытиям.
Через два дня гладко выбритый, в начищенных до блеска сапогах и твидовом пальто зеленого цвета Гавриил Давидович поднимался по ступеням Географического общества. Открыв тяжелую деревянную дверь, он прошел несколько лестничных пролетов, влился в поток людей, петляющий в сложной системе коридоров и кабинетов, и оказался у нужной ему двери. За ней были люди, с которыми ему придется провести минимум год, может больше. Кого-то он уже знал, кого-то он увидит впервые, но на следующий год эти люди будут играть очень важную роль в его жизни.
На дирижабле, паровозе, а затем на пароходе. На весь путь уйдет от двух до трех месяцев. На аэростате с паровым двигателем заняло несколько часов, но это позволило в короткие сроки преодолеть большую часть Земли. Николай Анисимович изучал планы по изучению Керчина, постоянно что-то сверял, менял, изучал. Без конца офицер проверял личный состав экспедиции из пяти стрелков, картографа, биолога и одного химика-студента.
В поезде стрелки и химик поехали третьим классом, офицер вместе с Анной Ивановной первым, а Кац оказался во втором вместе с купцами и мелкими чиновниками. Немного посидев в купе и обдумав свои теории, Гавриил зашел в купе-ресторан, взял две бутылки коньяку и отравился к стрелкам. За бутылкой коньяка он незаметно увел химика, и в тамбуре достав записную книжку, стал что-то объяснять. Студент химик задумался, почесал затылок и ответил Кацу, затем получив вторую бутылку коньяку, удалился к стрелкам. Картограф, в свою очередь, вооружившись справочником о видах грунта, и книге о буровых машинах вернулся в вагон-ресторан и, попросив крепленого вина, принялся за расчеты.
Больше всего времени занимал морской путь. Огромная черная пожирающая уголь машина была покрыта клепаными металлическими листами, постоянно извергала черный дым и имела паровое сердце с несчетным количеством медных и железных сосудов. Ионе в его странствиях  и не снилось такое чудовище. Кац, закрывшись в небольшой каюте сутки напролет выжимая из студента химика все его знания что-то рассчитывал, предполагал и проверял. Периодически Гавриил Давидович вооружившись кипой бумаг, шел к унтер-офицеру и с воодушевлением рассказывал ему о своих предположениях. Офицер внимательно слушал, мотал головой, но чего-то конкретного не говорил.


Пароход причалил под летний период, за отдельную плату моряки выгрузили оборудование и материал под строительство двух построек. В одной расположились офицер, барышня и химик, а Кац и стрелки были размещены в другой. Среди оборудования по мимо измерительных приборов, карт, мелкой утвари и одежды так-же находились совершенно новые изделия науки и техники, такие как механические сани с траками, ружья, стреляющие без пороха и походные горелки похожие на консервные банки с фитилем.
Хаты построили довольно быстро при учете, что они получились низкими и продуваемые всеми ветрами, хотя с последней проблемой бороться можно с помощью мха и грязи  которых на Керчине было в избытке. А вот с чем были проблемы так это с топливом. Как было сказано выше, на полуострове была тундра и леса-тундра - кроме кустов и мелких деревьев там ни чего не росло, но этого было мало чтобы протопить две продуваемые постройки. Запас угля выписанный Николаем Анисимовичем в условиях холода мог закончиться через 6-7 месяцев. Но самая большая проблема, какую видел Кац, была в лошадях. Эти дивные создания были попросту не годны для болот и холода.
-Николай Анисимович, разрешите обратиться. - Кац сидел около постройки и наблюдал, как птица похожая на ястреба, но имеющая мохнатые лапы выслеживает добычу.
-Разрешаю.- Ответил офицер.
-Зачем нам лошади? Я же настаивал на собаках.- Птица кружила круг за кругом, постепенно сужая радиус.
-У меня стрелки в подчинении, Гавриил Давидович. Я офицер Имперской армии. Негоже нам на собаках кататься.
-Тут морозы и болота - лошади не утонут, дак околеют. - Птица камнем устремилась вниз.
-У нас сани есть механические. Они не околеют. Для морозов и болот - лучший вариант.
-Тогда зачем Вы вообще лошадей брали? - птица вылетела с грызуном в мохнатых лапах. - Сами же знаете, что оборудование лошади потащат.
Офицер промолчал, потупился в небо и внимательно стал смотреть, как Кац достает из кожаного плаща папиросу, прикуривает, играет ей во рту и приговаривает: «Так не годиться, нехорошо будет».
-В общем.- Кац выплюнул папиросу и отравился к лещадям.- Я возьму трех животных, чай и табак.
-Зачем, если не секрет? - спросил офицер несущий ответственность за имущество короны.
-На собак и нарты поменяю Николай Анисимович. Лошади все равно издохнут, а так хоть с пользой.
-Ну, знаете ли! - вспылил офицер, сжимая кулак.
-Знаю. Но собаки и контакт с местными важнее. Выговор объявите в столице.
-Возьмите пару стрелков.
-Мне и так хорошо.
-Это приказ. Им нужно обжиться в новом климате и привыкнуть к местным.
-Хорошо. - Кац улыбнулся офицеру, и пошел нагружать лошадей.

Получив несколько ящиков чая, мешок табаку и новые ружья картограф отправился в поселение, которое сохранилось в его памяти и с которым торговали рыбаки. Во главе селения был старик с красным обветренным лицом, морщин на этом человеке было так много, что его кожа напоминала древесную кору. Сидя на корточках, он курил длинную трубку с костяным мундштуком и думал о ближайшей зиме. Глава поселения сквозь глаза-щелки видел небо и знал, что оно говорит о суровом морозном годе. Земля станет каменная, реки встанут, а животные погибнут или уйдут. Этот человек был рожден в природе и знал ее язык. Каждое облачко или травинка говорили со старика и сообщали ему о хороших или дурных новостях. Иногда ветра пели ему песни скорой весны, иногда шептали предупреждения сильных морозов. Сейчас небо говорило о суровой зиме, а сам воздух говорил, что этот человек не просто старик, а тот, кому суждено стать частью ветра. Его телесная оболочка больше не так вынослива и руки не так сильны - пора остаться одному в чуме и спокойно ждать кода он станет бестелесной частью этого мира.
Старика звали Син. Кац легко обменял чай и табак на собак и, не зная о скорой зиме, отдал лошадей за нарты в количестве двух штук, а старый Син был доволен, что запасся мясом на долгую и холодную зиму и при этом дешево отделался. Старый Син рассказал, что чем дальше на север, тем больше льда, а олени и песцы живут южнее, где всегда много мха. Селение, которым главенствовал старик, состояло из пятнадцати человек, все они были связаны семейными узами, а зимой они откочёвывали южнее, где вода не покрывалась льдом и можно найти песцов и оленей.
Главу заинтересовало ружье, чей порох не мокнет. Устройство ружья было просто, электрический импульс посылал пулю далеко вперед, а ручка на прикладе была зарядом динамо элемента. Ружье стреляло бесшумно, пуля летела с высокой скоростью, и самое важное не нужно было иметь с собой запасы пороха. За подаренное ружье старик согласился быть проводником на Керчине, а если этому уважаемому человеку на склоне лет дадут сахару, он с удовольствием покажет места, где рыбу можно ловить даже зимой.


Началась суровая и бесконечная работа. За четыре месяца предстояло изучить остров, его ландшафт, реки, флору и фауну, характер местных жителей и виды почвы. Нагруженная палатками, инструментами, оружием, припасами экспедиция тронулась в путь. Изо дня в день пять стрелков и ученые ведомые старым Сином шли по полуострову, знакомясь с обилием рек, болот и мхов. Под руководством Анны Ивановны солдаты отстреливали птиц, собирали и потрошили их, а сама девушка внимательно изучала, органы, оперение, внешний вид и прочие составные. Унтер-офицер следил за общим настроем экспедиции, не давал унывать даже, когда самоходные сани застревали в болоте, и их приходилось вытаскивать день, не давал распуститься своим подчинённым и всегда внимательно слушал отчеты предоставляемые ему. Кац много слушал и переводил Сина, или, взяв с собой студента, таскал его во все углы, заставляя брать образцы грунта, растений и мхов, постоянно делал эскизы разметки, ставил памятки в виде колышков, изучал местную культуру.
Через три с половиной месяца группа вернулась к порту, Николай Анисимович передал сообщение об экспедиции с уплывающими рыбаками, и все засев за бумаги стали составлять письменные отчеты о полуострове Керчин. Син решил зимовать, отдельно поедая сахар и ожидая конца своих дней.
По предварительным подсчетам полуостров был около 700 километров в длину и примерно 250 в ширину. Был богат птицей и рыбой. Среди птиц были такие как кулик-песочник, белая сова, куропатка, пуночка так и неизвестные виды вроде ястреба с мохнатыми лапами, чайку с розовым брюхом и бело-коричневая утка с длинным и тонким хвостом. Весь полуостров испещрён реками, которые создают сложный похожий на сосуды человека рисунок, в этих реках водятся хариусы, ленки, окуни, гольцы муксуны и прочие. На середине острова огромное количество различных мхов и кустарников чем южнее, тем разнообразие кустарников становится больше, но чем севернее, тем растительность становится скуднее, перерастая из зеленого ковра в снего-ледяную корку.
Становилось заметно холоднее, уголь упорно кончался. Кац с разрешения унтер-офицера отправился в небольшую экспедицию. Стрелки были отпущены в часть, чтобы на их смену пришли другие. Картограф взял самоходные сани, сухари, ружье, пули, нож и брезентуху, а так же всякую мелочь типа папирос, горелку, спички в промасленной бумаге и прочее. Путь Гавриила Давидовича лежал в центр Керчина. Газ. Его интересовал газ, который словно вода из ключа выбивался из недр земли.
Несколько дней на санях Кац продвигался вперед к своей цели. Но зима пришла резко и неожиданно... Все сковало льдом, звери словно исчезли, а холод мелкими острыми иглами впивался в кожу. Кац упорно вел сани вперед, но... Сани были слишком тяжелыми, а на одном из болот лед не успел дойти до дна... Сани продавили одним траком лед и стали идти на дно. Кац схватил горелку, ружье попытался отвязать провиант, но не успел и одним сильным рывком спрыгнул с тонущего аппарата. Распластавшись на твердой земле, картограф разбил лицо и больно ушиб грудину. Поднявшись, он вытер кровоточащий нос, из которого по ощущениям вытекал кипяток и, осмотревшись, произнес про себя: «Дела...».
Оглядевшись по сторонам, в промороженном воздухе Кац увидел тонкую струйку дыма, порывшись в карманах, он достал компас и, поняв, что серая струя дыма идет с юго-востока направился туда. Ветер периодически сбивал дым и картограф не видел его, но сверяясь с компасом, он шел к месту, где могла быть жизнь.
Сколько он шел, для него осталось загадкой. Увидев оленя, Кац попытался выстрелить, но его колотило от холода. Собравшись, он все же попытался выстрелить, но динамо-элемент перемёрз и попросту отказался работать... Гавриил Давидович сказал что-то вроде: «Пороху им не надо...» - и выругался себе под нос.
Он продолжал идти, иногда падал от холода, голод точил его нутро, но нужно было идти, ползать не важно - нужно было двигаться на юго-восток. Иногда он поджигал горелку, отогревал руки и снова шел. Однажды когда стемнело, на свет пламени пришел любопытный лемминг. Маленький зверек рыжевато-черного окраса, Кац схватил его и свернул голову. Выпотрошив зверька, он поджарил его на огне и съел, не выплевывая костей. Потом он снова шел, полз, шел, полз... Это казалось бесконечным... Он потерял чертову горелку, не мог идти... Его мозг туманили голод и холод. Лежа на спине, путешественник достал спички с трудом поджег одну и при помощи нее зажег бумагу и провалился в небытие...
Очнулся у огня, осмотрелся. У огня сидел старик и подкидывал серые похожие на кирпичи брикеты в пламя, в помещении было душно и дымно, но это была жизнь. Спасение. Повернулся на бок, посмотрел на старика и произнес на его языке
-Син. Спасибо.
-Огонь видел. Зачем один в мороз ушел? Мертвым будешь.
-Как огонь горит? Дерева нет.
-Земля горит. Где болота - земля горит.
Кац задумался. Принюхался и понял, о чем говорил старик - торф. Торф горит и дает такой специфический запах. Если его жгут местные каждую зиму, то его много. Залежи торфа. Пока он усердно искал газ, не увидел того, что ему дано. Торфа много, и торф нужен в промышленности, быту, медицине. Он нашел папироску, прикурил и сказал: « Покажи, где земля горит, я тебе много сахару дам».
Через несколько дней он буквально ворвался на пару с Сином в хату, где жили ученые, швырнул мешок из оленьей кожи на стол и, улыбнувшись, стал рыскать по полкам, но вспомнив, что он живет в другом помещении, выбежал, потом снова вернулся с бутылкой коньяку, разлил ее всем.
Он не слышал вопросов, с папиросой в зубах он пошарил в мешке, достал от туда что-то серое, дал студенту заставил поджечь. Сделал добрый глоток коньяку, затянулся дымом и сказал: « Николай Анисимович! Выписывай инженеров, рабочих! Тут торфа столько, что вовеки не сжечь! И сахару! Много-много!».
Судьба через год отправила его в пустыню, потом в леса, а потом на другой континент. Он делал карты, описывал народы и всегда шел вперед. У него была цель - сделать этот мир богаче в знаниях. И с этой целью он справлялся.