Чертовка

Она не понравилась мне сразу.

Подойдя на пару с огромным догом и улыбнувшись, спокойно, как-то особо вежливо сказала, кивнув в сторону собаки: «Я хочу вас познакомить. Это Тор. Не бойтесь, он дружелюбный», и опять улыбнулась. Я кивнул и даже потрепал башку этого монстра. Шерсть на мощной шее оказалась короткой и жесткой. Но не понравилась мне девица не из-за собаки или какой-то выпуклой, смахивающей на дежурную вежливость, не из-за раскованности или внешности. Что-то другое было причиной… Может, независимость?

Высокая, с длинными, спутанными черными волосами, обрамляющими тонкие, будто излишне прорисованные черты загорелого лица, она походила то ли на цыганку, то ли на жену вождя индейского племени, что привыкли мы видеть в фильмах германской студии «Дефа» с Гойко Митичем.

В явно затасканных джинсах и мятой рубашке, сквозь которую едва угадывалась женская грудь, она никак не походила на женщин, с которыми я привык общаться. Те, «мои», как-то прихорашивали себя - макияж и прочее, одевались если не стильно и модно, то хотя бы с признаками вкуса. А эта…

А эта, повернувшись, не спросив моего имени, спокойно зашагала к соседской даче, считая знакомство завершенным… Пожав плечами, я занялся своими делами, изредка поглядывая в сторону автомобиля, в котором и приехала эта подруга, довольно похожая на поклонницу Вудстока. Там, за увитым плющом забором, что-то обсуждали, спорили, смеялись, звенели сковородками и прочей кухонной утварью - обычная жизнь людей, привыкших на даче отдыхать, а не копать грядки.

Соседка, к которой и приехала её хипповатая подружка, пригласила к столу. Пришлось согласиться, поскольку отказать было бы и невежливо, и недальновидно. Дачные соседи – они особые.

За разговором черноволосая оказалась вполне контактной особой, однако выделялась категоричностью суждений, впрочем, ненавязчивой, и это даже оживляло беседу. Дальнейших значимых событий не было, не считая севшего аккумулятора в машине новой знакомой. Пара звонков, и приехавший приятель решил проблему. На том к вечеру и расстались.

Следом наступил день, и поскольку соседи после обеда уехали по каким-то своим делам, хозяйка дога осталась одна. Перебросившись парой фраз, мы пришли к выводу, что надо присесть и выпить винца. Так, за знакомство…Посиделки наши продолжались часа четыре, и закончились вполне дружелюбно. Мы перешли на «ты», были весьма веселы от выпитого, поэтому когда вернулись соседи, моя дружба с этой растрёпой была, как говорят, «нерушимой».

Собеседница уже не казалась мне ни цыганкой, ни главной индейской женой, ни какой-то гадалкой – всё ушло на второй план, потому что на сцену вышел не образ, сочиненный мною за первые несколько секунд знакомства, а сам человек – яркий, интересный, местами противоречивый, но - настоящий. Она обрела совершенно иные черты, и уже не бросались в глаза спутанные волосы, обветренные губы, испачканные штаны и отсутствие пары пуговиц на рубашке. Открылся человек…

Описывать наше общение и встречи за те 2-3 года, что прошли после знакомства, совершенно бессмысленно. То ругаясь по пустякам, то сближаясь до задушевных бесед в сети или воочию, мы с переменным успехом продолжали напоминать друг о друге. Однажды летней ночью, сидя у костра и потягивая вино, я рассказал ей о том, первом моём впечатлении, отважившись даже поведать, что при первой нашей встрече она мне жутко не понравилась. К своему удивлению, в ответ я услышал: «Знаю… Со мной всегда так…»

Я смотрел на костер, блики которого облизывали её лицо, и удивлялся тому, насколько она красива, женственна, мила и притягательна. Сказал об этом вслух, но её это ничуть не тронуло. Возможно, она даже не слышала меня. А зачем? Ей, думаю, говорили это не раз, так стоило ли отвечать…

Её увлечения, поначалу казавшиеся мне сумасбродными – покатушки на джипе по заснеженным и непролазным местам, купленный недавно мотоцикл, довольно безрассудные путешествия в чужие страны и в неведомые мне российские места уже не удивляли. Человек насыщал свою жизнь тем, что натягивало какие-то её неведомые струны, радовало и увлекало.

«Вот чертовка, - думалось мне, - она умеет не обращать внимания на вторичное, с лихвой отбирая у жизни гораздо более важное – быть свободной». Свободной от условностей, штампов, людских мнений и даже от обстоятельств…

Мы устраиваем посиделки каждое лето, несколько раз. Меня уже не смущают ни её раздрызганный, небрежный вид, ни стихийное желание вдруг напиться, ни резкие манеры в общении, что проскакивают порой между нами. Я просто радуюсь её редким визитам и знаю, что менять она ничего не хочет и не будет. И стоит ли?

Такая вот барышня…