ЛС78 Заметки по теме Пушкин и Герцен

1. Декабристы (термин спорный = для меня это те, кто отважился на необдуманный, ими же испорченный и затем  преданный политпротест (бунт) 14 декабря 1825) разбудили А.И. Герцена да так и не дали более заснуть. Наверное было АИГу больно и тревожно за Русь. Еще более было обидно за загубленную дворянами смуту и стыдно за позор поведения и показаний во время следствия. Предали общее дело и покаялись не многие
 
2. Герцен с Огаревым били в набат своим Колоколом (даже выпустили сборники  Русская потаенная литература XIX стол;тія о заветно-запретном), восхитили Толстого Льва  и разбудили в Швейцарии Ильича Первого 
3. В «Записках одного молодого человека» Герцен вспоминал: «Великий Пушкин явился царем — властителем литературного движения; каждая строка его летала из рук в руки: печатные экземпляры «не удовлетворяли», списки ходили по рукам... Что за восторг, что за восхищенье, когда я стал читать только что вышедшую первую главу «Онегина»! Я ее месяца два носил в кармане, вытвердил на память. Потом, года через полтора, я услышал, что Пушкин в Москве. О, боже мой, как пламенно я желал увидеть поэта! Казалось, что я вырасту, поумнею, поглядевши на него. И я увидел, наконец, и все показывали с восхищением говоря: «вот о н, вот о н...».

4. В 1853 г Герцен писал М. К. Рейхель: «Пушкиным упираюсь».

5. АИГ обращается к Гервегу со словами старика из «Цыган», изгоняющего «гордого человека»: «ты для себя лишь хочешь воли»

6. «Да здравствует разум!» — возглас из «Вакхической песни» Пушкина — возглавляет, как эпиграф, «Полярную звезду»

7. В ст. «Русский народ и социализм» АИГ, указывая на «три главные струны русской лиры» — «грусть, скептицизм, ирония», говорит: «Когда Пушкин начинает одно из своих лучших творений7 этими страшными словами:
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет и выше! Для меня
Так это ясно, как простая гамма, —
не сжимается ли у вас сердце, не угадываете ли вы сквозь это видимое спокойствие разбитое существование человека, уже привыкшего к страданию?»

8. Наиболее полная характеристика исторической и литературной роли Пушкина дана АИГ в  кн.. «О развитии революционных идей в России»:
= «Поэт и художник в истинных своих произведениях всегда народен». «Народная поэзия, —вырастает из песен Кирши Данилова в Пушкина». Пушкин — наиболее полный представитель широты и богатства русской натуры
= Великий русский поэт Пушкин, … как только появился, он стал необходим, как будто русская литература не могла без него обойтись
= Поэзия Пушкина уже не «проба, не набросок, не упражнение, она — его призвание и стала
зрелым искусством; цивилизованная часть русской нации нашла в нем в первый раз дар поэтического слова
= Пушкин, как нельзя более, национален
= Везде русский поэт реален, — в нем нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической патологии
= Его муза — не бледное существо с расстроенными нервами, закутанное в саван, это — женщина горячая, окруженная ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные
= Природа Пушкина была пантеистическая, эпикурейская — греческих поэтов, Углубляясь в себя,
он находил в недрах души горькую думу Байрона, едкую иронию нашего века
= Постоянно полный удивления перед великим английским поэтом, он не был ни его клиентом, ни
его паразитом," ни traduttore, ни tr;ditore1
= Пушкин — до глубины души русский, и русский петербургского периода. Пушкин 'знал все страдания цивилизованного человека, но у него была вера в будущее, которой человек Запада уже лишился
= Если «..Байрон, великая свободная личность, человек, уединяющийся в своей независимости и все
более и более закутывающийся в свое высокомерие, в свою гордую скептическую философию, становится все более и более мрачным и непримиримым», то Пушкин, наоборот, « …все более
и более стихает, погружается в изучение русской истории, создает историческую драму «Борис Годунов» — он обладает инстинктивною ;ерою в будущность России»

9. «Неужели вам не приходило в голову, глядя на великороссийского крестьянина, на его умный, развязный вид, на его мужественные красивые черты, на его крепкое сложение, что в нем таится какая-нибудь и н а я с и л а , чем одно долготерпение и безответная выносливость? Неужели вам не приходило на мысль, читая Пушкина, 'Лермонтова, Гоголя, что, кроме официальной, правительственной России, есть другая, что кроме Муравьева, который в е ш а е т , есть Муравьевы3,  которых в е ш а ю т?» «…«силе, благодаря которой, несмотря на унизительную дисциплину рабства, русский крестьянин сохранил открытое красивое лицо и живой ум, и которая на императорский приказ ввести цивилизацию ответила, спустя столетие, колоссальным явлением Пушкина; я говорю, наконец, о той силе и той вере в себя, которые волнуют нашу грудь»

10. Политическое звучание пушкинской поэзии в Николаевские годы передано так: «Общество больше и больше падало, литература молчала или делала дальние намеки; только в стенах университета слышалось иногда живое слово и билось горячее сердце... да время от времени могучая песнь Пушкина, противореча всему, что делалось, будто пророчила, что такая здоровая и широкая грудь много вынесет»

Об Онегине:

11. Онегин», это — самое значительное произведение Пушкина. Говорящие «Онегин» есть «Донж у а н » русских нравов» не понимают ни Байрона, ни Пушкина, ни Англии, ни России. Онегин — это ни Гамлет,  ни Фауст, ни Манфред, ни Оберман, ни Тренмор, ни Карл Моор; Онегин — это русский;
он возможен только в России; в ней он нужен и его встречают на каждом шагу. Онегин — это бездельник, потому что он никогда ничем не занимался, человек лишний в той сфере, в которой находится, и не имеющий достаточной силы характера, чтобы из нее выйти. Это — человек, испытывающий жизнь до самой смерти и который желал бы испробовать смерть, чтобы посмотреть, не лучше ли она жизни. Тип Онегина до такой степени национален, что встречается во всех романах и во всех поэмах, которые имели хоть некоторую популярность в России, и не потому, что ему хотели подражать, а потому, что его постоянно находишь возле себя или в себе самом.

12. Рядом с Онегиным Пушкин поставил Владимира Ленского0 > — другую жертву
русской жизни, — Онегина vice versa.  Это — острое страдание рядом со страданием хроническим. Ленский — одна из тех девственных, чистых натур, которые не могут акклиматизироваться в развращенной и безумной среде, которые приняли жизнь, но не могут ничего более принять от нечистой почвы, разве только смерть. Рядом с Пушкиным стоит тоже Ленский: то был Веневитинов, чистая поэтическая душа, задушенная в двадцать два года грубыми лапами русской жизни

13. Между этими двумя типами, — между самоотверженным энтузиастом и поэтом и, с другой стороны, человеком усталым, ожесточенным, бесполезным/ между могилой Ленского и. скукой Онегина, — тянется глубокий и мутный поток цивилизованной России с ее аристократами, бюрократами, офицерами, жандармами, великими князьями и императором, с ее низостью, холопством, жестокостью и завистью, увлекающими и поглощающими все. Этот омут, где, — как говорит Пушкин, — «с Вами я — купаюсь, милые друзья». Через десять лет он отучнел бы,  стал бы умнее, но все был бы Манилов

14. О политической позиции Онегиных николаевских годов: Онегин берется за все «исключая, впрочем, двух вещей: во-первых, он никогда не становится на сторону правительства и, во-вторых, он никогда не умеет стать на сторону народа...» Во второй половине 50-х годов «Онегин и Печорин делаются  людьми Обломовыми, что лишние люди стали пустыми»

15. Все выходящее из обыкновенного порядка гибнет: Пушкин, Лермонтов впереди, а потом от А до Z многое множество оттого что они не дома в мире мертвых душ»