Суета

Он (мы будем называть его Н) проснулся с чьим-то именем, пульсирующим в голове жирными гигантскими буквами, затмевающими другие мысли. Может быть, это был Уоррен Блумквист. А может, Уоррен Битти. Может, и даже Уоррен Гардинг. Или любой другой Уоррен. Возможно, да и скорее всего, это был вовсе никакой не Уоррен, а наоборот Вильям. Все утро Н думал об этом, пытал ум, волновал память. «Кто такой этот Уоррен? (или все-таки Вильям) – Говорил он себе. - Чем отличился, и с какой целью влез посреди ночи мне голову, лишая покоя и поутру? Какой такой важностью он заслужил себе извинение не давать порядочным людям ни нормально поспать, ни умиротворенно выпить утренний кофе?»
Н сознавал - собственного вычислительного ресурса не хватит решить головоломку и очень злился, ведь нужно спешить на работу, вместо того, чтобы зайти в интернет и поискать этого Вильяма. Который, скорее всего, все-таки Уоррен. Но даже если он (Н) его и найдет, рискуя быть поруганным злобным начальником за опоздание (на начальника Н тоже был жутко зол за это его идиотское правило ругать и, что главнее, штрафовать опоздавших), разве это решит проблему? Усмирит ум? Ясно же, что нет. Ведь ребус вовсе не в том, кто этот Уоррен в принципе, вопрос в другом – каким боком он, этот Вильям, вообще тут? Чего заперся в мысли? Это требовало более тщательного расследования. Наверное, даже скрупулезного анализа всех событий прошедшего вечера. Какие передачи пересмотрел, что было в том – перед сном – сериале, отсылки в статейках, что пробежал глазами за ужином. 
Н (он) с тяжестью в сердце смирился, что займется всем этим не раньше, чем попадет в офис, когда гарантированно минует отчитку и избежит столь вероятного штрафа.
Накрапывал дождик. Прикрывая голову портфелем (зонт, понятное дело, забыл – из-за неотступно следовавшего за ним Уоррена!), перебежал от подъезда к машине, впрыгнул в нее, спешно захлопывая дверь, запустил двигатель. Тронулся. Выехал из двора.
Пробки! Они, конечно, всегда, но сегодня – особенно выводили. Надо срочно разрешать застрявшую в голове дилемму, а эти тут-там заторы только отдаляли момент. Простаивая, Н пытался отвлечься – барабанил пальцами по рулевому колесу, разглядывал капельки дождя на стекле, как те соединялись в более крупные капли, образуя струйки. Но Уоррен тотчас же наступал, разгоняя мечтательную задумчивость, заполнял собой окружающее пространство. Даже в лифте или коридоре, когда шел к своему кабинету, Уоррен/Вильям незримым для остальных облачком летел рядом.
Не успел Н зайти и снять плащ, как полетели звонки. Возникли задачи. Создались на ровном месте проблемы. Казалось, каждый только и занят тем, что пытается все усугубить, как если бы премировался за усложнение жизни всем прочим. Одно цепляло второе, то, в свою очередь, накладывалось еще на третье, и вместе они охватывали четвертое, а нередко и пятое. Почти тоже самое происходило и в обратном порядке. До самого обеда росла эта куча из проблем, но в час дня вмиг схлынула, и люд засуетился на выход.  Н не решился расходовать обеденный час на свое расследование и сделал тоже, что и другие, но не из-за сильного голода, а потому что знал - малейшее промедление чревато очередью в буфете. Опаздывать нельзя. Опоздаешь - останешься без любимых вкуснот, довольствуясь тем, чем только опоздуны довольствуются. Нестерпимое унижение.
После обеда, как водится, было назначено совещание у начальника – по-видимому тот на сытый желудок не хотел оставаться один, чтобы ненароком не задремать, а затем – долгая видеоконференция с собственником. Было давно условлено, чтобы у всех на ней была включена камера – кроме, разумеется, собственника. Тот, вероятно, боялся, что сглазят, - так, по крайней мере, считал Н.
Конференция все шла, очередной докладчик что-то мычал невнятное в ответ на вопросы от главного, в то время, как прочие радовались мгновенью, когда мычать и конфузиться приходится не им. Радость, впрочем, не была полноценной от неотвратимости собственного мычания -  каждый в свою очередь проходил через это, иногда многократно. Н тоже пришлось что-то промямлить, поэкать и разок даже прокашляться.
Наконец, вместо ответов запутав себя и всех прочих еще хлеще, собственник нарочито-грозящим баском приказал всем разобраться и, назначив новое видеосовещание на тоже самое время, но завтра - отключился.
Н всякий раз, осмысляя подобный итог конференции, склонялся к выводу, что собственнику не нужны их ответы, но тот отчего-то испытывает некоторую, в чём-то похожую на удовольствие, эмоцию, когда все они растерянно пыхтят и жмутся в кресло. Сегодня Н, однако, вовсе не делал выводов, ему было, вы знаете, не до них.
Н спешно вернулся на рабочее место с наконец-то твердым намерением сделать свое важное дело, но вдруг взглянул на часы - был почти конец рабочего дня. Не просматривалось никакого резона затеваться с выяснением каких бы то ни было причин чего угодно. Н помалу уложил в надлежащем порядке разбросанные на столе бумаги, пробежал глазами пометки в блокноте и сохранил неоконченные служебки и письма, большая часть которых тянулась из прошлых рабочих дней. Какое-то время сидел, уставившись в экран – вспоминал, что еще можно сделать в оставшиеся пару минут. Ничего не вспоминалось минут десять или чуть больше – аккурат до шести. Н выключил компьютер, перебросил через руку плащ и втёк в ручеек из людей, струившихся к главному выходу…
Дома ему, вместе с учебниками и домашним заданием, был передан на попечение сын, а затем состоялся идиллический семейный вечер, включающий ужин, чай с бутербродами и просмотр всего, что и обычно: сериала и разных пабликов в телефоне одним глазком.
Наконец, все улеглись. Н был предоставлен самому себе…
Он сел за компьютер, приготовился свершить то, что так желал его ум целый день, но осекся… Не выходило припомнить имя вторженца! То ли это был Пит, то ли Сандерс. Н взмок от смеси из волнения и обиды. После множества тщетных усилий выудить из памяти хоть бы намек, какую-нибудь ассоциацию, Н ощутил себя слабым, потерянным. Назойливый гость куда-то сбежал, не оставив о себе никаких напоминаний.
Долго еще вздыхал Н, лежа в постели – не мог заснуть. Возбужденное сознание создавало бессодержательный поток мыслей. Мал-помалу этот поток помчался своим, не вполне логичным, но увлекательным порядком – то наступил сон.
Проснувшись утром, Н был чист от суеты, как младенец. Посидел с минуту на краю кровати, обвел внутренним окон зияющую пустоту в голове.
Однако, стерилен разум его был недолго - уже за умыванием его захватил некий Джонатан. Или Грэйс, или Митчел, или, может быть, Блэк.