Ошибка

               

Когда в дверь позвонили, Павел решил, что снова  с нижнего этажа сосед   пришел ругаться. Два дня назад он случайно залил тому  кухню, и хотя расплатился по честному,  скандальный мужик все еще приходил и требовал, чтобы он нашел ему ЕЩЕ И  мастеров для ремонта. Приготовившись возражать, Павел открыл дверь, но тут же получил удар битой по голове. Успел заметить лишь молодое  лицо и больше ничего не помнил.
…Очнулся через четверть часа у себя на кухне, на полу у мойки. Видимо эта шпана, перетащив его сюда,  решила, что выключила  надолго и потому  на него не обращали внимание. Открыл глаза и снова увидел соседа из смежного подъезда. Его дружки  с битами стояли  рядом и о чем-то негромко разговаривали.   Эти отморозки (иначе их нельзя было назвать) терроризировали весь район, а прикрывал их, как говорили, папаша этого сопляка Игоря, городской прокурор, тоже мафиози.  Сначала Павел подумал, что они отмстили ему за недельной давности конфликт,   из-за девушки из его подъезда, когда вечером он заступился за нее.   Но потом  услышал их разговор и понял, что их интересовало другое. Заодно, МОЖЕТ БЫТЬ,  они решили и поквитаться с ним.
- У него где-то в квартире два с половиной лимона, - говорил прокурорский сынок. Лизка  из банка мне сегодня позвонила и сказала, что он  снял ДНЕМ на новую машину. Вполне возможно, что там даже больше. Я иду проверю все в квартире, а вы за ним присмотрите и, НАВЕРНОЕ, СВЯЖИТЕ И РОТ СКОТЧЕМ ЗАЛЕПИТЕ, ЧТОБ НЕ ОРАЛ, ДА  ПОСМОТРИте в холодильнике, что-нибудь пожрать и выпить. У меня аж сосет под ложечкой. Если я ничего   найду, будем пытать утюжком, а потом  кончим. Только надо, чтобы выглядел, как несчастный случай. Не снимайте перчаток. Никаких следов не должно быть, а то проколемся и даже пахан нас не  выручит. Он вышел, а дружки открыли холодильник и присели рядом.
В мойке за мусорным ведром  у Сергея стоял охотничий топорик. Он брал его  на охоту и рыбалку, а дома  рубил  мясо. Голова  раскалывалась, но слова, «уходя, кончим», заставили не думать о боли. Мойка была совсем рядом и,  наудачу, открыта.
Протянув к ней  руку,  он нащупал   топорик и тихо поднялся. Бандиты не  успели   обернуться, как два удара по головам и,  окровавленные,  свалились рядом с холодильником на пол.
Прокурорский сынок рылся в комоде, когда Павел зашел в спальню. Заслышав шаги,  он обернулся и, увидев Павла  с окровавленным топором,   мгновенно все  понял. Ужас отразился   в глазах.
- Стой, стой, ты чо,  я тебе заплачу, -  закричал истерично. Одновременно полез судорожно в карман брюк, но  Павел, как и  дружков,  ударил его топором по голове.  Запах теплой крови наполнил маленькую спальню и вытолкнул Павла  в прихожую.  Решил: надо быстрее  позвонить в полицию. В прихожей стоял маленький стул. Автоматически сел на него  и   начал вспоминать, где оставил телефон. Неожиданно  вспомнил, как неделю назад, возвращаясь поздно вечером  с работы,   схлестнулся  с  сынком   прокурора и этими его дружками у подъезда. Те остановили девушку и  издевались над ней. Павел иногда видел эту девушку, поднимавшейся с сумками по лестнице, когда лифт не работал,   на  верхний  этаж, а однажды даже  ехал с ней до своего этажа с чем-то тяжелым – уже даже не помнил с чем. В лифе были только вдвоем.  Но девушка на него даже не взглянула. Подумал тогда, как мужчина: серьезная и  какая-то  уж очень сосредоточенная.  Но хорошенькая и фигурка в порядке.
- Эй, а, ну, отстаньте от девушки, - остановил хулиганов Павел.  Он оттолкнул сынка прокурора от двери, открыл ее  и пропустил девушку вперед.  Последнее, что услышал- матерщину и угрозы в свой адрес.
- Спасибо вам, - поблагодарила его девушка, уже поднимаясь по лестнице. Павел жил на третьем этаже, а она выше. Молча дошли до третьего и когда он шагнул к своей двери,  девушка еще раз поблагодарила его и сказала  нежным голосом «до свидания».  Он отметил про себя этот нежный голос и  обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки: разведена или просто носит, - мелькнуло в голове.
...Лера  в эту ночь возвращалась домой с дежурства  на скорой помощи и, как всегда после инцидента неделю назад,  со страхом,  думала, что снова увидит хулиганов у  подъезда.
- Слава богу, сегодня их  нет, - подумала она, открывая входную металлическую дверь. В доме было тихо. Все уже спали и лифт уже отключили. На третьем этаже она невольно взглянула в сторону квартиры своего недавнего спасителя, имени которого   не знала. Дверь в квартиру молодого человека, была  странным образом приоткрыта, и из квартиры  доносились непонятные звуки. Что-то заставило ее остановиться и даже насторожиться: не случилось ли что? Немного постояв, девушка подошла к приоткрытой двери и  вдруг увидела сидевшего на табурете окровавленного Павла.  С лица на пол капельками стекала из разбитой головы алая кровь. Рядом лежал тоже окровавленный топор.
- Господи, что с вами? – открыла дверь Лера.
- Со мной ничего, а этих я, кажется  убил, -  кивнул головой на кухню мужчина.
- Они там, трое. Если живые, помогите им.
Лера зашла на кухню и сразу поняла, помогать бесполезно. Как медик и тем более бывший медэксперт, она сразу поняла это по цвету их лиц.  Двое  лежали на полу, окровавленные  и  у одного, белокурого,  шевелилась нога в предсмертной агонии.  Рядом с трупами валялись биты.  Лера сразу поняла:  на мужчину напали, а он отбился топором - смерть у всех троих  уже наступила и это будет инкриминировано судом, как преднамеренное убийство, в лучшем случае, самооборона,  с превышением.   Получит лет пятнадцать, а скорее пожизненное.
- Что они? -  спросил мужчина.  – Надо позвонить в полицию.
- А где третий? – спросила Лера.
- Там в спальне. Лера прошла в спальню. Прокурорский сынок, который неделю назад  первый прицепился к ней у подъезда, тоже был мертв.
- Помощь уже не нужна, - вернувшись к Павлу, сказала Лера. Они хотели вас убить? – спросила она.
- Да, искали деньги. Я сегодня снял в банке на машину и кто-то им оттуда  сообщил. 
- У Вас есть какие-нибудь  доказательства их налета и требований?  Мужчина  отрицательно покачал головой.
- Не знаю, наверное, нет.
- Плохо. Убито  три  человека.    Светит  пожизненное. Я работала  медэкспертом в полиции – знаю.
-  А если попытаюсь доказать свою невиновность, -  слабо возразил Павел.  Девушка покачала головой.
- Вы знаете,  кто у этого подонка (она кивнула на спальню) отец?
- Да, слышал: прокурор. Но доказать, наверное, можно?
-  Не будьте  наивным, - возразила  девушка. – У меня год назад  убили мужа. Вполне возможно,  эти подонки. Несмотря на то, что я  работала в полиции, дело  заглохло. Квалифицировали, как несчастный случай. Из полиции  я, ничего не добившись, ушла – вот вам  результат.
  Я ни к чему здесь не прикасалась, сказала неожиданно она. Вы тоже больше ничего не трогайте.  У девушки сразу сложился в голове  план. Замечательного парня, упекут и, скорее всего,  убьют еще до суда. Прокурор так не оставит. 
- Собирайте быстро самое необходимое, - почти приказным тоном  сказала она. У вас транспорт есть?.
- Мотоцикл.
- Отлично. Где  он стоит?
- В гараже, за двумя домами. 
- Собирайте документы, вещи, самое необходимое,  и поедем  на мою дачу. Пока будет разбирательство,  посмотрим. Но хорошего, я думаю,   не будет. Лера достала из сумочки влажные салфетки , осторожно обтерла на голове  Павла рану и побежала к себе на этаж.
Несколько раз, пока они ехали на  дачу, останавливались.
- Кружится голова, - жаловался Павел.
- У вас, мне кажется,  сотрясение мозга, - заключила,  Лера.
- Да, я сам чувствую, мне   нехорошо.
Доехали до дачи уже под утро. Лера промыла тщательно какой то жгучей жидкостью  рану, смазала ее мазью и  через  некоторое время Павлу стало легче.
- С головой в порядке, уже не болит, - улыбнулся он первый раз.
- Это хорошо, - заключила Лера. - Я боялась, что у вас сотрясение.  На даче  она постелила ему на   диване и заставила и закрыть глаза.
- Постарайтесь уснуть.
 Спать он, несмотря  на бессонную ночь  и усталость,  не хотел. Перед глазами стояли  все еще лица бандитов: сначала  злые, потом мертвые, в крови.
С деньгами они промахнулись. Думали , что  в квартире, но он  их оставил в гараже.  Не  знал даже почему. Интуиция, наверное, подсказала.
 Накануне в автосалоне  присмотрел отличную спортивную иномарку. О такой   много лет мечтал. К тому же   в фирме, где  работал, выплатили  хорошие бонусы, перевели на счет сразу  полтора миллиона. С его уже накопленными полностью хватало на  машину,  и он снял  со счета все деньги сразу.
 Утром, перед тем, как Лера  собралась уходить,  он рассказал ей эту историю с деньгами.
- Они, - я понял из их разговора на кухне, - узнали про деньги, поэтому совершили налет. Решили меня ограбить и убить - так сказал  этот прокурорский молокосос.
- Мне кажется, не только поэтому, - возразила Лера. - Они, наверное, заодно, решили  и поквитаться с  вам за тот инцидент, ночью -  помните?
Лера вышла во двор, и занесла  рюкзак  в дом, который Павел случайно оставил во дворе у мотоцикла.
-   Деньги здесь? – спросила она.
- Да, только  теперь  не знаю, что с ними  делать в бегах, - сказал Павел. Может, закопать где-нибудь?
- Подождите. Посмотрим, что там  у вас на квартире, - заключила девушка.
На работу Лера выехала первым пригородным автобусом и решила зайти домой в одном из выездов на скорой помощи. Получилось ближе к обеду. У дома стояла толпа людей - гудела  разговорами.
- Бог подлецов наказал, - говорила седая старуха кому-то в толпу. - Они уже всех достали   эти подонки, особенно прокурорский сынок.  Несколько голосов ей вторило.
- Давно напрашивались. Жаль только парня, хороший был мужик.   Он куда-то пропал. Может, дружки ейные его  увезли и убили. Если живой, засудят, особенно за этого подонка- прокурорского сыночка.
 Перед Лерой в белом халате,   все расступились.
- Это наша, - сказал  ей кто-то   вслед. Работает на скорой. У нее в прошлом году тоже муж  то ли, неловко упал, то ли  убили.  Разговоры были всякие. Девчонку таскали чуть не пол года – все не могли выяснить.
 На лестничной клетке третьего этажа она увидела курившего, бывшего коллегу по следственному отделу,  Аркадия. Он за ней даже когда-то пытался  ухаживать.
- Лер, привет, ты что здесь делаешь? – удивился он, увидев ее на площадке, тем более в белом халате.
-  Живу этажом выше.  А что-то   случилось? – притворилась она, как будто ничего не знала.
- Ты что, действительно ничего не знаешь? – в свою очередь удивился Аркадий.
- Откуда же мне знать, я сейчас  на даче живу, заезжаю на квартиру только по надобности. Вот,     заехала  за вещами на скорой. Что там? Кого-то убили?
- Странный случай, - поделился Аркадий. - По всем признакам –  разбойное нападение. Кровь хозяина   на полу и на бите, разбросаны вещи. Явно что-то искали. Видимо, деньги. Из банка, нам сообщили,  накануне он получил крупную сумму.  Но три трупа, а  хозяин исчез.  Непонятно. То ли оставшиеся   налетчики его  убили и вывезли, не успев взять  своих, то ли сам сбежал. Что-то не совсем ясно.  У одного из убитых отец - прокурор города. Приехал  сам начальник управления,  и мы теперь все подгоняем под  версию: педофилия с убийством троих, один из них, вроде как,  несовершеннолетний. Если предпринимателя найдут,  и он еще живой, светит не меньше, как пожизненное. Но, я думаю,  вряд ли доживет до суда. Прокурор, говорят,  связан с мафией. Потерял сына,  и  не оставит  даже в таком варианте.
В квартире Лера собрала в дорогу кое какие необходимые вещи и снова через толпу вернулась в  скорую.
-  Что у вас там?- спросил ее  водитель. -  Смотрю, полиция, толпа?
- Да, странное какое-то убийство. Поехали быстрее, а то опоздаю на вызов, - заторопилась  девушка.
Вечером, вернувшись на дачу,  она   рассказала все  Павлу.
- Вам теперь ни под какими видами нельзя возвращаться, - заключила она. Оба задумались и долго молчали. Потом Лера заговорила первая.
- Павел, у меня к вам будет такое предложение. Я в конце недели ухожу в очередной отпуск. Сначала хотела поехать на юг, на море, даже пробовала купить  путевку в санаторий или дом отдыха, но  прислали письмо родители. Оба: и мама,  и отец болеют. Решила провести отпуск дома,  в Сибири. У нас там природа чудесная, но для вас, что хорошо – полная глухомань. Деревня у нас, точнее хутор,  умирающий – всего четыре или пять семей осталось. Одни старики. Кругом леса и никакой полиции и  начальства. Может вам поехать со мной и таи пересидеть? Степан задумался, потом посмотрел Лере  прямо  в глаза.
- Лера, не обижайтесь, конечно. Но я ломаю голову и  не пойму: почему вы мне так  помогаете, ведь мы с вами едва знакомы. А если меня поймают и начнут раскручивать дело.  Вам же за соучастие, тоже светит срок и немалый.  Девушка вздохнула.
- Меня это тоже пугает. И боюсь страшно. Но ведь вы за меня заступились и тоже не думали о последствиях. Я почти убеждена, что эти подонки  нагрянули к вам   прошлой ночью не только из за денег, а решили отомстить  за тот случай? Я почти уверена в этом. Прокурорский сынок в деньгах, я  думаю, не  очень нуждался. Деньги он мог  предложить друзьям.  В прошлом году погиб при невыясненных обстоятельствах мой муж. После вашего случая, я задумалась, не они ли и  его убили.  Сегодня мне мой бывший коллега сказал, что отец этого подонка, прокурор,  чуть ли не главный мафиози в нашем округе. И уже влияет на следствие.  Поэтому я хочу вам помочь, как и вы помогли мне.  Павел задумался.
-  Да, странно все это. И все же подумайте. Может, вам лучше отойти от меня сейчас, пока все в зачатке. Я вас не раскрою, даже если меня поймают. 
- Спасибо. Я подумаю. Но хочу у вас также  спросить: вам самому хотелось бы, чтобы я вам помогла? В этих словах девушки скрывалось многое, в том числе и, некое,   признание. Полгода назад, она первый раз  увидела  Павла  во дворе  на мотоцикле,  в джинсах и кожаной куртке-косухе -сильного, широкоплечего, с грубоватым, мужественным лицом.  Такие типы характерны для американских фильмов. Муж Леры был небольшого роста, хрупкий, интеллигентный, на вид - почти юноша. Его нашли с проломленным черепом больше   года назад у   собственного гаража.  В крови обнаружили алкоголь. Следователи  закрыли дело, как несчастный  случай.  Лера тогда страшно удивилась,   никогда она не видела его пьяным, не замечала за ним никаких отклонений. У них не было детей и втайне, после нескольких месяцев супружеской жизни, она начала думать о бесплодии мужа.  Не сказать, что она его не любила, но частенько ей не хватало в нем именно мужского  начала: твердости, упорства, физической силы, наконец.  После смерти мужа она долго не могла прийти в себя. 
Когда же  увидела Павла, то невольно впечатлилась его внешностью и видом, даже  стала наблюдать за ним: выглядывать из окна, когда он выходил утром, видимо, на работу,     уезжал, лихо развернувшись на мотоцикле на маленьком пятачке асфальта. Он был -  полная противоположность  мужу. И как мужчина невольно  притягивал к себе. После той ночи, когда он так кстати подошел и смело защитил ее, не думая о последствиях, она еще чаще стала думать о нем и даже  искать с ним встреч. Его прямой вопрос, почему она, поддерживая его, вступила на опасный путь,  немного озадачил Леру. Может, действительно она поспешила и  получит в жизни то, о чем он ей сказал: тюрьму и  одиночество. На какое-то время она задумалась, потом ответила, глубоко вздохнув и глядя в его голубые, откровенные глаза.
- Павел, я как-то  не подумала о последствиях, вы правы. Но, давайте,   посмотрим на это  с  другой стороны. - Она густо покраснела.
 - Ну, а  если вы мне нравитесь? Я вас уже давно заметила, как человека,  как  мужчину.  То, что вы недавно совершили мужской поступок, заступившись за меня, убедило меня  в вас окончательно. Женщины часто бывают  безрассудны. Но в отношении к вам,  я  скорее, не безрассудна. Через несколько дней  я еду в Сибирь к родителям, которые болеют и зовут меня. Эта поездка у меня была запланирована.  Они живут в глубинке, в тайге. Не знаю, что там будет. Вам сейчас необходима, скажем так,   экстренная помощь. Почему бы не совместить наши проблемы. Может, вы там в Сибири  мне тоже пригодитесь. Заодно и спрячетесь на какое-то время от этого мафиозного прокурора. Вы мужчина сильный, смелый и уже однажды помогли мне совершенно бескорыстно. Как вам эта моя точка зрения? Павел усмехнулся.
-  Что ж логично, если так посмотреть. - Он задумался. - Хорошо, я согласен. Но что-то вы не договариваете.  Она покраснела.
- И да, и  нет.  Не хотела вам говорить, но придется. Как я уже говорила, год назад  погиб мой муж. Теперь я почти уверена,  что его убили тоже из-за денег. Потому что пропала карта с деньгами, где была крупная сумма.  Он мне сказал, что у него на карте деньги от проданной машины. Собирался  купить новую.  Меня тогда чуть  не обвинили в том, что это я  причина смерти мужа.  Дескать украла деньги  для любовника, а он  напился от безысходности и ревности и пьяный неловко оступился.  Полная чушь, но ее занесли в дело. Мне  стали звонить, угрожали.  И я испугалась. И перестала требовать расследования. -  Вот так, - заключила Лера. - Я, наверное, поеду сегодня на квартиру. Послушаю еще разговоры обо всем, позвоню Аркадию, моему коллеге из следственного. Думаю,    это будет полезно. Я купила там все необходимые продукты. Вы постарайтесь особо  из дома не выходить эти дни. У нас соседи редко появляются. Но чем черт не шутит.  Мотоцикл я завела в гараж мужа. Свет вечером и ночью постарайтесь тоже не включать. Ваши фотографии, я думаю,  уже разослали везде по отделам и показали по телевизору.
 С этими мыслями оба легли спать. Утром, когда Лера уходила на работу Павел крикнул ей вслед.
- Купите в киоске, где-нибудь карты нашей поездки до Урала и Сибири.
- Да, конечно, хорошо, что напомнили.
С тяжелым сердцем он отпустил Леру в город. Где-то в глубине души у него затаилась тревога: вдруг что-то ее сподвигнет,  и она придет на дачу с полицией. Не хотелось об этом думать, но подлые эти мыслишки почему-то  лезли в голову.
Вечером Лера привезла карту и свежие новости,  достала из сумочки паспорт.
-  Вот, возьмите.  Это паспорт моего покойного мужа. Остался у меня как-то случайно. Накануне гибели его потерял, получил новый, а этот нашелся и  остался у меня. Может, вклеите сюда вашу фотографию и пригодится в дороге. Затем упавшим голосом сообщила.
- По телевидению объявили в местных новостях, что вы педофил, -  и дали крупным планом ваш портрет, так что ни в коем случае не выходите. Все  в средствах массовой информации сочувствуют прокурору города, который потерял сына. Вышла передача, какой  сынок у  него,  был хороший,  даже талантливый.  Но в соцсетях появилось одновременно несколько негативных отзывов и о прокуроре, и о его сыне.  А вас хвалят. И не верят, что вы педофил. Завтра будут похороны, - добавила она.  - Завтра же,   ночью, мы  выезжаем. В городе оставаться нельзя. Просмотрели по карте  маршрут, по которому собирались ехать.
 -  У меня хороший навигатор на мотоцикле, но я и по карте изучу маршрут до самой Омской области.  Будем двигаться только ночами, выйдет, по моим подсчетам,  примерно по 600 километров в сутки. Ночевать будем в палатке, где-нибудь в лесах, по возможности.  Вы как к палаткам относитесь? Спали когда-нибудь в палатках?
- Да, конечно. В студенческие годы. Да и так с мужем на пикниках. Потом, учтите -  я деревенская девушка. И, может, перейдем на ты, - предложила Лера.
- Конечно, - с удовольствием, - согласился Павел.
 Весь этот вечер и следующий день он готовился к поездке. Поменял фотографии на паспорте. Проверил все в  мотоцикле.  Отделил от общей суммы денег 50 тысяч рублей, чтобы расплачиваться. За эти дни он зарос густой щетиной, отрастил усы, бороду,  поменял одежду. Надел на себя перед большим зеркалом на платяном шкафу шлем. Узнают, нет? Конечно узнают. У ментов глаз тренированный.
Поздно вечером  они выехали, тепло одевшись и надев на головы защитные шлемы. Всю ночь проехали без приключений. Перед постами опытный Павел  цеплялся за грузовой длинномер или пассажирский большой  автобус, на посту набирал скорость, объезжал машины   и  его практически нигде   не замечали. Проехали за первую ночь шестьсот километров. У Леры аж заболели ноги и спина, закоченели в перчатках руки. Она крепко обнимала Павла, держась за его куртку руками и прислонившись к спине щекой.  Павел принимал на себя весь встречный холодный поток воздуха, но периодически спрашивал, ты не замерзла?
Первый день после поездки остановились в лесу у небольшой речушки. Поставили палатку. Павел раскочегарил костерок, перекусили бутербродами и кофе в термосе.   У Павла в багажнике помимо палатки имелся спальный мешок, который он брал всегда на рыбалку и пикники с товарищами,   и он предложил лечь в него Лере.
- Нет, я буду под одеялом, - отказалась девушка. Ночью под легким одеялом  она замерзла и пожалела, что отказалась от спального мешка. Спали чутко, оба прислушиваясь к звукам у недалекой автотрассы и оба не выспались.  В следующую ночь проехали значительно меньше, чем в первую. Перед утром остановились в небольшом кафе  у дороги, поели горячего.  Павел посмотрел по карте сколько проехали. До Уральских гор оставалось совсем немного. Впрочем, это они почувствовали и по холодному, влажному воздуху, который стал даже парить дыханьем изо рта. Во время очередной остановки он  снова предложил Лере залезть к нему в спальный мешок, но она опять  отказалась. Проснулся оттого, что  Лера  тряслась от холода и плакала - зубы прямо стучали. 
- Господи, я же предлагал тебе спальный мешок. Лезь  в него быстрее.  Он  вылез из спального мешка, достал из багажника бутылку коньяка, которая всегда лежала у него «на всякий случай»  и заставил девушку выпить половину и заесть  шоколадкой.
- Куда столько? -  начала сопротивляться Лера.
- Не хватало тебе еще заболеть и попасть в дороге в больницу, -  разозлился    Павел. Когда коньяк не подействовал и девушка начала сильно кашлять, Павел,  несмотря на протесты, разделся  и  залез  в спальный мешок.
- Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Во время войны переохладившихся в северных водах, сбитых  летчиков, отогревали  в постелях с женщинами.  Мы сделаем наоборот. Он крепко обнял девушку,  и она затихла, только шепнула: горячий, как печка. Минут через десять перестала трястись. Ну, как? - спросил Павел.
-  Хорошо. Спасибо. Господи, я  совсем пьяная, а ты хороший. Он  почувствовал на своих губах   ее губы.
...Проснулись  перед вечером.
- Ну, что? – спросил Павел.
- Голова болит, - пожаловалась Лера.
- Ты, наверное,  обо мне плохо думаешь? – сказала она, вспомнив, что  первая  поцеловала Павла и отдалась ему. -  Еще друг друга, толком,   не знаем. 
- Глупенькая,  - он обнял девушку и крепко  поцеловал. – Ты – моя. Я уже давно хочу тебе сказать, что ты моя.
Никогда Лера не думала, что может так быстро  привязаться  к мало знакомому  человеку.  Лицо Павла, одежда, даже запах его мужского тела стали ей  даже за этот короткий срок родными. Теперь в поездке она так крепко обнимала его, что казалось, действительно с ним сливалась.  На коротких остановках они заезжали куда-нибудь в лес и страстно целовались. Сон в палатке, когда днем отдыхали, превращался в чудесный праздник любви
- Расскажи мне о себе. Или так: давай расскажем друг другу о себе честно, чтобы не было никаких между нами недомолвок, - предложила как-то она. Павел  согласился.
- Хорошо, давай. Но, боюсь, ты меня  разлюбишь. Кто первый? Наверное я, как мужчина.  Родился в Самаре. Раньше это был город  Куйбышев.  Мы жили вдвоем с мамой, без отца и очень нуждались.  Помню я завидовал  богатым сверстникам, у кого родители были состоятельные, особенно когда нам было уже лет по 16-17. Они хорошо одевались, могли заплатить в кафе не только за себя, но и за девушку. Я чуть ли не с седьмого класса начал подрабатывать, чтобы помочь маме, но денег все равно не хватало.  Мама болела, потом накануне моего выпуска из школы неожиданно умерла. Она долго не ходила к врачам и не лечилась, а была сердечницей. Мы с сестрой стали просто  нищенствовать.  Не знаю, почему я не попал в детский дом. И вот здесь, в это время,  помню,  твердо решил – получу  образование и стану обязательно  богатым человеком, чтобы ни от кого не зависеть. А мои  дети, чтобы  тоже ни в чем  не нуждались.  Учился я    всегда хорошо. После школы сразу  поступил в  политехнический институт. Но молодость – это всегда ошибки, ошибки и ошибки. Студентом, уже на втором курсе женился первый раз, быстро разошлись, потому что поняли, что с дуру, по молодости сошлись - два сопляка. После института меня, как одного из лучших выпускников, сразу пригласили в КБ при военном заводе.  Зарплата была неплохая и опять  быстро сдуру  женился, но уже на женщине, старше себя из этого же КБ. Прожили два года и тоже разошлись. Так что, видишь. Какой я нехороший. Несколько лет назад мой бывший коллега   основал  в Москве свое предприятие по монтажу и продаже кабелей и  пригласил меня в свой  бизнес. Получилось у нас  очень даже неплохо. Пошли  хорошие деньги, купил квартиру, скопил на машину.  Кстати, не знаю, как он отнесется теперь к моему исчезновению. И вот – облом, о котором ты знаешь. Ну, наверное, и все. Ты, я смотрю, загрустила. Наверное,  потому, что я рассказал,  как дважды был женат?
- Честно говоря, да,  – призналась Лера. - Испугалась. Вдруг ты меня тоже, как этих женщин  бросишь.
- Не брошу уверенно, сказал Павел. Во-первых, я уже не тот пацан, что был раньше. Но потом. Ты – моя. Мой человек. Я сам боюсь, что ты меня бросишь. Ну, давай теперь о себе.
- У меня все проще, - вздохнула почему-то Лера. -  Я – деревенская девчушка. Училась в школе тоже всегда  хорошо,  и мечтала с детства стать врачом. Поступила сразу после школы в мединститут в Омске. Когда мы были на третьем курсе, нас послали летом на практику в совхоз, недалеко от Омска. Туда в это время приехали с каким-то заданием, москвичи. Среди них был мой будущий муж, Костя. Он заболел, пришел ко мне в амбулаторию на прием, а после работы зашел с цветами. Тихий такой, симпатичный, в  очках, интеллигентного вида. Конечно, мне, деревенской девчушке, это польстило. Замуж я до окончания института ни в коем случае не собиралась и как-то намекнула ему об этом, когда он заговорил о женитьбе.  Между прочим, я  была довольно состоятельной студенткой, в отличие от тебя. Мама и отец мне всегда помогали.  У них было большое хозяйство: корова, свиньи, козы. Целый двор птицы.  Зимой отец привозил в Омск продукты, продавал их,  и мы с девочками из общежития ему  помогали  продавать все  на рынке, за что он нас  обеспечивал продуктами. Костя,  пока летом они работали в совхозе, от меня не отставал, но был очень предупредительный, ничего не позволял лишнего, хотя ухаживал за мной по-настоящему. Неожиданно осенью, прилетел в Омск,   прямо ко мне в общежитие и сделал предложение. Сказал, что не может жить без меня.
Я тогда больше испугалась, чем обрадовалась. Думаю, еще что-нибудь сделает с собой.  Девчонки мне все хором:  дура, выходи, будешь жить в Москве. Так я и  оказалась в Москве. Окончила там институт. Работу  найти было  трудно,  и я устроилась медэкспертом в полицию. Жили мы с Костей хорошо. Его отец был в свое время большим начальником. Купил нам квартиру, да и из дому кое-что  мне подбрасывали.  Но  год назад, как бомба на голову упала.  Костю  нашли около нашего гаража мертвым. Отец его от горя  через неделю умер. Я тоже весь год  после его смерти ходила сама не своя.
- А мать? - спросил Павел.
- Он рос без матери. В общем-то, хороший был человек.  Но здоровье у него было плохое. Все время лечился, пил какие-то таблетки -  скрывал почему-то от меня. То ли стеснялся, то ли еще что. Я даже одно время боялась, что ребенок может родиться у нас инвалидом.
- А расследование не проводили? Почему он погиб? – поинтересовался Павел.
- Конечно проводили. С полгода следователи меня  вызывали, даже подозревали в чем-то. Она посмотрела на Павла.
- С тобой, Паш,  все совсем по-другому. Я  тебя, как  увидела около нашего подъезда,  мне кажется, сразу влюбилась.  Выглядывала всегда по  утрам в окно, когда ты выходил.
- А что же не подошла ко мне? Если б не тот случай с пацанами, так бы и прожили рядом, как чужие. Вместо ответа она напомнила.
- Ты  спрашивал, почему я пошла на преступление с тобой. Я уже любила тебя и боялась, что ты исчезнешь из моей жизни.
…Недалеко от Омска,   спустя сутки, произошел инцидент, который обоих сильно напугал. Однажды утром они подъехали к живописному озеру, где расположился лагерь с детьми. Это было видно по  надписям на палатках, колоколу,  висевшему на отростке дерева и ряду рукомойников перед палатками. – Давай здесь остановимся, - предложил Павел. – Место- чудесное. И к лагерю вряд ли подъедет полиция.
- Хорошо, - согласилась Лера. – Искупаемся, спать будем крепче. Они заняли свободное место  на противоположной стороне озера. Искупавшись, позавтракали, но через  час, как только уснули, около палатки залаяла собака.
- Ну, ну, - перестань, - раздался мужской голос. Степан вылез из палатки и увидел двух молодых мужчин и девушку с повязкой  на  руке.
- Извините, пожалуйста, но здесь  территория  детского лагеря, запретная  зона, - заговорила первой девушка, которая, видимо, была старшей в группе. Мы можем показать документы.
- Да, мы вроде, от вас далеко, - возразил Павел и никому не мешаем.
- Нет, лагерь детский, предъявите, пожалуйста, документы, если собираетесь здесь остановиться. Степан залез в палатку и, увидев испуганные глаза Леры, постарался жестом ее успокоить.
Девушка из лагеря долго просматривала паспорта.
- Константин Сергеевич, - думаю, все будет в порядке, - твердым голосом произнесла она, возвращая документы. – В палатке ваша супруга?
- Конечно. Она тоже нужна?
- Нет, ее тревожить не будем, отдыхайте.  Но только сегодня, в крайнем случае,  завтра утром вы должны уехать.
Когда Степан вернулся в палатку, Лера почему-то шепотом со страхом призналась.
- Я тебя чуть Пашей не назвала из палатки. Вот было бы. Надо что-то делать. Давай я тебя начну называть Костей, а то кто-нибудь услышит на посту ГАИ, например, и все. Сразу начнутся подозрения.
- Да, - согласился Павел. В документах я - Константин, да еще Сергеевич, прямо Станиславский. Надо потом что-то с паспортом придумать. Опытный глаз сразу отличит  подделку с фотографией.  Больше в этот день из лагеря их не тревожили. Но дети все время шумели,  били  в барабаны,  в колокол и поспать спокойно им не пришлось.
Ночью  заехали  в Омскую область и   Лера, чтобы приучить себя,  начала , где надо и не надо,  называть Павла Костей.
- Не обижайся, но до дома мы должны привыкнуть к Константину, - попросила она. - И я, и ты. Я ведь чуть не ляпнула из палатки у озера -  Паша. В небольшой городок  Тару, районный центр, недалеко от которого жили родные Леры,  приехали утром. Решили не останавливаться, а ехать дальше,  пока  полиции на дорогах не было. Да и сами дороги мало походили на их предназначение, особенно  когда выехали за пределы  городка.  После Москвы, районный центр, который в детстве представлялся Лере большим городом, с высокими, красивыми зданиями и дворцом культуры, куда они приезжали с школьным коллективом самодеятельности на смотры и конкурсы, теперь после Москвы выглядел совсем крохотным пыльным и глубоко разочаровал  ее.
- А вдруг и Павел заскучает, - невольно  подумала она.    Он ведь родился и вырос, хотя и не в Москве, но  в большом,  миллионном городе. Она никогда не была в Самаре, но знала, что это большой промышленный город на Волге.  Там много предприятий, институтов. И один из них закончил Павел.  Между тем, пока она так размышляла, Павел чуть не сражался с размытой дорогой: почти через каждые десять  метров приходилось что-то объезжать и быть постоянно  в напряжении, чтобы не застрять или не свалиться в кювет.  Но скоро дорога выровнялась. Кругом пошел лес. Хвойные деревья  чередовались с лиственными. От леса тянуло прохладой,  сыростью, еловыми иголками и грибами. Павел  шумно вдыхал в легкие этот  живительный,  воздух  и невольно восхищался.
- Чудо, настоящее чудо. Можно лечебницы открывать.
Хутор, где провела детство Лера   очень сильно,   за время ее отсутствия,  изменился и произвел на обоих тяжелое впечатление.  Восхищение Павла сменилось   недоумением.  Было ощущение какого-то мора или войны, пронесшихся через  хутор. Дорога по которой они ехали сплошь заросла сорной травой, заборы  вдоль нее,   поваливались, дома  зияли пустыми глазницами.
- Господи, невольно  прошептала  удрученно Лера. 
Дом родителей был в центре хутора. На вид, крепкий и, пожалуй,  единственный, сохранивший нормальный вид.
Родители, увидев дочь с незнакомым мужчиной,  были скорее поражены  ее приездом,    чем обрадованы.
- Доча, у тебя ничего не случилось? – спросила мать, маленькая, худенькая женщина с напуганным лицом, обнимая Леру. - Ни писем, ни телеграммы от тебя, мы уж не знали, что с тобой. Слава богу, живая. Отец, суровый на вид старик,  внимательно оглядел мужа дочери и протянул  Павлу руку.
- Семен. Потом строгим голосом почти  приказал дочери.
- Мойте руки и за стол. Дочка,  покажи человеку умывальник. Мать, давай гостям  пельмешков. Зять, видимо, матери  понравился, а у отца вызвал  сразу подозрение. На фотокарточке, которую присылала Лера, был как будто другой человек.
- Кто это? – спросил он, выйдя в сени вместе с дочерью.
- Костя, муж мой, - уверенно соврала Лера.
- На фотографии, которую ты присылала,  вроде, был другой: в очках и  маленький. Лера испугалась и снова стала врать.
- Это я  по ошибке  вложила другую фотографию, с работы. Все у нее в голове от страха  перед  отцом перепуталось. Не могла даже вспомнить, сообщала родителям о смерти Кости или нет. Кажется, не сообщала,  потому что ее тогда обвиняли  следователи в этой смерти.  Вспомнила: точно не сообщала, не  хотела расстраивать мать.  Да и отец с его взрывным характером  мог бы явиться  в Москву и еще больше ей  напортить.
… Видимо,  за время пути организм у  обоих  и Леры, и Павла так перестроился, что в эту ночь они долго не могли  уснуть. Лежали и негромко переговаривались.
-  У нас здесь недалеко в селе  родственник,  в сельсовете. Попрошу его сделать тебе паспорт  - настоящий, - пообещала Лера. - Скажу, что твой потеряла именно я, дадим ему взятку.  Ты можешь хорошо отдохнуть, пособирать грибов, пока я буду в Москве рассчитываться и  продавать квартиру, дачу.  Вернусь, подумаем о работе. Может, свое дело откроем. ИП какое-нибудь.
- Не жалеешь, что уезжаешь из Москвы? – спросил Павел.
- Ты что, я уже вся в мыслях с тобой, до конца жизни. Ты мало знаешь нас, женщин. Она потерлась щекой о его грудь. – Ты мой, родненький. Куда ж я теперь от тебя.
Перед рассветом оба уснули, но Павел проснулся через час, когда лучи солнца ярко брызнули в окно их комнаты. Потихоньку одевшись, вышел во двор.  По улице шла с костылем, но бойко,  худенькая старушка. Она поздоровалась и спросила.
- Ты, должно быть, зять ихний, - кивнула на дом. - С Леркой приехал?
- Да, улыбнулся Павел. – А вы здесь живете?
-  Всю  жизню.  Родилася тута, в баньке, под вечер. Так и жаву.  Надолго приехали? Я Лерку еще крохотулькой помню. Сейчас , вона, какая девка вымахала. Я вас вчерась видела, когда вы заехали.
- Батька у Лерки тяжелый, - сразу же поделилась она. - Его тута никто не любил. Ты его опасайся. Может посереди ночи и выгнать. Он раньше и жану гонял по хутору, и Лерку с ее брательником - вот по этой улице. Как напьется пьяный. Вон, он идет с рыбалки.  У нас в речке рыбы ноне  много, хоть черпаком черпай. Людей сейчас нету, так она и развелась. Он то один рыбак остался, да я, пол рыбака, - засмеялась она. - Пойду, а то с утра и меня зацепит, - забеспокоилась старуха и пошла, поднимая по дороге костылем примятую ночной росой пыль.
Подошел отец Леры.
- Чо ей надо, дуре этой. Ходит, сплетни плетет. Ужесь, наверно, наговорила на меня воз и маленькую тележку.
- Да, нет, мы с ней о погоде и грибах говорили. Похвалила вас, говорит, хороший рыбак, только один остался.
- Да, вот нахватал с десяток ершей. Мать сейчас нажарит вам на завтрак. Лерка спит еще, небось.? Да, я ее решил не будить.
- Не балуй бабу. Разбалуешь, потом не добудисся. Старик пошел в дом, а Павел вышел со двора на улицу и осмотрелся.
Вокруг хутора  в полукилометре от него стоял по кругу высокий хвойный лес.  Ближе к хутору  -  молодые  березки.  За домами голубела небольшая извилистая  речушка. Небо, голубое,  без единого облачка предвещало хороший день. Павел прошел по дорожке к реке. Там сидела со своей палкой недавняя старуха.
- Это ты,  Костик, - первой заговорила она, как-будто только что встретились. – Как ночевалось на новом месте. Мы с Катькой, мамкой твоей   Лерки,  думали, в какой дом вас  поселить. Вы ж с родителями не будете в одной хате тесниться.  Привыкли, небось, к городскому канфорту. У нас теперя на хуторе пустых домов много. Как-то приезжали туристы,   воровать надумали иконы в домах, но  Семка, тесть твой их с ружжом быстро  повыгонял. Пальнул  несколько разов, они и сбегли. Я думаю, рядом со мной можно в хату Макушенчихи,  покойной,  вас поселить. Ейная дочка, Любка,  хотела продать дом, да некому.  Она  недалече в Атирке живет. Можно узнать. Хата у них неплохая: не текет и полы крепкие. Мне она  как-то говорила, что за три тыщи  отдала бы хату.  У нее там  огороду сорок соток
- Лера проснется, можно будет обговорить, - согласился Павел.  Подошел к краю поросшего травой берега. Мелкая рыбешка несколькими стайками металась в прозрачной воде.  У берега в глубине  ходили крупные Ерши. У рыболова Павла  невольно зачесались руки. Тетка Марфа при нем вытащила из реки  сетку и в ней нескольких  довольно крупных рыбин. Только тут он заметил у ее ног удочку.
- Речка нас стариков поддерживает,  можно сказать, кормит,- пояснила она,  ловко надела на крючок красного вертлявого червяка и снова закинула в воду. Но сразу  передумала. Бросила удилище рядом с мостком, пояснила.
- У нас здеся никто не ворует.  Пойду домой,  нажарю рыбки  и себе и Кушманцевым. Они уже из дому не выходют. Совсем плохие стали.  Стасу  девяносто шесть, а Ксеньке чи три, чи четыре. Не помню, точно. Я еще девчонкой была, когда они поженились.
Павел перешел  узкий хлипкий мостик через речку, который чудом уцелел в хуторе и зашел в  молодую  березовую  рощицу, заросшую густой травой. Под деревьями сплошь, полянками,   росли  грибы: свинушки, маслята, подберезовики, белые.
- Какое богатство, - невольно восхитился, как грибник. – Собирай, суши, соли  и всю зиму ешь.  Пройдя рощу, он углубился в высокий, хвойный лес. Лес сплошь  опутала густая паутина.  Толстый слой слежавшейся хвои, пружинил под ногами.  Под деревьями густо краснели  мухоморы.  Побродив по лесу, вернулся в хутор. Лера уже поднялась и жарила  в глубокой, чугунной сковородке карасей. Вкусный запах разносился далеко по улице.
- Ну, как тебе наши места? - спросила она.
- Места чудо. Грибов косой коси. Я,  когда  в армии служил на севере,   столько не видел.
- На обед можно нажарить, - откликнулась девушка. Сходим вместе. Зайдем за одно к Кушманцевым, проведаем стариков. Они наши  старожилы. Дядя Стас раньше хутором командовал, был и главой сельского поселения, и бригадиром в колхозе.  Здесь у нас были коровник и телятник. Молока до 10 тысяч литров получали с некоторых коров. Я еще ребенком это застала. Клуб был, раз в неделю  регулярно привозили кино.  Свиней, коров, овец ходило столько, что вечером по улице не пробьешься. В общем хутор был что надо.  И жизнь была сытая.  На книжках  у людей тысячи лежали. Потом, как мор наступил. В девяностые колхоз  развалился. Молодежь вся уехала. И вот старики  теперь доживают. Всего отец с матерью, тетка Марфа, да  двое Кушманцевых.
- Лер, Марфа мне сказала,- вспомнил Павел, -  что рядом с ней продается домик пустой. Дочь умерших родителей,  продавала его за три тысячи. Может, возьмем, не будем стариков теснить?
- А что, это идея, - отозвалась Лера.  - Завтра, давай, смотаемся в Атирку. Я с родственником поговорю по нашему делу и заодно зайдем к Любке. Это моя одноклассница. Если три тысячи, то, можно сказать, бесплатно. Зашел отец, начал бурчать по-стариковски.
- Мамке опять плохо, говорю ей, не толкись в огороде. Опять покарячилась и  свалилась.
- Пап, садись за стол. Рыба уже готова. Паш, - Лера в ужасе посмотрела на Павла, назвав его Павлом и поняв свою ошибку, поправаилась.
 - Костя, иди мой руки. - Кровь бросилась ей в лицо.
- Пойду с мамой пообщаюсь, - Она  выбежала в спальню. Отец сделал вид, что не заметил оплошности дочери, но пристально посмотрел на Павла.  Как он и догадывался, этот мужчина не был мужем дочери.  Посмотреть бы его документы, - подумал он про себя.
- Ходил на речку и в лес, - проговорил Павел, - сделав равнодушное лицо,  стараясь заговорить ошибку Леры, хотя заметил, как отреагировал на имя Павел старик. – Грибов у вас море. Торговать можно, только собирай.
- Я раньше при советской власти по пять, а то и больше  бочек заготавливал на зиму, - поддержал  старик. - Возил  в Омск. Моментом улетали. Свиней у нас было по 10 - 12штук. Тоже на рынок возил мясом.  Дома оставлял двоих. Одну  на пельмени и колбасу, вторую  на окорока и тушенку, остальное все на рынок. Лерку обеспечивал в Омске и домой кучу денег привозил. Жили, не тужили. Ты, Лерка говорит, тоже предприниматель – так теперь кличут торгашей?
- Да, но мы с другом не по продуктам. По кабельным технологиям работаем, - сухо ответил Павел, и давая понять, что прекращает разговор.
На следующий день Лера решила съездить в Атирку и решить вопросы по паспорту и дому.  До деревни было километров 5 и доехали по твердой дороге быстро. Я тебя подожду здесь. Не хочу заезжать в деревню, - сказал Павел. Похожу сейчас по лесу. Может наберу грибов. Буду ориентироваться на тот хозмаг. Ты туда выйдешь, там и встретимся.
Сначала  Лера решила зайти к дядьке Ивану, который работал уже много лет председателем  их сельского поселения. Он был родным братом отца, но чуть ли не с детства они не ладили. Дядька Иван был общительным, в отличие от отца, добрым человеком и люди уже много лет выбирали именно его на самую высокую в селе должность. Он с кем-то проводил беседу, но  вышел сам, когда узнал от секретарши, что в приемной сидит его  племянница.
- Лерка,   ты как у нас?  - воскликнул  восторженно.  Похвастался, сидевшим в приемной: работает в Москве врачом.  А муж где?
-  Он сейчас, дядь Вань, очень занят. Решил,  пока мы здесь,  навести порядок в нашем Быгане.
- Ой, молодец, если надо, я помогу, конями, трактором - обращайтесь. Он завел ее в кабинет, отпустил женщину  и усадил за стол племянницу напротив себя.
- Дядь Вань, я за помощью к вам  и пришла. Лера достала  из сумки ксерокопию паспорта Павла, которую она заранее сняла  еще в дороге. - У нас с Костей беда приключилась. Когда ехали к вам на мотоцикле, я где-то  потеряла  его паспорт.  Можете сделать  новый? Мы хорошо заплатим. Лера вытащила из сумочки две пятитысячных купюры. Иван, покосившись на деньги, нахмурился и  задумался.
- Можно, конечно. Начальник паспортного стола – мой давний  корепан. Вместе охотимся, рыбалим. Денег не надо. Впрочем, ладно, давай, подмазать водочкой или коньяком, хоть и приятель, а  придется. Он взял ксерокопию и одну  купюру и спрятал в стол. Ну, как что надумали. Отец, как зятя встретил? Небось уже скандал устроил.
- Да, нет, он  уже не тот. Не до скандалов ему, здоровье у них с мамой совсем плохое. Я вот думаю, переехать к ним. Не могу смотреть, как они одни мучаются.
- Дуреха, не вздумай. Отец тебе здесь все мозги высушит. И разведет тебя с мужем. Ты что его не знаешь?
- Знаю,  конечно. Но ведь отец. И мама, как будет дальше?
- В конце недели приедешь за паспортом. Больше ничего не надо? - спросил Иван.
- Еще хотим мы домик в Быгане купить.  Любка, моя бывшая одноклассница, говорят,  продает после смерти родителей за  три тысячи. Помнишь, Макушенчиху.
- Ну, как же, конечно,  помню. Любка у нас теперь  бригадирствует. На мотоцикле, как мужик в штанах  разъезжает. Оформление мы быстро сделаем. Пусть придет с документами, я распоряжусь. Ну, давай, иди, а то меня люди дожидаются. Привет мамке передавай. Брату не хочу.  Всю жизнь на меня кляузы пишет.  Да, твоя одноклашка по этой улице живет, здесь недалеко, 10-й номер, - крикнул вслед. - Должна скоро на обед приехать,  не пропусти.
У дома 10 на  улице стоял пыльный  мотоцикл с люлькой. Глаза у Любки округлились, когда  увидела Леру. Захохотала, потом закричала.
- Лерунь, - подруга моя душевная.  Ты каким боком у нас? Обняла, закружила в крепких,  не хуже мужских,  ручищах. – Садись, со мной пообедаешь. У меня сегодня окрошка – объеденье. Ты, небось к отцу с матерью приехала? Мои умерли три года назад, почти в один месяц.
 Похлебали  холодную, на квасе,  окрошку, повспоминали школьные годы.
- Ты одна, или с мужиком?
- Да, с мужем. Он ждет у хозмага.
- А чо с собой не взяла.
- Да, он там покупает на ремонт гвозди, краски. Будем родительский дом ремонтировать. Я ведь ненадолго  приехала.  Его пока оставляю здесь. Ему здесь очень нравится. В следующий раз вместе зайдем, - пообещала она.  - Я   вот к тебе еще по какому вопросу. Ты, говорят, родительский дом продаешь. Мы хотим с мужем у тебя купить. Продашь?
- Не глядя. - засмеялась Любка. -Тебе даже подарить могу,
- Нет, бесплатно мы не возьмем. Если продашь, я тебе сейчас и деньги отдам, и документы на себя. Сколько ты за дом хочешь? Любка задумалась и тоже спросила.
- А за  сколь ты хочешь, чтоб я продала. Точнее, сколько дать  сможешь. Десять кусков дашь? Лера вытащила из сумочки три пятитысячные. Вот, возьми. Здесь и за дом,  и на оформление.
- Ну, богачка. Возьми назад пятерик. Я сама оплачу оформление. Ты уже со своим дядькой,  наверное,  перекалякала.  Я его за три хотела продать. Но цены, сама понимаешь,  растут.
- Да, поговорила. Дядь Ваня  обещал оформить без задержек. Только отнеси в Совет документы.  При прощанье снова  обнялись и расцеловались.
Пока Лера ходила в сельсовет к дядьке и подруге Любке, Павел проходил по лесу,  потом зашел в хозмаг. Купил  гвоздей, несколько банок краски, кое-что из электрики, кисти и  всякой мелочевки по ремонту. Назавтра заказал в магазине тример и мотоблок с дополнительными приспособлениями, которые должны были привезти прямо в Быган заказчику.
 Вечером они перебрались с Лерой в дом родителей Любки и первую ночь провели на новом месте.
- Хорошо, что мы только вдвоем, - радовалась рядом с любимым Лера. – Очень кстати  тетка Марфа нам подсказала про Любку и этот дом ее  родителей. Я себя все время в родительском доме  неловко чувствовала,  хотя и прожила там большую часть жизни -  боялась не то сказать, особенно  ночью  в этой скрипучей кровати. Здесь вот лежу и как-то спокойно.  Отец  там все время  как будто следил за нами – такое ощущение.
- Ты знаешь у меня тоже насчет отца подозрения возникли, - признался Павел. - Я даже документы спрятал подальше, чтобы не попали к нему в руки.
- Мне кажется, не знаю точно, Паша, у меня  такое ощущение, что я забеременела, - поделилась она   своими женскими подозрениями с Павлом. Он крепко сжал ее в объятиях.
-  Тяжести не поднимай, может на ребенке отразиться. Она засмеялась.
- Да, это только подозрения.
 На следующий день Павел с утра починил у тестя крышу и  к концу дня покрасил ее зеленой, сияющей на солнце краской. На следующий день поправил крыльцо и тоже покрасил, но уже другой краской.
 Мать, выйдя во двор,  с удовлетворением заметила Лере.
- Он у тебя рукастый мужик. Смотри, как все аккуратно сделал. Отец у нас,  тяп-ляп, сколько ему про крышу дыру на голове вертела, что текет, все время отнекивался. После обеда привезли из Атирки механизмы. Павел за все расплатился. Тесть  внимательно все оглядел  и  подозрительно  спросил.
-  И сколько все это стоит? Наверное, кучу денег?
- Зато теперь можно будет везде в огородах порядок навести: и у вас, и у нас, - не ответив на вопрос сказал Павел. - Я тете Марфе тоже обещал почистить  огород, да и Кушманцевым надо. К концу недели он так разоохотился, что занялся не только дворами, живущих в Быгане стариков, но и всей улицей. Поправил изгороди, почистил от  сорной травы и разросшихся кустарников дорогу, подновил крыльцо у тетки Марфы и покосил тримером траву на всех, густо заросших бурьяном огородах. Даже не выходившие до того из своей усадьбы старики Кушманцевы, выбрались из дому и полюбовались на преобразившуюся некогда широкую, красивую, как им казалось, их родную уже очищенную от сорняков   улицу.
- Раньше здесь ходили днем свиньи, козы, коровы, куры, гуси. Не пройти было из-за свиней, - поделился с Павлом старик Кушманцев. Свиней было больше, чем людей, да и другой живности. – Мы жили при Советах неплохо. У кажного была книжка. Меньше пяти тыщ ни у кого  не было. Все потом сгорело в девяностые, пропади они пропадом - вздохнул старик.  - У меня с бабкой целых десять  тыщ пропало.  Во как государство нас объегорило. Слухи о том, что в Быгане Лерка и ее муж навели порядок разнесся даже до Атирки. В Быган приехала журналистка из местной газеты «Атирская новь», она прошлась по Быгану, сфотографировала отремонтированные дома, дорогу. Хотела снять на фоне одного из домов Павла, но тот неожиданно, странным образом,  исчез и пришлось сфотографировать только тетку Марфу рядом с  ее подновленным  крыльцом.  На следующий день репортаж о новом Быгане вышел в газете, но это больше напугало и Павла и Леру, чем обрадовало.   
 Между тем отпуск у   Леры  подходил к концу. Договорились с Павлом, что назад она полетит в Москву самолетом, продаст свою квартиру, дачу, рассчитается с работы и вернется в Быган уже на постоянное  жительство.
Беременность ее подтвердилась и вместе с беспокойством о дальнейшей судьбе пришла радость рождения ребенка. Беспокоил ее отец, как будто все время следивший за Павлом.  Он всю жизнь считал себя чуть ли не носителем истины. Все кругом заблуждались: правительство, родственники, друзья, начальство. Когда работал в колхозе,  писал на бригадира,  председателя колхоза, соседей. Даже однажды на жену написал, что она, дескать, разбавляет молоко водой. С братом Иваном они были вечные враги. Уезжая, Лера сказала отцу.
- Пап,  постарайся, Косте не делать ничего  плохого. Я его  очень люблю. Он - очень хороший. Отец кивнул головой и ничего не сказал. Он уже был давно убежден, что Костя, это не Костя. Но аферист или даже бандит, который   запудрил дочери мозги, обольстил ее и доит, как хочет, точно корову. И не живется ему в Москве,  только потому что за ним какие-то нехорошие дела имеются, в которые он и Лерку может втянуть. 
На второй день после отъезда Леры в Омск, он поехал в Атирку и зашел прямо к начальнику полиции, где заявил о своих подозрениях в отношении  якобы зятя и потребовал от того, чтобы Павла как можно быстрее арестовали. Подполковник Белоглазов, который начал работать и жить в Атирке недавно, вполне серьезно воспринял заявление старика, но заставил его изложить все письменно, на бумаге. В тот же день он направил в Быган машину и трех полицейских.
- Проверьте документы и привезите этого так называемого Константина. Поговорим с ним. Может старик ошибается, но, действительно, что-то подозрительно, чтобы москвич, поменял столицу на занюханный Быган. Что-то здесь не срастается.
В это утро Павел решил сходить по грибы. Взял большой рюкзак, нож и вышел  с восходом солнца из дому.  Он любил бродить по лесу, наблюдать за белками на  деревьях. Слушать голоса птиц. И, конечно, дышать хвойным,  таежным воздухом.
 В этот день решил набрать белых грибов, поэтому не обращал внимания ни на подосиновики, ни на подберезовики, которых в это время было очень много.  После обеда, наполнив  рюкзак белыми грибами он вышел из лесу и пройдя большую часть дороги, вдруг увидел,  бегущую  ему навстречу тетку Марфу. Она махала издали рукой,  призывая жестами сойти с дороги и спрятаться в молодом березняке.  Дождавшись старуху, он еще издали спросил.
- Теть Марфа, в чем дело?
- Не ходи домой и к отцу, там милиционеры: двое у тебя на крыльце сидят, один у него. Мне кажется,  хотят тебя заарестовать. Все с пистолетами и  один с наручниками, сама видала. Мне приказали с тобой не встречаться , но я пошла вроде за водой, а сама   сунула в ведро сухарей и сала. Иди вот так по речке (Марфа оглянулась на хутор) никуда не сворачивай и через 10 километров увидишь охотничью землянку. Ее мой покойный мужик построил. Он был  охотником и зимой ходил туда на белку и соболя. Не знаю, как она сейчас, но раньше была крепкой и теплой. А я спытаю, зачем они хотят тебя заарестовать. Через два дня приходи сюда, я приготовлю тебе еще  еды и расскажу про милицию или полицию, как ее теперича называют. Я думаю, это твой поганый тестенек на тебя  накатал. Не знаю, где ты ему дорогу перешел, но он всю жизню на всех катает, сволочь.
Павел ничего не сказал Марфе. Подтвердились его и Лерины подозрения, на счет отца.
- Хорошо, Теть Марфа, спасибо. Грибы возьмете?
- Нет, я на обратном пути воды наберу, а то они меня тожесь заарестуют.  Иди, иди  быстрей. Неровен час за мной хтой -то пойдет.
Правел скрылся в мелколесье  с сухарями и куском сала, потом переложил их, выбросив из рюкзака часть грибов.
- Все таки старик докопался, - думал он с досадой. Теперь все насмарку.  Еще зацепят Леру из-за этого дурака-отца.  Часа два он то перебежками, то пешком шел  вдоль реки до землянки.
…Никогда Лера не испытывала ничего подобного, входя в свой дом и поднимаясь на свой 4 этаж. Это был не просто страх, а какое-то внутреннее  смятение.
В ячейке почтового ящика она обнаружила несколько писем. Почти все были из полиции и когда она разорвала еще у ящика  первый конверт,  в глазах у нее  поплыли круги.   Ей показалось, что ее вызывали на допрос,  как соучастницу, даже  обвиняемую в тяжком преступлении. Среди писем из полиции была  записка от бывшего коллеги Аркадия, написанная крупным почерком. На ней был телефон и несколько строчек. Аркадий писал: «Лера, не можем  тебя найти. Следствие обнаружило криминал у убитых на 3 этаже. Эти подлецы оказывается  убили  твоего мужа и  еще 10 человек. Покушались на Павла Ремизова, но он, защищаясь, расправился, как понимает следствие,  с ними сам.  По поводу убийства твоего мужа -  необходимы  твои свидетельские  показания. Прокурора  Н., наконец,  за взятки и  через делишки сына, тоже вычислили и  взяли под стражу».  Только прочитав эту записку,  она осознала, что неправильно поняла текст  повесток  из полиции.  Снова разорвала и перечитала  все письма. Повестки во всех конвертах  были одинаковые.  Ее вызывали, как свидетельницу.
- Слава богу, -  вздохнула девушка.  Сознание стало постепенно возвращаться. Позвонила Аркадию. Он  обрадовался.
- Слава богу,  ты нашлась. Не знали, где ты. Вроде бы, в отпуске, говорят коллеги,  на юге. Но где именно,-  прокричал радостно   в трубку.  Я уж боялся, что тебя тоже, эти мафиози,  как свидетеля,  могли убрать. 30 человек арестовали по делу прокурора и его покойного  сынка. Одна из крупнейших мафий в Москве. За ними ФСБ несколько лет следило.  Последнее дело сынка прокурора: хотели ограбить  и  убить  Павла Ремизова, но обломали себе на нем  зубы.  Следователи думают, он,  испугался, что убил их  и потому   скрылся. Сейчас доказано, что они совершили на него нападение, а он защищался. Да, по поводу твоего мужа:  ты завтра с утра иди в полицию с повесткой. Я тоже там буду.
 Эту ночь Лера почти не спала.  Радость перемешалась с тревогой. Что делать, как сказать  следователю о Павле.
Когда утром она пришла  в следственный отдел  с повесткой,  там уже у окна  сидел, раскуривая сигарету, Аркадий.  За столом напротив следователя,  размахивая  руками, что-то доказывала,  старушка.
- Можете минут 15 подождать в коридоре? - спросил  следователь у Леры.
Я сейчас закончу с гражданкой и зайдете. 
- Да, конечно. Решимость   поговорить доверительно   от Павле  с бывшим коллегой  Аркадием, пришла  как-то сразу. Закрывая дверь в кабинет,   Лера поманила его  пальцем. Он понимающе кивнул, что-то сказал на ухо следователю и вышел вслед за ней.
- Аркаш, я хочу с тобой серьезно поговорить, и посоветоваться, если ты считаешь меня своим другом, - сказала она.
- Действительно, что-то серьезное? - пошутил в ответ Аркадий.
- Аркаш, если ты мой друг, не шути, -  прервала его Лера. – Или я не буду с тобой говорить
- Не буду, не буду. Не обижайся.  Сели в коридоре  на стулья,  и Лера рассказала бывшему однокашнику и коллеге всю историю с самого начала: как впервые увидела Павла, как он защитил ее от хулиганов, а потом  все об их нападении и про свою роль в бегстве Павла.
- Это я его уговорила бежать. Я ведь не смогла доказать, что Костю убили эти сволочи. Они и меня могли также убить.
- Пойми, Аркаша. Я люблю этого человека. Он – честный, мужественный и я пойду за ним, хоть на край света, если надо. По мере повествования, лицо Аркадия менялось и стало очень серьезным. Даже появились складки по краям губ.
 Вышел следователь и пригласил в кабинет Леру.
- Подожди, я  сначала с ним сам  переговорю, - остановил ее  Аркадий.
Он что-то сказал следователю и оба зашли в кабинет,  плотно прикрыв за собой дверь. Долго их не было, но потом появился Аркадий.
- Иди, он ждет. Расскажи ему все, что рассказала мне, а может больше.  Никогда так не волновалась Лера, как в этот раз в беседе со следователем. Еще не старый мужчина, на вид очень серьезный и  даже  суровый,  он, молча, не перебивая, внимательно  ее  слушал, и  как бы оценивал, насколько она правдива и искренна. Конечно,  заметил ее волнение, увидел, как тряслись ее пальцы. Задал после того, как она закончила свой рассказ,   несколько вопросов. И , немного подумав,  неожиданно сказал.
- Завтра мы вылетаем с вами в Омск и к вам на хутор за Ремизовым. Я закажу сегодня на самолет  два билета. А вы подготовьтесь. Павел Ремизов очень важный, можно сказать, основной  свидетель. Но нужно доказать, что убийство нападавших было вынужденной и необходимой самообороной – все таки, хотя они и бандиты, но убиты  три человека.

…Павел рассчитал, как они договорились с  Лерой, что она  вернется из Москвы, в лучшем случае,  в  конце сентября или даже в октябре. Ей нужно  доработать положенные две недели в больнице, продать квартиру, а это так быстро не делается.  Тетка Марфа регулярно привязывала  ему к молодой березке, как они договорились,  в условленном  месте   еду и одежду. Отец Леры догадывался, что это она предупредила Павла о милиционерах, но доказать не смог. Она сказала в милиции, куда ее вызвали, что муж Лерки, сама видела,  уехал на мотоцикле вслед за женой в Москву, а Семен, по ее словам,  всегда был кляузником, даже на жену писал. Это все знали, так что делу хода не дали. Семен при встрече прямо в милиции обругал ее и, как она догадывалась, начал следить за ней, поэтому она стала осторожнее: носила еду и одежду Павлу в    условленное место на рассвете, когда сосед  еще дрых в постели.
Павел тоже вел себя очень осторожно. Ходил к хутору только по надобности и в четверг, как с теткой Марфой  договорились.  Рассказал ей, где у него были спрятаны деньги,  двадцать тысяч на мелкие расходы. На хутор в субботний день на час заезжала автолавка с товарами. Марфа всегда дожидалась, чтобы полностью отоваривался Семен, только когда он уходил,  набирала, что ей нужно. Кушманцевым, говорила, если продавец, он же и водитель,  интересовался, куда так много   одной.
 Уже в первый день после побега, Павел   поправил землянку,   начал заготавливать    сушняка и    в холодные ночи протапливал печурку, сварганенную мужем Марфы из простого булыжника и глины с песком с  реки. Как деятельный человек, он скоро   насушил целый короб грибов в своем убежище, навялил рыбы, которую ловил на снасти того же покойного мужа тетки Марфы в речке. И все время  был настороже: как бы кто не появился –  даже сделал подкоп в лес. Охотников, грибников, или браконьеров в этой глухомани  не было. Старики доживали на  хуторе.  Но все же сердце было не на месте.  Скоро он обошел и  изучил весь ближний лес, тропинки, проторенные дикими животными, грибные места. К землянке по ночам подходили иногда волки, выли совсем рядом, но к утру уходили. За время, проведенное в лесу, он перебрал мысленно всю свою жизнь: от  трехлетнего мальчишки, когда впервые осознал себя, до нынешнего, когда случайно, как он считал, встретил Леру и полюбил девушку. Все ему теперь  до нее казалось пустым и никчемным, в особенности в его   поведении с женщинами.  Раньше,  встречаясь с ними, не думал о браке, семье, детях. Наоборот, если ему говорили или даже намекали о серьезных отношениях,  тут же находил повод и уходил.  Теперь он только и думал о Лере, о ребенке, которого она носила под сердцем. Скучал, а во сне даже  плакал. Больше всего  боялся, что кто-то видел их с Лерой в ту роковую  ночь  в доме  и мог сообщить в полицию после обнаружения трупов в его квартире. После  возвращения, девушку могли сразу арестовать. Мысли в голову лезли всякие.  В раздумьях проходили дни и ночи, беспокойные и во многом даже бессонные. Все время он был настороже, ведь  отец Леры, как местный житель, мог знать про землянку,  его убежище и привести сюда, как и в Быган, полицию, хотя Марфа заверяла его, что обманула полицейских, направив их в Москву, куда якобы поехал утром мужик Лерки, вслед за ней на мотоцикле. Мотоцикл она сразу  перекатила к себе во двор и  спрятала в соломе, а полицейские не догадались сделать у нее обыск.
…В это  утро Павел поначалу  хотел устроить постирочный  день. Но  потом неожиданно передумал. Что-то затосковалось. Решил  прогуляться по лесу по грибы:  набрать  маслят, которые еще кое где встречались. Изо всех грибов они  больше всех были ему по вкусу и  в вареном,  и жареном виде. Прихватив лукошко, которое он сам сплел из ивняка, густо разросшегося по берегу реки, он  вышел на тропинку, проторенную за эти два месяца им самим и углубился в лес. За поясом у него был топорик, в руках нож для  грибов. Если бы его кто-то встретил  сейчас, даже  знакомые, то вряд ли бы  узнали – так он внешне изменился: оброс густой  бородой и  шевелюрой почти до плеч, в  которой уже серебрилась седина. Маслят в лесу было  мало. Побродив по ближним грибным местам, он почувствовал  усталость. Решил вернуться и полежать в землянке. Ночью  почти не спал.  Думал о Лере. Как она там? Никакой связи у них не было, но накануне она  ему плохо  приснилась, будто приехала на хутор с новым мужем, а его не замечает.
Когда до землянки оставалось метров 100, он вдруг расслышал что-то вроде гула мотора, а потом через некоторое время  голоса людей.    Причем, как раз с   места, где стояла землянка. На мгновенье  ему показалось, что один мужской  голос принадлежал отцу Леры.
- Случайно обнаружили, или тетка Марфа меня продала? – подумал в страхе. В любом случае надо бежать.  Он ринулся  сначала к болотине (так называлось место, где он иногда собирал морошку), потом к реке.  Бежал, пока хватило сил и пока перестал слышать звуки человеческие голоса.
- Пересижу. Может, зря перепугался.  На противоположной стороне реки, по словам Марфы был хороший лес, бор, как его называла старуха  и километрах в десяти поселок лесозаготовителей.  Река,   после недавних обильных дождей в этом месте,   была широкая, с  водоворотами, и он решил не  рисковать.
Через некоторое время снова услышал голоса. Они приближались. Бежать было некуда:  кругом болотина, где можно было попасть в трясину.  Только на противоположный берег.
Решил  найти   подходящее сухое дерево и использовать его для  переправы.   У берега было много сушняка, но в основном мелочь. Наконец нашел подходящий  сухой  крупный ствол. Подтащил его к реке, спустил в воду и , зацепившись за сучки, поплыл. Холод обручем сковал тело.  Вода в водовороте закрутила дерево,  и оно неожиданно  выскочило из рук.
- Все, конец, -мелькнуло в голове.  Он истошно закричал, пытаясь вырваться из водоворота.  Несколько человек выбежали из лесу к реке. Среди них он  узнал Леру. Рядом  был мужчина в кожаной куртке.
- Ну, вот, - мелькнула  мысль, приехала с мужем. Девушка, увидела его первая  и поняла, что он тонет. Показала мужчине. Он    сорвал с себя  куртку и бросился в реку.  Как  Павла  выловили в водовороте и как    выбрались  на берег, он  так и  не смог  вспомнить. Очнулся  уже  в землянке, где   Лера  и Марфа    топили  печь и сушили их одежду. У печки грелся следователь.
- Ну, что, очнулся, - первой увидела, что Павел пришел в себя тетка Марфа.
- Чуть, дурак, не утоп,    И чо полез в такой водоворот? Хорошо, что товарищ следователь оказался пловцом.
- Паша, все должно быть хорошо-, обрадовалась и подсела к Павлу Лера.
- Ну, это суд решит, - возразил следователь, обращаясь  и к Лере и к  нему. - Но в вашу пользу большинство фактов и свидетельств. Во-первых, ваша кровь на битах и пистолет у Игоря К., который он не успел выхватить. Протокол с пистолетом   вовремя, изъяли из материалов, но сейчас восстановили. Там  за бывшим прокурором такие дела открылись, что  занимаются следователи по особым поручениям. Но в нашем расследовании очень важны именно  ваши показания.
- Паш, мы приехали за тобой с Михаилом Ивановичем, радостно говорила Лера. -  Ты больше,  ради бога, никуда  не бегай. Дядь Ваня, как узнал зачем мы приехали, сразу дал свой бобик-вездеход, а с отцом у них  грандиозный  скандал вышел.
 – Ты всю жизнь, дурак, говорит дядь Ваня отцу,  катал кляузы на меня,  жену, теперь дочери поперек жизни встал. В общем, отец замолчал, а мама, бедная, слегла. Я пока с ней останусь, а вы возвращайтесь в Москву. Тетя Марфа рассказала мне, как предупредила тебя и носила тайно тебе продукты.
- Она, молодец, подтвердил следователь. Сразу нам все рассказала и поехала с нами. И тут всеми руководила, куда бежать  и где искать. Если бы не она, наверное, я бы не успел вас вытащить из реки.
- Спасибо, теть Марфа, - поблагодарил старуху Павел.
- Да, ладно, - смутилась от похвал Марфа. - Смотрю, мужик хороший.  Как не помочь. А Семка-тот всю жизню кем-то недоволен. Он до последнего и меня корил, говорит, это ты предупредила, стерва,  прохиндея. А я ему, - ты сам стервец и  прохиндей. Она весело рассмеялась.