Русская история. Брестская крепость. Сестра

Брестская крепость
Разделы: Русская история

Рефераты по Великой Отечественной войне

 


 
                Сестра 


 О ней писали уже в первых  статьях  о  Брестской  обороне,  появившихся

вскоре после войны. Рассказывалось  о  том,  как  медицинская  сестра  Раиса

Абакумова под взрывами снарядов, под пулеметным огнем выносила  с  поля  боя

раненых и как в конце концов она упала, убитая наповал.

 Эту  молодую,  высокую  и  красивую   женщину,   хорошую   спортсменку,

непременную участницу клубной самодеятельности, любительницу песен и танцев,

вспоминали потом многие найденные мной герои крепости. Но они помнили ее еще

по довоенному времени и лишь знали, что она была в  звании  военфельдшера  -

носила три "кубика" на петлицах гимнастерки - и служила в  санитарной  части

125-го полка. Долгое время оставалось неизвестным, на каком участке  обороны

она находилась во время  боев.  Только  после  того  как  отыскались  первые

защитники Восточного форта, выяснилось, что Раиса Абакумова была именно там,

в отряде майора Гаврилова. Люди рассказывали о ней много хорошего.  Иные  из

них прямо были обязаны ей жизнью: рискуя собой, Раиса выползала под огонь на

линию обороны и оттуда вытаскивала раненых, относя их в  укрытие.  Она  была

организатором и "главным врачом" импровизированного госпиталя, устроенного в

одном из казематов  форта,  бывшей  конюшне.  Под  ее  руководством  женщины

самоотверженно ухаживали за ранеными и в самых тяжелых условиях делали  все,

чтобы облегчить страдания и спасти им жизнь.  Все,  кто  рассказывал  мне  о

Раисе Абакумовой, с восхищением говорили о ней как  об  истинной  героине  и

глубоко сожалели о ее гибели.

 Так было до 1955 года, когда я нашел под Москвой, в  Шатурском  районе,

доктора Михаила Никифоровича Гаврилкина, который  перед  войной  был  врачом

125-го полка, то есть  непосредственным  начальником  Раисы  Абакумовой.  Он

очень тепло вспоминал о ней, но тоже мог рассказать лишь о довоенном периоде

ее службы - Гаврилкин во время обороны крепости не был в Восточном форту,  а

оказался в одном из домов комсостава, в группе капитана Шабловского, и потом

вместе с ним попал в плен.

 Но когда я в разговоре упомянул о том, что Раиса Абакумова была  убита,

Гаврилкин пожал плечами.

 - Вы ошибаетесь, - сказал он. - Раиса  не  погибла.  Моя  жена  в  годы

оккупации жила в Бресте, и она часто встречала там Абакумову.

 Это известие взволновало меня. А может быть, героиня крепости жива?  Но

почему же до сих пор она не дала о себе знать: статьи о Брестской обороне не

раз появлялись в печати, и в каждой из них говорилось о ней и о  ее  гибели.

Неужели эти газеты и журналы никогда не попадались ей на глаза?

 Во всяком случае, надо было искать следы Раисы  Абакумовой.  Но  прежде

чем они обнаружились,  пришлось  долго  идти,  как  по  цепочке,  от  одного

человека к другому.

 Сначала медицинская сестра Людмила  Михальчук,  которую  я  разыскал  в

Бресте, дала мне адрес ленинградского врача Ю. В.  Петрова,  работавшего  до

войны в крепостном госпитале. Петров, как оказалось, переписывался со  своим

бывшим сослуживцем -  фельдшером  И.  Г.  Бондарем,  находившимся  сейчас  в

Днепропетровской области. Бондарь в одном из писем ко мне  сообщал  нынешний

адрес другого врача из крепости - В. С. Занина, живущего теперь в Москве.  А

Занин, в свою очередь, знал, где живет  близкая  подруга  Раисы  Абакумовой,

медицинская сестра Валентина Раевская.

 Именно от В. С. Раевской из  Мценска  Орловской  области  я  и  получил

наконец долгожданное  известие.  Раиса  Абакумова  была  жива  и  здорова  и

работала в районной больнице в городке Кромы той же Орловской области.

 Уже позднее, когда мы  встретились  с  Раисой  Ивановной  в  Москве,  я

спросил, знает ли она, что во многих статьях и очерках о ней  писали  как  о

погибшей. Оказалось, что  однажды  ей  попался  номер  "Огонька"  с  очерком

Златогорова, где говорилось о ее героической смерти. Она прочла, усмехнулась

и сказала сама себе: "Ну и вечная тебе память, Рая!"

 По скромности она даже не подумала о том, чтобы написать в  редакцию  и

опровергнуть рассказ о своей гибели.

 Перед войной Раиса  Абакумова  жила  в  одном  из  домов  комсостава  в

крепости  вместе  со  своей  шестидесятилетней  матерью.  В   ту   последнюю

предвоенную ночь ей почти не пришлось спать: вечером она с подругой была  на

гулянье в городском парке и вернулась  уже  после  полуночи,  а  в  половине

четвертого пришлось встать - рано утром в районе Бреста должны были начаться

ученья, в которых ей предстояло участвовать.

 Она уже оделась и умылась, а мать хлопотала, приготовляя  завтрак,  как

вдруг раздался близкий взрыв, и горшки с цветами,  стоявшие  на  окне,  были

сброшены на пол. Потом подальше  прогрохотал  второй,  третий,  и  сразу  же

взрывы замолотили с бешеной быстротой, и  за  их  гулом  внезапно  прорвался

истошный вой пикирующего самолета.

 Мать торопливо подбирала цветы.

 - Что ж это за ученья? - ворчала  она.  -  Разве  ж  можно  так  сильно

стрелять? Все горшки побили...

 Раиса, испуганно прислушиваясь к тому, что происходило снаружи,  словно

очнулась от оцепенения.

 - Да что ты, мама! Какие там ученья! - закричала она. - Это  же  война!

Иди скорее прячься где-нибудь, а я побегу в санчасть.

 Она выскочила из дому и бросилась к главной  дороге,  ведущей  к  мосту

через Мухавец. Взрывы гремели  все  чаще,  и  иногда  над  головой,  свистя,

проносились осколки. Кругом клубился дым, пахло каким-то странным, удушливым

перегаром - наверно, от взрывов.

 Мост был весь в дыму, и оттуда неслось торопливое татаканье  пулеметов.

Какой-то боец вынырнул из этой пелены дыма, и, увидев Абакумову, крикнул:

 - Доктор, туда не ходите - убьют!

 И тут же упал.

 Она кинулась к нему. Боец был мертв - осколок раздробил ему затылок.

 И тогда Раиса подумала о том, что у нее нет своего привычного оружия  -

санитарной сумки.

 Совсем недалеко у самой дороги белел одноэтажный домик санитарной части

125-го полка. Она побежала туда.

 Внутри  был   только   санитар,   торопливо   набивавший   свою   сумку

индивидуальными пакетами. Раиса схватила сумку с красным  крестом,  висевшую

на гвозде. Они с санитаром выбежали вместе. Он повернул к северным  воротам,

на выход из  крепости,  а  она,  подумав  о  матери  и  о  других  женщинах,

оставшихся в домах комсостава, поспешила туда - надо было  вывести  всех  из

домов куда-нибудь в надежное укрытие в крепостных валах.

 Но ей приходилось то и дело останавливаться по дороге  -  здесь  и  там

стонали раненые люди,  и  ее  санитарная  сумка  опустела,  прежде  чем  она

добежала до дома.

 Ее матери уже не  было  в  квартире.  Но  внизу,  под  лестницей  дома,

испуганно сбилось в кучу несколько женщин с детьми.

 - Идемте со мной! - позвала их Раиса. - Здесь вас может завалить!

 Валы Восточного  форта  находились  совсем  близко.  Но  пробежать  эти

две-три сотни метров было нелегко. Громко плакали испуганные  дети,  женщины

вскрикивали и цепенели при каждом близком взрыве. Они не успевали за  ней  -

приходилось все время останавливаться и поджидать отстающих. Наконец они все

же добрались до ближнего вала и вбежали в первый попавшийся каземат.

 Тут находились  конюшни,  и  десятка  два  привязанных  лошадей  нервно

топтались в своих стойлах и встревоженно ржали, слыша взрывы.

 В этих конюшнях было уже много людей. Здесь укрылись женщины и дети  из

ближних домов комсостава, и обрадованная Раиса увидела среди них свою  мать.

Тут сидели несколько безоружных и раненых бойцов  она  сразу  осмотрела  их

раны и перевязала, разорвав на бинты их нижние рубашки.

 Было около полудня, когда в конюшнях появились  командиры  во  главе  с

майором. Это был майор Гаврилов, принявший командование над гарнизоном форта

и теперь обходивший все казематы.

 Он подбодрил приунывших женщин, сказал,  что  врага  скоро  отобьют,  а

потом,  заметив  Раису,  подозвал  ее.  Она  представилась  как  положено  -

по-военному.

 - Вам, товарищ военфельдшер, я поручаю  организовать  здесь  санитарную

часть. Пусть вам помогают женщины - раненых будем  сносить  сюда,  -  сказал

майор.

 - Но у меня же ничего нет, товарищ майор, - взмолилась Раиса.  -  Бинты

кончились, медикаментов не осталось никаких.

 - Попробуем вам что-нибудь достать, - обещал майор. -  А  пока  делайте

все, что можете.

 И она делала что могла.  Вместе  с  женщинами  она  постелила  у  стены

каземата чистую солому, подготовив  свой  будущий  госпиталь.  Когда  начали

приносить раненых, они пустили  на  бинты  свое  белье,  а  вместо  шин  она

прибинтовывала к  перебитым  рукам  и  ногам  какую-нибудь  доску  или  ложе

разбитой винтовки. Пища, скудная и  нерегулярная,  отдавалась  прежде  всего

детям и раненым. Так же было и с водой, когда ее удавалось достать.

 На второй день пришлось выпустить лошадей: их нечем было  поить  и  они

могли сбеситься от жажды. Их выгнали во дворик форта, и с тревожным  ржанием

кони  табуном  побежали  к  Мухавцу,  на  место  своего  обычного   водопоя.

Наблюдатели с вала видели, как немцы перестреляли их из пулеметов.

 По просьбе Раисы бойцы выкопали неглубокий колодец в самой конюшне.  Но

пропитанная   лошадиными   нечистотами   земля   давала   какую-то   желтую,

отвратительно пахнувшую воду - даже при сильной  жажде  ее  не  могли  пить.

Сначала бойцы ползали за водой  к  Мухавцу,  чтобы  хоть  немного  облегчить

страдания детей и раненых. Потом путь туда оказался отрезанным,  но  зато  в

соседнем валу обнаружили ледник с запасами льда.

 Теперь Раиса сама ползала за льдом. Ползти  надо  было  всего  сорок  -

пятьдесят метров, но  часть  этого  пространства  простреливалась  откуда-то

немецким пулеметом, и каждый раз близкий посвист и  чмоканье  пуль  о  землю

заставляли замирать ее сердце. Но людям надо было пить, и она снова и  снова

отправлялась в это путешествие.

 Как-то  лейтенант  Степан  Терехов,  которому  Гаврилов   поручил   все

хозяйственные  дела,  раздобыл  со   своими   бойцами   немного   бинтов   и

медикаментов. Она была счастлива: это спасло жизнь некоторым  раненым  -  им

уже угрожала гангрена. А главное - среди медикаментов были таблетки  хлорной

извести. Теперь она кипятила желтую воду из  колодца,  клала  туда  таблетки

"хлорки", и эту жидкость, похожую на лекарство, можно было пить. Запасы льда

кончались, и хлорированная вода помогала все же поддерживать силы людей.

 Все пережила она здесь, в форту, - и дымовые атаки немцев,  когда  всем

им, включая детей и раненых, приходилось часами дышать через противогазы или

сквозь влажные тряпки, и обстрел из танков, и взрыв тяжелой  бомбы  весом  в

1800 килограммов, когда казалось, что кирпичные  своды  каземата  сейчас  не

выдержат и многотонная масса земляного вала над  головами  станет  их  общим

могильным холмом.

 А потом майор Гаврилов, страшный, исхудавший,  помрачневший,  пришел  к

ним и велел женщинам взять детей и идти в плен. Он не хотел слушать  никаких

возражений, и женщины, рыдая, стали собираться. Заметив, что Раиса отошла  в

сторону, майор прикрикнул на нее:

 - Вам что, нужно отдельное приказание?

 - Я никуда не пойду, товарищ майор, - сказала она. - Я военфельдшер,  и

мое место около раненых.

 Он понял, что спорить бесполезно, и молча кивнул головой.  Он  даже  не

стал возражать, когда мать Раисы сказала, что она тоже  не  уйдет  от  своей

дочери. Так и остались они с бойцами, эти две  женщины,  молодая  и  старая,

решившие до конца разделить трагическую судьбу маленького гарнизона.

 Их взяли в плен два дня спустя вместе с ранеными. Увидев на гимнастерке

Раисы зеленоватые петлицы медицинской службы, немецкий офицер решил, что эта

женщина - пограничник, и хотел тут же застрелить ее,  но  один  из  раненых,

знавший немецкий язык, объяснил ему, что она - врач.

 Ее с матерью отделили от всех и отправили в Брест.  Там  они  просидели

несколько суток в каком-то подвале. Потом им удалось бежать.  Раиса  достала

себе обычное платье, и они поселились в городе.

 Страшные годы оккупации принесли им много тяжелых  испытаний.  Пришлось

надрываться на трудной поденной работе  на  полях  и  огородах,  пришлось  и

голодать и побираться, пришлось перенести и фашистскую тюрьму, и туберкулез.

А когда к Бресту подходили наши войска, немцы схватили их и с сотнями других

женщин и детей увезли  на  запад.  Только  после  окончательной  победы  над

Германией довелось им вернуться на Родину и побывать на родной Орловщине.

(Материал из Интернет-сайта)