Неудобно ему, видите ли

- Вот скажи мне на милость, может ты еврей или старовер? - молодая женщина в стареньком, но чистом переднике наливала суп ополовником и обращалась к кряжистому мужчине, сидящему на плетеном кухонном стуле в ожидании первого блюда. - Все-то тебе не так. Для кого я покупала эти красивые тарелки, только для себя что-ли?
Нет, ему видите с этих суповниц хлебать неудобно. Подавай его железное блюдо. Сколько лет оно тебе уже служит, скоро дырки от ложки протрешь. Да и ложку золотую не давай, а дай обыкновенную, а то той хлебать неудобно. Про бокал для чая я уже молчу. Только этот и никакого другого.
Чего молчишь, ирод? С кем я разговариваю?

Мужчина молча перехватил из рук супруги железное блюдо с дымящимся борщом и аккуратно, стараясь не испачкать усы и небольшую бородку, стал есть аппетитное варево.

- Вот достанется же такое сокровище! Жена с ним разговаривает, а он знай помалкивает. - Она уселась на стул напротив него, подперла кулачком подбородок и уставилась на мужа любящим взглядом. - Помню и в молодости был такой же.
Девчонка я была шустрая, заводная, за словом никогда в карман не лезла. Помнишь, Вась, как мы познакомились?
Ты когда пришел к нам на танцы, я ведь сразу тебя заприметила. Высокий, красивый, статный, все время один. Стоит у стеночки и на меня пялится. Нет бы хоть на танец пригласил, как же дождешься. Стоит и стоит, глаз от меня не отводит.
Два вечера стоял, на третий я уж не вытерпела. Подговорила Ваську, соседа, чтобы с дружком рожу тебе начистили.
Но кто ж знал, что ты спортсмен. Пришлось тогда пацанам бутылку покупать за побитые физиономии, компенсировать, так сказать, их потери.
А ты так и стоял, пока белый танец не объявили. Пришлось идти самой приглашать. Да и когда танцевали, нет бы поприжал, да потискал, как другие ребята. Так нет, держал как драгоценную вазу.
Это уж потом признался, что неудобно было подойти.
И за что я тебя люблю? Ладно, давай второго положу.