Алая арфа. Глава 1

Ирландцам в британских владениях последние 800 лет приходилось несладко. Особенно в Лондоне, даже современном. А ирландец по стечению обстоятельств еще и оказался на месте героинь из "Шоугёлз". И кому какое дело, что он учится в колледже и мечтает о журналистике? Что делать в такой ситуации? Конечно, брать судьбу в свои руки!
Но стоит предпринять первые шаги - и вокруг начинается какая-то мистическая чертовщина. И всё это на глазах человека, которого никогда больше не хочется терять....

В связи с  новым законом мы удалили главы, где можно усмотреть его нарушение. Теперь опубликованный текст вы можете найти здесь https://archiveofourown.org/users/Elio_Villard/works


**************************


Обычный серый день… обычный серый дождь в обычном сером городе не принёс с собой ничего, кроме лёгкого насморка, недомогания и препаршивого настроения. Стоявший у окна юноша шмыгнул носом, слишком аккуратным для такого яркого лица, и прижался лбом к не слишком чистому оконному стеклу в коридоре. Учебный день только что закончился, его сокурсники спешили. Кто домой, кто в гости, чтобы вместе делать надоевшую домашку, выпить пива, посмотреть телевизор. Кто-то в кино, кто-то на работу. Юноша у окна тихонько вздохнул, спрятав руки в карманы простых штанов, и прикусил губу. На работу...
Ему тоже пора было собираться. Вернуться в комнату, которую он занимал, принять душ и лечь спать. Привычно поставить будильник на половину одиннадцатого. Если он не слишком закопается, то успеет на последний поезд метро до Кенсингтон-сквер и оттуда уже доедет до клуба.
Рутина, ничего нового.
За этими размышлениями он спустился на первый этаж, прошёл просторный, выложенный шахматной плиткой холл, поплотнее на ходу закутался в шарф, свое сокровище, стоивший целых десять фунтов. Дежуривший на входе Майкл Уэтби привычно махнул ему рукой
- Пока, Кит! Не напивайся на работе.
- Не буду. - Юноша улыбнулся. Молодой бармен, о жизни которого знают только то, что он не прогуливает лекции, выполняет все в срок и даже состоит в каком-то из активистских движений колледжа. Не придраться. Ску-ка.
Юноша высунул нос на улицу, перемахнув через турникет, фыркнул как рассерженный котенок и, втянув голову в плечи, придерживая сумку, помчался в сторону спуска в метро.
Отданные Майклом кеды проскальзывали на ногах, прилегая не полностью и пропуская воду. Кит, в очередной раз поскользнувшись из-за того, что ноги проехали по стельке, дал себе зарок купить или новые стельки или медицинский клей и просто приклеивать чёртовы кеды на день к ноге. Спешившие мимо него люди прикрывались кто чем мог: зонтами, капюшонами, сумками, капли, отскакивая от поверхности, летели в лицо, вызывая почему-то не негодование, а смех.
В самом деле, смешно ведь: в городе, в котором раз в три дня идёт дождь, не иметь с собой зонта и каждый раз удивляться тому, что с неба падает вода или снег. Странные они, эти англичане. Такое чувство, что никто из них не видел настоящего дождя. Впрочем, исключать такую возможность тоже было нельзя, если взглянуть философски. На платформе, узкой и неудобной, яблоку негде было упасть, но Кит нашёл местечко подальше от толпы, ожидая поезд. Всё дальнейшее тоже проходило по обычной схеме: дождаться, пока люди выйдут и, пользуясь локтями, поскорее проскочить в вагон, чтобы занять место у дальней стены. Ехать было долго, почти до конечной, поэтому найти место, в котором ты никому не мешал и не отсвечивал лишнего, было фактически бесценно. А в дороге можно было подумать о чем-нибудь интересном или почитать. Порой, довольно часто, хотелось спать, но дважды платить за дорогу - непозволительная роскошь, поэтому приходилось максимально напрягать свое сознание, слух и глаза, не давая ресницами слипнуться. Однажды он уже прокатился на стоянку поездов... Штраф вышел крупным, и желания повторять этот эксперимент как-то не возникало.
Археологи закончили работать на Брент Кросс уже полгода назад, но возможность добраться до своей бело-синей, напоминающей полицейский участок, станции Колиндейл поездом, а не пересаживаясь на автобус, все ещё радовала почти так же, как подарок на Рождество.
Вечером, когда он будет ехать обратно, на улице, прямо под вывеской с названием станции, наверняка будет болтаться барыга, воровато поджидающий своих клиентов, а сейчас, под дождём, было тихо.
Кит, перепрыгивая через особо сомнительные лужи, перебежал по переходу на другую сторону дороги и двинул вдоль промокшей и поникшей липовой аллеи к неприметному зданию в четыре этажа. Бывший дом Джона Коллина, перестроенный сначала в гостиницу, а потом - для удобства - и в хостел, где на долговременной основе снимали комнаты и просто кровати, гостеприимно распахнул перед юношей свои двери, впуская в небольшое тёплое лобби. Возможно, раньше здесь принято было оставлять шляпы и зонты, отдавать пальто дворецкому, но сейчас стояло что-то вроде стойки регистрации жильцов и шкафчики, в которых хранились ключи от комнат, которые уже были заняты.
- Кит!
Миловидная полная розовощекая молодая женщина, которой принадлежал этот дом, подняла голову от компьютера. Она была невысокой, и поэтому голова её забавно торчала от стойки, невольно заставляя улыбнуться.
- Привет, Марта. Можно ключ?
- А, да, разумеется. Учти, на вашем этаже ещё не убирали и...
- Это пустяки. Я спать, если честно. Пусть хоть на «шерманах» ездят, только бы не будили.
Девушка, которую назвали Мартой, глуповато хихикнула и толкнула по стойке ключ, мурлыкнув:
- Я учту!
Наверное, она предполагала, что это звучит игриво или соблазнительно, но для самого Кита это звучало именно что глуповато.
Зайдя в комнату, Кит привычным жестом бросил сумку под кровать, закрыл окно, хотя бы немного отгораживаясь от внешнего мира, торопливо разделся и забрался на кровать. Завернулся в одеяло с головой, собственным дыханием нагревая пространство, и закрыл глаза, стараясь отрешиться и от дождя, и от учёбы, и от собственных мыслей.
Сон не шёл. И дело было даже не в том, что за окном грохотали проезжающие поезда или слышались голоса строителей. Нет, скорее дело было в каком-то странном нервном возбуждении, которое заставляло руки мелко трястись, а сердце - заходиться. Кит перевернулся на спину, открыл и закрыл глаза. Подушка, привычная за эти четыре года, казалась почему-то жесткой, словно набитой стеклом, неудобной и больно врезалась в шею. Юноша перевернулся на бок, невольно подумал, что, может быть, стоило бы сходить в душ, но сил встать прямо сейчас не было. На стене, отчаянно привлекая к себе внимание, тикали часы, неумолимо отмеряя время, оставшееся до выхода. Пальцы снова немного свело. Плохо, очень плохо. Если так пойдёт дальше, то он совершенно не сможет выступать сегодня, а значит следующие пару дней придётся провести на воде с лимоном, а это совершенно неприемлемо.
Кит снова перевернулся на спину и представил, как мышцы, крепящиеся узелками к его плечам, расслабляются, растекаются по простыне, нагреваются...
Такое самовнушение наконец подействовало, через пару минут подарив ему блаженную возможность поспать.

Он шёл каким-то длинным полутемным коридором, почти бежал. Подошвы сапог отбивали ритм по каменным плитам, звук взлетал вверх, разбивался о полукруглые деревянные балки и витражными осколками сыпался вниз. Дыхание сбивалось, застревало в горле, заставляя тратить силы не только на вдох, но и выдох, бороться за каждое движение. Глаза щипало, жгло, в лицо будто плеснули чем-то горячим, в воздухе повис едкий запах дыма, плотного и густого из-за горящей ткани. Опустив взгляд на свои руки, Кит отстранённо отметил, что где-то обжегся. По правому запястью расползалось, вздуваясь пузырями, отвратительное красное пятно, побелевшие от боли пальцы сжимали стопку листов, исписанных мелким, почти бисерным почерком. Он едва успел увернуться, когда перед ним с шелестом обрушилось полотно с нарисованными дверями, в которые часом ранее выходил актёр…

Кит выругался, оттолкнул от себя тлеющую тряпку - и проснулся.
До будильника оставалась пара минут, но сон слетел так же стремительно, как одеяло, которое Кит скинул с кровати. Спокойствие, которое, казалось бы, пришло перед тем, как он заснул, улетучилось без следа. Видеть себя самого во сне казалось чем-то невероятно диким. Кит попытался восстановить в своём сознании здание, из которого он так стремился уйти, или хотя бы понять, что именно там произошло, но в памяти осталось только ощущение всепоглощающего страха и отчаяния, которое гнало его вперёд.
За окном, вырывая его из этих мыслей, прогрохотал поезд, лежать дальше не имело смысла, поэтому юноша заставил себя соскрестись с кровати и пойти в душ.
Горячая вода обрушилась на голову, вымывая всю сонную дрянь. Кит просто стоял, ощущая, как по затылку течет почти кипяток, и отчаянно хотел остаться дома. Но такой вариант был, к сожалению, невозможен, поэтому пришлось выбираться наружу из своего маленького водяного рая и готовиться к работе.
Из зеркала на него смотрело лицо загнанного зверька. Недостаток сна сказался на внешности: скулы очертились, глаза обзавелись тёмными кругами, но зато губы казались ярче. Кит вздохнул и потянулся за феном. Он сегодня все делал как-то через силу, медленно, словно плавал в праздничном желе. Обычно в это время он уже думал о предстоящем выступлении, прокручивал в сознании элементы, про себя повторял музыку, но сегодня, под монотонное гудение фена, в голове вертелись строки, которые он забыл, казалось бы, уже давным-давно: «Настолько важен мир, что мы видим, как Пресвятой, Благословен Он, поступается святостью Своего имени - которое должно быть написано и затем стерто в воду - ради того чтобы привести мир между мужами».
И тут Кит чуть не выронил фен, потому что отражение подмигнуло ему. Явственно подмигнуло, хотя сам он никаких движений своего лица не ощутил.
- Что за?.. - Юноша чуть было не перекрестился. Отчего-то ему отчаянно захотелось, чтобы этот день поскорее закончился.
В сумку - совсем иную, чем днем, - отправились белье, брюки, рубашка, ремень и аптечка, с которой юноша уже почти не расставался. Мало ли что. Во внешний карман - складной нож и баллончик. Возвращаться ему предстояло под утро, а в этом районе случается всякое. Это если придётся возвращаться, а не получится так же, как в прошлый раз, когда его, в общем-то, даже не спросили, а просто увезли под пьяный хохот и вонь абсента.
Кит ненавидел пьяных, абсент и бентли. Так уж сложилось. Одевшись привычно, так же неприметно, как и днем, он кинул последний взгляд в зеркало, проверяя, как лежит под глазами тональный крем и все ли следы тяжёлого пробуждения удалось скрыть. Отражение на этот раз вело себя совершенно обычно и не собиралось ни подмигивать, ни улыбаться, ни шевелить ушами.
Тратиться на такси не хотелось, поэтому Кит стремительно выскочил за дверь, перепрыгивая через две ступеньки, помчался вниз, забыв закрыть комнату. Впрочем, брать у него все равно было нечего, да никто бы и не посмел опуститься до подобного здесь.
Дверь звучно хлопнула о косяк (снова сломался доводчик), но юноша даже не обратил на это внимания. Свет через пару секунд погас сам собой.
Снова всё то же самое, что и каждый день. Метро, хмурые и усталые лица людей, возвращающихся домой. Никто из них не стремится смотреть друг другу в глаза, чтобы невольно не стать свидетелем чего-то, что знать совершенно не положено. Опущенные головы, сдержанные жесты. Каждый тщательно, так тщательно, как может, охраняет свои границы, не впуская любопытных в свой маленький мир и не выпуская себя из него на свободу.
Обычно Кит видел в людях вдохновение, но сегодня все определенно было не так. Задумавшись, он чуть было не пропустил пересадку и вынужден был почти бегом нестись по переходу, радуясь тому, что в гуле чужих голосов не слышно его собственных шагов. Ему не хотелось вспоминать свой сон, хотелось, в кои-то веки отчаянно хотелось сосредоточиться на работе, чтобы не сверзиться с трех метров на голову, но ничего не получалось.
Юноша остановился, присел у серой стены перехода на корточки, прижался спиной к камню и попытался выровнять дыхание. К нему никто не подходил, никто не интересовался, не нужна ли помощь мальчишке, который бездумно смотрит на мелькающие мимо него ноги.
Ритм чужих шагов сам собой складывался в слова, метрономом отзываясь в сознании:

Средь суеты спокойствия искал и видел небо в лужах под ногами,
Разорванное в клочья облаками, в которых бледный месяц остывал,
Края и очертания теряя и ясность дня в ночном коварстве растворяя,
Как позабытый временем светильник...

- Красиво. - Перед ним чуть не бросили монету в два фунта, но говоривший удержался от этого жеста, осознав, что перед ним не попрошайка, буквально в последний момент.
«Окей, то есть я дошел до того, что можно собирать милостыню...»
Кит не заметил, что, кажется, говорил вслух. Нет, определённо, сегодня с ним творилось что-то странное.
- Спасибо.
Он встал, оправил куртку, глядя на подошедший поезд.
- Ваше? Похоже на Шекспира.
Почему-то эти слова, которые любого другого наверняка заставили бы улыбнуться и, даже, возможно, немного возгордиться, вызвали желание брезгливо поморщиться.
Хотя неприязни к знаменитому драматургу юноша не испытывал. До этого дня.
- Нет, ничуть, - коротко и резко бросил Кит и впрыгнул в вагон, как только открылись двери, постаравшись отойти от неизвестного доброжелателя. Впрочем, тот за ним и не пошёл.
Дорогу до клуба Кит не запомнил вовсе. Она слилась для него в единый гул голосов, машин и его собственных мыслей. Охранник на входе привычно кивнул, отмечая появление, Кит так же машинально кивнул в ответ. По узкой винтовой лесенке взбежал наверх, зашёл в гримерку, которую делил со своим сменщиком, и принялся спешно переодеваться. Несмотря на то, что он старался не опоздать, все равно на дорогу времени ушло больше, чем обычно, хотя юноша не мог вспомнить, чтобы где-то задерживался. Ремень он застегивал уже на ходу. Внизу, в зале гремела музыка, мелькали разноцветные лампы.
Кит натянул на губы самую обольстительную из своих улыбок и угорьком скользнул в толпу, привычно кивая и отвечая на комплименты. Он любил смотреть на чужие выступления, но сегодня взгляд ни за кого не цеплялся. Обычно можно было бы подцепить у кого-нибудь парочку новых элементов для себя, но сейчас внимание на этом заострять не хотелось. Совсем не хотелось. Взгляд скользнул по шумной группе из шести незнакомых ему человек в углу, почти в самом удалённом от сцены месте. Он не знал собравшихся, хотя обычно хотя бы по разу видел каждого, кто приходил сюда. Мужчины за круглым столом оживленно беседовали, рассматривая какой-то альбом или блокнот, лежащий на столе. Перед ними стояли бокалы, наполненные, видимо, шампанским, бутылка виски и тарелка с канапе. Кит пожал плечами, отвечая на вопрос самому себе. Ну, в самом деле, мало ли кто и что отмечает. Его не зовут, значит это не его дело. Но взгляд вновь и вновь возвращался к этому блокноту, взращивая в сознании желание, почти непреодолимое, узнать, что там. Почему-то это казалось сейчас единственно важным.
- Привет, малыш. - Рука Томаса, а это точно был он, скользнула по заднице, вызывая желание развернуться и начистить лощеную физиономию до синяков. Странно. Обычно на шуточки приятеля такой реакции не было.
Это было чем-то сродни некой игре между ними: Томас безуспешно пытался затащить его в постель вот уже второй год. Но сегодня определённо что-то было не так. Иначе.
- Руки переломаю, ещё раз так сделаешь, - не оборачиваясь, выдал Кит.
- Ты чего?! Я ж просто...
- Так и я просто. Томми, не беси.
- Понятно. У нашей красотки не задалось утро, и поэтому мы всех ненавидим.
- Завались, Том. - Кит скрестил руки на груди. - По-хорошему прошу, просто завались. И скажи мне, ты их знаешь?
- Кого? Куда ты там пялишься? - Томас проследил за направлением чужого взгляда и хохотнул. - Однако. Решил сегодня поиграть по-крупному? Вперёд, мой мальчик, тут не прогадаешь.
Кита затрясло. Даже пришлось обхватить себя ладонями за локти, чтобы не исполнить свои угрозы.
- Я тебя не просил лезть ко мне в штаны, я спросил, кто это.
Получить ответ он не успел.
Несмотря на все свои громкие слова о том, где именно Кит видел и на чем именно вертел свою работу, выступать он любил. И знал, как привлечь к себе внимание. Ему повезло оказаться в очень неплохом месте. С весьма образованной публикой в посетителях, и зачастую юноша делал ставку именно на это.
Разумеется, в клубах не так часто звучит музыка, сколько-нибудь отличающаяся от клубной, именно поэтому Кит знал, что его совершенно точно увидят. И запомнят. А сегодня ему очень хотелось, чтобы запомнили. Бах для этой цели подошёл как нельзя лучше.
Едва только с диджейского пульта слетели первые звуки токкаты ре-минор, конечно ускоренной современными битами, как мир расплылся в единую текучую красно-синюю массу, став совершенно неважным. В такие моменты Киту казалось, что он не танцует под музыку, не выполняет сложные и порой опасные элементы, держась одной ногой или коленями, а что он сам - эта музыка. И это именно его тело издаёт все эти звуки, подобно сведенным воедино инструментам отлично отлаженного оркестра. Никто не должен знать, как ему далась эта лёгкость. Никто не должен видеть стертых ладоней и синяков на бёдрах. Только красоту, которая обязана доводить до исступления, нечеловеческого желания и обожания.
Он закончил свое выступление под крики публики, поклонился и уже примерно понял, к кому подойдёт, когда встретился взглядом с человеком, сидевшим за тем самым, так заинтересовавшим его, столиком.
Кит был готов к чему угодно, но не к насмешке. Это произвело эффект шумовой гранаты, взорвавшейся прямо у него перед носом. На голову словно бы опустили ведро, наполненное яблочными огрызками, а потом в этих огрызках и повозили. Стараясь удержать улыбку, хотя губы, по его ощущениям, начали предательски дрожать, юноша спустился со сцены по боковой лесенке, не ощущая, что у него сгибаются колени. Он словно бы превратился в пластмассовую детскую игрушку, у которой красиво нарисовано лицо, но все остальное бесполезно. Он ведь так старался, он выложился на полную, даже майка на спине мокрая насквозь, а в ответ - вот так? Может быть, на него всегда так смотрят? Может быть, он придумал себе все это? Всю эту красоту, музыку, полет - все они есть только в его сознании? Что видят те, кто остаётся в зале или за столиками перед сценой, у барной стойки или на балконе? Миловидного мальчика у шеста, чьи моральные принципы настолько его подводят, что позволяют ему тратить свое время таким образом? Мальчика, чья работа - развлекать их и, за определённую плату, демонстрировать свое тело? Возможно даже приватно. Если заплатить побольше. И им нет дела ни до стертых ладоней, ни до синяков на коленях, ни до божественной музыки Баха. Им есть дело только до его задницы.
Захотелось помыться. Смыть с себя все это вместе с кожей. Или напиться. Но Кит не пил. Даже наедине с собой, не говоря уж о том, чтобы делать это прилюдно или в компании. Несколько лет назад он уже совершил такую ошибку и слишком дорого за это поплатился. Но потакать своему желанию исчезнуть было совершенно нельзя.
Юноша обернулся, надеясь поймать взгляд, который заставил его так нервничать, но мужчина в элегантном бордовом костюме уже потерял к нему всякий интерес, словно и не смотрел так пристально несколько минут назад, и снова обсуждал что-то со своими гостями. Интуитивно Кит понял, что это именно его гости, хотя понятия не имел, кто это такие. Желание подойти к столику было просто невероятным, но он никогда не был навязчивым. И уж точно не стал бы мешать деловой встрече.
Стряхнув с себя апатию, юноша вновь натянул на лицо благостно-триумфальное выражение далёкого от этого мира Нарцисса и отправился фланировать по залу, обмениваясь шутками со знакомыми и коллегами, когда менеджер с непроизносимой фамилией Уиттакер негромко шепнул ему:
- Тебя зовут к восьмому столику.
Кит вздрогнул, напрягся весь - плечами, шеей, руками до кончиков пальцев.
- Что такое? Не хочешь? Какие-то проблемы?
- Нет. Никаких проблем, я иду. - Он обернулся и снова столкнулся взглядом с тем самым незнакомцем.
За желудок словно бы зацепили рыболовный крюк, рванули вниз, утягивая его обладателя за собой в тёмный колодец без возможности ухватиться за стены.
Мужчина в бордовом костюме приподнял свой бокал, салютуя шутливым жестом. Он улыбался.
И Кит, растворяясь в этой отчего-то знакомой улыбке, улыбнулся в ответ.

***********

Примечание: В историческом пласте мы (авторов двое) допускаем некоторые вольности в отношении отдельных фактов - но это не от незнания, а ради художественного замысла
В любом случае, мы внимательно выслушаем все замечания по матчасти обоих пластов повествования

В твиттере https://twitter.com/ElioVillard (зеркало в ВК https://vk.com/public209882273) мы публикуем культурологические, страноведческие и исторические материалы, которые используем в создании книги, а также разные сопутствующие иллюстрации, факты и шутки, присоединяйтесь)