Омарла Батырай в зеркале формульной поэзии

               

Трудно оспорить  утверждение о том, что в истории Дагестана  имя основоположника даргинской профессиональной литературы  Омарла Батырая стоит в одном ряду с именами таких выдающихся поэтов, как Етим Эмин, Махмуд из Кахаб-Росо, Ирчи Казак и других известных личностей. Но при всей схожести поэтического ремесла между Батыраем и остальными поэтами существуют различия. Батырай  из-за особенностей своего творчества чуточку другой, и на наш взгляд, если даже не сказать, что он претендует на исключительность, то точно требует к себе особое внимание. Поэтому поэтическую традицию Омарла Батырая следует рассматривать под несколько иным углом зрения, а не аналогично тому, как  рассматривают творчество остальных поэтов.

Батырай родился  в селении Урахи Даргинского округа (ныне Сергокалинский район). Как известно, точно установленных дат рождения и смерти его не существуют. Однако биографы склонны уложить их в пределах 1820-1902 годов. Самая большая заслуга Батырая в том, что ему - наследнику крестьянских традиций было дано прочувствовать свое время и по-особенному выразить ее словами. Прежде всего, в своих песнях он возносил женщину, неистово прославлял героев и размышлял о жизни. Свободный дух, родившегося  в патриархальном обществе поэта, зачастую не укладывался в рамки общепринятых правил и песни его нередко нарушали архаичный код общинных моральных установок. Ему в наказание запрещали  петь и за нарушение запретов на него налагали штрафы в размере стоимости быка за каждую спетую песню. Но сила его слова была настолько велика, что люди в складчину покупали этого быка, чтобы заплатить старшинам пресловутый штраф  и иметь возможность снова слушать живой голос любимого поэта-импровизатора. Сам поэт сокрушался  таким отношением власть имущих к нему, и с иронией пел: О безумная любовь! За тебя — хоть на штыки… А старшины Урахи Устрашают за стихи. Песня вроде пустячок, Но попробуи;-ка сыграи; — Оштрафуют на быка, Аи;, Омарла Батыраи;! Эти, ставшие широко известными, строки характеризует ту обстановку, в которой поэту приходилось реализовывать свои душевные порывы.

Как правило, когда касаются творчества Омарла Батырая, называют три тематических направления, к которым поэт тяготел. Первое направление - это любовная лирика, второе - песни о героях, их мужестве и отваге. И третье направление - это стихи-размышления, в которых поэт выражает свои мысли и эмоции о жизни и смерти, о судьбе и окружающем его мире. Но настоящая творческая сила поэта заключалась не в приверженности тем или иным тематическим направлениям. Кто из поэтов не обращался к этим темам и кто из них не возносил любовь или не прославлял отвагу героев? Сила творчества Батырая заключается, прежде всего, в его мастерстве и умении работать со словом. За совершенство слога его считают непревзойденным лириком. Необычайное мастерство и умение подобрать нужное слово, уложить его в строку и донести до слушателя являются отличительными признаками творчества этого поэта-импровизатора. Он отличался еще тем, что сочетал в себе способности композитора, музыканта-исполнителя, певца-импровизатора и самобытного поэта одновременно. Но еще более заметной особенностью творчества Батырая является то, что его  метод стихосложения имеет в своей основе формульное начало. И поэтому, чтобы понять Омарла Батырая, прежде всего, необходимо понять его творческую манеру, то есть, то из чего складывается самобытный батыраевский художественный мир.

Формульная поэзия – термин, которым не часто встречается в литературоведении, и если даже встречается, то преимущественно в контексте научных изысканий в области творчества архаических обществ. Впервые он возник в той области индоевропейского языкознания, насколько нам известно, которая занята реконструкцией культуры носителей этого предполагаемого праязыка. Затем был перенесен для характеристики аналогичных явлений и других социумов.

По определению К.Уоткинса, Кампенели и других исследователей, формулы – это вербальные сигналы, характеризующие отношения между предметами окружающей действительности и в то же время - инструмент осуществления преемственности тотальной идеологии народа между поколениями. Если перевести это определение на понятный язык, то можно сказать, что разговор идет об устойчивых выражениях речи - архетипах, в которых отражено элементы коллективного сознания общества. Некоторые исследователи их считают концептуальными фразами.

Каждое общество обладает своим набором архетипов и это можно демонстрировать на следующем примере. Так известно, что русские в возвышенной речи солнце всегда называют «красным солнышком» тогда как, например, дагестанские народы - агулы или даргинцы его называет «желтым». Красный цвет для характеристики cолнца в дагестанском сознании не действителен. И дело даже не в том, что это слово «красный» в русском языке имеет еще значение «красивый». Просто на равнинах, где с древнейших времен обитали предки носителей русского языка, это небесное светило при восходе и закате имеет красноватый оттенок, когда как в горах, где обитают дагестанцы, такое не увидишь. Здесь цвет солнца всегда желто-золотистый. Точно также в сознании русских при различении объектов по цветам превалирующим является синий или голубой краски – голубая сирень, даль, голубые небеса, глаза и т.д., тогда как для горцев действенным является опять-таки желтый или черный цвета –«желтые цветы», «черные глаза» и т.д.. Понятно, что различия обусловлены историческими, географическими и другими факторами.

Различаясь набором архетипов, поэзия формульного типа в разных сообществах в одном своем компоненте, тем не менее, остается единой. Это ассоциативный тип мышления, посредством которого она реализуется. Что это такое, наверное, также можно объяснить на примере. Так, известно, что европейского типа литература по методике своего формирования является описательной. Методом аппликации некоторые фрагменты окружающей действительности в количестве необходимом для создания целостного представления нанизывается на определенную мысль. Это хорошо можно наблюдать в стихотворении А.С.Пушкина «Кавказ». «Кавказ подо мною. Один в вышине Стою над снегами у края стремнины; Орел, с отдаленной поднявшись вершины, Парит неподвижно со мной наравне. Отселе я вижу потоков рожденье И первое грозных обвалов движенье. Здесь тучи смиренно идут подо мной …» и далее идет перечисление «шумят водопады, утесов громады, мох тощий, кустарник сухой» и т.п.

В отличие от этого в формульной поэзии, в том числе и в поэзии Омарла Батырая картины окружающего мира не создаются, а преимущественно извлекаются из сознания в готовом виде. Принцип примерно такой же, как в современных компьютерах, где нажав нужную кнопку, можно извлечь нужное изображение или информацию. То есть, формулы здесь не являются просто набором устойчивых выражений, а представляют собой некий вербальный код коллективной памяти. Этим обусловлено и формат произведений формульного типа.  Как правило, в своем чистом виде они представляют собой поэтические миниатюры или произведения небольших размеров. Поэзия строится, как уже отмечалось (в числе прочего) на использовании коротких концептуальных фраз.  Вот почему у Батырая  нет длинных стихов или поэм. Его стихи, как и положено стихам формульного типа, представляют собои; четверостишия, или восьмистишия. Но при этом, следует отметить, что, несмотря на краткость, впечатление, производимое ими, оказывается гораздо глубже и ярче той, которая производит обычная поэзия. Точнее даже будет сказать, что другие типы поэзии лишь пытается произвести впечатление. А произведет или нет - это еще вопрос, тогда как в формульной поэзии - оно гарантируется коллективной памятью народа. Вот этим и были очарованы  земляки Батырая, когда заранее в складчину собирали деньги на штраф, чтобы слушать своего любимого певца.

Описывая с точки зрения формульной поэзии японское хайку Е. Дьяконова отмечает, что особенности, присущие ей позволяет хайку с наибольшей эффективностью использовать малое пространство стиха, поскольку они – формулы скрывают в себе несколько смыслов и цепь ассоциаций мгновенно и автоматически возникающих в сознании читателя. Формулы как часть сознания еще до текста стихотворения существуют одновременно для всех носителей традиции. Выявление полного смысла отдельных формул, составляющих узлы в конструкции стихотворения, связано с глубоким осознанием этой традиции, свободным существованием в ней, ее пониманием. Понять формулы – значит понять традицию. Эта одна из причин, почему поэзия, например, трехстиший не на японской почве - в Европе, Америке или в России, лишаясь культурного контекста, теряет целые гроздья смысла. Перефразируя сказанное можно совершенно обоснованно заявить, что понять формульную поэзию - значит понять творческую типологию Батырая  и его самого. Без такого подхода представления о нем будут явно половинчатыми.

Если продолжит сравнения, то для достижения ясности общей картины можно вновь обратиться к русской литературе. Так известно, что наиболее интересным периодом с точки зрения творчества для русской литературы является ее Серебряный век. Именно в этот период в ней начали развиваться различные течения, каждый из которых стремился утвердить в литературе свою творческую концепцию. Для символистов, например, это было стремление к созданию в поэзии языка аллегорий и символов в противовес недоверия к обыденному слову. Для футуристов основной поэтической концепцией была передача ощущений по типу «потока сознания», акценты звуковой и графической составляющих в противовес смыслу. А для акмеистов – ясность образа и точность поэтического слова и т.д. Но нюанс заключается в том, что все эти программные цели представителей поэзии Серебряного века, уже задолго до них не только были заявлены, но реализованы в формульной поэзии, в том числе и в творчестве дагестанского поэта Омарла Батырая. Таковы в общих чертах особенности этого явления.

В литературе относительно природы формульной поэзии, начиная от наивных мыслей до вполне заслуживающих внимание концепций, выказаны разные мнения. Так, согласно теории Пэрри-Лорда, основанной на изучении устного эпического творчества южнославянских сказителей и гомеровского эпоса, употребление формул облегчает процесс сочинения песни и упрощает ее восприятие. Как считает ученик Милмана Пэрри, Альберт Лорд, «формула не может встречаться вне устной традиционной поэзии, потому что функция формул состоит в облегчении сочинения, когда необходимо быстро сочинять во время исполнения; если же такая потребность отпадает, то формулы перестают использоваться». В тридцатые годы Милман Пэрри высказал предположение о главной, по его мнению, функции формульного стиля — его утилитарности: «…мы должны сейчас увидеть, что они полезны, ибо утилитарность — это, согласно нашему определению, свойство формулы». В знаменитой книге «Сказитель» А. Лорд тоже рассматривает формулу как элемент утилитарный, т. е. необходимый при устном сочинении или исполнении, но не имеющий художественной ценности.

Утилитарность и отсутствие у формулы эстетических функций следует отнести к наиболее существенным положениям в теории Пэрри-Лорда. Основные принципы его теории предопределили главные направления ее критики: отрицание художественной роли формулы и ее неотделимость от устной традиции. Последователь его Фрэнсис Магун, применивший ее ключевые постулаты  своего предшественника к англосаксонской поэзии, признавал, что поэт, владеющий письменностью, изредка способен дословно цитировать себя самого или других поэтов для достижения риторического или литературного эффекта, однако тоже настаивал на сплошной формульности только устной (в отличие от письменной) поэзии.

Конечно, приведенные цитаты показывают слишком радикальные оценки формульной поэзии. Если они соответствовали бы реальному положению вещей, то ни испанское канте-хондо, ни японское хайку и другие разновидности этого типа поэзии не могли обладать теми художественными способностями, которые демонстрируют. При всех достоинствах предлагаемых исследователями доктрин, основным недостатком их является то, что в этих теориях упускается из виду главное достоинство поэзии формульной организации и ее главную особенность - это способность формул обеспечить целостность сознания поколений во времени, обеспечить непрерывность восприятия окружающего мира через универсальный код образов. Этим, как говорилось выше, и достигается в формульной поэзии глубинный художественный эффект. Формулы  можно сравнить с ментальными снимками, которые хранятся в коллективном сознании членов социума и оценить их как самую большую ценность, который передает народ из поколения в поколение. Ведь по сути вся культура состоит из таких распознаваемых деталей.

Формульная поэзия является неотъемлемой частью культуры народов Дагестана. Однако на современном этапе отмечается тенденция к ее затуханию. Обусловлено это рядом причин. Определенные творческие позиции поэзия формульного типа сохраняет в ареале распространения агульского, даргинского и лакского языков и в меньшей степени в ареале распространения  языков остальных народов региона. В первом случае она формально выступает в виде обычных четверостиший, каждый из которых имеет свой завершенный автономный смысл, а каждая строка выражена семисложным размером силлабического (слогового) характера без акцентных усложнений. Тематические ограничения не существуют. Для обозначения их используется назавание «далай» - у даргинцев, «баллий» - у лакцев. Близко к ним по звучанию  и семантике стоят и агульские «баллай» или «даллай» в зависимости от диалекта.

Декламировать или перевести стихи формульного типа не представляется целесообразным, поскольку, лишаясь культурного контекста, они тут же теряют целые гроздья смыслов. Вспомните попытки перевести японское хоку на другие языки. Поэтому можно сказать, что стихи формульного типа созданы исключительно для пения голосом в сопровождении бубна или какого-либо иного инструмента. В этом плане, если искать аналогии в мировой культуре, то в наибольшей мере дагестанской формульной поэзии, и по своей структуре, и по сути, подходят испанский канте хондо - «глубинное пение». Именно о нем великий испанский поэт Ф.Г. Лорка писал, что «Наш канте хондо поистине глубок, глубже всех колодцев и всех морей, омывающих земные материки, глубже нашего сердца и глубже голоса, который его поет, ибо глубина канте хондо почти беспредельна. Он пришел к нам от древних народов, пробившись через забвение веков и сквозь гущу увядших ветров. Он пришел к нам от первого плача и от первого поцелуя». Эти слова великого поэта в полной мере можно отнести и к творчеству не менее великого даргинского поэта Омарла Батырая, чье творчество уникальное явление в истории дагестанской литературы. Продолжая культурные и духовные трации, берущие свои начала в арахаике, Омарла Батырай в дагестанской литературе играет роль золотого звена, который связывает собой ее прошлое с будущим. Он воистину заслуживает право занимать самую высокую ступень поэтического пьедестала своей эпохи.