Мечты в знак протеста

Драма(кинематографическая пьеса или театрализованный фильм) в двух действиях




Действующие лица

Старик, мужчина с прической помпадур из седых волос.
Девушка, раскачивающаяся на качелях, стройная блондинка 17-19 лет с прической каре.
Действие происходит летом в гостиной маленького дома с высокими окнами.




Действие первое


Акт первый


  На сцене темно. Звучит фортепианный концерт Рахманинова в До минор.
   Постепенно становится немного светлее. На переднем плане находится седой мужчина, сидящий в старинном коричневом кожаном кресле с высокой спинкой и массивными ножками. Он периодически приглаживает волосы и пристально смотрит в высокое окно. В комнате воцаряется полумрак. На заднем плане чуть в стороне время от времени освещаются одноместные качели, на которых катается девушка в наушниках. Когда луч света попадает на неё, она начинает интенсивнее  раскачиваться и улыбаться. Светлые волосы разлетаются в стороны и падают на лицо, закрывая глаза. На большие окна проецируется видеоряд.

   За окном появляется изображение интерьера квартиры. В прихожей на крашеном коричневом полу лежит ковровая дорожка, одну стену возле входной двери занимает большой шкаф, на стене напротив - фотообой с изображением осеннего смешанного леса на берегу небольшого озера. Картинка движется, словно на малом расстоянии от пола глаза осматривают комнату. Вдруг резко появляется шум многоголосия, он нарастает, сначала чуть интенсивнее шепота, затем становится все громче и громче. В многоголосии сплелись мужские и женские голоса, голоса взрослых, в том числе пожилых людей. Можно различить тосты и поздравления с Днём рождения. От лаконичных до длинных речей с упоминанием заслуг родителей в воспитании прекрасного ребёнка, развитого не по годам. Возникает небольшая пауза, буквально десять секунд, и чей-то женский звонкий голос затягивает песню, подхватывают её баритон и бас, через мгновение поющих голосов становится намного больше. И все взрослые, порой не очень ровно, но с воодушевлением поют.
   
   Луч света падает на девушку, она радостно раскачивается, кажется, вот-вот и спрыгнет с качелей. Она широко улыбается и начинает радостно смеяться. Проходит две - три минуты, качели перестают освещаться, и за окнами становится снова светло.
   Появляется новый видеоряд. Как будто бы ребёнок находится внутри светлой  деревянной кроватки, она создаёт ощущение защищённости, ребёнок будто смотрит вокруг себя. Взгляд вверх, над кроваткой появляются разные лица и что-то говорят, голоса неразличимы, сплошной шум, много лиц, они показываются и замирают, кто-то на пару секунд, а некоторые на целую минуту. В кадре молодая женщина показывает ртутный термометр, на нем красная полоска на отметке сорок два градуса. Она слегка улыбается, но видно, что глаза увлажнились, быстро отворачивает лицо. Спустя минуту с более широкой улыбкой смотрит сверху. За окнами становится совсем темно.
   Луч прожектора падает на девушку на качелях, она весело смеётся и раскачивается очень интенсивно, словно пытается взлететь. Волосы разлетаются в разные стороны, словно пух одуванчика. Мужчина в кресле тоже улыбается широко и усмехается, глядя на блондинку. Затем он переводит взгляд на окно, за ним яркий свет и возникает очередной видеоряд.
   Хвойный лес, очень много мха и сухих ёлочных игл на поляне. Грибы просто утопают в них, видны только верхушки шляпок. Солнце высоко над раскачивающимися деревьями. На небе ни облачка. Доносятся издалека голоса птиц. Кадры быстро меняются, как будто бы тот, чьими глазами мы видим, бежит по поляне. Слышится хруст сухих веток под ногами и детский смех. За деревьями открывается вид на другую поляну. На ней девять людей разных возрастов, от детей до стариков, сидят на большом разноцветном пледе и смеются, смех такой заразительный и громкий. Люди едят бутерброды, подносят к губам белые пластиковые стаканчики и пьют маленькими глотками. Самая старшая женщина начинает петь, и все тут же подхватывают. Получается очень стройно и задорно. Веселая компания приближается. Молодая женщина протягивает в кадр  белую металлическую кружку, наполненную до краев крупной спелой земляникой.


Акт второй


   Девушка на качелях задорно смеётся и раскачивается на качелях интенсивнее прежнего. Пожилой мужчина смотрит на неё и машет рукой. За большим окном появляется новый видеоряд.
   Взгляд идущего останавливается на барханах с редкими представителями растительного мира. Очень много маленьких одноэтажных щитовых домов с летним душем. Совсем рядом шумит море, волны стараются подтолкнуть друг друга к песчаному берегу. Барханы заканчиваются,  открывается вид на широкий пляж. Он совсем не обременён людьми. Кое-где вдали можно рассмотреть одиночек-купальщиков. Внезапно в кадре появляется большая рыжая голова кавказской овчарки, она отбегает в сторону, затем снова приближается. Собака гоняется за пеной на гребешках волн, кусает их, чихает и плывёт вдоль берега. Озорная овчарка подплывает сразу , стоит только зайти в воду, толкает могучими лапами в грудь и живот детское тело. Взгляд смещается на берег, на котором обеспокоенная молодая женщина машет руками, требуя выходить из воды.    Сцена погружается во тьму. Через пару минут возникает новый видеоряд.

   Морские волны набегают дружной компанией на золотистый песок, часть воды остаётся в выкопанных детскими руками ямках. Трое детей разного возраста роют небольшие ямы в метре от воды, они пытаются делать это очень быстро, но волны неумолимо быстро съедают уплотнённые песочные края. Дети негодуют и ругаются на море. Затем смотрят в кадр и приглашают к себе, махая загорелыми руками. Буквально через полминуты они бегут в дюны, продолжая размахивать руками. В дюнах среди скудной травы и низкорослых кустов шиповника дети садятся кругом и пересыпают горячий песок из ладошки в ладошку. Большую часть песчаной струи ветер уносит в сторону моря. Четко видно, как на линии горизонта стоят грузовые корабли. У линии горизонта море кажется совсем гладким, словно оно замерзло там. Упитанные чайки пролетают над пляжем, неспешно и громко кричат, как будто бы приветствуют детей и благословляют их на шалости в дюнах.
   Сидящий в кресле мужчина поднимает голову вверх и возводит руки, будто бы к небу, с улыбкой на руках. Блондинка на качелях широко улыбается, плавно раскачиваясь. За крупным окном начинается новый видеоряд.
   На парковке не так много машин, все они чистые до безобразия. Блестят на солнце, словно только что сошли с конвейера. За ними виден кусочек невероятно красивого ландшафта. Камера движется медленно вперёд. Через пару минут открывается необыкновенный вид, камера замирает, позволяя насладиться увиденным. Дорожка из мраморной крошки резко обрывается, начинаются виноградники, они спускаются с холмов и заканчиваются прямо на городских улицах. Кажется, что грозди так многочисленны, словно звёзды на небе. Долина залита щедрым солнцем, на небе ни облачка. В кадре появляется детская рука, которая берёт неровный камень с дорожки. Он лежит на ладони, белый с рыжим пятнышком. Детская рука подбрасывает камень высоко вверх и замирает в кадре на несколько секунд. Камушек не возвращается на ладонь, а летит в объятия виноградника. Детская рука исчезает из кадра. У подножия можно рассмотреть несколько типов застройки: высотные здания в стиле модерн по одну сторону извилистой реки, а по другую сторону расположилась плотная цепь из двух-трёх этажных домиков с красными черепичными крышами. В середине города отчетливо видна пара старинных дворцов и вытянутый парк. Камера поднимается вверх. Вдали за холмами можно рассмотреть старый замок, он кажется миражом в раскалённом июльском небе. Он кажется таким близким, но на самом деле до него не менее двадцати пяти километров. Взгляд скользит по многочисленным комплексам Государственной галереи, Юбилейной колонне с Никой на вершине на Дворцовой площади, городской фондовой бирже с величественной колоннадой, готическим соборам и тысячам тысяч виноградных лоз, что делают город уникальным.
   Сцена наполняется невероятно ярким светом, кажется, глаза скоро не выдержат такую нагрузку, это сравнимо с выходом на заснеженную улицу в ясный зимний день после нескольких недель нахождения солнца за снежными тучами. Через минуту резко становится темно.
   Транслируется новый видеоряд. Густые заросли кустов окружают с двух сторон высокие каштаны, трава на земле сочная и длинная. Двое мальчиков помогают друг другу ухватиться за нижние ветви ближайшего каштана, в помощники они берут большой деревянный ящик и старый ржавый автомобильный глушитель, которые приставили с разных сторон ствола. Видеоряд представляет собой картину, что видит ребёнок ниже ростом, чем те двое мальчишек. Мальчики постарше ловко лезут выше и машут руками, приглашая за собой. Камера приближается к стволу вплотную, видны его шероховатости и своеобразный рисунок. Ноги в кедах становятся на ящик и глушитель, камера резко направляется вверх, в новом кадре руки ловко цепляются за нижние ветви. Быстрый взгляд вниз, автомобильный глушитель падает на участок земли с вытоптанной травой, где переворачивается кверху стороной с вывернутой наружу колючей ржавчиной. Ноги в шортах и длинных носках обхватывают плотно ствол. А в это время старшие мальчики поднимаются медленно вверх, весело о чём-то беседуя. В кадре маленькие загорелые руки цепляются за новые ветви, но вдруг, на правую руку наступает чья-то нога в чёрном кроссовке. Ее обладатель делает виноватое лицо и что-то коротко произносит. Пальцы под твёрдой подошвой разжимаются, все быстро плывёт вокруг, буквально пару секунд, затем картинка стабилизируется, правая рука схватилась за нижнюю ветку, но недостаточно крепко, кисть соскальзывает, снова окружение расплывается, ярко-зелёная трава совсем рядом, мгновение, стало темно вокруг. В новом кадре рука лежит предплечьем на ржавом искорёженном глушителе, рука поднимается вверх, на предплечье видны длинные глубокие царапины. А из кроны каштана смотрят две пары удивленных и испуганных глаз.
   На сцене зажигаются уличные фонари. Свет достаточно приглушен, как у ламп малой мощности. Девушка на качелях задорно смеётся и раскачивается на качелях интенсивнее прежнего. Пожилой мужчина смотрит на неё и машет рукой. За большим окном появляется новый видеоряд.
   Все вокруг усыпано снегом, сугробы просто огромные, среди них видны обломки снежных крепостей и снеговиков. Ноги утопают в снегу почти по колено. Высокий худой мальчик с веснушками машет рукой и приглашает к темной витрине, никакой подсветки, даже свет фонарей не попадает на неё, видимо, магазин уже давно не использует эту часть, если только в качестве склада. Улыбающийся веснушчатый мальчик показывает неразорвавшиеся петарды с фитилём, которые он нашёл рядом возле темной витрины. В кадре четыре детских руки снимают перчатки и кладут две петарды с наиболее длинным фитилём в выемку возле стекла и поджигают их спичками. Это оказывается не простым занятием: один фитиль сильно отсырел, да и спички почти все быстро гаснут от порывистого ветра. Но все же удаётся зажечь последнюю петарду, через пять секунд раздаётся гулкий хлопок. Ни души вокруг, значит, можно вернуться к витрине, в темноте сложно разглядеть нанесён ли какой-то ущерб стеклу, но возле витрины осталась небольшая темная полоска на снегу.  Никто не проходит мимо, значит можно продолжить поиск очередных неразорвавшихся петард после новогодней ночи. Ноги в чёрных сапогах и плотных штанах утопают в снегу, начинается очередной снегопад. Вдруг слышится быстро приближающийся шум двигателя машины, визг тормозов, два ярких луча фар озаряют витрину, на ней видна тень от машины с мигалками на крыше.
   Звучит фортепианный концерт Рахманинова в Ре минор. Сцена медленно погружается во тьму. Мужчина и девушка поворачивают лица к публике и подмигивают.

   
   

   Действие второе


Акт первый


   Сцена тускло освещается. Юная блондинка и пожилой мужчина выглядят крайне озабоченными.
   Звучит концерт для фортепиано с оркестром номер один Чайковского.
   На большие окна транслируется видеоряд. Осенние серые влажные улицы с рядами старинных двух и трёхэтажных домов с частично разрушенными фасадами. На фоне невзрачных фасадов появляется ровная шеренга из тридцати высоких юношей с аккуратными причёсками. Молодые люди одеты в терракотовые рубашки и чёрные зауженные брюки, на ногах чёрные блестящие ботинки челси . Плавность их движений, а также слаженность поражают. На лицах счастливые улыбки.
   Прохожие в серых двубортных пальто расходятся в стороны с недоумевающими лицамии. Мужчины- в серых шляпах, женщины- в серых беретах. Складывается впечатление, что не столько организованная группа молодых людей их пугает, сколько их яркий вид на фоне поздней обнаженной осени.
   Первый из шеренги несёт в правой руке стопку листовок большого формата. Он машет рукой, отделяется от остальных, переходит улицу и протягивает листовку в кадр. На ней напечатано: «Революция освободила человека от служения Богу, заменив покорность повиновением партии, а единство и братство — тотальностью. Обещанный Всемирный Град можно ожидать только в будущем, а пока: либо вечная революция, либо вечная война.
   Бунтарь чувствует подмену понятий — ведь религию заменили историей, а грех — виной перед будущим.»



Акт второй


   Девушка на качелях с грустным лицом показывает указательным пальцем на большое окно. Пожилой мужчина приподнимается из кресла и закрывает глаза.
   Начинается очередной видеоряд. На письменном столе лежит книга в твёрдой обложке « Бунтующий человек» Альбера Камю. Юношеские ладони поглаживают корешок, на мгновение замирают, затем продолжают это своеобразное ритуальное действие. Левая рука крепко сжимает книгу, быстро поднимает её вверх и ставит на потёртую деревянную полку. Рядом с полкой висит прямоугольное зеркало, в нём отражается фигура юноши с причёской помпадур в терракотовой рубашке. Лицо его невозмутимо. Трижды он улыбается себе в зеркало, словно, следуя какому-то ритуалу, который должен отчего-то защитить при выходе из дома. Скромная прихожая со старым шкафом, входная чуть просевшая дверь, лестничная площадка, темный подъезд. Деревянную дверь с большой пружиной сверху открывает дрожащая рука. На улице ранняя весна. Слегка пасмурно, местами выглядывает короткая свежая трава. Немногочисленные прохожие бросают короткие оценивающие взгляды. Они все куда-то спешат, даже забыв поправлять серые шляпы и береты, съезжающие от ветра. За углом дома среди обычных людей можно разглядеть молодых людей в терракотовых рубашках, щеки и кончики носов у них розовые. Многие в руках держат терракотовые флаги с длинным древком. Через несколько секунд они начинают махать руками, подзывая к себе. Энергичные юноши становятся всё ближе и ближе, можно рассмотреть огонь в глазах. Все одинаковые, как будто сошли с одного конвейера. Слов не разобрать, они так громко и быстро говорят, что формируется гул, будто рой пчёл кружит над головой. С разных сторон подтягивается всё больше юношей в униформе, выстраивается длинная колонна при выходе на широкий проспект. Молодые люди с флагами идут по бокам колонны, порывистый ветер готов разорвать непонятные флаги в клочья. На проезжей части появляются машины с мигалками, они медленно следуют за терракотовой колонной, сигналя протяжно и неритмично, в общем гуле мужских голосов утопают сигналы машин. Юноши периодически смеются, как будто не понимают к чему может привести их весенний поход. Колонна становится всё длиннее. Спереди, сзади, с боков присоединяются новые участники шествия. Появление новых терракотовых сопровождается громкими возгласами и улюлюканием.

   Идущие сзади молодые люди достают из чёрных прямоугольных рюкзаков листовки и бросают их в разные стороны. Пару листовок попадают в кадр, на них можно прочесть лозунги: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях.», «Вместе с бунтом рождается сознание.» Ветер подхватывает листовки и швыряет их на лобовые стёкла автомобилей внутренних войск, часть из них даже попадает между стеклом и дворниками, машины резко тормозят. Из них выскакивают разъяренные служители порядка, хватают мешающие обзору листовки и разрывают их в клочья, гневно плюют на обрывки бумаги и садятся обратно за руль, рассыпая ругательства. Автомобили агрессивно стартуют с места и сопровождают огромную колонну дальше.
   Колонна сворачивает в парк, медленно движется по газону, так как узкая дорожка в начале городского парка шириной не более трёх человек. На заднем плане вращается колесо обозрения, американские горки везут в разноцветных вагончиках кричащих детей и подростков со сладкой розовой ватой в руках и карамельными яблоками на палочках. В воздух взлетают оранжевые воздушные шары, их задерживают ветви лип и каштанов. Но очень быстро шары вырываются из их цепких ветвей и улетают в голубое безоблачное небо, часть из них догоняют листовки терракотовых и слегка сбивают с прежнего курса.
   На широкой центральной дороге парка толпа юношей достигает своего максимального размера, начинает казаться, что весь парк заполнен ими. На лужайках появляются многочисленные представители внутренних войск в защитной амуниции с дубинками в руках. Они пытаются выстроиться ровными рядами, плотно прижимая потертые металлические щиты друг к другу по обе стороны невероятно огромной колонны. Представители правопорядка снимают с ремней чёрные резиновые дубинки и начинают синхронно ими стучать в щиты и двигаться ближе к терракотовым. Они движутся в две шеренги. Первая из них смыкает щиты все плотнее и плотнее. Шеренга сзади приседает, достаёт из сумок большие баллоны со слезоточивым газом, резко встаёт, в это время первая шеренга быстро приседает. Стоящие во второй шеренги направляют баллоны на терракотовых. Толпа молодых людей продолжает двигаться и размахивать флагами в окружении внутренних войск. Часть юношей и мужчин выходит из парка и продолжает неспешно двигаться по широкому пешеходному переходу в сторону  оперного театра, разбрасывая листовки в разные стороны.
   Когда в парке остаётся хвост колонны терракотовых, один представитель органов правопорядка из задней шеренги нажимает на спусковой крючок баллона, и длинная широкая струя слезоточивого газа попадает в замыкающие ряды воодушевленных терракотовых. Часть из них сразу опускает головы вниз и пытается присесть на корточки, но товарищи их подхватывают, толкают в центральную часть колонны, тем самым сохраняют её целостность и скорость передвижения.
   Молодые люди равномерно распределяются вдоль паркового забора. Несущие флаги древками поднимают тротуарную плитку сначала возле пешеходного перехода, а затем и вдоль высокого зелёного забора, они действуют очень слаженно и молниеносно. Вот уже тысячи рук тянутся к выковырянной брусчатке. Проходит не более минуты, терракотовые руки в середине шеренги поднимаются вверх с зажатыми «снарядами». Над флагами взлетает облако из брусчатки и обрушивается на представителей правоохранительных органов, стоящих в парке, на тротуарах возле него и на проезжей части. Большинство «снарядов» попадает точно в цель. Несколько мужчин со щитами, которые не успели их поднять вверх, падают и остаются лежать неподвижно. Остальные отступают хаотично, в их глазах читается изумление и страх. Летит второе облако брусчатки в опешивших, они начинают отступать все дальше, подняв щиты вверх. Третье облако «снарядов» помогает терракотовым перестроиться из шеренги снова в колонну и двинуться дальше к оперному театру. Флаги вздымаются, звучит улюлюканье.
   Колонна беспрепятственно проходит на площадь возле оперного театра. На его ступенях стоят пару сотен человек, у многих в руках терракотовые флаги разных размеров. У некоторых на плечах сидят маленькие дети с терракотовыми лентами на лбу. За деревянной трибуной высокий мужчина с пышными бакенбардами размахивает руками и сорванным голосом говорит без умолку, показывая на колонну терракотовых. Те, в свою очередь, поднимают флаги высоко над головами и аплодируют человеку с бакенбардами. Через пару минут колонна огибает здание оперного театра и выходит на широкий проспект, они идут по проезжей части ровным шагом, улыбаясь и размахивая флагами. Появляются тысячи новых листовок, брошенные над головами, они поднимаются выше и выше и залетают на незастеклённые балконы, в арки и открытые окна старых домов, стоящих вдоль проспекта.
   Вдали можно рассмотреть преграду на пути дисциплинированных молодых людей. Бронетехника припаркована так, что преграждает путь не только по проезжей части, но и по тротуарам. Колонна продолжает двигаться вперёд, спустя пятнадцать минут она сбавляет скорость и медленно приближается к бронированной преграде, буквально в нескольких десятках метров останавливается и наполняется возгласами и аплодисментами.
   В следующем кадре в боковом ряду знаменосцев из передней части колонны у ног в сияющих челси появляется граната. Раздаётся множество криков.
   Перед взрывом гранаты сгущается туман на сцене. Резкий поворот вправо. В соседнем дворе, буквально сразу за аркой, девочка-подросток со светлыми, словно пух одуванчика, волосами раскачивается на качелях. Она делает это так неистово, словно голос из наушников в её ушах просит непременно взлететь в небо со старых качелей и покинуть край кровавых дождей навсегда.
   Раздаётся взрыв, такой оглушительный и беспощадный, девушка резко поворачивает лицо в сторону ужасного звука, она это делает так молниеносно, что лучезарная улыбка даже не успевает  соскользнуть с её лица. Изображение резко исчезает, сцена погружается во тьму.
   В большом окне через пару секунд появляется новый видеоряд. Белый дворец  в стиле рококо с двумя величественными лестницами. Сквозь центральную арку под широким балконом можно рассмотреть далёкие невысокие дома с красными черепичными крышами, а за ними холмы, которые плотно покрыты смешанным лесом. На балконе пару десятков пожилых людей сидят за столиками под зонтиками, потягивают напитки из бокалов, улыбаются, громко разговаривают и смеются. На яркой зелёной лужайке перед дворцом сидят семьи с детьми, рядом лежат велосипеды, на старинным каменных скамейках обнимаются влюблённые парочки. Камера движется по лужайке, затем смещается на белую дорожку из мелких камней, слышен только их хруст под ногами. С обеих сторон дорожки растут мощные дубы и липы. Постепенно белая дорожка заводит в лиственный лес из таких же величественных деревьев-гигантов. Под одним из них пожилой мужчина в широкополой чёрной шляпе с длинным пером берет в руки травинку, зажимает ее между большими пальцами, прижимает губы к ним и ритмично начинает дуть. Раздаются громкие звуки, которые смешиваются с пением птиц. В кадре появляются худые подростковые руки, они срывают одну из широких травинок, зажимают её между большими пальцами и стараются максимально натянуть.
   Через минуту сцена тускло начинает освещаться, старик поворачивается к залу лицом и говорит: « Когда внимательно смотришь какой-нибудь фильм, в определенный момент начинаешь думать, что мысли героев захватывают твой разум.»
   Девушка спрыгивает с качелей, медленно подходит к мужчине. Глубоко вздыхает, обнимает его за плечи, и обращается к залу: «Эта пьеса посвящается тем, кто крадёт наше детство и юность!»

«Июнь» Чайковского звучит.