Битва за Царьград. Трое из Леса возвращаются
Автор рисунка - художник Сергей Суворов.
"В предыдущем романе проекта «Трое из Леса возвращаются» — «Вещий Олег» — мы расстались с нашими героями на поле битвы, в которой русы, союзные им болгары да печенеги разгромили мадьярскую орду Альмоша и Арпада. Теперь взоры победителей устремлены на юг, ибо настала пора «отмстить неразумным хазарам» и ушлым ромеям. Без этого никак не обустроить Светлую Русь. Но Тайные, как и прежде, плетут интриги, и нет предела их коварству…"
Вниманию читателей ознакомительный фрагмент нашего совместного романа — с Юрием Александровичем Никитиным.
— Вот это по-нашему, — пробасил Мрак. — И колдуна примучил, и красну девицу завоевал. Совет вам да любовь. Теперь хорошо бы по обычаю и пир на весь мир, а то я голоден, как зверь.
Златовласка хихикнула. Княжна хотела было прижаться щекой к широкой Олеговой груди, но тот предупредил её порыв.
Липкая и багровая от вражьей крови броня — дурная подушка. И так всю мальчишескую одёжу замарала. Но это даже к лучшему. Пора и девичье обличие вернуть.
— Поможем-ка дяде. Ему досталось, — шепнул он, легонько подталкивая девушку в нужном направлении.
Княжна зарделась и кивнула, о Вышевладе она совсем забыла.
— Тризны будут нынче богатыми, — горько вымолвил Олег.
Мрак на это промолчал. Шагнул к распростёртому вельможе, приподнял, как пёрышко, навалившийся поверх кол. Отбросил в сторону.
Олег принял на руки мёртвое тело толмача. Златовласка изо всех сил потянула на себя спасённого Чиром родича. Но в богатом доспехе дядя казался вдвое тяжелее.
Мрак отстранил её:
— Дай-ка я!
Подхватил Вышевлада под плечо, тот захрипел, мотнул головой, словно сбрасывая наваждение, открыл глаза.
— Я сам… Где Златовласка!
— Да что с ней станется, — молвил Мрак, охотно оставляя его на попечение девушки.
Пока Вышевлад обнимался с племянницей, Олег вернулся за посохом. На грудь павшему ступать не захотел, выдернул так.
— Ну вот, и никаких переговоров, — заключил он, склонившись над трупом Альмоша.
— Не люблю лишних бесед. И дешёвых трюков тоже!
— Занятная у тебя клюка, Вещий, — похвалил оборотень. — Осина?
— Не. И даже не омела, — отозвался Олег. — Да что дерево! Посох дарёный. Но я его немного улучшил, приспособил под обстоятельства. Ты на камушек глянь. Узнаёшь? Пришлось тряхнуть стариной, то бишь поскрести по сусекам.
— Сусеки не в могильниках ненароком? Ты очи-то свои бесстыжие не прячь! А говорил, что магией больше не балуешься! — ухмыльнулся Мрак и с наслаждением поскрёб бороду.
— Не в курганах. Бережливого Род бережёт.
— Теперь уж не он, а наш дударь, — ласково поправил Мрак.
— Не дударь, а сам небесный кузнец Сварог, — возразил Олег и продолжил. — Вот, оставил на крайний случай c тех самых веков и эпох. Авось, решил, когда-нибудь и пригодится. А поглядеть, скорлупа и есть, может, от того яйца, что Утка снесла, может, черепашья… Но как тогда наш ясный сокол из того яйца народился?
— Не, чтобы Черепаха хрустальные яйца с полнеба!? Быть того не может! Слоны бы подавили, — обосновал Мрак, почесав за ухом, и в порядке размышления продолжал: — Курица — золотое, это да, пожалуйста. Но я-то думал, ты один осколок прихватил. А надо же! Где один, там и второй… Вот и дождалась каменюка своего часа.
— Сам удивляюсь, сколько всего, как белка припасы на голодную зиму, прятал… Где и чего почти уж позабыл. А эта не, словно сама в ладонь легла!
— Ты её и дальше, каменюку, береги, запасливый наш, — присоветовал Мрак и указал на Альмоша. — Небось, это не последний из Тайных.
— Разберёмся как-нибудь, — подтвердил Олег и снова глянул на ещё недавно упоённого всесилием мадьярского жреца, ныне лежавшего у ног. Прежде смуглое лицо тронула хладная синева, глаза в глубоких орбитах выпучены. — Но хорошо, что напомнил. Олма, конечно, вражина, а похоронить не мешало бы.
Мрак подумал, что сам возиться бы не стал, вороны — тоже птицы, им поклевать охота. А Олег — князь или кто? Хоть и варвар, но и князь.
— Пусть его пленные,.. как у них заведено… Ну, по мадьярскому обычаю.
— И то правда, — согласился Олег, отирая наконечник волховского оружия пучком прелой травы. — Но моим полон ни к чему, а вот болгары, помнится, или глаз лишат, или носы поотрезают.
— Христиане, что с них взять! — усмехнулся Мрак и философски заметил. — Главное, чтоб не пальцы.
За этим разговором друзей и застал приблизившийся Симеон. В рассечённых тут и там окровавленных доспехах омытым вражьей рудою ликом он уже не походил на того «тцарственного» правителя, который принимал невров в Дрестре. Но всякий видел, по земле ступает победитель. За болгарским князем, путаясь в рясе, семенил брат Григорий, готовый в любой миг запечатлеть для грядущих поколений мудрое слово владыки. Третьим, чуть поодаль, был молодой Сурсувул, впрочем, не чище своего господина.
— Хочу узреть Тайного целиком, пока ему не отсекли голову, — пояснил Симеон.
— Чего на него глядеть, труп он и в Магрибе труп, — отозвался Мрак.
Олег встревожено осмотрелся и облегчённо выдохнул. Нет, Златовласка далеко. Княжна хлопотала вокруг Вышевлада. Тот уклонялся от забот, но как-то не слишком настойчиво, а лишь для виду.
— Узнаю Крумову кровь, — похвалил Олег. — Тот, помнится, базилевсу Никифору тоже черепушку златом отделал. Но от чаши и сам принял смерть. Оно тебе надо, владыка? Да и тело по обычаю принадлежит мне, коли я из него выбил дух.
— И не по-христиански как-то, — проронил Григорий и тут же умолк.
— Уговорили, — нервно ответил Симеон. — Твоё тело? Его тебе и погребать…
— Да будет так, — согласился Олег.
— А пленных, коли есть, не щадить. Ни к чему нам лишняя обуза. Георгий!
«Дух выбил»? Еще древние эллины не зря сказали, что в здоровом теле — здоровый дух. Не душа. Души они, как Олегу помнилось, и не знали еще, лишь призрачные тени Аидова тцарства А именно «дух». Потому у них, греков, все философы и мудрецы усердно соблюдали дня режим, а сам Пифагор, вроде бы, был увенчан на Олимпиаде, про Платона и вспоминать смешно.
Этот — он поглядел на Олму — едва бы устоял и против спартанского мальчишки, кабы магией не махался!
Князь подозвал младшего Сурсувула. Тот приблизился с поклоном.
— Око за око! Настал час возмездия! Преследуйте неприятеля и разите его, едва настигнув. Разорите и сожгите унгорские становища! Перебейте всех до единого: стариков, женщин и детей! Пока Арпад не опомнился и не собрал новую орду.
Георгий Сурсувул снова поклонился и вскоре исчез из виду.
Но вот к разрушенному тыну вырыснули Рудый да Асмунд. Спешились. Вечный насмешник против обыкновения был угрюм и ликом чёрен, дорогие доспехи посечены не меньше чем у Симеона, по самый подлатник, а второго кривого меча за спиною нет. Асмунд бледный, в порванной, пробитой, истерзанной унгорским железом броне едва ли веселее приятеля.
— Великий князь! И ты, государь! — прохрипел Асмунд, приложив судорожно сжатый кулак к необъятной груди. — Бегут супостаты. Но и наших полегло немало. Старый Торвард ушёл к своим богам. С ним и почти все полочане.
— Храбрый был воитель, да примут его с почестями Там, а мы воздадим их здесь, — тихо, но твёрдо вымолвил Олег.
— Скорблю о вашей утрате… — отозвался Симеон. — Но враг ещё силён, и он не повержен. Много раз проклятые унгры считались разбитыми, и неоднократно возвращались в самый нежданный миг. Будем наготове.
— Арпад исчез, — подтвердил его опасения Рудый и почесал затылок. — Ума не приложу, как удалось. Скрылся в шатре. А когда туда нагрянули, словно бы и не было его. Одна лишь ратная одёжа валялась. Хитрый гад, увёртливый.
Мрак почесал затылок, глянул на Олега. Коли Вещий, так давай, поясни!
— Зерцала в шатре не углядели? — спросил тот.
— Было, было такое, — согласился Асмунд с догадкой великого князя. — Аж серебрилось и сверкало. Ну, Рудый его и того, чтоб глаз не застилало… Продырявил одним словом.
— Чуть без руки не остался, — посетовал Рудый. — А меч вдребезги.
— Теперь назад ему так просто не вернуться, — подтвердил Олег. — Но где он объявится снова? Опасаюсь, что в самом Любече.
— Сквозь зерцало ужом пролез? — догадался Мрак, а Олег молча прикрыл веки.
— На том не прощаюсь и жду всех на совет, — вклинился Симеон, которому разговоры русов показались без надобности. — И многое ещё обсуждению подлежит сообща. Хорошее начало это уже полдела, но все дела надо доводить до логического конца.
Олег и Мрак кивнули, прочие — поклонились. Григорий снова засеменил вслед.
Широким шагом болгарский владыка направился к скакуну и взмыл в седло. Монах взялся за стремя и побежал рядом. За Симеоном устремились и его телохранители.
Олег обернулся к воеводам:
— Верю, устали безмерно. Но пусть вои соберут тела павших. И да не тронет их вороньё. Волхвов звать ко мне. Обряду великому поминальному быть.
Едва Асмунд, прихрамывая, и Рудый, удалились, он обратился к Мраку.
— Голоден, говоришь, как волк?
— Вспомнил, наконец, — просиял тот.
— А кабанчика бы сейчас печёного…
— Ты издеваешься, Олег? Я бы и от тощего глухаря под глиной не отказался!
— Эх, молвил мне однажды старый Боромир: «Не колдуй понапрасну!», но чего ради друга не сделаешь!
— А как же аскеза? — обеспокоился Мрак.
— Ты с дуба рухнул! Я князь или не князь? Да и сама княжна моя тож еле на ногах стоит, гляди, какая худышка.
Оборотень проследил за его взглядом.
Златовласка точно почуяла, что великий князь заговорил о ней, хотя и не могла слышать, что именно. Устремила к ним внимательный взор, а когда Олег поманил, оставила Вышевлада и помчалась к могучим, как утёсы, неврам. И вельможа тронулся следом, впрочем, не поспевая за шустрой племянницей.
— Ты её береги, — шепнул Мрак, голос его дрогнул, словно бы старая боль защемила сердце. И, желая оставаться грубым и неотёсанным варваром, добавил: — Вот родит тебе пару сыновей, расплывётся, тогда и будет за что ухватить. А пока и точно, одна кожа да кости...
Олег ощутил эту дрожь, а пытать не стал, да и Златовласка, подпрыгнув, повисла на шее, ничуть не заботясь о чистоте мальчишеского платья.
— Олег! Любый мой! Мы победили?
— Это лишь начало… их конца, — вымолвил Олег, отвечая на поцелуй: — Зато недолгое хмурое утро может стать началом длинного светлого дня.
Мрак тяжело засопел и наступил другу на ногу, чтоб кончал обниматься, а исполнил своё вещее предназначение. Ведь, казалось бы, только пальцами щёлкнуть!
Олег покосился на тело Альмоша, дескать, место неподходящее.
Тут подоспел и Вышевлад, неодобрительно закашляв.
Олег поставил девушку на землю и холодно глянул на блюстителя Покона. Тот поклонился, но не слишком низко.
Златовласка вцепилась в широкую и горячую Олегову ладонь и недоумевающе посмотрела на дядю.
— Великий князь, — начал Вышевлад, — переговорить бы с глазу на глаз. И пусть твой друг не держит на меня зла, и не обидится племянница, эти слова я должен поведать наедине.
— Добро, — кивнул Мрак, и принимая из Олеговой длани девичью руку, предложил Златовласке откуда-то свысока. — Пойдём, поищем чего-нибудь съестного. И пичуга в пальцах да на голодный желудок лучше, чем десять на крыше.
Та задрала голову. Черноволосый загорелый гигант вовсе не похож на злобного лесуна или гневного асилка.
— Уж поверь, Премудрая, в этом Мраку нет равных, — успокоил Олег. — Он голоден, как зверь, а ты ешь, как птичка… Споётесь.
Вышевлад неодобрительно вздохнул, но после всего пережитого «блющения» и «блюстительности» в нём поубавилось.
— Мы вас нагоним, — сообщил он в ответ на немой вопрос племянницы.
Убедившись, что могучий варвар и девушка отошли достаточно далеко, Вышевлад обратился к Олегу:
— Великий князь…
Но тот оборвал церемонии:
— К делу!
— Ты победил. И не зря прозвали тебя Вещим, — согласился Вышевлад. — Но я люблю Златовласку как родную дочь. И не хочу, чтобы она снова послужила приманкой и пережила такой ужас. Мы возвращаемся в Любеч.
— Ничего глупее и придумать невозможно, — усмехнулся Олег. — В самый рассадник заговоров и интриг, в город, полный вражьими лазутчиками! И туда ты хочешь вернуть горячо любимую девочку? А как же Дир? Как же Арпад? А Гу… Впрочем, последнее не столь важно.
— Пока девочку. Зато к её отцу! — возразил вельможа. — А ты засылай сватов по нашему обычаю и спасай её тоже по Покону. И не обессудь, ведь если она и дальше останется при тебе — как людям в глаза смотреть! Это же срам и позор.
— Вот как ты заговорил, Вышевлад, стоило только примучить Олму! Не сам ли решил попользоваться мною, то бросая девушку в чужие объятия, то увозя её прочь? Чем ты лучше?
— Княжна с коня, так и скакать веселее, — велемудро ответил Вышевлад.
— С какого, с белого коня? — насмешливо переспросил Олег. — Не твои ли слова, как покойная жена Ярополка предрекла дочери, что явится северянин, будет княжить в Киеве, развеет унгров, а Златовласку возьмёт в жёны… Помнишь, там, в Любече?
— А ты мне, князь, что ответил? Дескать, стар для такой младой. Мол, она Премудрая, а ты — Вещий, и не будет у вас счастья, пока не поглупеешь, поскольку сами боги не терпят равенства жены и мужа, — ехидствовал Вышевлад.
— Принято считать, что если древнего спросить о старом времени, он расчувствуется и начнёт долго и с удовольствием вспоминать. Заодно проникнется к тому, кто спрашивает такое. Но никто не слишком стар, чтобы учиться… Да, в супружестве люди часто становятся похожими. Ты предлагаешь сразу идти на Любеч? Так я могу нагрянуть нежданно-негаданно. За богатой невестой всегда жди много гостей. Вы возвращаетесь? Идём вместе, так и дорога вдвое короче.
Вельможа побледнел, прочитав по хищным зелёным Олеговым глазам, что тот не шутит.
— Мы в твоей власти. Но как же Империя? А хазарам отмщать?
— С Царьградом можно и повременить… — задумчиво, но вполне отчётливо пробормотал Олег.
Вышевлад стал белее первого снега.
— …Жаль, что с хазарами никак нельзя!
— Ты отпускаешь нас?
Олег замешкался с ответом, и тем явно мучил собеседника. Но молчание его не было долгим:
— Есть обычаи, которые даже князю не след преступать. Вас сопроводят до самого Любеча. Я же сяду покамест в Киеве, как бы там Сигурд да Свенельд без меня не передрались… А поспешать стану медленно.
— Что же Златовласка?
— Она, сам сказал, Премудрая?
Вышевлад кивнул.
— Значит, поймёт и простит, — рассудил Олег. — Пришлёшь гонца, если что не так. Лучше, если не одного и разными тропами. И пусть друг о друге не подозревают.
— Да помогут тебе боги, великий князь, — обрадовался вельможа.
Олег хотел было ответить, что и без них управится, но, припомнив о дарах Велеса и удали Перуна, усмехнулся и проговорил:
— У богов забот много. Мир огромен. Даже словами не сказать, насколько. Всюду богам не поспеть. Будем надеяться сами на себя. Или мы не творения Рода? Хотя и Велес, как я ведаю, в стороне не остался…
И Олег живо представил себе то первосущество из свёклы, над которым и один, и другой дули и плевали, пока не выросло то, что выросло.
Многие и по сей день овощи, лишь пара лап и ног вместо корней, а морда всё одно красная.
— Ты прав, надо ли досаждать богам по делам пустяшным! — вдруг согласился Вышевлад, огладив седую бороду, в этот раз всклокоченную и окровавленную, точно загрыз какого мадьяра.
— Ну, так здрав будь, боярин! И до скорой встречи! Племянницу стереги.
Вельможа поклонился, попятился. Олег кивнул, что не держит боле. И лишь тогда Вышевлад позволил себе удалиться.
Свидетельство о публикации №222042200002