Пять рассказов. 64

Содержание
-Настроение
-Встретились "Я" и "Ты"
-Разговор с грузином или Россия напала!
-О стихотворении К. М Симонова "Жди меня"
-Молоко и любовь
_____________________________________


Настроение

Она закончила стирку. Вытерла мокрые красные руки о фартук. Наконец-то, присела на стол.  На самый край, чтобы легче и быстрее встать. Некогда рассиживаться. Пора укладывать Павлика.

Мальчик капризничал, требовал мультика.
"Нет, дорогой! Иди-ка ты спать! От этого телевизора  и так с ума сойти можно!"

Павлик захныкал, а она, вместо того, чтобы успокоить, нашлепала  его.  Из-под одеяла еще несколько минут доносились приглушенные всхлипывания, незаметно превратившиеся в мерное сладкое посапывание.

Она легла рядом, но ей не спалось.  Вспоминала всякую всячину, пустяки, в общем-то. Чем незначительнее пустяк, тем лучше. В последнее время ей почему-то нравилось  перед сном припоминать кем-то сказанные малозначительные слова, прокручивать назад киноленту прожитых дней.

А еще любила придумывать всякие необыкновенные сочетания, цветовые нюансы для новых, никем никогда еще не сшитых сарафанов, купальников и бальных платьев. Краски постепенно тускнели, как на закатном небе. Приходил сон.

В ту ночь он был безрадостным, неуютным. Ей снилось что-то тяжелое, бесформенное, громоздкое. Не мужское и не женское. Некрасивое. Никакое.

Утром она проснулась с больной головой. Дольше обычного умывалась, зато от зеркала отошла  быстрее, чем всегда, недовольная собой.

Стала будить Павлика. Мужичок-с-ноготок  никак не  хотел просыпаться. С трудом удалось поднять его, потом  умыть, одеть, накормить, вымыть посуду, выключить, проверить, закрыть и выйти из дома почти вовремя.

Павлик  совсем проснулся и вначале шагал охотно, даже весело, но на полпути к детсаду, видимо, сообразил, что с мамой скоро придется расстаться, сел на снегу и всем своим видом показывал, что далее не сделает ни шагу.

"Да что же это за наказание такое! Посмотри, все дети идут в садик, никто не плачет, один ты  у меня капризничаешь! Ты же мальчик, а не ослик!  Почему такой упрямый? А? Ну, пойдем! Пойдем скорей, а то я из-за тебя на работу опоздаю! Не хочешь?!  Ах, ты, противный мальчишка! Я тебя выдеру когда-нибудь, как сидорову козу! Господи! Да разве от этого алкоголика  могло родиться что-нибудь путное?! Нет! Ты пойдешь! А я говорю, пойдешь!"

Затащив Павлика в группу, на второй этаж,  побежала к  метро. Расстроенная.                Ну, вот: еще одно опоздание!

Она по опыту знала, что на службе нужно прятать эмоции поглубже, сдерживать  искренние, идущие от сердца порывы.  Хотя, прячь-не прячь, сослуживицы все высмотрят, высветят, словно рентгеном, ничего от них не скроешь.  На три вершка в землю зрят! Вот уж точно: когда у человека нет  своей жизни,  ему просто необходимо влезть в чужую! А если не пускают? Тогда беда-обида!

Взять каждого в отдельности, — неплохие  вроде все люди! А как собираемся вместе, слова доброго, радостного, такого, чтоб: ах! — не услышишь,
хоть в три уха слушай!

Она принялась чертить, но рабочее настроение не приходило.  Раздражали даже четкие изящные линии, которые умела вполне прилично чертить  без инструмента, без помощи циркуля и  рейсфедера. Даже чистота бумаги казалась сегодня чем-то нелепым, случайным и неуместным: почему же в жизни все не так, ни одной прямой линии, да и с чистотой плоховато!  Плеснуть бы на этот белоснежный ватман  пузырек туши! И да здравствует реализм!

После обеда опять не работалось! Не зная, куда себя деть,  она смотрела в окно на темные рваные облака, и, постепенно,
их неустроенность и  тревога передавались ей.

Наконец, за полтора часа до звонка, шепнув шефу: "Мне надо успеть в поликлинику!"  — она оделась и вырвалась из здания на улицу с таким чувством, словно перепрыгнула через тюремную стену.

Резкий пронизывающий ветер холодил грудь, а спине было жарко: она все время непроизвольно ускоряла шаг.

Быстрее! Еще быстрее! К метро, по мокрому асфальту (ну, почему же мокрому, ведь дождя нет,  и не было: на улице мороз?!).

"А вдруг что-то случилось с Павликом?" — почему-то подумала она. И вдруг побежала,  пробиваясь грудью сквозь порывы встречного ветра.

Мимо, как живое существо, пролетела  кем-то брошенная газета. У перекрестка сгрудились машины: стадо железных враждебных животных. Куда они все прут?!
Улицу  уже не перейти!

Скоро пришлось остановиться еще раз: рядом с бордюром она заметила нечто, похожее на  мертвую кошку.  Подойдя поближе, с облегчением выдохнула: на мостовой валялся кусок кем-то выброшенной резиновой камеры….

Не помнила, как добежала до детского сада, как поднялась на второй этаж,
как открыла дверь…

Павлика она увидела сразу, в группе играющих детей.  Он возил по полу игрушечную машинку, красный от напряжения, сосредоточенный, серьезный. Рубашка с якорями, которую она надела на него утром,  выбилась из штанишек и смешно топорщилась, торчала сзади, как хвостик.

Она замерла у входа и, затаив дыхание, смотрел, вся словно превратившись в глаза. Наверное, еще долго  простояла бы так, не шевелясь,  но тут зазвенели, почти хором, детские голоса:
"Павлик! Павлик! За тобой мама пришла!"

Павлик поднял голову, встретился с ней взглядом, в тот же миг просиял, бросился к ней, размахивая руками и крича:
"Мамочка! Мама пришла!"

Он  сходу ткнулся лбом в ее бедро. Она  нагнулась, подняла его,          прижала к груди, отвернула лицо, чтобы не намочить сына вдруг нахлынувшими слезами.

Домой они шли медленно. Павлик не отходил от нее ни  на шаг, так и льнул, как жеребенок  к доброй, теплой, единственной и незаменимой
для малыша-жеребенка  маме-лошади.

Она кинула в Павлика снежком, а потом толкнула его в сугроб. Мальчик до того удивился (она никогда раньше не разрешала ему сидеть на снегу, чтобы не простыл), что даже забыл расхныкаться!

Пошел снег. Беззаботные  снежинки летели неторопливо,  важно, только у фонаря затевая веселую кутерьму.  На свете стало красиво. Спокойно.
Как давно уже не случалось в ее жизни…

И ей почему-то подумалось, что  все будет хорошо!  Все с нашими детьми будет хорошо, если творить это хорошее будем мы сами — всей силой души,
всего своего духовного существа!
=======================================


Встретились "Я" и "Ты"

Встретились двое.
Один из них чаще произносил  слово "я".
Другой   — чаще слово "ты".
Так я их и буду для краткости называть:
"Я"   и Ты"!

"Я" и "Ты"  — очень важные слова, потому что сразу высвечивают
очень важные  для нас понятия.

"Я" и  "Ты"  —   очень конкретные  слова! Прямого действия!
Актуальные  и сиюминутные!

...Я так и не смог понять, почему одни любят слово "Я", а другие  "Ты"
А ведь вся жизнь наша зависит от разгадки этого секрета!  Все истории  любви и ненависти  рассказывают про эти слова!

"Он", "они" — тоже, по-своему, слова замечательные,  но более общие: меньше  привязаны к   реальной действительности, "косвенные", не про "сейчас и здесь"!. Они, например,  могут быть из настоящего, но из "другой комнаты"; а также возникают из прошлого, из  будущего, — из страны наших рассказов...

"Мы", "вы" — очень странные слова! С ними  совсем запутаться можно!
Поэтому про них я лучше промолчу!

Хочу рассказать вам  про "Я"! Ну, о чем я мог бы вам еще рассказать со знанием дела и достоверно?   Только про "Я"! Больше ни о чем!

Про "Я" мне удобнее говорить  в прошедшем времени. Почему?
Ну, во-первых, я уже довольно старый и прошедшее  мне ближе. Во-вторых,
так более закончено и рельефно получится!

"Я"  любило себя.
Думало о себе.
Жалело себя.
Заботилось о себе.
Мнило  себя "обязательно "кем-то"".
Мечтало о себе.
Искало везде зеркала,
Чтобы поправить прическу,
Расправить морщины.
Насладиться своей  красотой.

"Я" превозносило
Себя
Над всеми.
Любило дальних
(Если это ей ничего не стоило!).
Уставало от ближних.
Боялось
Слова
"Мы"
И не доверяло
Слову
"Ты".

Если  "Ты" было алмазом,
То "Я" —  бриллиантом, —
Камнем,
Который долго
И тщательно
Шлифуют
Добиваясь особенной,
Редкой,
Необыкновенной яркости!

Назначение бриллианта —
Блистать!
"Я" это знало,
И блистало,
И не жалело для этого
Ни сил,
Ни средств,
Ни времени!

Всю свою жизнь "Я" положило на то, чтобы быть  ярче  всех,
хотя  этих "всех", от которых одни неприятности, не любило, не выносило;
но понимало, что превосходство придется доказывать ПЕРЕД  КЕМ-ТО!

Чтобы воевать, нужен враг. Чтобы блистать, необходим  фон.
Вот почему звездному "Я" никак не  обойтись  без дополнения!
Чтобы  быть ярче всех, необходимы  "все"!
"Все" очень нужны, но только для фона!

Вы не встречались
С подобными
Рогоносами?
Или носорожицами?
Похожими на  вышеописанное "Я"?
Нет?
Вам повезло! И дай вам бог и в будущем  не встречаться!

...Встретились двое.
Один из них обожал  слово "я".

Другой, пообщавшись с первым, тоже  стал все время твердить: "я-я-я-я-я". Научился-таки  ячеству от учителя и даже превзошел его.
А что ему было, бедному,  делать? Пришлось  забыть про "ты"
и  сменить имя  на "Я"!  А то — и рта открыть, язва, не даст!
Не выжить рядом с  таким языкастым  яком,
язычником,  яхтсменом  — "Нарциссом"!..

...Вся беда в том, что наши слова, поступки  и стиль общения
служат для решения задач, условия которых написаны, как правило, не нами...

…Я забыл написать про человека,
который произносил слово "Ты" чаще, чем слово "Я".
О нем — в следующий раз!
=======================================


Разговор с грузином или Россия напала!

«Россия напала!»
…Россия  сто лет вела войны за Грузию, обратившуюся к России за  помощью  ради спасения!  Разве можно  сегодня  так некрасиво предавать  бывших неополитических братьев (это я "про НАТО")?!! Разве позволительно быть такими неблагодарными?!

Обидно за нашу страну. Обидно за мою любимую Грузию: за Андроникова и Орджоникидзе, за Думбадзе и  Анджапаридзе, за Чиаурели и Закариадзе, за Леселидзе и Чанчабадзе, за Кантарию, а также за Егорова: за всех, не жалевших ни таланта,  ни сил, ни крови, ни самой жизни ради святой нашей дружбы…

Неужели великие люди могут быть только в Великой Стране? А в карликовых «образованиях»  быстро заводятся злые  местечковые моськи?


…Я познакомился с интересным мальчишкой. Учится в восьмом классе.
Пишет по ночам романы. Не любит математику.  Любит Грузию. Мать  грузинка.
Отец, кажется, русский.

Парнишка почувствовал во мне родственную душу. Похоже, скоро я услышу предложение написать  что-нибудь вместе. Что ж, я не прочь. Может быть,  получится интересно!

Писатель обязан быть любознательным. Его внимание всегда сфокусировано на человеке: на его привычках, внешности, ошибках и заблуждениях, предрассудках, пороках и сильных сторонах, если эти последние  все-таки удастся разыскать.

Юноша "зондирует" меня. Задает разнообразные вопросы.  Я отдаю ему инициативу; а сам для себя  "строю"  его образ по "опорным точкам"   его вопросов.

Он уже скучает под крыльями родителей. Мечтает вырваться из дома. Учиться хочет в Америке, в Китае, Японии, Сингапуре, Австралии... Далее — везде!
Ну, это положим, вряд ли получится...  Придется все же выбрать что-нибудь одно!

Ему захотелось уверовать в  бога! Он покопался
в "Интернете и вытащил оттуда буддизм.
К православию относится по-детски агрессивно, непримиримо.
С возрастом эта блажь, возможно, пройдет.

Наконец-то.
Заговорили про август  две тысячи восьмого года.
Слышу странные слова.
"Россия напала!"
"Путин напал!"

Так. "Грузия" пошла в атаку. У мальчишки дядя, брат матери,  — бывший прокурор,
а в настоящее время обычный московский  деятель во имя бабла.  Это с его стороны ветер дует! Это он, конечно же, подначивает племянника!

Отвечаю на грузинскую провокацию:
"Путин не мог напасть, потому что был в эти дни на Олимпиаде в Китае.  Медведев находился в отпуске. Сердюков  неизвестно где.
Их три дня искали с  милицией и овчарками".

Мой друг сильно разочарован.
Ему  очень нужно, чтобы именно Россия напала!

Я  заметил в нем еще один  очень неприятный для меня крен — мистическое преклонение перед Америкой.   Он игнорирует весь жуткий негатив,  почти ежедневные расстрелы в школах,   планы и действия  их "Анаконд"
по удушению всего и вся, не замечает  тупость,
ограниченность и лживость их политиков…

Что он так любит в США? Уж точно не литературу и искусство.  Америка   поднялась, стоит и держится на американской мечте о больших деньгах.

Любовь к  Штатам культовая. Россияне, обожающие деньги, всегда будут боготворить Америку и презирать Россию, потому что денег в Америке больше.

Да. Любовь зла, потому что оглупляет.

Впрочем, не одного только моего знакомого. Похоже, что пол Москвы  страдает  припадками американофилии в острой форме! И меня вовсе не умиляет то, что речь идет не о красивой любви, на самом деле, например, к их кинематографу,
а,  всего лишь, о культе "денег"!

Мой знакомый озабочен агрессивной политикой России:
"База в Сирии угрожает международной безопасности!"
Спрашиваю:
" А более двух тысяч  американских баз  России не угрожают?!".
Ему нечего ответить. Врать и не краснеть он пока не научился.

Ну, вот. Все мне стало понятно. Тут-то, строго по закону упавшего бутерброда, в этот самый миг ясности, мальчик предлагает мне написать "роман вдвоем".
Мои предчувствия сбылись.

Но поздно. Я вежливо отказываюсь.
Если я  и захочу работать м соавтором, то только с тем, кто любит Советский Союз и  терпимо относится к русским. С любым другим — дописать до конца не получится...

…Уже несколько дней  хожу в печали!
Задам и я свой  вопрос.
Уже не ему, а вам:
"Почему "русские полукровки" зачастую
так  до обидного враждебны всему русскому?"

Вот задачка!!!      
=======================================


О стихотворении К. М Симонова "Жди меня"

   
…Нелегко добраться до смысла литературного произведения! Ведь чтобы понять, надо вначале полюбить. Только любовь — ключ к пониманию и в жизни, и в литературе!

Вот, например, стихотворение К. М. Симонова «Жди меня».

По форме это письмо, обращение к любимой женщине, внутренний монолог.

По напряжению, по накалу, по сути своей, стихотворение Симонова —
молитва о  даровании верности.

Молитва  — первая на свете драма абсурда. Охотник, совершающий обряд перед охотой, отлично знает,  что мольба  не поможет. Будут  действовать другие факторы: ловкость, скорость, умение, опыт охотника,  качество оружия,
поведение дичи, рельеф местности…

Тем не менее, обряд должен быть исполнен вовремя. А  то "пути не будет!"

Молитва-стихотворение обращено не к Богу.  К Любимой.

Это — Призыв. Зов. Заклинание:
"Жди. Люби. Не забывай. Будем верить вопреки и наперекор  всему,
что кажется неизбежным, неминуемым, неотвратимым!"

Ни слова о холодном:  о смерти, о страхе смерти, о  невозможности встретиться
в обозримом будущем!

Хорошее, правильное настроение способно победить врага и сохранить любовь! Настрой этот верный  называют еще "нравственным стержнем" и  "силой духа"!

Все произведение  построено на одном слове: "Жди": так мелодия в музыке может зиждиться на  фундаменте многократно повторяющегося баса остинато.

Пятнадцать раз повторяет Симонов это упрямое:"жди", похожее на шум ночного юго-западного осеннего ветра. Ветра с запахом гари и рокотом отдаленной канонады!

Перед нами одно из редких стихотворений, автору которого для достижения цели не требовались окольные пути: двойные и тройные смыслы, подтексты и контексты. Любая условность, усложненность  показались бы нестерпимой фальшью при чтении молитвы!

С молитвой стихотворение сближает и внешняя иррациональность посылки и вывода: В обычной речи главной идее стиха соответствовало  бы высказывание:
«если будешь ждать, то я вернусь, я выживу!»

Но заключение не следует из посыла! В реальной жизни такая логическая связь отсутствует! Скольких воинов ждали, но, все-таки, не дождались с фронта!

Мы знаем, что перед нами не бытовое письмо, а молитва, поэтому  отказываемся  на время от законов "бытовой" логики: ведь молятся всегда не о правиле, а об "исключении" из правил: о совершении Чуда!
_____________________

Чтение вполне может быть "быстрым"! Только жаль, что "быстрое чтение" не может быть умным: слишком много «матрешек» надо вынуть из текста и  рассмотреть!
Читайте медленно!
=======================================


Молоко и любовь

Кормили нас в стройотряде одними макаронами и тушенкой, и делали это, главным образом,  по экономическим соображениям: отряд был на хозрасчете. Сколько денег сэкономим, столько и увезем с собой в Москву! Ведь питались  мы за собственный    счет.  Вот  на еде и экономили!
      
А нам с Рафиком, товарищем моим,  хотелось чего-нибудь свежего, натурального, деревенского. Например, молока парного!

По вечерам, после работы, мы  ходили  за молоком  в деревню к одной крестьянке, державшей корову.

Из двух месяцев, проведенных в стройотряде, мне особенно запомнился один  вечер, от которого у меня ничего, собственно, не осталось, кроме картинки в голове. Это рассказ о картинке, если хотите, не более того!

В тот вечер, к нам  приехали девушки из педагогического техникума. Культурный обмен почему-то предусмотрели именно на вечер.
С чего бы это?!
Встреча с будущими педагогами планировалась на реке, поэтому   мы  с Рафиком, направляясь за молоком, выбрались на берег, чтобы взглянуть на гостей.

      
Смеркалось. В небе показалась летняя луна.
По реке  плыли лодки. Их было много.  В каждой из них стояла девушка в светлом платье со свечей в руках.

Река текла. Лодки плыли. От реки веяло вечерней прохладой.

Волосы девушек были распущены, пряди  волос шевелились на ветру.

Издали, с  высоты крутого берега,
девушки казались прекрасными статуями из  сада Мецената.

Неподвижные фигуры  таили в себе нетерпеливое движение, ожидание, готовность уже в следующее мгновение взмахнуть руками и полететь
в сторону Прекрасного,  Неведомого, Загадочного.

Все ярче светила луна.  Лодки, одна за другой,  подплывали к берегу.

В каждую из них поднимался  юноша. Теперь в лодке стояли Двое. На веслах никого не было. Течение само медленно и плавно уносило лодки
в волшебный сумрак  на середину реки.

Парни и девушки  стояли неподвижно, не отводя  друг от друга взглядов.  Казалось, что лунные лучи связывали мужское и женское, воду и небо, луну и солнце: все было неразрывно Лунным, таинственно Сказочным.

И повторилось то, что было тысячу лет назад!  И две тысячи лет, и тысячу тысяч веков  назад: плыли лодки, светила луна,  встречались взгляды,  сплетались пальцы; мысли и чувства превращались в белые  крылья,
чистые легкие крылья  одной единой Души………


…Мы с Рафиком  вдруг словно проснулись, будто освободились от наваждения; погасили лучи очарования, заторопились в деревню: молоко остывало!

Как всегда, выпили молоко прямо в сенях у доброй нашей крестьянки, оставили у нее литровую банку на следующий раз и возвратились в наш барак.

В ту ночь мы замечательно выспались, потому что спали одни.  Все однокурсники во главе с командиром и комиссаром отряда, до утра плавали по реке.


Иногда, вспоминая эту историю, я спрашиваю себя, почему не взошел тогда на лодку…. Ответ очевиден: потому что ждал какую-то "иную" любовь.

Мечта о Любви, Вера в Нее были для меня чем-то более серьезным, значительным, были ярче и реальнее, чем красивое, почти языческое, но пустое, по сути,  приключение московского маменькиного сынка на северной реке.


Через несколько лет после окончания института в Москву из   Казахстана приехал Рафик.  Мы встретились в центре города,  поговорили о том, о сем, посидели на скамье   в сквере неподалеку от памятника Достоевскому.

Мы щедро и открыто делились  тогда воспоминаниями, и я счел удобным, наконец-то, спросить его, почему он отказался от романтического приключения на ночной реке.

"Молоко мне нравилось больше!" — ответил Рафик и улыбнулся лукаво и добродушно, как умеет улыбаться лишь он один...
=======================================
=======================================