Загорянка, 18. Часть четвёртая -4

  Май благоухал. Казалось, всё лучшее, что может подарить природа людям воплотилось в этом весеннем месяце. Разлилось ярким янтарём полуденное небо, расширились изумрудные дали и голубая полоса Азовского моря над городом засверкала своей лазоревой синью.

  В первую субботу после праздников по тихим улочкам частного сектора в сторону залива шёл молодой человек. Он вышагивал гордо, не спеша, поглядывал на часы и ритмично отмахивал рукой свои размеренные шаги. Вот он поравнялся с калиткой в зелёном заборе на Морской улице, осторожно толкнул её и вошёл во двор старенького дома под покатой черепичной крышей. Это был актёр Володя Авеньев, друг Арниса Томкуса, который своим поведением так взволновал когда-то Алексея Михайловича, а потом и его друга Султанова. Сейчас он приехал в Приморско-Ахтарск погостить у своего приятеля и его красавицы сестры, а так же по возможности потом встретиться с Егоровыми. Наташа звонила ему в Ригу и не один раз, и вот теперь, когда он знал об этом, то догадался о причине её звонка, но не очень хотел ещё раз поднимать эту тему. Но ведь теперь не отвертишься, придётся рассказать всё, что ему известно о той загадочной фотографии. Ну, а пока он решил провести выходные с пользой для себя и больше не сообщать никому о своём приезде.

  Егоров очень ждал этой встречи, ему по сей день не давала покоя та история с фотоальбомом. В разговорах с Султановым он старался больше к этой теме не возвращаться, но чувствовал, что тот заинтересован не меньше. И сегодня в этот короткий рабочий день они закрылись вместе в кабинете и снова о чём-то долго разговаривали, не приглашая для беседы никого больше из коллег.
А Терещенко уже собирался домой. Сегодня он хотел прийти пораньше, обещал сыну поиграть с ним и соседскими ребятами в футбол на новенькой площадке, недавно открытой в соседнем дворе. Он сидел у раскрытого окна и складывал бумаги в папку. Сестра была сегодня выходная по скользящему графику и с утра занималась уборкой квартиры, как всегда немного ворчала, что ей в этом помочь не кому. Александр, вспомнив про это, вздохнул - ведь надо ещё зайти в магазин а то Надька совсем обозлиться. Он убрал документы со стола в сейф, надвинул на лоб фуражку и вышел из кабинета.

  Мальчишки дружно накачивали шины своих велосипедов у сетчатой футбольной коробки, выкрашенной в зелёный цвет. Терещенко с мячом в руке и его сын Алёшка с приятелями направлялись к ним для обещанной игры. Александр был одет в спортивную майку, короткие до колен чёрные бриджи, полосатые гольфы и синие кроссовки: всё, как у настоящего футболиста. Ребята, окинув его взглядом, присвистнули в восторге. После небольшой разминки - игра началась.

  Всё завертелось и закрутилось в субботнем вихре весёлой прогулки. Александр бегал за мечом вместе с мальчишками и ощущал прилив сил и возвращение своей бурной молодости. Вот его соперник пропустил мяч и за ним последовал удар по воротам, затем ещё один, потом его толкнули и Терещенко полетел кубарем на примятую десятком ног траву. Он перекатился на живот и рассмеялся, было хорошо осознавать, что ты нужен в этой молодой компании. Вон с каким уважением они следят за его игрой! Со взмокшими и взъерошенными волосами к нему подошёл Алёшка:
- Пап, дай двадцать копеек, мы со Славкой за мороженым сходим, там уже эскимо привезли. Вон, девчонки несут, - и он указал рукой на двух хохотушек, которые приблизились к спортивной площадке и исподтишка наблюдали за ребятами.
  Терещенко отряхнулся, счистил налипшую траву с коленок и поднял с земли свою сброшенную накануне игры ветровую куртку. Он пошарил по карманам и достал горсть мелочи.
- Столько хватит? - спросил он, высыпая в ладони сыну мелкие монеты.
- Ага! Ну, мы пошли?
- Идите.
И подхватив Славку под руку, Алёшка умчался по тропинке в сторону пятиэтажек. Остальные ребята продолжили игру.

  У палатки с мороженым, встав очереди в хвост, два приятеля встретили своего соседа по дому Вовку Чигарёва. Тот загадочно помахал им ладонью, подзывая к себе.
- Подойди сам, - буркнул Славка, которому уже было 12 лет. Из этой когорты пацанов он был самым старшим.
  Вовка подошёл и прошептал:
- Пошли со мной на пустырь, там вчера Серый нашёл кое-что!.. Хочу вам показать, только вы - чур, молчок! Договорились?
 Ребята кивнули в знак согласия.
  После того, как купили эскимо, Алёшка произнёс:
- Надо папане сказать, что на пустырь пойдём, а то он нас на футболе ждёт.
- Я же сказал, никому не говорите, куда и зачем идём. Там на месте решим, что делать, - опять загадочно произнёс Вовка и ребята, махнув рукой, последовали за ним.

  На пустыре шла стройка жилого дома, но всё двигалось очень медленно и подъёмный кран, что стоял за площадкой проутюженной тракторами, давно не работал. Стёкла пустой кабины сейчас отсвечивали тусклыми лучами полуденного солнца, которое скрывали белёсые тонкие облака. Уже из дали трое приятелей заметили Серёжку и Димку, которые были одноклассниками Алёшки, те, что-то очень внимательно разглядывали в траве, стоя на коленях. Ребята подошли поближе.
- Что это? - спросил Славка, наклонившись к самой земле, когда Вовка указал ему пальцем на неизвестный предмет.
- Похоже, что бомба!..
  Славка тоже присел на корточки и акуратно раздвинул пальцами траву вокруг странного предмета, потом он отодвинул подальше куски глины и обомлел. Из земли торчали тугие усики, которые крепились на круглом капсюле. Сама тяжёлая основа была глубоко врыта, но после недавних проливных дождей, видимо была немного оголена и выступила из глиняного пласта на поверхность. Мальчишка быстро поднялся и отступил в сторону.
- Ребята, это мина, противотанковая, я такую у бати на картинке видел, а он у меня военный, - дрожащим голосом проговорил Славка.
- Откуда она тут? - спросил Вовка и сморщил нос.
- Здесь шли бои, тут вот и капониры есть, танки немецкие всюду стояли и вдоль побережья потом отступали во время войны. Ведь нас вместе с Ейском освобождали морпехи, вы что, забыли, как на уроках про это рассказывали?
  - Мы только третий класс заканчиваем, - возразил ему Сергей, - мы ещё истории этой не касались. Это тебе уж двенадцать, а мы...
- Тихо, ребята, не шуметь, - оборвал его Славка, - я побегу сейчас за взрослыми, а вы отойдите подальше. Кто со мной?
Но мальчишки стояли, как вкопанные.
- А, может не надо никуда бежать? Может это и не мина вовсе? А то позовём, а над нами ещё и посмеются, - ответил за всех Вовка.
- Ты, что, дурак? Не понимаешь, как это серьёзно?! Ну, вы как хотите, а я побегу. И вы не подходите к ней, держитесь подальше, - и с этими словами Славка быстро умчался прочь с пустыря.

  Славка бежал со всех ног и стой скоростью. на которую только был способен. Там за спиной на пустыре рядом с найденной в земле миной остались его приятели, четверо мальчишек. Только бы они не подошли к ней близко, только бы не подошли!.. Сердце гулко колотилось, успеть бы добежать до взрослых, поскорее надо рассказать всем о страшной находке. Огибая старые гаражи и низкие деревянные постройки бывшего овощехранилища, Славка вылетел к жилым домам. Вот и заветные пятиэтажки - на балконах сидят люди, во дворах гуляют дети с родителями, соседки вывешивают на улицу бельё...
- Э-эй!. - закричал он ещё из дали, подбегая к проезжей дороге.
Там у бордюра чинил свой мотоцикл знакомый его отца, дядя Толя Фомичёв.
- Дядя Толя, - подлетел к нему Славка и задыхаясь произнёс, - там мина на пустыре, ребята нашли... Скорее!.. Настоящая!..

  В это время ничего не подозревающий Терещенко был захвачен игрой на футбольном поле. Сын убежал с приятелем за мороженым и где-то задержался, не впервой, так бывает, должно быть, заигрались в соседнем дворе. Сейчас на улице полно ребятни - суббота, выходной!.. У него не возникло и тени тревоги. Вокруг копошились и бегали азартные мальчишки, гикали, смеялись, бросали мяч в ворота и вся эта шумная суета затягивала и не давала притоку нехороших мыслей. Да и откуда им взяться в такой тёплый, солнечный день?
 А в этот момент на улицу уже повыскакивали родители пацанов, находящихся на строительном поле, все, кого удалось найти и оповестить Славке.
- Димка, Вовка - кто там с ними ещё? - нервно кричал на испуганного мальчишку дядя Толя, когда бежал на автобусную остановку к телефонной будке.
- Там Серёжка Колокольцев и Алёшка Терещенко... Его папа сейчас играет с ребятами в футбол на новой коробке, но туда далеко бежать.
- Всё, разобрался... Людей туда уже за ребятами отправили, сейчас буду дозваниваться до милиции и военных сапёров, - и подскочив к телефонной будке, он рванул на себя дверь и в лихорадке стал крутить диск автомата.

  Тишина была вокруг гнетущей, на соседней стройке в далеке показались рабочие в синих касках. Вовка и Димка стояли поодаль, а самые бойкие и любопытные ребята - Алёшка и Сергей пытались рассмотреть свою страшную находку.
- А чо ты, Серый, вчера никому про это не сказал? - спросил его Алёшка.
- Я Вовке рассказал, а он говорит, что не надо всем, надо проверить, настоящая она или нет.
- Странная она какая-то, будто колесо от велосипеда в землю закопали, большущая... А, может и правда, не настоящая? Давай посмотрим?- не унимался Алёшка.
  Шустрый и бойкий он не мог послушно устоять на одном месте.
- Ты, что?! Не подходи к ней, не надо... Давайте лучше уйдём отсюда, - предложил испуганный Димка.
- Ты чего, трус, боишься всякой ерунды? - продолжал цеплять его Терещенко.
- Да, боюсь. И вы, как хотите, а я пошёл отсюдова, - и последний раз обернувшись на ребят. сплюнул на землю и двинул назад к пятиэтажкам.
  Вовка стоял переминаясь с ноги на ногу, но горячее желание рассмотреть находку поближе его не покидало. Он было, уже почти подошёл вплотную к торчащим из травы усикам, но потом в страхе отступил обратно, а вот Алёшка приблизился и, сев на корточки, стал внимательно разглядывать этот непонятный, но такой притягательный предмет.
- Ну, и чего вы все испугались? - наконец заключил он. - Эта штука ржавая, она всё равно не взорвётся. Столько лет в земле пролежала, там уже внутри у неё всё сгнило. Подумаешь, мина!.. Эй, Серый, давай её вытащим и посмотрим.
  И он стал искать на земле подходящий для этого предмет.
- Вы чего ребята, не надо... - со страхом просил их Вовка дрожащим голосом и медленно отступал задом от этого места.
  Серёжка нашёл в небольшой ямке кусок арматуры и начал его вытягивать из глины, Лёшка подбежал ему помочь. Вовка с ужасом наблюдал картину на расстоянии, когда эти два неугомонных приятеля стали выковыривать из земли железным куском спящий снаряд.
- Дай сюда, - и Алёшка, выхватив из рук приятеля железяку, с силой поддел ею круглый корпус мины.

  Надежда, сестра Александра Терещенко мыла окно в большой комнате. Стоя на подоконнике, она тёрла старыми газетами уже промытую раму, как вдруг её ни с того ни с сего тряхнуло и бросило лицом вниз на таз с водой. После толчка раздался оглушительный взрыв, со звоном хлопнула форточка, стёкла вылетели и просыпались вниз колючими искрами, вода из таза разлилась на пол когда он опрокинулся после ударной волны и окатил Надежду, намочив на ней фартук и домашний халат.
- Ой, что это?! - замерла от страха женщина и прижала руки к груди.
  Сильное волнение и тревожное предчувствие охватили её сразу. Она, стаскивая с себя мокрый фартук и приглаживая на ходу волосы, бросилась к входной двери.
 Когда она выскочила на улицу на встречу ей уже бежали испуганные люди. С проезжей части раздался гулкий вой сирен, машины с мигалками поворачивали в сторону бетонного проезда на пустырь.

  Славка добежал до футбольного поля уже в самый последний момент перед взрывом. Он нашёл глазами отца Алёшки, подбежал к тому и ухватил крепко за локоть:
- Дядь Саш, там ваш Лёшка!.. Надо бежать туда, - и он потянул майора за руку на выход к калитке и тут земля будто ушла из под ног. Она сотряслась и вздрогнула, а потом воздух раскололся оглушительным раскатом.
Терещенко и ребята, находившиеся на поляне, присели от неожиданности, некоторые даже упали, как подкошенные, не удержавшись от сильных колебаний и вибрации. Славка в этот момент побледнел и заорал во весь голос:
- Она взорвалась, всё-таки она взорвалась!.. Они там оставались, дядя Саша! Может быть, они успели уйти?!..
- Кто, кто там оставался?! - тряс его за плечи Терещенко. - Где это, там?
- На пустыре... - и мальчишка виновато опустил голову вниз.

  Огромная толпа народа приближалась к гаражам от жилых домов. Люди бежали бегом на пустырь, но дорогу им перегородили военные автомашины и милицейские патрули. Солдаты быстро выставили кордоны, перекрыли опасную территорию металлическими прутьями и красными ленточками и стали оттеснять от ограждений напуганных местных жителей. Сквозь толпу медленно пробирался служебный автомобиль из Приморского УВД, дежурные оперативники во главе с Истоминым и Коломийцевым подъезжали к месту происшествия.

  Народ теснился к старым сараям и гаражам. Многие не понимали, что происходит.
- Это на стройке взорвалось, что-то? Кран упал, или - чего это было? - неслось из толпы.
- Мина, говорят...
- Какая мина-то? Ведь площадку заравнивали для дома, там уж всё обследовали, каждый уголок... Не может быть мина, - спорили голоса.
Подступы к пустырю были перекрыты, солдаты продолжали огораживать место взрыва. Истомин и Коломийцев протискивались сквозь военный кордон к пожарным. Те стояли в белых касах и брезентовых робах возле гаражей и смотрели на поднимающийся над кустами дым, шедший с пустыря. Ближе они не подходили, не пускали военные, так как были не уверены, что мина взорвавшись унесла с собой все заряды, лежащие в земле.
- Сейчас приедут сапёры, будут обследовать местность, - говорил с Истоминым начальник пожарной службы. - Мальчишка сообщил своему соседу, что на пустыре лежит мина, тот позвонил нам, сапёрам, в милицию, но...не успели. Судя по всему, она не одна там была. После её подрыва рядом лежащие снаряды сдетонировали, поэтому было столько шума.
Толпа продолжала напирать. Мимо оперативной машины, стоящей на обочине, пробирались люди в белых халатах. Они попытались обойти ограждения с красными ленточками, но военный комендант их тоже не пустил.
- Но, там могут быть раненые, - возражал фельдшер, приехавший на место происшествия с дежурной бригадой.
- Пока всё не обследуют сапёры, мы не можем туда никого пропустить, - возражал капитан.
- Пустите же меня, пустите!.. Там мой сын! - раздался крик в толпе и какой-то мужчина в футболке и спортивных бриджах, отталкивая всех, вырвался из оцепления и вместе с ребятами-футболистами подбежал к группе пожарных.
Те стали удерживать его, объясняя причину невозможности попасть сейчас на пустырь.
- Но я должен знать, - кричал он, - где мой сын?.. Мальчишка, что был с ним, говорит, что он остался возле мины на поле... Может - всё-таки он ушёл? Ушёл?!
Коломийцев напрягся и посмотрел поверх голов собравшихся, потом толкнул Истомина в бок и проговорил:
- Посмотри туда, видишь? Это, кажется Терещенко...
 И они оба ринулись в людскую гущу.
 Майора схватили за руки и держали два солдата, но он вырывался и продолжал биться в истерике. Истомин подскочил к нему, схватил за плечи, но тот в горячем исступлении его не узнал, тогда этот крупный оперативник тряхнул Александра как следует и немного этим остудил его пыл.
- Товарищ майор, как вы тут оказались? - прокричал Истомин сквозь шум толпы.
Терещенко, наконец понял, кто перед ним и вцепился руками в его плечо:
- Послушай, у меня там сын был на пустыре вместе с ребятами из соседнего двора. Я должен знать, где он теперь? Здесь толпа и никого не пускают, может быть он тоже стоит где-нибудь в стороне, а пройти сюда не может. Помоги мне, крикни в мегафон, позови его!..
 К ним протиснулся Коломийцев.
- Игорь, принеси сюда мегафон, - попросил его Истомин. - А вы не переживайте, найдём вашего сына. Во что он был одет?
- В зелёный свитер и синие тренировочные штаны, - и Терещенко встав на мысочки, начал смотреть в толпу поверх голов.
- Алёша Терещенко, если ты нас слышишь, подойди к крыльцу второго отделения милиции, тебя там будет ждать твой папа! - раздался в мегафоне голос Коломийцева.
  Второе отделение располагалось в самом конце улицы Забелина в маленьком деревянном доме недалеко от пустыря. Теперь этот домик стал центром сосредоточения всех экстренных служб города, собравшихся сюда на происшествие, в нём устроили специальный оперативный штаб для координации действий.
 После этого громкого объявления Терещенко и дежурные оперативники побежали ко второму отделению.

  На место прибыли сапёры и облачившись в свои специальные костюмы, взяв в руки миноискатели, пошли на пустырь в сопровождении военных, чтобы обследовать всю прилегающую территорию на предмет нахождения боевых снарядов.
Продвигаясь по полю от гаражей им уже была видна чёрная воронка с разбросанными комьями развороченной земли. Справа ими был сразу же обнаружен присыпанный грунтом белый предмет, по очертаниям напоминающий человека. Сапёры не мешкая, двинулись туда.
  Подойдя поближе они разглядели его, не было сомнений, на земле в неестественной позе, одетый в белую футболку, лежал ребёнок.
  Они осторожно подняли его. У мальчонки из носа вытекала тонкая струйка крови, но больше повреждений на нём не было. Этим найденным ребёнком был Вовка, который хотел убежать, как только Алёшка и Сергей стали выковыривать железным прутом мину, но не успел далеко отскочить, его подбросило взрывом и засыпало чёрной землёй. Последнее, что он видел - это яркие всполохи перед глазами, а сейчас он уже не чувствовал ничего, дыхание его почти прекратилось, пульс едва прощупывался.
  Вскоре стоящие у края оцепления солдаты увидели, как один из сапёров быстро шёл обратно. Он нёс на руках раненого ребёнка.
- Скорее, врачей сюда!.. - крикнул он ещё из далека.
  Медики в белых халатах приняли у него малыша и отнесли в карету скорой помощи.

- Ребёнка там нашли живого, но контуженного, - разнеслось по толпе и родители, чьи дети могли находится в этот момент в опасности, бросились к обочине дороги, где в этот момент в машине с красным крестом пытались оказать помощь местные врачи найденному мальчику.
У второго отделения встретили эту новость с тревогой: Терещенко, Коломийцев с Истоминым, бегом бросились искать медиков.
Они протиснулись мимо живого щита людей, обступивших машину медицинской службы. Истомин показал своё служебное удостоверение фельдшеру и влез в заднюю дверь автомобиля. На носилках под аппаратом искусственного дыхания лежал мальчик, по возрасту, как Алёшка Терещенко, но это был не он. Переговорив с врачом о состоянии раненного ребёнка, Истомин через пару минут выбрался наружу. Он быстро подошёл к майору и Коломийцеву:
- Нет, это не он, не Алёшка, - произнёс оперативник и снова стал разглядывать толпу в поисках сына своего коллеги.
- Вы стойте здесь, а я попробую подойти туда ближе, к военному капитану. Надо же выяснить, наконец, один там был этот пацан или ещё кого нашли, - предложил Коломийцев и поправив на себе форму и фуражку, пошёл быстрым шагом в сторону пустыря.
  Терещенко почувствовал слабость во всём теле, будто из него выкачали всю энергию. После слов Игоря в нём всё опустилось, страшные предчувствия стали сжимать сердце. Он хотел было побежать за ним, но не смог пройти и двух шагов, как подкошенный опустился на примятую траву у дороги и крепко зажал уши ладонями. Истомин встал рядом с ним, не смея сказать что либо, он понимал всю трагичность ситуации, особенно после того, как объявленный по мегафону, мальчик всё-таки не пришёл к домику второго отделения. Это уже сильно волновало и настораживало, но оставалась надежда, что Алёшка сейчас просто далеко от этого места.
- Сейчас-сейчас, успокойтесь! Сейчас всё узнаем... - приговаривал Вячеслав и продолжал вглядываться в толпу, ища глазами мальчика в зелёном свитере.

  Коломийцев уже подходил к пожарным, когда к нему вынырнул откуда-то военный капитан и взяв за китель, провёл сквозь ограждения на место происшествия. Он тащил его за рукав за собой на пустырь мимо гаражей и остановился у развороченных кустов белой акации, которые отстояли от места взрыва метров на тридцать. Указав рукой на разбросанные по земле предметы, он дрожащим голосом произнёс:
- Эксперты-криминалисты с вами приехали?
- Нет, только мы, дежурные, здесь на оперативной машине, а что?.. - и Коломийцев похолодел, взглянув ещё раз на место взрыва. Он чётко разглядел сейчас под выброшенными корнями акаций останки тел.
- Вызывайте сюда экспертную бригаду с фотографом, а мы пока, оцепим тут всё, чтобы панику не сеять, - приказал капитан и повёл Игоря обратно к машине.
  Коломийцев с дрожью во всём теле остановился у гаражей, переждал несколько секунд пока пройдёт его нервозное состояние, набрался мужества и отправился твёрдыми шагами к оперативной машине. Он прошёл мимо своих коллег, не отвечая на их вопросы и не глядя им в глаза, открыл дверцу, вытащил рацию из-под сиденья, нажал нужную клавишу и с хрипотцой в голосе произнёс:
- Пульт? Первый на связи... Дежурных экспертов-криминалистов на выезд! Улица Забелина, второе отделение милиции, опер штаб ЧП. Ждём на месте, встречаем... - и он дрожащей рукой положил рацию на место.

  Толпа у гаражей гудела и волновалась. Мимо неё с воем проехала машина скорой помощи, а на её место пробирался серебристый фургон экспертно-криминалистической лаборатории.
Машина затормозила у 2-го отделения, распахнулись боковые двери и на дорогу выпрыгнули сотрудники Приморского УВД во главе с фотографом Салтыковым, они быстро направились к крыльцу штаба чрезвычайного происшествия.

  Егорова занималась домашним хозяйством, она постирала бельё, а теперь вывешивала его на балкон и, глянув вниз через перила, увидела на лавочке отца, он гулял с сыном Мишкой, который нормально засыпал только на прогулке и в коляске. Она посмотрела на них ещё раз и услышала телефонный звонок. Девушка прошла с балкона в комнату и сняла трубку с аппарата:
- Говорит дежурный по городу, - раздалось на другом конце провода, - у нас чрезвычайная ситуация. На строительстве по улице Забелина произошёл взрыв, выехали все городские службы. Только что из УВД отбыла экспертная лаборатория. Все дежурные оперативники уже там, на месте, а теперь просили оповестить начальника следственного отдела Султанова и старшего следователя по особо-важным делам полковника Егорова, - закончил строгий голос официальным тоном, от которого Наташа даже вздрогнула.
- Его нет дома, он на прогулке с сынишкой во дворе. Я дочь его и сейчас всё передам... Он скоро вам перезвонит, - ответила Наташа незнакомому голосу. Видимо, сегодня дежурил один из новичков, так как многие сотрудники уже ушли в летние отпуска.
  После разговора по телефону, Егорова кинулась снова на балкон, но отца уже во дворе не было, он, скорее всего, ушёл с коляской в сквер, там было потише и поуютнее. Наташа быстро стала собираться на поиски отца. В спешке началась борьба с вещами; она сбрасывала на ходу фартук и домашний халат, вытаскивала из шкафа юбку и сорочку, лезла в тумбочку за босоножками...

  У второго отделения стоял высокого роста парень и держал за руку десятилетнего мальчишку. К ним подошли участковый милиционер и один из приехавших экспертов.
- Тебя Дима зовут? - спросили у мальчика.
 Он кивнул и огляделся по сторонам.
- Скажите, пожалуйста, ради Бога, сколько там было ребят? - раздалось рядом. Молодая заплаканная женщина, отталкивая участкового, подошла к крыльцу отделения.
- Мы это и пытаемся сейчас узнать. Вот, парень братишку своего привёл, который тоже там был незадолго до взрыва, - ответил ей эксперт.
- Дим, ты слышишь? К тебе обращаются! - тряс его за плечо старший брат, но мальчишка от волнения и страха, словно онемел, потом всхлипнув, произнёс:
- Они там остались, а мне страшно стало и я убежал. Уже к дому подходил, когда грохнуло. Ну, может, минут пять с того прошло, или чуть больше. Здесь бежать-то от гаражей недалеко...
- Кто там оставался из ребят? - задал ему вопрос участковый, наклонившись к самому Димкиному лицу.
- Я говорил им, не надо её трогать, взорвётся... - и мальчишка не выдержав нервной встряски, заревел во весь голос.
- Кто, кто там был с тобой? - кричал ему на ухо брат.
- Вовка был и Серёжка Колокольцев и новенький этот, что с отцом недавно приехали жить к тёте Наде, Алёшка его звать... А Славка сразу убёг, как только мину увидел. Говорит, что взрослых звать надо, - ответил мальчик и снова заплакал.
 Участковый выпрямился во весь рост и произнёс:
- Ну, Вовку этого нашли, мать его опознала и сейчас в больницу с ним поехала, а вот остальных ребят... - и он осёкся на полуслове, взглянув на заплаканную женщину в домашнем сарафане.
- Товарищ капитан, - докладывал эксперт военному коменданту, - кроме найденного мальчика, видимо, только двое и оставалось. Вон там стоит свидетель, мальчик Дима, который ушёл к себе во двор от того места незадолго до взрыва.
  Капитан посмотрел в ту сторону, куда указывал эксперт и сам пошёл ещё раз расспросить паренька, чтобы узнать подробности.

  Подъехала ещё одна бригада скорой помощи, а так же машина-лаборатория из воинской части. Вышедшие из неё специалисты проследовали на место ЧП. Примерно через полчаса несколько человек в сопровождении пожарных и сапёров подошли к машине, в которой сидели оперативники с Загорянки -18.
- Кажется, среди вас кто-то искал своего ребёнка? - спросил военный комендант, заглянув в кабину.- Вы отец мальчика? - спросил он у Александра бледного, как мел.
  Терещенко медленно спустился из машины на землю, за ним вышли Истомин и Коломийцев.
- Пойдёмте с нами, нужно двоих ребят опознать, - тихо попросил его эксперт-криминалист из дежурной военной группы и опустил вниз глаза.

 Султанов уже был в дороге, когда ему по рации сообщили, что Егорова нет на месте и тогда он, приехав на улицу Забелина решил забрать Андрея, но прибыв по известному адресу - дома его тоже не застал. Мама Жигулина сказала, что сын находится у дядюшки в больнице, пошёл его с утра проведать и скоро вернётся. Полковник на служебной машине, больше никуда не заезжая, сразу отправился к месту происшествия.

  А по полю к чёрной воронке подходили несколько человек. Военные, стоя цепочкой, продолжали оттеснять народ, пропуская за ограждения только экспертов и милицию. Капитан шёл впереди, за ним Истомин и Терещенко, Коломийцев вместе с пожарными и сапёрами замыкал эту небольшую группу. У вырванных с корнем кустов акации стоял Салтыков, фотограф опергруппы, он низко склонился над тёмным полиэтиленовым пакетом, потом, увидев подошедших своих коллег, приподнял его край и откинул в сторону. Там были собраны останки, разбросанные в разные места от воронки взрывной волной. Отодвинув остановившегося Истомина от себя, вперёд вышел Терещенко и, подойдя ближе, стал опускаться на колени, вытянув руку вперёд...
Он приподнял и откинул поломанную ветку акации с земли, которая мешала рассмотреть то, что лежало на пакете. Потом коснулся ладонью оторванной кисти руки, лежащей под этой веткой, достал её и взял, нежно поглаживая и прижимая к себе холодные детские пальчики. Потом снова уставился вниз и потянулся правой рукой к большому зелёному лоскуту, оставшемуся от свитера, погладил его, потрогал на ощупь и поднялся, всё ещё прижимая к себе детскую кисть. Он уставился вперёд невидящими глазами, сделал шаг и остановился. Подошедшие сотрудники и пожарные пытались у него вытащить страшную находку, но не могли разжать его руки. Так он и шёл по полю молча, глядя вперёд перед собою, не сгибаясь и не выпуская останки своего сына до тех пор, пока не упал в обморок у самых гаражей. Истомин, контролировал ситуацию, поддерживая его за плечи, поэтому, когда майор стал падать, он смягчил его удар.

  Медицинская помощь уже была наготове и вскоре майор Терещенко уже лежал на носилках в машине.
  Стоя рядом с экспертами, Истомин наблюдал, как Коломийцев, что-то эмоционально докладывал у штабного домика приехавшему по вызову Султанову, за тем они оба быстрым шагом направились к месту ЧП.

 Ближе к вечеру Султанов обращался за столом к капитану Фомину, возглавлявшему оперштаб:
- Объясните, капитан, как могло получиться так, что воинская часть дала разрешение на строительство жилого дома в зоне бывших боёв и не обследовала с сапёрами местность? Потом вам так же известно, что до 1956 года здесь находился учебный военный полигон со стрельбищем. Я знаю, что, когда его открывали, рядом с капонирами были найдены траншеи чуть ли не до верху заполненные неразорвавшимися снарядами. Они тогда были обезврежены, но, видимо, не до конца. Прошу доложить подробности.
- Мина немецкая, противотанковая... Рядом, это сейчас изучают эксперты, глубоко внизу, находились ещё захоронения оружия, - начал отвечать капитан, - но, какого рода оно было, это скажет экспертиза. Во всяком случае, не далеко от места взрыва найден осколок от нашей лимонки. А, что касается разрешения на строительство, так мы его не давали. Приехавшая комиссия из Администрации района года три назад, постановила после тщательного обследования местности, которое они, якобы, проводили, разрешить здесь строительство. Из области тоже было такое постановление, поэтому к нам, какие могут быть претензии?
- Что?! Претензии?! - и Султанов в гневе стал подниматься из-за стола.
Капитан вдруг как-то сник, осел и ссутулившись продолжал:
- Все материалы нами переданы вашему следственному отделу.
- Претензии? - не унимался полковник. - Вы понимаете, что погибли дети - двое ребят, которым только по девять лет было. В третьем классе оба учились... А вы мне тут казённые словечки кидаете!..
Капитан не нашёлся, что сказать. Конечно, проверка была лишь формальностью, это понимали все. Но, каким образом была подготовлена территория для стройки, положены плиты и установлен кран - это и предстояло теперь выяснить. В Приморск утром следующего дня ожидалась комиссия из области со своими военными экспертами.

  Весь следующий день на месте ЧП продолжались работы. Эксперты искали осколки снарядов, сапёры - неразорвавшиеся мины, а областная комиссия в составе военной делегации со своими криминалистами и специалистами в области баллистики, собирали материалы в архивах города и воинских частей на предмет размещения на этом участке земли военных объектов. Все собранные данные ближе к ночи стекались в оперштаб и анализировались. Все понимали, что это только начало, впереди предстояла большая работа, а главное - это объяснение с Москвой.
  Но все эти формальности никак не касались двух пострадавших семей. Какие бы ни были результаты расследования, детей в эти семьи они уже не вернут.
  Надежда Константиновна Терещенко после известия о гибели племянника ещё не приходила в себя. Её отвезли в больницу с подозрением на инфаркт и продолжали наблюдать за её состоянием, положив в отдельную палату. Её брат, Александр, быстро пришёл в сознание, но находился в состоянии прострации: ни кого не узнавал и ни с кем не разговаривал, только смотрел впереди себя, сидя в одной и той же позе на диване и лишь изредка забывался коротким сном, чуть прикрыв веки. Рядом с ним в квартире постоянно находились сотрудники УВД, его близкие коллеги по работе, они сменяя друг друга уже вторые сутки не покидали свой пост.

  Рано утром в понедельник полковник Егоров прибыв в УВД первым делом зашёл с Наташей в её рабочий кабинет, который теперь без Терещенко был пустым и сиротливым. Она с красными от напряжения и слёз глазами стояла в притолке и наблюдала, как отец лихорадочно искал ключ от сейфа, который майор всегда забывал сдавать дежурному после смены и оставлял в рабочем столе. И теперь, выдвигая ящики и проверяя тумбочки, Егоров молча и сосредоточенно изучал содержимое их с Наташей рабочих мест. Наконец, найдя, что искал, полковник подошёл к сейфу, открыл его и вытащил из верхнего отделения табельное оружие майора. Он положил револьвер в карман, закрыл дверцу на ключ и спустился вниз к дежурному. Там в вахтенной книге он сделал официальное предписание в виде приказа - не под каким предлогом оружие майору Терещенко не выдавать и все его оперативные выезды согласовывать с начальником следственного отдела полковником Султановым.

  Солнечное майское утро. Сверкая своим красивым макияжем и новенькой причёской Елена Массальская пришла в школу №12 к директору, чтобы показать образец папки с выпускными фотографиями третьеклашек. Она прошла по длинному коридору второго этажа мимо учительской, нашла кабинет с вывеской "Директор" и толкнула дверь.
За столом сидела пожилая женщины в очках с зачёсанными назад седыми волосами, собранными в пучок на затылке. Вроде та же обстановка, та же директриса, но только сегодня, показалось Массальской, эта женщина выглядела совсем старушкой. Почему произошли такие изменения за столь короткий период времени, Елена Сергеевна не могла понять. А, может быть, всё это ей показалось?
- Здравствуйте! - весело начала она с порога.
Директор подняла голову и приветственно кивнула вошедшей. Потом она долго и внимательно смотрела, как Массальская раскладывала на столе ярко-красные папки в клеёнчатых обложках с фотографиями малышей.
- Вот тут, - объясняла она, - с левой стороны на развороте, будет большое фото ученика, кому папка предназначена, а правая сторона - целиком будет принадлежать всему классу. И тут, надо с вами посоветоваться: либо мы делаем общую фотографию, либо каждого ученика размещаем отдельно в круглой рамочке. Тридцать пять учеников, значит тридцать пять фоток маленьких тут будет...
  И на этих словах она осеклась, так как посмотрела на директора, глаза которой в этот момент сделались совершенно стеклянными. Массальская выпрямилась:
- Что-то случилось? Что-то не так? - с волнением спросила она.
  Директриса сняла очки и положила их на стол, потом быстро достала из кармана носовой платок и крепко прижала его к глазам. Дальше она старчески разгладила свои редкие волосы на голове и в упор взглянула на Елену Сергеевну.
 - Я вижу, хорошие задумки ваши и хорошо вы всё делаете... Но простите, я сейчас не могу с вами подробно о этих альбомах разговаривать, у нас несчастье произошло в школе... Двое учеников, ребяток из третьего класса, кому эти альбомы и предназначены - погибли... - и она поднявшись из-за стола, сложила стопкой принесённые Массальской папки и вручила их ей обратно.
Елена Сергеевна замерла от неожиданности. Директриса прошлась нервной походкой по кабинету и остановилась рядом со своей посетительницей:
- Простите ещё раз, нам всем сейчас очень больно и трудно говорить об этом. Никаких торжественных линеек на этом выпуске не будет. А папки с фотографиями мы вручим родителям на общем собрании уже в начале каникул. Так что, времени у вас ещё много, не беспокойтесь, работайте и не торопитесь. Как успеете всё сделать, так и хорошо...
  Массальская побледнела, она раскрыла свою рабочую сумку, нервными движениями запихнула туда принесённые папки, но не двигалась с места.
Видя её замешательство, директор пояснила:
- Это про тот случай со взрывом я говорила. Слышали, что-нибудь?
- Да, - кивнула Массальская, - у нас на работе рассказывали, что в субботу на пустыре, где стройка идёт, мина взорвалась, которая ещё с войны осталась. Погибли дети... Это, что ученики из вашей школы? - и Елена Сергеевна нервно закусила нижнюю губу.
- Да... Один из них, тот самый мальчик, чей папа и обращался к вам с просьбой нам помочь с альбомами... Алёша Терещенко. А второй, его приятель из соседнего класса Серёжа Колокольцев.
Массальская почувствовала, как её обдало холодом и как разлился озноб по всему телу. Она, как подкошенная, опустилась на стоявший у двери стул, прижала к себе сумку с альбомами и во все глаза стала смотреть на директора, как будто та могла ей помочь понять весь масштаб случившегося, но та сама не могла привести в норму свои эмоции и снова достала платок из кармана.

  Она молча двигалась по бульвару вдоль цветущей аллеи. Весенние деревья одели свой бархатный наряд и бросали на дорожки и тропинки густые колеблющиеся тени. Елена Сергеевна шла чуть согнувшись, продолжая прижимать к себе сумку с альбомами. Перед глазами у неё сейчас картины весеннего цветения заполонили воспоминания недавней встречи в парке с Александром Терещенко перед 9 мая. Они говорили тогда о предстоящей школьной линейке, о фотоальбомах и о разных пустяках. Он был, как всегда подтянутым, весёлым, и, как показалось ей, почему то немного застенчивым. Он боялся лишний раз посмотреть в её глаза, опускал вниз свои и краснел, как мальчишка, если она вдруг нечаянно касалась майора своим рукавом. А теперь у него горе... "Боже мой! Его глаза, огромные серые глаза, всегда такие искренние, добрые, молодые... - размышляла она дорогой, - и теперь... Что теперь с ним будет? Ведь, я знаю от Наташи, что жена ушла и он один остался."
  Ей хотелось громко зарыдать от жалости и тоски, она вспомнила, как вместе с сыном они пришли к ней накануне праздников, оба весёлые и озорные, как выбирали нужный для совместной фотографии антураж и решили, что всё это будет на фоне морского берега. Как весело они сидели тогда в её мастерской... Живые, по-мальчишески задорные, светлые...
И она, дойдя до Центрального парка, нашла там первую попавшуюся лавочку, упала на неё и разрыдалась, дав волю своим эмоциям.

  Султанов до позднего вечера оставался в кабинете. Он изучал материалы предварительного расследования по факту взрыва на строительном пустыре. Получалось по документам, что все работы на месте будущей стройки были завершены ещё в прошлом году в том числе, по устранению технических причин, то есть разные службы изучали местность в первую очередь на безопасность. В папку был вложен и отчёт военных, где было сказано, что сапёры на месте бывшего учебного полигона проверили каждый сантиметр. Здесь же были приложены подробные карты с параметрами осмотра квадрата за квадратом. Каким образом тогда могли проглядеть противотанковую мину? Ведь это с приборами почти невозможно!
  Евгений Петрович потёр уставшие веки и выключил настольную лампу. Он понимал, что военные всегда очень тщательно проделывали свою работу, они люди ответственные и относились к таким вещам серьёзно и халатности тут допустить не могли. Тогда, что же произошло? Где промахнулись? Как оказалась там мина, которую во время проверки никто не нашёл, ни строители, выравнивающие поле под котлован, ни военные, вывозившие остатки разобранных построек. Ведь, если она там лежала и раньше, то почему на ней не подорвался строительный трактор или рабочие, укладывающие плиты под кран? Да, дорожная бетонка проходила на приличном расстоянии от места залегания снаряда, ребята нашли её рядом с кустами акации, но ведь там тоже работали сапёры. Опять вопросы без ответов. Чтобы как-то разрулить эту ситуацию Султанов решил ещё раз, завтра утром, пока идёт следствие и тела находятся ещё на экспертизе - посетить военное руководство соседнего гарнизона.

  Когда Султанов утром приехал в военный гарнизон, то обнаружил там сидящими за столом своих помощников - Егорову, Жигулина и Коломийцева. Они тщательно изучали предоставленные им материалы в толстых архивных папках. В окна лился яркий солнечный свет и в воздухе витала мягкая кабинетная пыль. Кроме своих сотрудников полковник увидел там много народа из военного ведомства. Люди ходили по кабинету, суетились, постоянно подходили к полкам и стеллажам, то забирали оттуда, то наоборот, ставили папки с документами - одним словом, работа кипела очень оживлённо, поэтому сперва никто не заметил его присутствия. Когда Наташа в очередной раз подняла глаза на Коломийцева, подходившего к ней с развёрнутой картой местности будущего строительства - она заметила Евгения Петровича и поднялась к нему на встречу.
- Так, ну мы здесь поработали с утра, - начала она без вступления и взаимного приветствия, - кое-что удалось прояснить.
- Что именно? - и Султанов сел на свободное место у края стола.
Жигулин положил перед ним карту, принесённую Игорем.
- Вот тут, - начал Андрей, проведя рукой по восточному сектору, - собирались ещё в начале весны рыть котлован под водосток и канализацию, но не сделали этого по причине того, что на этом самом месте лежали бочки с мазутом. Складские служащие не успели их во время вывезти. И получается, когда прошлой осенью сапёры проводили обследование местности, то наткнулись на естественный металл. Бочки железные, хоть и ржавые - они издавали специфический сигнал, и это явилось поводом для отчёта, что ничего криминального там внизу быть не может.
- То есть, они лежали прямо на минах? - переспросил полковник.
- Да, получается так. Мы спросили у военных и они подтвердили, что и раньше, и вот по архивам тоже так получается, - и Андрей хлопнул рукой по одной из папок, - тут были склады горюче-смазочных материалов. Потом, когда всё вывезли перед началом строительства, то зачем-то для стройки этот мазут оставили. Они эти бочки и звенели в наушниках у сапёров вместе с минами. Ну, а засыпанные землёй и утрамбованные мины в спокойном виде безопасны. Мальчишки стали верхнюю выковыривать из земли, так подтвердил пришедший в себя Володя Климов, и она рванула...
- Понятно, почему до этого никто на них не подорвался, - заключил разговор Коломийцев.
Султанов вытащил из кармана очки и произнёс:
- Возможно так, но давайте ещё раз всё тщательно проверим, - и он, придвинувшись ближе к столу углубился в чтение документов.

  Терещенко в белом халате, наброшенном на плечи, сидел у постели своей сестры Надежды. Она пришла в себя и утром ему сообщили об этом. Сейчас женщина лежала, повернувшись головой к окну, которое было перед ней слева, смотрела на проплывающие по голубому небу белые облака, сглатывала слёзы и не могла поверить в реальность происходившего. Саша её брат молчал всё это время, пока был тут. Долгие часы ожидания в коридоре, ведь жизнь сестры висела на волоске после перенесённого инфаркта, потом дорога к судмед экспертам, потом снова сюда и, наконец, его впустили к сестре в палату. И вот он теперь сидит рядом с ней, с единственным родным человеком и холодеет от ужаса, что может и её потерять. Он тоже смотрит в окно, но изредка бросает взгляд на Надю и не может ей ничего сказать, не получаются слова. И о чём теперь можно говорить в эти скорбные для них дни? О боли и тоске? но ведь этого и так много, они витают в воздухе и не дают спокойно дышать и думать. Рядом с сестрой Александр немного успокоился, но в душе поднимается каждый раз чёрная волна, как только он представит себе, что ему придётся на ночь уйти отсюда, уйти в ту квартиру, где всё напоминает о сыне, в которой окна выходят на гаражи и на этот самый пустырь. И тут он от накатившего страха начинает тереть виски, но перед Надеждой своего состояния старается не показывать, ей и без того, бедняжке, плохо.
  Вот уже и синий вечер затопил палату густыми красками, солнце утонуло за горизонтом в красных вечерних облаках, а у него нет сил уйти отсюда, он не может даже встать с места, так ему было тяжело в этот момент.
  Вошла медсестра, покачала головой, хотела было сказать что-то, но не посмела. Весь медперсонал больницы знал о их взаимном горе.
  Вот уже и фонари зажглись под окнами, в коридорах стали затихать голоса и шаги - Терещенко сидит в той же позе и смотрит на сестру, которая стала потихоньку засыпать. Кризис миновал, ей стало намного лучше, но о скорой выписке не может быть и речи. И тут до слуха майора долетел с улицы знакомый скрип тормозов. По стенам палаты проскользнули а потом поплыли и запрыгали синие маячки. Кто-то подъехал к корпусу на машине с мигалкой. Через несколько минут по гулкому коридору затопали тяжёлые шаги, шли сюда. Дверь тихонько скрипнула, на пороге появился Алексей Михайлович, из-за его плеча выглядывал Истомин, который оказался сегодня в роли водителя у полковника Егорова. Александр равнодушно взглянул на них, он не поменял позы, не поднялся им на встречу, он просто не мог этого сделать - тяжёлые ноги, согнутые в коленях, не разгибались весь вечер и теперь затекли, а сил их выпрямить у майора не было. Глядя на него, Егоров вошёл в палату. Он остановился у Александра за спиной, положил ему руки на плечи и произнёс:
- Хватит, Саша, уже поздно. Поедем к нам домой, тебе нельзя сегодня одному оставаться.
  Как хорошо, что Егоров понял его состояние, да он и не мог не понять. Такое решение созрело у них на семейном совете сразу же, как только Терещенко увезли в больницу к сестре.
- Ну, давай, вставай, - поторопил его полковник и взяв под руку, стал поднимать со стула.
  Вошедший к ним Истомин помог Александру встать и выйти в коридор. Потом они спустились вниз к служебной машине, которую взяли пол часа назад в гараже, но без водителя. Истомин сел за руль и они с полковником приехали сюда в надежде, во что бы то ни стало, увезти отсюда Терещенко. Он не сопротивлялся, а послушно шёл следом за ними, потом сел в машину и откинул голову на спинку заднего кресла.
- Тебе у нас спокойнее будет, мы с Наташей дома одни, - продолжал Егоров, - я жену с матерью в пансионат отправил. Там уже заезды начались и я им путёвку вчера купил, пусть там немного побудут.
  Полковник сделал так потому, что предусмотрел такую ситуацию, и когда решили, что Терещенко поживёт у них дома какое-то время, пока не оклемается, то присутствие жены с маленьким ребёнком ему сейчас не к чему. Будет слышать плачь сына и сам не удержится, размышлял Егоров.

  Машина подъехала к дому, когда уже совсем стемнело. Стоявший и куривший в переулке рядом с аркой сосед Меленко наблюдал, как полковник и молодой парень в милицейской форме вывели из автомобиля с мигалками мужчину, а потом вместе с ним скрылись в темноте подъезда.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.