Приют для...

          
  — Ну, здравствуйте, соседушки дорогие! – Марина машинально прикрыла собой сына, – а ты не бойся меня, я ж в отличие от твоего пацаненка не одержимая!
        — Оставьте вы уже это мракобесие!  – женщина еле сдержала слёзы обиды, везде одно и то же! – Аутизм это не одержимость! Это всего лишь особенность!
          — Ага, особенность! – охотно согласилась Апполинария Максимовна. – Только до вашего переезда у нас в доме тихо было! А теперь что? Правильно бедлам какой-то! – лицо пожилой женщины на глазах растеряло свою интеллигентность, превратившись в маску злобного орка.
       — Извините, я не имею права вмешиваться в вашу жизнь, но я действительно могу помочь. – Молча сидевшая на скамейке девушка, одетая в славянском этно-стиле, приветливо улыбнулась.
        — Я их в обиду не дам! – Коля сжал кулаки.
       — А я и не собираюсь никого обижать. –Девушка задорно подмигнула восьмилетнему мальчику. – Я ведь тоже ребёнок с особенностями.
         — Так ты настоящая ведьма? – выдохнул он восхищённо. – Только я всё равно не дам их выгнать.
        — Кольчик, ты опять за своё? – Мать больно сжала его плечо.
         — Мне можно доверить любую тайну.  Я не только экстрасенс или колдунья, как вам проще; в первую очередь я дипломированный врач психиатр – как вы понимаете профессию я выбрала не случайно. Мою «магию» принимает даже мой дядя – учёный-физик.
       — Но как вы сможете помочь? – Марина кивнула в сторону скамейки, на которой уже собралась большая часть старушек дома. – Разве им что-то объяснишь? Они уже назначили нас виновниками всех своих бед. Им плевать, что у меня муж погиб всего четыре месяца назад, что ребёнок болен, что у меня скоро просто не останется сил на борьбу со всем миром! – предательские слёзы сдавили горло и обожгли глаза.
         — Всё будет хорошо, вот увидите! Я вашего нынешнего состояния достигла годам к тринадцати, я сирота: меня брали в семью, раз пять, наверное; но узнав о моих способностях ( я ведь не умела их контролировать), отправляли обратно в детский дом! А мама Аня с папой Сашей не побоялись, едва ли не силой притащили к себе на выходные, потом на следующие и так пока я не привыкла… У них все дети особенные, те от которых все отказались.  Они научили меня самому главному: каждый заслуживает любви! И хромой, и кривой, и умственно отсталый, и гениальный, и ведьма, и аутист, и даже чёрствый сосед.
      — Но ведь они этого не поняли, вы уйдёте, а нас ждут очередные козни  «подъездных баб», как называет их мой сын.
     —  А может и не ждут. Как вы смотрите на обмен вашей квартиры, на двухкомнатную по соседству с моими приёмными родителями? Думаю дядя Егор будет счастлив переехать из нашего вертепа в тихую гавань.
       — Сколько сейчас у них детей?
       — Двенадцать живёт с ними, старшему семнадцать; остальные уже выросли и разъехались кто куда. Всего нас двадцать два, родных пятеро, самой маленькой три, а приемному восемь месяцев. Вся эта орава создаёт такой переполох, что ни одному домовому не справиться!
        — У нас их четыре, – мальчик улыбнулся, – хозяева уехали, не взяв их с собой.

      А через две недели мама с сыном въехали в новое жилище. Соседи радушно встретили их в общем дворе и, к несказанному удивлению Марины, предложили свою помощь в разгрузке вещей и обустройстве.
     — Спасибо. Простите мы не привыкли. – женщина не знала как реагировать.
      — Привыкайте! – Егор Викторович весело подмигнул ребятне. – Эти архаровцы не дадут вам скучать, а с сынишкой вашим точно подружатся!
       — А у тебя правда целых четыре домовых?
       — Да!
       — Пааап, а давай в маленьком амбаре для них приют сделаем! Если, конечно, Колян не против?
      — Я только за! – парнишка робко улыбнулся. – Ведь для всех приюты есть и для собак, и для кошек, и для детей, и даже для бомжей «ночлежки», а для домовых, банников и кикимор нету, а ведь им сложнее всего – они даже из сгоревшего дома не могут уйти, если их хозяева не позовут с собой.
       — Значит у нас будет первый такой приют! – Александр потрепал нового соседа по плечу. – завтра же все дружно и займёмся.
        — А я уже сегодня вечером напишу объявления для них, чтобы знали, что им тут рады, – тихо сказала девочка лет семи с огромными синими глазами, – они ведь умеют по-русски читать?
         — Конечно! А развешаем возле заброшенных домов! – Коля счастливо засмеялся,– там даже адрес не надо указывать! Напиши, что мы их ждём и рады всем, и наши имена, они сами найдут дорогу.

       Дети сорвались с места и побежали к приземистому бревенчатому строению в дальнем конце двора.
          — Спасибо. – немолодая, но ещё красивая женщина улыбнулась Марине, – я Анна. Теперь по вечерам детвора будет заниматься этим приютом, а у меня будет пара часов затишья.
      — Это вам спасибо. Коля впервые после смерти отца смеётся. А мне не страшно выпустить его из виду.

          Жизнь потекла своим чередом. За неделю в старом амбаре выросла небольшая русская печь, рядом с ней повисли у потолка просторные полати, встал в центре тесаный деревянный стол, с такими же лавками, в углу примостился самодельный посудный шкаф, постепенно заполнившийся домашней утварью: появившимися невесть откуда глиняными чашками, выструганными мальчишками деревянными ложками, кое-что пожертвовали Анна с Мариной; за печкой спрятался кованный сундук, заполненный различной одёжкой, сшитой девчонками.

         К удивлению женщин ребятам не только не наскучила их забава с необычным приютом, но и сблизила их, затянув в свою пучину ещё и Егора с Александром в придачу.

         Наступил ноябрь. Ударили первые морозы, а ночью пошёл густой пушистый снег. Марина проснулась в полпятого утра, на душе удивительно легко и спокойно. Ей вдруг захотелось выйти во двор и танцевать под этим снегом. Быстро одевшись, женщина вышла из дома, захватив для конспирации метлу и лопату; закружилась в стремительном вальсе, под аккомпанемент своего сердца! Неожиданно от щели в заборе ( ну чтоб постояльцы могли и ночью приходить) к двери амбара метнулась маленькая, чуть больше кошки тень!
 « Показалось!» – решила Марина, но всё же подошла ближе, посветила смартфоном: на свежем снегу чётко отпечатались следы маленьких босых ножек, а на заборе повис клочок замёрзшей тины. Женщина приложила ладонь к следу, такой крохотный, наверное, кикимора с ближайшего пруда пришла погреться. Она встала и встретилась глазами с соседкой, обе смущённо опустили глаза.
      
        А вечером весёлое чаепитие в приюте было прервано неожиданным вторжением.
        — Мама? – Коля растерянно посмотрел на стоявшую с растерянным видом у порога Марину.
       — Я… утром вышла снег почистить и увидела это! – она протянула сыну телефон, где было открыто фото цепочки маленьких следов на снегу. – Холодно же с босыми ногами. Поэтому вот, – женщина открыла пакет, – для вашей кикиморы…
       — Меня вообще-то Листвяной зовут! – словно из ниоткуда появилась маленькая не выше полуметра девчушка с зеленоватой кожей, задорным вздернутым носиком и большими цвета лесного озера глазищами, – и не кикимора я вовсе, а прибожек. Ай, да что с вас необразованных возьмёшь! – она осторожно развернула аккуратно сложенную кожаную куртку усыпанную крохотными заклёпками и в том же рокерском стиле высокие сапожки, – Ух, ты! Они ещё и на меху!
       — А мне кажется, что это тоже подойдёт! – взволнованно выдохнула Анна, протягивая вязанный комплект из тёплых чулок, туники, рукавичек, шарфика и беретика всех оттенков синего и зелёного.
       — Спасибо! – взвизгнула Листвяна, обняла за ноги обеих женщин и скрылась за печкой, вернулась меньше чем через минуту, счастливо улыбаясь. – Я такая красивая стала! Я теперь всегда с вами жить буду! Можно, мамы?
      — Можно! – хором выдохнули женщины, присели к столу и продолжили, – если кому-то ещё нужна одежда, вы только скажите, главное размеры записать не забудьте.