14 02. Засада за мечетью

        После гибели Олега Владимировича Верхоламова командование полка приняло решение изменить в нашу пользу оперативно-тактическую обстановку в квадрате 0240(3). Для этого был разработан план мероприятий, направленный на то, чтобы душманы больше не стреляли по БТРам на водопаде.
 
       Водопад – так называется место, где река или ручей низвергается с крутого или даже отвесного уступа. Такое определение даёт Большая Советская Энциклопедия.
       С Большой Советской Энциклопедией ни один здравомыслящий человек спорить не станет. В Рухе здравомыслящих людей было много, целый полк, поэтому, название «водопад» в Рухе обозначало именно водопад.  Он был небольшой, но умудрился промыть миниатюрное ущелье, в котором дорога делала крутую петлю. Вся техника на этом отрезке пути должна была снизить скорость, проехать по петле, подставить наблюдателю сначала один свой борт, затем развернуться, подставить наблюдателю второй борт. А после этого на небольшой скорости надо было выезжать из мини-ущелья на нормальную дорогу. Из-за тактических выгод этого места душманы повадились делать засады именно там. Техника ехала медленно, подставляла засаде свои борта. Душманам было удобно стрелять из гранатомёта, можно было успеть сделать несколько выстрелов, пока цель на низкой скорости маневрировала на «петле».
        Чтобы отвадить духов от этой пагубной привычки, командование поручило Седьмой Роте зарядить в магазины целительные пилюли, пойти в сторону водопада, прописать те пилюли душманам. Из засады. То есть нашей роте поручили устроить засаду против засады. Всё было понятно, как три рубля. Если бы у меня спросили, то я сказал бы: - «Хороший план, я уважаю». Потому что за ПапуОлега очень хотелось спросить с местных душманов. Ясно было, что «поработала» группировка из местных чуваков. Обычно у Масуда самым маленьким подразделеньем выступала боевая группа в двадцать штыков. Если бы на БТР ПапыОлега напало из заранее подготовленной засады двадцать душманов, то они сожгли бы этот БТР на месте, разорвали бы его на мелкие загогулинки. А на самом деле БТР из засады ушел своим ходом. При таком раскладе можно предположить, что нападающих было как минимум двое: один с гранатомётом, второй с автоматом. Как максимум их могло быть от четырёх, до шести бойцов. Гранатомёт был один на всю группу – это факт. Причем гранатомётчик был достаточно криворукий: двумя противотанковыми гранатами умудрился не уничтожить легкобронированную цель при стрельбе с закрытой позиции практически в упор. Очень было похоже на «выходки» местных бачей, а не на действия регулярных формирований «непримиримых» Ахмад Шаха Масуда.
      Для того, чтобы «пошшупать за мягкие бикимбарды» криворукого гранатомётчика, наше командование выбрало место для засады в кишлаке за мечетью. Мы должны были расположиться прямо за забором или за стеной культового сооружения, нет. Само сооружение было разрушено то ли авиационным ударом, то ли ещё какой причиной, а в соседних постройках располагались царандойцы. Поэтому нам не было смысла располагаться за самой мечетью. Мы должны были пройти дальше, за мечеть.
 
       В 1984-ом году старая разрушенная мечеть находилась очень близко к водопаду. После окончания боевых действий её восстанавливать не стали, построили новую, на новом месте. Это место выбрали не знаю по какому принципу, но оказалось оно настолько близко к расположению нашего батальона, что в засаду нам можно было бы не ходить, а кидаться гранатами прямо через забор из кроватей. На снимке я отметил где был расположен ППД нашего батальона, где построили современную новую и где была старая мечеть. Именно туда, к месту расположения старой мечети, направили в засаду нашу роту.
 
В самую первую засаду в моей воинской биографии я ходил в марте 1984-го. Командир нашего полка Суман Пётр Романович лич-чно провёл занятия с нашим батальоном, рассказал нам, молодым, красивым и зелёным, что проведение засадных действий – это большое воинское искусство. Он объяснял, что даже в кромешной тьме воин должен уметь распознать противника по шагам, по дыханию, даже по хрусту суставов. Угу. Именно так мы всё и сделали, как учил Пётр Романович. На первом же выходе в горы мы забрались на хребет. Нас направили в засаду на ночной перехват каравана с оружием. Сапёры полезли с хребта вниз минировать предполагаемый маршрут движения каравана. Вроде бы, систему «Охота» должны были установить под нашими позициями. Не знаю, что они там накуролесили, но через двадцать минут после их ухода что-то так шандарахнуло внизу среди скал, что я чуть заикой не сделался. А потом всё в округе засвистело и завыло, как говорится, как дитя. Мне показалось что вокруг моей позиции полчаса скакали на конях какие-то гуроны вместе с ирокезами и свистели жутким посвистом, засунув грязные волосатые пальцы в рот по локоть. Понятное дело, что у страха глаза велики, что никаких не полчаса и никакие не индейцы свистели в скалах. Выпрыгивающая мина ОЗМ-72 по какой-то причине жахнула раньше времени, раскидала со свистом свои 2400 стальных шариков среди скал, сделала небольшое свето-звуко представление и оставила нас дожидаться утра на красивом горном ландшафте. Мы теперь могли хоть до рассвета вслушиваться в хруст суставов противника, как учил нас Пётр Романович. Но только навряд ли нашелся бы придурок, которому захотелось бы прогуляться в нашу сторону. Как говорят в Одессе – здесь вам не баня, нема ни голых, ни дурных.
После такого замечательного весеннего опыта проведения засады на караван с оружием, наша рота осенью пошагала в засаду за мечетью. «Они топали молча в ночной тишине…» - вспомнились мне слова старинной песни. Эти слова навязчиво крутились в моей голове всю дорогу пока мы шагали от расположения роты. А ещё периодически всплывала мысль: - «Может в этот раз удачней выступим»?
Как оно получилось на этот раз, коротко и понятно пересказал сержант Саня Тимофеев:
 - В засаду роту повёл Замполит. Заседать должны были между Рухинской мечетью и водопадом.
       Пришли по темноте. Часть роты разместили выше тропы, часть ниже тропы. Потом только уже поняли, что сделали полную херню. Если бы в темноте рота начала стрелять, то поубивали бы друг друга.
       Те, кто сидели выше тропы, они сидели практически под стенами дувала. Там начинался кишлак.
         Темнотища была такая, что не видно нихрена. Мы просидели всю ночь. Душманов я ночью не видел и не слышал. А утром, когда рассвело, мы с Фоминым зашли в дом, под стенами которого сидели в засаде. Дом был пустой, а в нём, в одной из комнат, стояла зажженная свеча. Получается, что духи сидели в доме, а мы под домом. Ночью духи вышли и спокойно, не замечая засады, проследовали к дороге, установили взрывное устройство. А днём, после нашей засады, на этом устройстве подорвался БТР.
       Кондрашин тогда рассказывал, что ночью он видел духов. Сказал, что душманы прошли по тропе прямо рядом с ним. Один душман остановился. В руке он держал автомат за рукоятку стволом вниз. Этот ствол практически упёрся Кондрашину в лобешник. Кандер подумал тогда, что если он в этого духа выстрелит, то наши, которые сидят выше тропы, откроют огонь и убьют в темноте всех, кто шевелится, включая самого Кондрашина. Поэтому он не выстрелил, дух прошел дальше, на выход из ущелья, к дороге. Всего их прошло семь штук.
 
       Замполит ещё тогда говорил пацанам, когда утром выходили из засады: - «Только не говорите никому, что духи прошли мимо засады, а мы их умудрились пропустить».
       А потом как передали, что БТР подорвался, то уже стало совсем не смешно».

 
       Если бы БТР не подорвался, то к словам Кандера можно было бы отнестись скептически. Тот ещё «рупор перестройки». То он про гранату насочинял, как будто в Володю Драндрова «эфкой» швырялся, то ерунду какую-то говорил, будто «бачей» грабил и в расход пускал за 50 «афошек». Где он умудрился так «нарасходовать», если прибыл в наш полк из Ферганы, из учебки, вместе с Виталиком Теценко. Виталя видел Кандера в Фергане, лично с ним за руку здоровался. Не мог Кандер грабить бачей нигде, кроме как в своих личных сочинениях. Как говорится, Соловей-Златоуст какой-то, а не младший сержант Кондрашин. Можно было бы пропустить мимо ушей его рассказ про душманов, которые ночью проследовали мимо него, однако, утром БТР подорвался. Подрыв - это дело серьёзное. Получается, что духи всё-таки вышли на дорогу и установили мину. Не могла же она там стоять несколько дней. А может быть и могла. Сейчас уже навряд ли кто-то сумеет предоставить доскональную правду. Поэтому будем считать правдой только те факты, которые видели своими глазами мои сослуживцы и я. А видели мы стремительно развивающиеся события: душманы из засады напали на одиноко передвигающийся БТР, убили двух офицеров. Верхоламова Олега Владимировича и Фоменко Владимира Владимировича
 
       После этого нападения командование полка отправило нашу роту в засаду за душманскими головами. Наша рота душманов не поймала. Видимо, пропустила.