Пять рассказов. 60

Содержание
-Трехминутная история
-Люстра
-Воспоминание о митинге
 в марте 1989 года
-Клака
-Гномам, скушавшим СССР
_____________________________


Трехминутная история

Несколько наездов "серьезных людей"; мой строптивый характер; звериное, не передаваемое словами чувство опасности, неминуемой катастрофы….

…Все это было раньше! А теперь они пришли меня убивать. Я узнал их по запаху. Поганому запаху одеколона и дорогих сигарет. Я достаточно понюхал их представителей на разных переговорах!

Впрочем, все убийцы  смердят одинаково:  трупную вонь не спрячешь
под слоем одеколона!

Воздух в подъезде пропитался злобной  отравой. Скорее всего, они долго крутились на площадке, ожидая, пока я сам принесу им мою шкуру, рога и  копыта. Хоть мелочь, а приятно, что заставил их подождать! Хорошо, что  я всегда приезжал с работы в разное время!

Быть может, их трое. Один ждет меня на этаже. Другой пойдет по лестнице следом. Третий останется на улице, чтобы контролировать  вход в подъезд.

Никуда от них не деться!

В миг опасности из головы куда-то исчезают мысли и слова. Все внутри глохнет, как после двух стаканов  водки. Остается тишина. Воля становится сжатой до предела пружиной. Когда пружина освободится, тишина станет вечной или сменится привычной милой суетой  жизни.

Зря я отпустил шофера… Хотя, что бы это изменило? Вместо одного — два тела!
Ему-то за что погибать?

Перед встречей с душегубами, перед тем, как наступит тишина,  — сердцу надо справиться с обидой. Я не сделал им ничего плохого. Они не могут испытывать ко мне ни злости, ни ненависти. Но они ждут меня: именно меня! Им не надо другого: им  продали мое мясо.

Я не просил у бога ни одной лишней минуты,  пусть случатся только те, что отпущены. Я верил, но  на свой лад, да простят меня истинно верующие. Бог есть. Это Бог живых. Над мертвыми  не властен никто. Даже Бог.

И, все-таки, как хочется быть в этой мысли неправым!  Как я хочу послать в ад, именно в ад, а   не просто в землю, —  хотя бы одного из пришедших за мной подонков! Как хотелось бы, чтобы со смертью ничего не кончалось!

Нет, я не выйду из лифта на своем этаже! Мне не нравится кровь
на не  стерильной лестнице.

Мне хочется поиграть с ними: я заставлю их лезть на крышу. Там будет интереснее.

Я поднимаюсь на верхний  этаж. Мне везет. Дверь на чердак открыта. В петле висит неиспользуемый замок. Перед  дверью играют два мальчугана лет десяти. Я прошу их:
«Ребята покатайтесь в лифте! Отгоните-ка лифт на первый этаж! Очень надо! Хорошо? Ровно тридцать секунд мне надо! Держите часы. А потом дуйте скорей на улицу! Понятно?»

Глажу одного из них по голове. Последний раз глажу теплые волосы ребенка.

"Пусть побегают, гады! Незачем убийцам на лифте кататься!"

А вот и они!  Спешат вверх по лестнице, старательно перепрыгивая через две ступени. Накачанные! Профессиональные. Молодые. Приспособились к рынку! Не хотят упустить добычу. Мне кажется, что я слышу их шаги…

Интересно, сколько им дадут за меня?
Дорого ли меня оценили  дорогие коллеги?

Я — на крыше. Прячусь за каменный квадрат. Прижимаюсь спиной к нагретому солнечными лучами камню.

Когда-то, в десятом классе, в перемену мы выходили на крышу школы. Сияло солнце. Небо голубело и улыбалось маю. А  впереди за горизонтом была Жизнь! Наша Жизнь, только наша никем еще не пройденная тропа. Бесконечная, как весеннее небо над головой.

Они уже рядом. Стоят у самого выхода. Слышу их  дыхание. Прижались плечом к косяку. Готовятся к прыжку: выскочить и упасть. Не знают, что у меня нет оружия!

Вот один из них чуть высунулся из проема. Пистолет в руке поворачивается за глазами. Прыжок, и он падает у стенки, за которой я. Бью  ногой. Попадаю по руке.  Пистолет летит в небо. Мой визави  вскакивает.  Бью его в ухо.
Он колет меня ножом, почти без замаха.

Но поздно! Я уже обхватил его обеими руками. Он мой. Он будет сегодня в аду! Делаю шаг. Еще один. Мы срываемся и летим.

Я больше не увижу неба.
Всем на свете стала Земля.
Прими меня, Мать.
Я любил Тебя.
=======================================


Люстра

Отдыхал я недавно в доме отдыха. Само собой, познакомился с дамой.   Я всегда с дамами  знакомлюсь, если без жены отпуск провожу.

Но ближе к делу. Пригласил я даму в гости, а соседа погулять отправил, чтобы не мешал, если что.

И вот она у меня! Все шло, как надо. Я ликовал. Ноздри дамы тонко трепетали. Я пригласил ее сесть, устроился рядом и обнял ее за  талию.  Дама отвернулась. Мышцы спины напряглись и как бы окаменели.
"Волнуется!" — подумал я с пониманием.

"А вы за путевку… сколько платили? — вдруг спросила она.
Я сказал.

"Ну, и я столько же! — как-то отчаянно воскликнула моя пассия. — А почему же  тогда у вас плафон стОит  39 рублей, а  у меня в номере повесили
за  16 рублей 44 копейки?"

Ее  томные очи  превратились в обыкновенные глаза, а глаза в щелки.  Вот-вот заплачет от досады. Я даже испугался вначале: всю жизнь боюсь женских слез. Но дама не заплакала. Вскочила, сказала решительно: "Безобразие! Я буду жаловаться! Немедленно иду к главврачу!"

Тут и   я сорвался, не выдержал, дал, к сожалению,  волю раздражению:
"Да идите вы, куда хотите!  Ишь! Какая наблюдательная! Плафону моему позавидовала! А что твоя комната на тихий двор выходит, а моя на проезжую часть, прямо на пыльную улицу, это как? Так что давайте поменяемся! Я  вовсе не против!"

Обиделась она почему-то. Бросилась прямо к двери и исчезла. Навсегда.

Сел я  в кресло и задумался. И зачем  только в одинаковых номерах плафоны разные вешают? Будто женского характера не знают! Ну, правда…  Как нарочно!

Пожил я еще несколько дней и уехал домой. Испортил мне плафон весь отпуск!
=======================================


Воспоминание о митинге в марте 1989 года

Митинг "демократической оппозиции" в Парке культуры. На деревянной эстраде стоит дебелая тетка навеселе и орет о чем-то ей самой непонятном. Нет микрофона. Тетку не слышно.   Ее напряженно не слушают человек двести замерзших, угрюмых людей.
Им все равно "за что". Им важно быть "против"!

У входа в Парк собирают подписи. То ли за, то ли против. Старик, с  седой головой и с черной щетиной на щеках, похожий на раввина, бормочет:
«Все подписи все равно попадут в КГБ. Они и собирают».

Страну понесло юзом, развернуло, брякнуло о придорожный столб. Впереди — развал Союза, горящий Дом Советов, чеченская бойня,  воровская дележка огромной державы,  оказавшейся такой хрупкой и беззащитной из-за предательства одних, циклопической глупости и равнодушия других...

Мартовский день. Холод и ветер. Тесно сгрудились угрюмые люди.
Они говорят власти: «Мы не хотим».

А больше им  сказать нечего. Они не знают, что будет впереди.
Не понимают разницы между революцией и бунтом "отважной" попы, обидевшейся на голову,
за то, что  та   "сверху!   
Они не ведают, что худшие перекрасятся: пересядут из райкомов в банки. Что жизнь будет организована поиском денег. Что из-за них снова, как  тысячу  лет назад, будут рвать, жечь и взрывать друг друга: это грянет бандитский террор, и бывшие советские люди станут овцами и волками, хищниками и рабами,
и получится так, "как всегда"!

Власть победившего зла не может жить спокойно. Ей нужны войны,      
жертвоприношения, лживые проповеди, неискренние исповеди, дурацкие идеи,
псевдо-культура и эрзац-просвещение... Власть  будет покупать  души и голоса.
Вы станете жевать ее жвачку и выбирать тех, кого вам навязали по ящику. Убогие, вы потеряете даже то, что имели. Те, кто крал у вас свободу от идеологии, украдут и свободу быть гражданином Великой Страны.

Мир не знал еще такой трагедии, происходящей на наших глазах и с нашим участием.
Могучую сосну, посаженную  титанами, ненасытные жуки-короеды грохнули оземь  и включили в свои пищевые цепочки!..
=======================================


Клака

Италия — родина европейской музыки. Ноты, в их современном виде, — щедрый дар от монаха Гвидо из Ареццо!  Не счесть и других италийских подарков: первые оперы, первые музыкальные инструменты: скрипки Амати, Страдивари, Гварнери;
рояли  Кристофори…

Итальянцы, как женщины: любят ушами. И как женщины, ревнивы к чужой славе: трудно в  Италии приходится не «своим» артистам.
________________________________________________

…В тот вечер в одном из лучших театров страны собралась веселая шумная публика. Слышалась живая речь, сверкали черные быстрые глаза. В зале витало нетерпение.

Любители музыки и профессионалы (по меткому выражению Гайдна, в Италии музыкантов больше, чем сапожников!) с нетерпением ждали выступления
новой европейской звезды — Федора Шаляпина.

Этот могучий талант, совсем еще молодой человек, успел уже покорить слушателей России и выходил на уровень европейского светила в зените славы. Его  искусство было понятно, близко  слушателям и зрителям во всех уголках света.

Но радовались его успеху далеко не все. Некоторые итальянские певцы, вероятно,
не самые значительные по масштабу дарования и отлично об этом осведомленные,
были весьма обеспокоены.

Дело в том, что театр и музыкальные концерты посещали, в основном, одни и те же состоятельные люди, ведь в капиталистических странах высокая музыка была доступна лишь богатым, привилегированным слоям  общества. Даже в крупных городах, таких, как Москва или Милан, завсегдатаев музыкальных концертов, способных купить дорогие абонементы, было немного: не более нескольких тысяч.

Понятно, что любой метеор, ворвавшийся в круг местных знаменитостей, неминуемо заберет у признанных "корифеев" часть зрителей, лишит их желанных доходов.

Страдало самолюбие. Тощали кошельки. Портились нравы и отношения между артистами.

Как удалить конкурента из города? Есть простой способ: сорвать его первое выступление! Для этого достаточно нанять десяток клакеров, согласных освистать
и ошикать любого, даже гениального певца, оказавшегося неугодным для местных музыкальных «авторитетов».

Система была хорошо отработана и применялась десятки, если не сотни лет.

Шаляпину стало известно о готовящейся «расправе».
Что делать? Отменить концерт?
Тогда о провале станет известно всей Италии: на скачках новостей вести о скандалах  приходят первыми!  Клака, а она существует, к сожалению,
не только в Италии, способна раздуть пожары, в которых сгорела
репутация многих хороших артистов…

«Так надо все же отменить?!»

Но не таков был Федор Иванович. Настоящий богатырь —
не только на сцене богатырь! И в жизни тоже!

«Выступление отменять не будем! Концерт состоится в любую погоду!
Даже в бурю!» — решил Шаляпин.
Публика беспокоилась: слухи о готовящейся подлости проникли в зал.
Зрители нервничали: опять скандал!
«Плакали наши денежки!»
"Хоть бы обошлось без драки!"

...Но вот на сцене явился Шаляпин! Счастливая тишина мгновенно   
воцарилась в мыслях и  в зале.  Сам воздух вдруг стал другим:
звонким, упругим, надежным соавтором гениального Певца.

Шаляпин поет.
Покоряет.
Уносит сердца.
Забыто время:
Мгновения остановились:
Тоже обратились в слух:
Внимают благоговейно.

Быт забыт.
Ушло все мелкое, глупое и фальшивое,
засасывающее человека,
как болото  — раненую птицу.

Все, что разделяло людей на касты, рода,  племена; все, что сортировало по возможностям,  способностям, мнениям,  верованиям, —  стало вмиг ненужным, несущественным, ничтожным! Покраснело и вышло из  зала, опустив голову!

Сотни сердец соединились по воле гения, победив отчуждение!
Где клака? Она исчезла. Испарилась. Ее не было и не могло быть в человеческой общности, охваченной общим чувством, спаянной единой мыслью; ее не было и не могло быть среди зрителей и слушателей, устремившихся вслед за крылатой душой артиста в Высокое Небо Искусства. Не было в зале  места
для подлости, зависти,   интриг…

После концерта итальянцы стоя долго аплодировали полюбившемуся им  Певцу.

Люстра сияла от счастья, и стены распахнулись, как двери, и не было  у  человеческого счастья заборов, стен,  и  перегородок!

Ни одного свистка! Ни единого шиканья!  Никто  не посмел  осквернить нелепым выкриком благословенный воздух Искусства, без которого пение невозможно, как невозможна и сама жизнь…

.. После концерта  из  зала
выходили чистые,
обновленные люди!
Ура! Эввива Шаляпин!
=======================================


Гномам, скушавшим СССР,
или логика предательства

"Гномы":
"А на хрена нам эта "Империя"?
А на хрена нам эта Прибалтика?
А на хрена нам эта Средняя Азия?
Этот Кавказ?
Эти Белоруссия с Украиной?
Эти Союзники?
Эти базы на Кубе и во Вьетнаме?!

А на хрена нам эта Россия?
Ведь можно продать ее;
Купить домишко
На Лазурном берегу,
Этажа, эдак,  в три;
Рекламировать пиццу;
Получать гонорары за лекции;
Писать книги:
«Как я сделал это!»,
«Как я подгрызал СССР!»,
"Как я жевал Россию!"...

Умный человек
Всегда найдет себе
Занятие по душе!"