Другое утро

Ночь коротка в начале июля. Не успеешь сомкнуть глаза, в предвкушении прохлады и сна, как с востока нарастает птичий гам и небо светлеет со скоростью их полета. Сначала это просто шум, но постепенно становятся различимы отдельные голоса: вот рваное, иной раз противное, карканье вороны – сейчас их крик сливается в нескончаемый поток, видно делёж добычи идёт полным ходом. А вот смолкли на лугу лягушки. Словно затаились. Неспроста. Вон и одинокая тень вальяжно, крадучись, прогуливается вдоль воды, грациозно передвигая тонкие длинные лапки. Рано сегодня журавль, никак знойный будет день. И всё это обилие жизни просматривалось и прослушивалось через маленький уголок окна, свободного от шторы.
Вдруг тихо скрипнули полы, и маленькая невесомая тень едва заметно проскользнула к выходу. Практически бесшумно. Это осталось бы тайной, если бы солнечный свет предательски не пробился в дом через открытую на ширину хрупкого тела, дверь.
- Старая! – зычным гласом окрикнул тень, поднимаясь с кровати, дед.
Почти закрывшаяся дверь вновь немного отворилась, в проёме показалось худое смуглое лицо, со следами глубоких морщин, подобных извилинам реки. Редкие пряди густых, черных словно головёшка, волос, обрамляли скрытую ярким цветным платком голову.
- Чего тебе, - ответила бабушка, так и войдя обратно.
- Пошли чай пить, - спокойно, с прищуром сказал дед, проходя мимо в направлении кухни.
- Коровы пришли, загнать надо. Свежего я заварила, пей, – коротко ответила она, закрыв дверь.
Соскочив с кровати, я быстро оделся и тихо стал пробираться к двери. Все спят, а значит, лодки на месте и можно ехать за окунями на самой удобной. Хотелось есть, но желание наловить побольше рыбы, было сильнее. Едва я выскочил в сени, как увидел сидящего на крыльце деда. Когда он успел выйти!?
- Что, не спится? – смеясь, спросил он. Это правильно, только ленивый до обеда спит. Куда собрался-то?
- До омута, - виновато ответил я, опустив голову.
- Смотри там, осторожно, в воду не упади, —произнёс он, затягиваясь беломором. Червей-то накопал?
-  Вечером ещё.
- Ну, тогда иди. Лови скорее, мы потом окуней на сковородке сварганим, - уже предвкушая свежий улов, сказал дед. Хотя постой. Давай соли в ведро положим – пока ловишь, рыба немного просолится.
Он быстро встал, юркнул с ведром в кладовку. Послышалось характерное шуршание мешка, и на дно ведра с гулом посыпалась крупная, посолочная соль. Схватив ведро, я побежал под гору, где, стащив лодку в воду, переправился на другой берег и помчался по тропинке через луг к самому богатому рыбой месту. Высокая трава, местами была по плечи, а где-то и полностью скрывала мены из виду, особенно между больших кочек, что подобно пням периодически, вставали на пути. Такие не перешагнёшь, обходить приходится. Благо комары, встревоженные моим бесцеремонным появлением, подгоняли, стараясь почему-то обязательно усесться на голову. Вот показались кусты, за которыми просматривалась голубая гладь речки – спит ветер, потому и не тревожит её поверхность. Я выбежал на берег и почему-то замер, так завораживала эта идиллия природы, её немая красота летнего утра.
Неожиданно, словно дождавшись этого момента, точно между глаз мне впился комар. Да так больно, что от этого я даже удочку выронил.  Размазав кровопийцу по коже и выругавшись про себя, я поставил ведро в траву, поднял удочку и нацепив червяка на крючок, несколько раз плюнул на него, и приговаривая заветные слова, забросил, наконец, снасть в воду. На водной глади ещё не успели успокоится круги, как поплавок из сосновой коры стал нервно подергиваться, пока совсем не ушел под воду. Потянув удочку вверх, я стал судорожно водить удилищем из стороны в сторону, до того крепко цеплялась за воду добыча. В какой-то момент вдруг стало совсем легко и из воды выскочил огромный окунь, что, пролетая над моей головой, увлекал за собой и удочку, и меня. Гулко рухнув в траву, он неожиданно отцепился от крючка и высоко подпрыгивая устремился в сторону воды, пришлось подобно коту при охоте на мышей, бросаться к нему и вылавливать его среди стеблей пырея, осоки и мурака. «Не исколол бы», - то и дело проскальзывала мысль. Но вот ведро наполнено водой и в него брошен первый окунь, который тут же принялся активно бултыхаться, раскидывая брызги во все стороны.
- Булькайся, булькайся, заодно и соль размешаешь, - вырвалось у меня, когда очередные капли долетали и до моего лица. А леска между тем снова задрожала, поплавок вновь ожил и ведро стало быстро наполняться новой добычей. Хорошее утро. Доброе.