Спор с налоговой

Летом 2003 года после многих лет работы в Хабаровске,  я и моя семья перебрались в Сибирь, в город Нефтеюганск, тогда считавшийся столицей нефтяной компании "Юкос".   Перед переездом туда умерла моя теща, которая там жила, и когда жена поехала на похороны, состоялся её разговор с главным врачом Нефтеюганской городской больницы Людмилой Михайловной Петрухиной. Та, узнав, что мне не нравится нынешняя работа директора ООО "Дальхимстекло", и у меня огромный опыт по организации здравоохранения, предложила жене передать мне подумать о работе в городской больнице на недавно введенной приказом Минздрава России  должности директора.  Я подумал и согласился, и мы перебрались в Нефтеюганск.  В то время, да и сейчас примерно тоже самое, депрессивный Дальний Восток много проигрывал богатому Ханты-Мансийскому автономному округу-Югре. Со мной в Сибирь перебрались и все мои дети со своими семьями. Все же в ХМАО у них были намного большие возможности для работы  и карьерного роста.

Должность директора больницы, введенная в крупных больницах 1 и 2 категории вместо должности зама главного врача по АХЧ, предусматривает  в первую очередь организацию работы по хозяйственному обеспечению, проведению ремонтов, уборке территорий,  бесперебойной работе всех систем больницы – тепло и водоснабжения, электроснабжения, обеспечение кислородом, продуктами питания, мягким и твердым инвентарем.  С учетом моего предшествующего опыта работы мне было вменено в обязанности и обеспечение медикаментами и медицинским оборудованием.  Так что объем моих обязанностей был достаточно велик, и с учетом того, что здания больницы были расположены в разных районах города, сидеть на месте мне не приходилось.

Еще до устройства на работу в больницу я почувствовал, что снова попал в «социализм» из ставшего к этому времени «капиталистическим» Хабаровска. По крайней мере, в части оказания медицинской помощи это было точно. Никаких поборов с больных, ответственное выполнение своих должностных  обязанностей медицинским персоналом за тот должностной оклад, что им был положен.  Приехавшая по вызову скорая помощь к моему внуку, у которого поднялась очень высокая температура, внимательно осмотрела подростка, дала советы, и дождалась результата обтирания слабым раствором уксуса тела больного. Убедившись, что температура стала спадать, бригада уехала. Для меня это было удивительным, учитывая, как ведут себя бригады скорой помощи в Хабаровске - мельком взглянут на больного, сделают укол-два и спешат уехать. Но еще более удивительным было узнать, что на скорой помощи в Нефтеюганске работают не врачи, а фельдшера. И такое внимательное отношение к больному.  И это не было исключением.

Познакомившись в первые дни работы со всеми структурными подразделениями больницы, поговорив с заведующими отделениями, я понял, что попал в хороший коллектив, где подавляющее большинство врачей и средних медицинских работников имеют хорошую квалификацию, очень ответственно относятся к выполнению своих должностных обязанностей, уважают больных.  И моя задача была помочь им в решении вопросов хозяйственного обеспечения, проведении ремонтных работ и т.д.  Этим я и стал заниматься.  Нефтеюганская больница мне напомнила 11-ю больницу в городе Хабаровске, где я начинал работать после увольнения в запас после службы на флоте, и где десять лет был парторгом.  Такое же госпитально-поликлиническое учреждение, только здесь стационар крупнее. Количество врачей и средних медработников,  даже численность обслуживаемого населения примерно одинаковое. Так что мне все было знакомо в новой работе.

Учитывая, что из всех заместителей Петрухиной лишь у меня был сертификат специалиста по организации здравоохранения и высшая категория по этой специальности, через год я был назначен первым её заместителем, и в период отпуска главного врача исполнял её обязанности. Это позволило лучше познакомиться с работой лечебных и диагностических отделений.  И мое первое впечатление не обмануло меня.  Все заведующие отделениями и поликлиниками были высококвалифицированными специалистами.  Им под стать были и их подчиненные.  Об этом свидетельствовали и показатели работы больницы, хотя не все они зависели от медиков. Например, низкая общая смертность во многом было обусловлена средним возрастом горожан, который составлял в те годы 28 лет, намного меньше, чем в среднем по округу – 36 лет, и тем более по России – 43 года. Понятно, что чем старше население, тем выше смертность. Но вот низкая младенческая  смертность,  5-6 промиле, на уровне развитых стран Европы и Японии, целиком заслуга медиков, и в первую очередь неонатологов.  Поэтому и высокая рождаемость,  и низкая смертность у рожениц,  тоже объясняется особенностями возрастного состава нефтеюганцев.

При всей большой организаторской работе главного врача были видны и недочеты, связанные с отсутствием полноценной подготовки по организации здравоохранения. Не все курсы повышения квалификации дают необходимые знания курсантам. Мне повезло, я в свое время проходил учебу в Москве на базе центрального института повышения квалификации, и в рамках нашей учебы была полумесячная стажировка в Минздраве СССР.  Это позволило мне сразу увидеть, что Петрухина не считает важным такой раздел коллективного руководства, как проведение медицинских советов в больнице, а так же не делает административных обходов отделений стационара и поликлиник, что рекомендуется учебниками по организации здравоохранения. Я стал проводить свои обходы с участием руководителя профкома, главного инженера больницы, главной медсестры, начальников отдела снабжения и аптеки. Это позволило выявлять «узкие» места в работе отделений и своевременно их устранять.

Через 4 года моей работы в больнице Петрухина уволилась и уехала. На меня возложили исполнение обязанностей главного врача, пока городская администрация не проведет конкурс на замещение вакантной должности и не назначит нового главного врача. Именно в этот период и произошел случай, о котором я хочу поведать своим читателям.

Я уже больше 10 лет не работаю в здравоохранении, и о том, что творится в этом отрасли народного хозяйства, знаю лишь по СМИ и письмам моих коллег, с которыми продолжаю поддерживать отношения. В то время, когда я работал директором больницы, существовала система двухканального финансирования здравоохранения. Часть расходов больницы финансировалась из средств городского бюджета,  а часть - из фонда обязательного медицинского страхования.  Хотя правильнее было сказать, что финансирование было трехканальным -  к первым двум надо прибавить и финансовые потоки за счет оказания платных медицинских услуг.  В данном случае это медицинская помощь, оказываемая многочисленным мигрантам в нашем города, которые буквально монополизировали некоторые виды услуг - торговлю на рынках, частный извоз такси, ремонтно-строительные работы.  Так что доходы больницы от платных услуг были весьма большие.

Введение обязательного медицинского страхования в нашей стране породило массу вариантов претворения принятого закона в жизнь. По сути дела, в каждом регионе оно отличилось друг от друга.  Пока я работал в Хабаровске, за счет бюджета финансировались те виды оказания медицинской помощи, которые нельзя перевести на сдельную оплату труда, какая есть в ОМС. Например, работу травмпунктов или родильных отделений. Есть травмы или роды, персонал должен находиться на рабочем месте 24 часа в сутки, потому что и то, и другое, может случиться в любую минуту.  Или, например, работа инфекционных отделений.  Хорошо, если мало инфекционных больных, но если произойдет всплеск инфекций, а нет ни персонала, ни больничных коек в нужном количестве, что делать? Так и произошло в нашей стране, когда вспыхнула пандемия коронавируса, а инфекционных врачей посокращали в предыдущие годы, когда перевели финансирование здравоохранения только из средств ОМС.

Именно по такому принципу работало здравоохранение в Хабаровском крае, а затем во всех регионах Дальнего Востока, которые взяли программу ОМС в Хабаровском крае на вооружение.

Но совсем не так финансировалась больница в Нефтеюганске (про весь округ не буду говорить, не знаю, но скорее всего,  так же).  Богатый округ, в котором все муниципалитеты получали 100% финансирование.  Естественно, и бюджет Нефтеюганска учитывал все расходы муниципальных учреждений - школ, техникумов, библиотек, больницы. Но больница в соответствии с законом могла получать финансирование и из средств фонда обязательного медицинского страхования округа.  И это выполнялось, финансирование больница получала из городского фонда ОМС. Но чтобы получить эти деньги, надо было представить в фонд отчеты за пролеченных больных установленной формы каждый квартал.  А фонд, проверив, нет ли приписок или плохого качества сказания медицинской помощи,  только потом направлял деньги в больницу, которая и делила их в зависимости от объема выполненной медицинской помощи между  отделениями.

Те, кто хоть когда-то руководил бюджетными организациями, где был самостоятельный финансовый баланс, знают, что 31 декабря текущего года на счетах учреждения не должно быть денег, т.е. надо свести доходы и расходы копеечка к копеечке.  Почему городской фонд ОМС задержал нам платеж, не могу сказать, не помню. Но зато знаю, что он пришел  в больницу 31 декабря в сумме 80 миллионов рублей. И потратить такие огромные деньги за 31 декабря было невозможно. Мы успели часть денег израсходовать, заплатив по каким-то счетам, но примерно 75 миллионов перешло на следующий год. И эти деньги по решению городской налоговой службы были изъяты в бюджет.

Когда мне, как и.о. главного врача, доложили об этом, я возмутился и решил оспорить неправомерное решение налоговой инспекции.  Началась переписка с налоговой и её начальником Наумовой. Все наши аргументы, почему у нас на остатках оказались такие деньги, и что это не наша вина, отметались напрочь.  К тому же с налоговой в Нефтеюганске не привыкли спорить, брали под козырек и исполняли.  Но за мной стоял двухтысячный коллектив, который рассчитывал на прибавку к зарплате, а тут такой облом.  У меня был опыт споров не только с налоговой, и с прокуратурой по прежнему месту работы в департаменте здравоохранения Хабаровского края,  так что я решил продолжать бой.

Подали ходатайство в арбитражный суд ХМАО. Нам назначили дату рассмотрения, и мы поехали туда вместе с главным бухшалтером.  Я собирался доказывать медицинские аспекты таких действий городской налоговой, а главбух могла уточнять цифры бюджета и статьи налогового кодекса, в которых я не разбирался. А Наумова послала в арбитраж рядового сотрудника, считая, что этого достаточно. И проиграла.

Помню, когда дама из налоговой увидела меня у кабинета, где проходило рассмотрение нашего дела, настроение у неё испортилось. Она знала, кто я такой. В Нефтеюганске было 4 местных телевизионных канала, которые вещали по вечерам, а в выходные весь день. А сюжетов для всех каналов в 100-тысячном городе не хватало, поэтому там часто показывали больницу и мне приходилось частенько отвечать на какие-то вопросы или что-то  рассказывать.

Судья арбитражного суда ХМАО, выслушав мои аргументы и блекотание сотрудницы налоговой инспекции, принял нашу сторону, и 75 миллионов рубликов вернулись в бюджет больницы. Но не сразу. Наумова опротестовала решение в арбитражном суде Тюменской области (ХМАО является наряду с Ямало-Ненецким автономным округом частью Тюменской области), но туда нам не пришлось ехать,  в Тюмени приняли нашу сторону.

По иронии судьбы, когда я перебирался в Тюмень на ПМЖ и дожидался, когда достроят дом, в котором мы купили квартиру, наша семья полгода жила на съемной. И эту квартиру нам сдавала начальница налоговой инспекции Нефтеюганска Наумова.  Но лично с ней мы не встречались,  там была какая-то родственница.

А вообще я давно знаю, что права народная мудрость, что  "под лежачий камень вода не течет". Если ты твердо уверен в своей правоте и у тебя есть аргументы и право их высказать, можешь смело это делать.  Далеко не все судьи продажные или вышестоящие начальники тупые, и  решатся пойти против обоснованных требований гражданина. В моей жизни такое встречалось и не раз.  И приведенный выше пример из этой категории.