Битва за Царьград. Трое из Леса возвращаются

Никитин Ю.А., Гаврилов Д.А. Битва за Царьград. — М.: Вече, 2022. — 320 с. (серия "Трое из Леса возвращаются"). ISBN:978-5-4484-3416-7;  переиздана в 2024 году ISBN: 978-5-4484-4733-4

Автор рисунка - художник Сергей Суворов.

"В предыдущем романе проекта «Трое из Леса возвращаются» — «Вещий Олег» — мы расстались с нашими героями на поле битвы, в которой русы, союзные им болгары да печенеги разгромили мадьярскую орду Альмоша и Арпада. Теперь взоры победителей устремлены на юг, ибо настала пора «отмстить неразумным хазарам» и ушлым ромеям. Без этого никак не обустроить Светлую Русь. Но Тайные, как и прежде, плетут интриги, и нет предела их коварству…"

Вниманию читателей ознакомительный фрагмент нашего совместного романа — с Юрием Александровичем Никитиным.



— Вот это по-нашему, — пробасил Мрак. — И колдуна примучил, и красну девицу завоевал. Совет вам да любовь. Теперь хорошо бы по обычаю и пир на весь мир, а то я голоден, как зверь.

Златовласка хихикнула. Княжна хотела было прижаться щекой к широкой Олеговой груди, но тот предупредил её порыв.

Липкая и багровая от вражьей крови броня — дурная подушка. И так всю мальчишескую одёжу замарала. Но это даже к лучшему. Пора и девичье обличие вернуть.

— Поможем-ка дяде. Ему досталось, — шепнул он, легонько подталкивая девушку в нужном направлении.

Княжна зарделась и кивнула, о Вышевладе она совсем забыла.

— Тризны будут нынче богатыми, — горько вымолвил Олег.

Мрак на это промолчал. Шагнул к распростёртому вельможе, приподнял, как пёрышко, навалившийся поверх кол. Отбросил в сторону.

Олег принял на руки мёртвое тело толмача. Златовласка изо всех сил потянула на себя спасённого Чиром родича. Но в богатом доспехе дядя казался вдвое тяжелее.
Мрак отстранил её:

— Дай-ка я!

Подхватил Вышевлада под плечо, тот захрипел, мотнул головой, словно сбрасывая наваждение, открыл глаза.

— Я сам… Где Златовласка!

— Да что с ней станется, — молвил Мрак, охотно оставляя его на попечение девушки.

Пока Вышевлад обнимался с племянницей, Олег вернулся за посохом. На грудь павшему ступать не захотел, выдернул так.

— Ну вот, и никаких переговоров, — заключил он, склонившись над трупом Альмоша.

— Не люблю лишних бесед. И дешёвых трюков тоже!

— Занятная у тебя клюка, Вещий, — похвалил оборотень. — Осина?

— Не. И даже не омела, — отозвался Олег. — Да что дерево! Посох дарёный. Но я его немного улучшил, приспособил под обстоятельства. Ты на камушек глянь. Узнаёшь? Пришлось тряхнуть стариной, то бишь поскрести по сусекам.

— Сусеки не в могильниках ненароком? Ты очи-то свои бесстыжие не прячь! А говорил, что магией больше не балуешься! — ухмыльнулся Мрак и с наслаждением поскрёб бороду.

— Не в курганах. Бережливого Род бережёт.

— Теперь уж не он, а наш дударь, — ласково поправил Мрак.

— Не дударь, а сам небесный кузнец Сварог, — возразил Олег и продолжил. — Вот, оставил на крайний случай c тех самых веков и эпох. Авось, решил, когда-нибудь и пригодится. А поглядеть, скорлупа и есть, может, от того яйца, что Утка снесла, может, черепашья… Но как тогда наш ясный сокол из того яйца народился?
— Не, чтобы Черепаха хрустальные яйца с полнеба!? Быть того не может! Слоны бы подавили, — обосновал Мрак, почесав за ухом, и в порядке размышления продолжал: — Курица — золотое, это да, пожалуйста. Но я-то думал, ты один осколок прихватил. А надо же! Где один, там и второй… Вот и дождалась каменюка своего часа.

— Сам удивляюсь, сколько всего, как белка припасы на голодную зиму, прятал… Где и чего почти уж позабыл. А эта не, словно сама в ладонь легла!

— Ты её и дальше, каменюку, береги, запасливый наш, — присоветовал Мрак и указал на Альмоша. — Небось, это не последний из Тайных.

— Разберёмся как-нибудь, — подтвердил Олег и снова глянул на ещё недавно упоённого всесилием мадьярского жреца, ныне лежавшего у ног. Прежде смуглое лицо тронула хладная синева, глаза в глубоких орбитах выпучены. — Но хорошо, что напомнил. Олма, конечно, вражина, а похоронить не мешало бы.

Мрак подумал, что сам возиться бы не стал, вороны — тоже птицы, им поклевать охота. А Олег — князь или кто? Хоть и варвар, но и князь.

— Пусть его пленные,.. как у них заведено… Ну, по мадьярскому обычаю.

— И то правда, — согласился Олег, отирая наконечник волховского оружия пучком прелой травы. — Но моим полон ни к чему, а вот болгары, помнится, или глаз лишат, или носы поотрезают.

— Христиане, что с них взять! — усмехнулся Мрак и философски заметил. — Главное, чтоб не пальцы.

За этим разговором друзей и застал приблизившийся Симеон. В рассечённых тут и там окровавленных доспехах омытым вражьей рудою ликом он уже не походил на того «тцарственного» правителя, который принимал невров в Дрестре. Но всякий видел, по земле ступает победитель. За болгарским князем, путаясь в рясе, семенил брат Григорий, готовый в любой миг запечатлеть для грядущих поколений мудрое слово владыки. Третьим, чуть поодаль, был молодой Сурсувул, впрочем, не чище своего господина.

— Хочу узреть Тайного целиком, пока ему не отсекли голову, — пояснил Симеон.

— Чего на него глядеть, труп он и в Магрибе труп, — отозвался Мрак.

Олег встревожено осмотрелся и облегчённо выдохнул. Нет, Златовласка далеко. Княжна хлопотала вокруг Вышевлада. Тот уклонялся от забот, но как-то не слишком настойчиво, а лишь для виду.

— Узнаю Крумову кровь, — похвалил Олег. — Тот, помнится, базилевсу Никифору тоже черепушку златом отделал. Но от чаши и сам принял смерть. Оно тебе надо, владыка? Да и тело по обычаю принадлежит мне, коли я из него выбил дух.

— И не по-христиански как-то, — проронил Григорий и тут же умолк.

— Уговорили, — нервно ответил Симеон. — Твоё тело? Его тебе и погребать…

— Да будет так, — согласился Олег.

— А пленных, коли есть, не щадить. Ни к чему нам лишняя обуза. Георгий!

«Дух выбил»? Еще древние эллины не зря сказали, что в здоровом теле — здоровый дух. Не душа. Души они, как Олегу помнилось, и не знали еще, лишь призрачные тени Аидова тцарства А именно «дух». Потому у них, греков, все философы и мудрецы усердно соблюдали дня режим, а сам Пифагор, вроде бы, был увенчан на Олимпиаде, про Платона и вспоминать смешно.

Этот — он поглядел на Олму — едва бы устоял и против спартанского мальчишки, кабы магией не махался!

Князь подозвал младшего Сурсувула. Тот приблизился с поклоном.

— Око за око! Настал час возмездия! Преследуйте неприятеля и разите его, едва настигнув. Разорите и сожгите унгорские становища! Перебейте всех до единого: стариков, женщин и детей! Пока Арпад не опомнился и не собрал новую орду.

Георгий Сурсувул снова поклонился и вскоре исчез из виду.

Но вот к разрушенному тыну вырыснули Рудый да Асмунд. Спешились. Вечный насмешник против обыкновения был угрюм и ликом чёрен, дорогие доспехи посечены не меньше чем у Симеона, по самый подлатник, а второго кривого меча за спиною нет. Асмунд бледный, в порванной, пробитой, истерзанной унгорским железом броне едва ли веселее приятеля.

— Великий князь! И ты, государь! — прохрипел Асмунд, приложив судорожно сжатый кулак к необъятной груди. — Бегут супостаты. Но и наших полегло немало. Старый Торвард ушёл к своим богам. С ним и почти все полочане.

— Храбрый был воитель, да примут его с почестями Там, а мы воздадим их здесь, — тихо, но твёрдо вымолвил Олег.

— Скорблю о вашей утрате… — отозвался Симеон. — Но враг ещё силён, и он не повержен. Много раз проклятые унгры считались разбитыми, и неоднократно возвращались в самый нежданный миг. Будем наготове.

— Арпад исчез, — подтвердил его опасения Рудый и почесал затылок. — Ума не приложу, как удалось. Скрылся в шатре. А когда туда нагрянули, словно бы и не было его. Одна лишь ратная одёжа валялась. Хитрый гад, увёртливый.

Мрак почесал затылок, глянул на Олега. Коли Вещий, так давай, поясни!

— Зерцала в шатре не углядели? — спросил тот.

— Было, было такое, — согласился Асмунд с догадкой великого князя. — Аж серебрилось и сверкало. Ну, Рудый его и того, чтоб глаз не застилало… Продырявил одним словом.

— Чуть без руки не остался, — посетовал Рудый. — А меч вдребезги.

— Теперь назад ему так просто не вернуться, — подтвердил Олег. — Но где он объявится снова? Опасаюсь, что в самом Любече.

— Сквозь зерцало ужом пролез? — догадался Мрак, а Олег молча прикрыл веки.

— На том не прощаюсь и жду всех на совет, — вклинился Симеон, которому разговоры русов показались без надобности. — И многое ещё обсуждению подлежит сообща. Хорошее начало это уже полдела, но все дела надо доводить до логического конца.

Олег и Мрак кивнули, прочие — поклонились. Григорий снова засеменил вслед.
Широким шагом болгарский владыка направился к скакуну и взмыл в седло. Монах взялся за стремя и побежал рядом. За Симеоном устремились и его телохранители.
Олег обернулся к воеводам:

— Верю, устали безмерно. Но пусть вои соберут тела павших. И да не тронет их вороньё. Волхвов звать ко мне. Обряду великому поминальному быть.

Едва Асмунд, прихрамывая, и Рудый, удалились, он обратился к Мраку.

— Голоден, говоришь, как волк?

— Вспомнил, наконец, — просиял тот.

— А кабанчика бы сейчас печёного…

— Ты издеваешься, Олег? Я бы и от тощего глухаря под глиной не отказался!

— Эх, молвил мне однажды старый Боромир: «Не колдуй понапрасну!», но чего ради друга не сделаешь!

— А как же аскеза? — обеспокоился Мрак.

— Ты с дуба рухнул! Я князь или не князь? Да и сама княжна моя тож еле на ногах стоит, гляди, какая худышка.

Оборотень проследил за его взглядом.

Златовласка точно почуяла, что великий князь заговорил о ней, хотя и не могла слышать, что именно. Устремила к ним внимательный взор, а когда Олег поманил, оставила Вышевлада и помчалась к могучим, как утёсы, неврам. И вельможа тронулся следом, впрочем, не поспевая за шустрой племянницей.

— Ты её береги, — шепнул Мрак, голос его дрогнул, словно бы старая боль защемила сердце. И, желая оставаться грубым и неотёсанным варваром, добавил: — Вот родит тебе пару сыновей, расплывётся, тогда и будет за что ухватить. А пока и точно, одна кожа да кости...

Олег ощутил эту дрожь, а пытать не стал, да и Златовласка, подпрыгнув, повисла на шее, ничуть не заботясь о чистоте мальчишеского платья.

— Олег! Любый мой! Мы победили?

— Это лишь начало… их конца, — вымолвил Олег, отвечая на поцелуй: — Зато недолгое хмурое утро может стать началом длинного светлого дня.

Мрак тяжело засопел и наступил другу на ногу, чтоб кончал обниматься, а исполнил своё вещее предназначение. Ведь, казалось бы, только пальцами щёлкнуть!

Олег покосился на тело Альмоша, дескать, место неподходящее.

Тут подоспел и Вышевлад, неодобрительно закашляв.

Олег поставил девушку на землю и холодно глянул на блюстителя Покона. Тот поклонился, но не слишком низко.

Златовласка вцепилась в широкую и горячую Олегову ладонь и недоумевающе посмотрела на дядю.

— Великий князь, — начал Вышевлад, — переговорить бы с глазу на глаз. И пусть твой друг не держит на меня зла, и не обидится племянница, эти слова я должен поведать наедине.

— Добро, — кивнул Мрак, и принимая из Олеговой длани девичью руку, предложил Златовласке откуда-то свысока. — Пойдём, поищем чего-нибудь съестного. И пичуга в пальцах да на голодный желудок лучше, чем десять на крыше.

Та задрала голову. Черноволосый загорелый гигант вовсе не похож на злобного лесуна или гневного асилка.

— Уж поверь, Премудрая, в этом Мраку нет равных, — успокоил Олег. — Он голоден, как зверь, а ты ешь, как птичка… Споётесь.

Вышевлад неодобрительно вздохнул, но после всего пережитого «блющения» и «блюстительности» в нём поубавилось.

— Мы вас нагоним, — сообщил он в ответ на немой вопрос племянницы.
Убедившись, что могучий варвар и девушка отошли достаточно далеко, Вышевлад обратился к Олегу:

— Великий князь…

Но тот оборвал церемонии:

— К делу!

— Ты победил. И не зря прозвали тебя Вещим, — согласился Вышевлад. — Но я люблю Златовласку как родную дочь. И не хочу, чтобы она снова послужила приманкой и пережила такой ужас. Мы возвращаемся в Любеч.

— Ничего глупее и придумать невозможно, — усмехнулся Олег. — В самый рассадник заговоров и интриг, в город, полный вражьими лазутчиками! И туда ты хочешь вернуть горячо любимую девочку? А как же Дир? Как же Арпад? А Гу… Впрочем, последнее не столь важно.

— Пока девочку. Зато к её отцу! — возразил вельможа. — А ты засылай сватов по нашему обычаю и спасай её тоже по Покону. И не обессудь, ведь если она и дальше останется при тебе — как людям в глаза смотреть! Это же срам и позор.

— Вот как ты заговорил, Вышевлад, стоило только примучить Олму! Не сам ли решил попользоваться мною, то бросая девушку в чужие объятия, то увозя её прочь? Чем ты лучше?

— Княжна с коня, так и скакать веселее, — велемудро ответил Вышевлад.

— С какого, с белого коня? — насмешливо переспросил Олег. — Не твои ли слова, как покойная жена Ярополка предрекла дочери, что явится северянин, будет княжить в Киеве, развеет унгров, а Златовласку возьмёт в жёны… Помнишь, там, в Любече?

— А ты мне, князь, что ответил? Дескать, стар для такой младой. Мол, она Премудрая, а ты — Вещий, и не будет у вас счастья, пока не поглупеешь, поскольку сами боги не терпят равенства жены и мужа, — ехидствовал Вышевлад.

— Принято считать, что если древнего спросить о старом времени, он расчувствуется и начнёт долго и с удовольствием вспоминать. Заодно проникнется к тому, кто спрашивает такое. Но никто не слишком стар, чтобы учиться… Да, в супружестве люди часто становятся похожими. Ты предлагаешь сразу идти на Любеч? Так я могу нагрянуть нежданно-негаданно. За богатой невестой всегда жди много гостей. Вы возвращаетесь? Идём вместе, так и дорога вдвое короче.

Вельможа побледнел, прочитав по хищным зелёным Олеговым глазам, что тот не шутит.

— Мы в твоей власти. Но как же Империя? А хазарам отмщать?

— С Царьградом можно и повременить… — задумчиво, но вполне отчётливо пробормотал Олег.

Вышевлад стал белее первого снега.

— …Жаль, что с хазарами никак нельзя!

— Ты отпускаешь нас?

Олег замешкался с ответом, и тем явно мучил собеседника. Но молчание его не было долгим:

— Есть обычаи, которые даже князю не след преступать. Вас сопроводят до самого Любеча. Я же сяду покамест в Киеве, как бы там Сигурд да Свенельд без меня не передрались… А поспешать стану медленно.

— Что же Златовласка?

— Она, сам сказал, Премудрая?

Вышевлад кивнул.

— Значит, поймёт и простит, — рассудил Олег. — Пришлёшь гонца, если что не так. Лучше, если не одного и разными тропами. И пусть друг о друге не подозревают.

— Да помогут тебе боги, великий князь, — обрадовался вельможа.

Олег хотел было ответить, что и без них управится, но, припомнив о дарах Велеса и удали Перуна, усмехнулся и проговорил:

— У богов забот много. Мир огромен. Даже словами не сказать, насколько. Всюду богам не поспеть. Будем надеяться сами на себя. Или мы не творения Рода? Хотя и Велес, как я ведаю, в стороне не остался…

И Олег живо представил себе то первосущество из свёклы, над которым и один, и другой дули и плевали, пока не выросло то, что выросло.

Многие и по сей день овощи, лишь пара лап и ног вместо корней, а морда всё одно красная.

— Ты прав, надо ли досаждать богам по делам пустяшным! — вдруг согласился Вышевлад, огладив седую бороду, в этот раз всклокоченную и окровавленную, точно загрыз какого мадьяра.

— Ну, так здрав будь, боярин! И до скорой встречи! Племянницу стереги.

Вельможа поклонился, попятился. Олег кивнул, что не держит боле. И лишь тогда Вышевлад позволил себе удалиться.


Рецензии