Гарантия безусловного проигрыша

Жизнь и смерть не более чем шоу, маскарад: маски, одежды, диалоги, голоса, романтические сцены, флирт, влюблённости, взгляды, жесты, танцы, прически.
Мы бумажные, глиняные или тряпочные марионетки в руках главного Кукловода.
Он надевает нас на руки, словно перчатки и дергает за веревочки, а мы танцуем, подпрыгиваем в разные стороны, смеёмся без причины, влюбляемся до беспамятства, нещадно сражаемся друг с другом, горько плачем, поём под Его весёлую или грустную мелодию.
Однажды Мастер останавливает музыку, выключает свет, закрывает занавес и шоу сворачивается.
Спектакль заканчивается, актёров сортируют, разбрасывая кого куда, одну партию в печь, другую в сырую холодную яму.


Сенека
Бог устроил так, что всякий может отнять у нас жизнь, но никто не в состоянии избавить нас от смерти.



Пулемётные очереди, разрывы снарядов, сырые могилы, гробы, больничные кровати, стоны и хрипы умирающих, на выходе уже дежурит внимательная, подозрительная и недоверчивая смерть.
Люди умственного труда и чернорабочие, поддавшиеся заблуждению и учёные мужи, великие спортсмены и полуголодные бродяги, конченные алкоголики и правильные сыроеды, Господь создал нас разными, а смерть подравняла всех играющих, и тех, кто выигрывает, и тех, кто проигрывает, и выстроила в один линейный ряд, сделав равными и сопоставимыми.
Наличие загранпаспорта ещё не гарантирует визы в страну прибытия.
Наматывая клубок своей непоправимости неприкаянные души странствуют по всей вселенной, перемещаясь из одного вида жизни в другой, сменяя по ходу своего поступательного движения тела, внешние декорации, объекты привязанностей, сопутствующие им элементы.
Позабыв о том, что они вечные души и не принадлежат миру смерти несчастные принимают погибающею плоть за самих себя и изо всех сил пытаются обустроить под эту распадающеюся конструкцию окружающий мир.


Шримад Бхагаватам книга 2, глава 3
Что проку от жизни, если она не отдана поиску прекрасного.
Неужели жизнь дана нам, чтобы только есть, спать и испускать семя.
Собаки, свиньи, верблюды и ослы в человеческом обличии с радостью превозносят любого своего собрата, кто снабдит их обильной едой и плотскими удовольствиями.
Но гонят прочь рабов Божьих, осмелившихся вещать им о прекрасном Господе, чьей палице страшится сама смерть.
Человек, не осыпавший головы своей пылью со стоп рабов Божьих, всё равно, что обезглавлен!


Усыпальница доблестных воинов вся земля.
В её чреве сокрыто множество могил, захоронений, саркофагов и все проблемы, незаконченные дела, не раскрытые тайны, не дочерченные схемы, не исполненные мечты погребены в этих гробницах вместе с их бывшими хозяевами.
На вершину зыбкого бытия взбираются то одни, то другие, а колесо продолжает вращаться, с легкостью переставляя судьбы и жизни, словно бумажные паззлы в детской игре, заменяя по ходу своего поступательного движения живых на мертвых.
Это конечный результат пути к счастью, сверкающих огней, хрустящих развлечений, романтических влюблённостей, грандиозных побед.
Смерть единственная кто остается в выигрыше, у играющих, даже самых удачливых и фартовых, никаких шансов нет.


Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Каждый рожденный в бренном мире обрекает себя на страдания.
В мире, где всё временное и преходящее, свободная по природе душа становится пленницей страха и наваждения.
Но тем, кто родился в человеческом теле повезло более остальных, ибо, взирая на мир глазами человека можно освободится из оков иллюзии.
Потому в отличии от других, тварей Божьих, человеку не пристало трудится ради лишь телесных удовольствий, доступных даже пожирателям испражнений, свиньям и собакам.
Дабы обрести умиротворение, столь необходимое для понимания смысла жизни, человек должен научиться умерить потребности плоти.
Тот, чей разум умиротворен, может увидеть вечное посреди преходящего.
Чтобы обрести вечность следует отказаться от суетного, а это под силу лишь человеческому разуму.
Единственно, обуздав плотские потребности можно обрести душевный покой и наконец свободу!


То, что сегодня быстроходная жизнь, завтра уже немногословная смерть, а то, что сегодня застывшая смерть, уже завтра новорождённым младенцем смеётся у счастливой матери на руках.
Мир распадающихся форм, конструкций и конфигураций, всё вокруг тлеет, гниет и скоропостижно обращается в прах.
Ребенок, которого мать носит под сердцем – изначально приговорённый зародыш смерти, он родится, подрастет, станет мужчиной, затем стариком, а потом также как и все умрет.
Машина смерти отметает все надежды, альтернативы и возможности, у неё вечный мандат на мою жизнь.
Беспроигрышная ненасытная лотерея, победившие и проигравшие в одном футляре, бытие истощается, иссекается, обращается в тлен и сплетается с телом земли.
В зеркале времени отражаются смуглые длиннорукие тени, расплывчатые образы лунных ночей, годы, похищающие друзей и врагов одного за другим.
Театр активных военных действий, жизненные драмы проходят без предварительных увертюр, прелюдий и репетиций.
Шеренги вчерашних романтических героев безнадежно редеют, на освободившиеся вакансии прибывают новые, свежие, модифицированные партии решительных, смелых, удачливых энтузиастов.
Дуэль со смертью, и первый, и последний выстрел за ней, проблема не во времени, выбраться живым, вот в чем проблема.
А вдруг мне повезет, может быть сегодня она обойдет мою дверь стороною?
«Никогда» как нож к горлу, как ампула с ядом, прострелянные тела, выброшенные за ненадобностью на помойку, на восковых лицах застывшие недоумение и страх.
Друг мой, «никогда» это скоро?
«Никогда» это навсегда, комедия с трагическим финалом, дотянется до всех её костлявая рука.


Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Мы все в этом мире бездомные странники, которые встретились однажды на постоялом дворе и едва узнав имена друг друга снова разошлись своими дорогами, чтобы пожинать плоды трудов наших.
Душа, вечная скиталица и по природе своей чиста и непорочна, она продолжает жить, когда умирает плоть.
Душа — свет, когда как тело — её тень.
Душа не имеет вещественных свойств, как свет не имеет свойств тени.
Мысля себя комком плоти, душа определяет своими близкими тех, от кого эта плоть порождена или кого эта плоть породила, прочих же считает чужаками.
Хотя плоть у всех одинакова, глупцы делят плоть на родных и чужих.


Шёлковая ночь, согревающая в своих бархатных объятьях облака, моё усталое сердце, стучащее в жестком ритме спешащего времени, одинокие снежинки, вальсирующие в свете уличных фонарей, дорога моей жизни, убегающая извилистой лентой за невидимый горизонт вечности.
Разочарованный в поиске бессмертия я прибегаю к помощи вещественного мира, полагая, что разноцветный набор материальных элементов и ингредиентов может дать умиротворения моему обтрёпанному сокрушённому сердцу.
Да и нет, между ними пространство, заполненное страхом, мой хрупкий мир, кто-то решает за меня, рассчитывает, переставляет фигуры на шахматной доске моей жизни, не выпуская меня из им запланированного сюжета.
Я заблудился в осенних листопадах, лживая, обманчивая, ненадёжная красота.
Осень украла у меня юность, старость просачивается сквозь мысли, чувства, поры моего тела, движения, постепенно привыкаю к одиночеству и тишине.
Глаза времени, играющие отражениями мерцающих звёзд, сладостная томная темнота ночи, тихие крики ночных птиц, мягко сплетающиеся между собой в таинственную задумчивую дремоту волшебного бытия.
Холст, краски, цвета, оттенки, полутона, прозрачные тени, уже кем-то написанная картина жизни.
Сплетенье слов, улыбок, взглядов, губ, рук, надежд, желаний, легкой незаметной, серебристой тенью легла седина, дорога моей судьбы, растрепанная бездомными ветрами.
Иду по ней в безнадежном поиске упавших с неба звёзд.
Кто-то играет против меня, какая-то невидимая Сила, Она всегда дышит мне в спину, всегда на ход впереди, в руках у Неё одни старшие козыри.
Отрезок от прицела до выстрела, петля времени, сдавливающая горло до синевы, свечи погаснут, полет прервется, оборвется песня, смех отзвучит, цветы завянут, занавес закроется, не возвратятся ушедшие, дождь смоет их едва заметные следы с тропинок вечности.
Добро пожаловать в конец игры.


Шримад Бхагаватам книга 5, глава 18.
Чудно, что, зная о скоротечности бытия, смертный уповает на счастье в призрачном мире.
Смерть забирает его родных и близких, но человек надеется на то, что его дверь она обойдет стороною!


Жизнь — азартная игра, жесткая, безжалостная, бескомпромиссная.
Исход и победитель заранее предопределены.
Кто выиграет?
Не ты и не я, время и смерть!


Евангелие от Матфея, глава 6.19-21
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.


Истинная красота, она вечна.
А розы со временем завянут, иссохшие лепестки опадут.
Непреодолимое, неистовое время, даже надгробья размываются и становятся безымянными.
Бронза мемориальных надписей, серый гранит поминальных плит, тихое место, где заканчивается полоса неудач.
Где я? Участок восемь, могила номер тридцать семь!