гл. 3-65. Там даже мёртвые спасали живых

ВОСЕМЬ  КРУГОВ   БЫТИЯ
или  Жизнь  Ивана Булатова

Семейный роман-эпопея

Книга 3.  ЛИШЬ  ПОРОХ  ДА  ТУМАН
или  Главная  фронтовая награда

Глава 65.  ТАМ  ДАЖЕ  МЁРТВЫЕ  СПАСАЛИ  ЖИВЫХ

Упорные бои советских войск на подступах к польскому городу-порту Данциг. – Леесен как опорный пункт обороны противника. –  Бой в глубокой дорожной выемке с отвесными скатами, где даже мёртвые спасали живых. – Испытания резервной роты необстрелянных бойцов. – И снова смерть косила земляков.


*   *   *
Войска 65-й армии, в том числе соединения 46-го стрелкового корпуса, включавшего в свой состав 186-ю дивизию и соответственно 238-й полк, в котором воевал Иван Булатов, начиная с 11 марта 1945 года в течение двух недель вели тяжёлые упорные бои на подступах к большому польскому портовому городу Данциг (совр. – Гданьск), имевшему важное стратегическое значение для эвакуации гитлеровских войск, прижатых к Балтийскому морю.
 
После долгого и трудного прорыва очень сильно укреплённого внешнего обвода обороны этого города-порта, заблаговременно созданного противником на рубеже реки Шварцвассер, соединения 46-го корпуса стремительно преследовали противника специально созданными для этих целей мобильными отрядами и танковыми десантами.

Быстро продвинувшись в северном направлении почти до города Цоппот (совр. – Сопот), войска 65-й армии были приостановлены и частично возвращены на юг, поскольку вошли в разграничительную зону для ведения боевых действий силами соседней 49-й армии.

Произошла эта накладка вследствие того, что штабы не успели довести до войск новые разграничительные линии наступления, которые на данном участке Второго Белорусского фронта резко сменили вектор направления с северного на восточное. Вместо предписываемого ранее наступления в северном направлении на Цоппот и Гдыню теперь 46-му стрелковому корпусу нужно было наступать в восточном направлении на Данциг.

Но на новых исходных позициях для наступления на восток в районе города Цукау (совр. – Жуково) и высот севернее него соединения корпуса сразу же встретили организованное, очень сильное и упорное сопротивление противника на заранее основательно подготовленном промежуточном рубеже обороны, составлявшем так называемый ближний обвод обороны города Данциг.

В самом начале непосредственного наступления на этот город и порт соединения 46-го корпуса повели упорные бои за город Цукау, которому противник придавал очень большое значение как важному узлу транспортных коммуникаций. На  подступах к этому городу вскоре выяснилось, все каменные дома в Цукау были приспособлены для длительной обороны. А на грядах высот севернее и западнее города кроме траншей, окопов и противотанковых рвов в числе полевых инженерных сооружений были построены также многочисленные ДЗОТы. Ввиду недостаточного артиллерийского обеспечения орудиями, техникой и боеприпасами, а также слабой бронетанковой поддержки действий пехоты, именно долговременные огневые точки противника стали камнем преткновения для продвижения наших войск.

Тем не менее, наступление на восток развивалось неуклонно и, благодаря комбинированному обходу Цукау с севера и юга, город был взят частями 46-го (413-я СД) и 105-го стрелковых, а также 8-го механизированного корпусов. При взятии этого важного пункта обороны противника и при относительно малых потерях в личном составе и технике нашими войсками были захвачены значительные трофеи.

В это же время севернее Цукау другие соединения корпуса, а именно 108-я и 186-я стрелковые дивизии, преодолевая упорное сопротивление противника, с тяжелыми огневыми боями вышли на западный берег небольшой реки Штреллникк, протекавшей в километре восточнее и северо-восточнее окраин города Цукау.

На восточном берегу этой реки вдоль гряды доминирующих высот противник организовал мощную оборону, имея тактически выгодный рубеж, значительно укреплённый ДЗОТами. Действия немецкой пехоты, в том числе морской, поддерживали артиллерия, а также танки самоходки из состава 4-й танковой дивизии.

Стрелковые полки наших дивизий при явно недостаточной поддержке действий пехоты со стороны артиллерии, которая из-за большой протяжённости тыловых коммуникаций испытывала острый дефицит боеприпасов и вооружения, практически собственными силами вели упорные бои за захват и расширение плацдарма на восточном берегу реки Штреллник, встречая сильное организованное сопротивление противника из всех видов оружия и отбивая частые контратаки его пехоты при поддержке танков и самоходных орудий.

В это время в полосе наступления соединений 46-го стрелкового корпуса противник действовал в следующей группировке: 252-я пехотная дивизия, 12-я авиа-полевая дивизия, 384-й охранный батальон, батальон морской пехоты численностью до четырёхсот человек, 4-я танковая дивизия, а также другие части, подразделения и различные «именные» боевые группы.

Особенно упорное сопротивление противник оказывал на рубеже селения Леесен, защищая ближние к нему железнодорожные и шоссейные коммуникации, превратив эту местность в очень сильный опорный пункт обороны города Данциг.

Сосед справа, 105-й стрелковый корпус, вёл бои южнее города Цукау на рубеже Рейнфельд – Оттомин, имея задачу наступать в направлении на Эмаус*. Сосед слева, 18-й стрелковый корпус, вёл бой севернее, на рубеже Кляйн Мишкау – Гросс Мишкау, имея задачу наступать в направлении на Олива*.
* Эмаус и Олива – соответственно западный и северный пригороды города Данциг

Для создания более полного и объективного представления о событиях, происходивших в то нелёгкое время, предлагаем вашему вниманию выписки из разархивированных и размещённых в интернете соответствующих боевых документов, имеющих отношению к очень трудному взятию нашими войсками опорного пункта обороны в районе селения Леесен и последующему нелёгкому наступлению на Данциг.

*   *   *
Из ЖБД 46-го СК – за 20.3.45:
Задача: В ночь на 20.3.45 вести разведку противника. С утра продолжить наступление, нанося удар левым флангом в направлении Биссау, станция Кокошкен. Средства усиления: 19-я моторизованная бригада, 557-й корпусной артполк, 49-й гаубичный артполк.
Решение комкора-46: Частью сил 413-й СД наступать на господский двор Леесен, прикрывая им правый фланг корпуса. Основными силами обойти Леесен с севера, очистить лес с высотой 172.0, в дальнейшем продолжать наступление на Кокошкен.

После тщательной подготовки и проведения ряда мероприятий, корпус в 11-30 перешёл в наступление в направлении на город Данциг. Во взаимодействии с 8-м механизированным корпусом, обходя опорный пункт Леесен с севера, корпус овладел Леесен /северный/, высотой 165.3, Биссау /южный/ и лесом с высотой 172,0.

... 186-я СД – части дивизии в ночь на 20.3.45, действуя мелкими группами, обошли очаги сопротивления противника и к утру перерезали шоссе в 200 метрах северо-западнее отметки 146,4 (*это юго-восточная окраина Леесен). Используя успех мелких групп, части дивизии с утра продолжали наступать основными силами. Встретив упорное сопротивление противника из направления Леесен, дивизия, оставив небольшое прикрытие на правом фланге, обошла Леесен с севера, далее во взаимодействии с частями 108-й СД овладела высотой 172,0 и к исходу дня вела бой юго-восточнее высоты 172,0.

Из ЖБД 186-й СД – за 20.3.45:
В ночь на 20.3.45 противник пытался контратаковать правый фланг 238-го СП, но был вовремя замечен и рассеян миномётным огнём. Части дивизии ночными действиями, просачиваясь мелкими группами и обходя узлы сопротивления противника, вынудили его отойти. К утру части дивизии вышли на рубеж шоссейной дороги перед Леесен, ведущей на северо-запад, с боем оседлали шоссе и пересекли селение, к исходу дня ворвались в западную опушку леса, расположенного севернее Леесен.

Из ЖБД 238-го СП – за 20.3.45:
Подтянув артиллерию и пополнив боеприпасы, выполняя ранее поставленную задачу, после короткого артогня полк в 11-30 возобновил наступление в направлении Леесен. Сломив упорное сопротивление противника на рубеже трёх домов западнее Леесен и к 12-00 овладел ими. Противник отошёл на западную окраину Леесен. Подразделения продолжили наступление. Встреченные сильным огнём противника, вынуждены были залечь.
Левый сосед (*108-я СД) успешно продвигался. Воспользовавшись успехом соседа слева, 298-й СП принял левее. 238-й полк тоже принял левее. Прижимаясь к левому соседу, сломив сопротивление небольших групп прикрытия на рубеже высоты 146.4 и опушки леса восточнее отметки 160.4, полк к 18-00 вышел на опушку леса севернее Леесен и западнее отметки 158,8.
Дальнейшее продвижение было остановлено огнём противника с рубежа отдельных домов в одном километре северо-восточнее Леесен. Подразделения закрепились на достигнутом рубеже. До утра 21.3.45 велась разведка переднего края и огневых точек противника.
Правый сосед вёл бой за господский двор Леесен, фланг оставался открытым. Связь с левым соседом локтевая.
Противник оборонял рубеж: западная окраина господского двора Леесен, отдельные дома в одном километре северо-восточнее Леесен, хутор Биссау.
Пленный, взятый 19.3.45, после обработки «разлагателем» дивизии (*видимо – спиртом?), был снабжён пропусками и направлен к противнику. На рассвете 21.3.45 на нашу сторону пришли два солдата с пропусками. Они показали, что командующий Данцигской группировкой покончил жизнь самоубийством.

*   *   *
Из ЖБД 46-го СК – за 21.3.45:
В ночь на 21.3 корпус продолжал боевые наступательные действия с задачей: выйти на железную дорогу Цукау – Кокошкен и обходом с северо-востока овладеть железнодорожной станцией и восточной частью Леесен...
... 186-я СД – с утра части дивизии продолжали наступать с задачей: перерезать железную дорогу и очистить от мелких групп противника южную опушку леса севернее станции Леесен. В результате дневного боя лес был очищен и части дивизии к исходу дня вплотную подошли к железной дороге. Дальнейшее продвижение частей дивизии было остановлено организованным огнём противника, который окопался за насыпью* железной дороги.

*Это очень странная запись в ЖБД корпуса. Потому что только на левом участке действия 108-й СД была насыпь полотна железной дороги в районе господского двора Кокошкен. А на правом её фланге и по всему фронту наступления 186-й СД была довольно протяжённая, боле километра длиной ВЫЕМКА грунта с крутыми, до 8 метров глубины склонами и отвесными скатами, как об этом свидетельствовали записи в ЖБД 186-й  дивизии и дивизионных артиллеристов...

Из ЖБД 186-й СД – за 21.3.45:
Несмотря на то, что противник подбрасывал всё больше и больше частей для уплотнения своих боевых порядков, части дивизии сбили противника с занимаемых позиций и к исходу дня вышли к железной дороге севернее Леесен, где закрепились на западном берегу глубокой дорожной выемки с отвесными скатами.
Захвачено 14 пленных из боевой группы капитана Гофмана и 158-го маршевого батальона.

Из ЖБД 238-го СП – за 21.3.45:
В течение ночи на 21.3.45 подразделения приводились в порядок, пополнялись боеприпасы.
Противник оборонял рубеж: отдельные дома северо-восточнее Леесен южнее леса, хутор Биссау. Вёл ружейно-пулемётный и редкий артминогонь. Взятые в последние дни пленные показывают, что у немецких войск очень мало боеприпасов*, нет бензина...

* Очень странное свидетельство пленных: если у немцев было мало боеприпасов, то как же они всё время оказывали упорное сопротивление сильным огнём?

В 11-30 после короткого артналёта подразделения начали наступление на отдельные дома южнее опушки леса и в одном километре северо-восточнее Леесен.
При выходе подразделений из восточной опушки леса на 150-250 метров, противник встретил сильным ружейно-пулемётным и артиллерийско-миномётным огнём. Подразделения вынуждены были залечь и окопаться.
В 14-00 после повторного артналёта подразделения снова атаковали противника, выбили его с занимаемого рубежа, овладели отдельными домами северо-восточнее Леесен и закрепились.
Увязавшись за левым соседом, полк продолжал наступление и к 15-00, сломив сопротивление группы прикрытия противника на западной опушке леса восточнее отдельных домов, вышел к железной дороге, где и закрепился.
Противник занял оборону по восточной стороне железной дороги.

Полку поставлена задача: с прежними средствами усиления в ночь на 22.3.45, перерезав железную и шоссейную дороги (*обе дороги в этих местах проходили по глубоким дорожным выемкам), овладеть высотой с отметкой 159.9 и быть в готовности с утра 22.3.45 наступать в направлении Кляйн-Кельпин с ближайшей задачей овладеть юго-восточной опушкой леса юго-западнее отметки 142.9 (*это в 0,7 километра западнее Каржемкен – на ближних подступах к г. Данциг), в последующем – овладеть юго-восточными окраинами Кляйн-Кельпин.
Слева наступает 298-й СП. Сосед справа (883-й СП 193-й СД 105-го СК) вёл бой за господского двора Леесен, к исходу дня овладел им и вышел к железнодорожной станции Леесен.

*   *   *
Из ЖБД 46-го СК – за 22.3.45:
Корпус в течение суток вёл бои по овладению Леесен и Кокошкен.
... 186-я СД – в течение суток части дивизии вели наступательные бои, огнём артиллерии и миномётов подавляли и уничтожали живую силу и огневые точки противника в районе железной дороги. После отражения МНОГОЧИСЛЕННЫХ контратак противника, части дивизии к исходу дня перерезали железную дорогу севернее Леесен и были встречены сильным огнём противника с рубежа: высота 159,9 – Кокошкен, где закрепились и продолжали вести огневой бой с противником.

Из ЖБД 186-й СД – за 22.3.45:
Не прекращая ночных боевых действий, части дивизии, отразив семь(!) контратак противника, к исходу дня перерезали железную и шоссейную дороги севернее и северо-восточнее станции Леесен и вышли на рубеж высот 159.9, 132.6.

Из ЖБД 238-го СП – за 22.3.45:
Противник оборонялся по восточной (*облесённой) стороне железнодорожной выемки. В течение ночи особой активности не проявлял.
До особого распоряжения действие (*дальнейшее наступление) было отложено, ожидались танки и самоходные установки.
К 9-00 для поддержки действий полка прибыли 10 самоходных установок, которые сосредоточились в лесу севернее Леесен, но дальше не пошли, ссылаясь на отсутствие приказа*.
* Это достаточно знакомая картина – уже повторная после недавнего отказа танкистов 12 марта продолжать наступление в районе города Квашин (*в 8 километрах западнее города Цоппот)

В 11-00 по распоряжению начальника штаба дивизии и при поддержке артминогня полк начал наступление.
К 11-30 подразделения вплотную выдвинулись к самой железной дороге, где были вынуждены залечь под сильным огнём противника. Под прикрытием нашего артминогня подразделения несколько раз пытались преодолеть выемку железной дороги (*крутые откосы до 8 м высотой), но успеха не имели.
В 16-30, увязав взаимодействие с левым соседом (*298-м СП и 108-й СД), после обработки огневых точек противника артминогнём и огнём орудий прямой наводки, подразделения (*только после беспрерывного пятичасового огневого боя!) сломили сопротивление противника на восточной стороне железной дороги и вышли к шоссе Цукау – Данциг.
Артиллерия прямой наводки осталась на западной стороне железной дороги: требовалось сделать спуски для орудий в отвесных берегах железнодорожной выемки.

В 17-20 противник силою до 100 человек при поддержке артминогня с направления высоты 159,9 контратаковал подразделения и потеснил их к железной дороге. До 20-00 противник силою до 60 человек предпринял ещё 2 контратаки, пытаясь сбросить полк за железную дорогу.
Подразделения закрепились на восточных склонах железной дороги. Контратаки противника были отбиты ружейно-пулемётным и артиллерийско-миномётным огнём. Потерпев неудачу, противник оставил мелкие группы на шоссейной дороге и занял оборону по западным скатам высоты 159,9. 
... Из полученного пополнения сформированы три стрелковые роты. Одна из них введена в боевые порядки. Две (*были оставлены в резерве командира полка) сосредоточены юго-западнее хутора Биссау.

*   *   *
КРОВАВЫЙ  БОЙ  ЗА  ЖЕЛЕЗНУЮ  ДОРОГУ
или
ТАМ  ДАЖЕ  МЁРТВЫЕ  СПАСАЛИ  ЖИВЫХ

В обзоре боевых действий за март 1945 года, зафиксированном в журнале боевых действий 186-й стрелковой дивизии, особым абзацем отмечено:
«...Характерным был бой за железную дорогу севернее станции Леесен. Противник частями 12 авиа-полевой дивизии и боевой группой капитана Гофмана оборонял её восточную часть, проводя сильные огневые налёты по нашим боевым порядкам. Стрелковые подразделения преодолели дорожную выемку глубиной до 8 метров с отвесными скатами, подтянув артиллерию на руках и канатах...»
* * *
Ах, и всё-таки хороша польская весна! Несмотря ни на какие бренные катаклизмы, устраиваемые на Земле глупым человечеством, в свой неизменный срок наступило весеннее равноденствие. А ещё немного раньше, начиная со дня «танкового сражения за жизнь» Ивана Булатова с немецкой самоходкой, последние четыре дня стоит вообще отличная погода – днём около плюс пятнадцати градусов.

Снег сошёл полностью, его нет даже в ложбинках по северным склонам холмов. Почки на деревьях и кустах набухли очень сильно – будто сосцы у готовящейся разродиться матери. Грачи тоже давно прилетели, да и другая птичья братва щебечет-хлопочет по ветвям деревьев и в кустах – ремонтируют старые и вьют новые гнёзда, тоже готовятся к зачатию новой жизни. Как же хорошо им, как и разным зверушкам-букашкам, занятым только своими домашними хлопотами! Зверьё, конечно же, пугается ближних выстрелов и разрывов, но уже пообвыкло, не шарахается от них так отчаянно, как прежде. Да и куда им лететь-бежать, беднягам, если стреляют – ВЕЗДЕ!

Вчера 238-й полк перед обедом пошёл в атаку на немцев, засевших в отдельно стоявших трёх крестьянских домиках южнее леса и севернее селения Леесен. Здесь явно видно, что раньше эти домики стояли на опушке леса. Но в этом месте нескольким крестьянам, видимо, разрешили вырубить часть леса под огороды и поля площадью примерно в полтора гектара для каждого землевладельца. И уж Ивану-земледельцу не знать ли, до чего удобно иметь столько земли прямо под боком! Никуда ездить не нужно: вышел из дому и обрабатывай свои поля-огороды...

Рядовой Булатов тяжко вздохнул, невольно вспомнив про свою Любашу с дочкой: как там они? что с ними? Ведь в Бессарабии сейчас полным ходом должна идти посевная страда. Но очень сильно оскудело живностью хозяйство молодых Булатовых: то болезни и падёж животных, то война никак не давали Ивану крепко встать на ноги.

Часть скотины угнали румыны, кобылу Венеру с жеребёнком Шалуном забрали в Красную Армию... Оставались у Любы только двухгодовалый жеребчик Друг, послушный умница и работяга, да корова Меркуня – ей уже четыре года сейчас. Даст бог, удачно растелится. И как-нибудь управится Люба с пахотой – корову и жеребчика будет впрягать в телегу, если что. А что поделать, если война эта такая страшная всё никак не закончится?..

Вчера вечером их полк в коротком лесном бою легко сломал сопротивление незначительной группы немцев, которую они оставили на западном, высоком берегу железной дороги для прикрытия отвода основных войск. А сами немцы ушли за железную дорогу на восточный, такой же высокий и облесённый берег. Где-то глубоко внизу проходила железная дорога, которую отсюда, с опушки леса, не видно.

Артиллерийские разведчики ночью определили высоту крутых откосов этого искусственного оврага, по дну которого теперь поезда ходят. Перед их ротой высота самая большая – до двенадцати метров, но в основном склоны имеют в высоту примерно восемь метров – так говорил ротный командир капитан Анатоленко.

Так что теперь эта железная дорога представляла собой естественный противотанковый ров для наших войск. Поэтому подошедшие вчера утром самоходки, их с десяток штук прибыло, так и остались на дальней, западной окраине леса в готовности обойти его слева или справа – это уж где быстрее получится наступать соседним дивизиям – 108-й слева и 413-й справа. Вроде бы полегче обозначилось положение дел у соседей слева – они уже второй день как бы уступом идут впереди.

Но теперь 108-я дивизия тоже упёрлась в железную дорогу и частью сил тоже залегла на восточной опушке леса перед самой железнодорожной выемкой и далее уже перед насыпью железнодорожного полотна: уж очень крепко держит эту дорогу немец, зло огрызается всеми видами огня – ружейного, пулемётного, миномётного и артиллерийского. Да ещё и немецкие танки с самоходками где-то слева шныряют и бьют, будь они неладны.

Из-за очередного воспоминания о недавнем происшествии с немецкой самоходкой, когда Иван каким-то чудом и с Божьей помощью спасся, ушёл от восемнадцати немецких снарядов, у него даже гусиная изморось по коже пошла... А следом зацепился и припомнился случай с немецким пулемётчиком под Кляйн-Буковицем на реке Шварцвассер, когда Иван чудом остался жив после того, как опрометчиво побежал по краю луга вдоль ручья и попал под прицельный огонь...
Ну, и как долго ещё военная его судьба будет милостива к нему, сироте и молодому отцу? Боже-боже, как же сильно хочется жить!..

*   *   *
Позднее оказалось, что в тот день с утра, ещё до начала первых атак на железную дорогу, это были последние более-менее спокойные мысли рядового бойца одного из многочисленных подразделений советских войск, которые всё более плотным и узким кольцом стягивались вокруг двух польских городов-портов – Гдыни и Гданьска. Потому что в то время, незадолго до полдня, 238-й стрелковый полк готовился к очередной атаке на противника, засевшего в лесочке на восточных, точно таких же крутых склонах железной дороги. В то утро до немцев, окопавшихся почти по верхней бровке дорожного откоса, было очень близко – метров шестьдесят по прямой линии.

Но нашим бойцам, окопавшимся в таком же лесочке и в такой же непосредственной близости от западных скатов железной дороги, предстояло решительным броском вниз к полотну дороги и таким же стремительным броском наверх, без минуты промедления внизу возле полотна дороги, одолеть противоположный крутой склон и сходу вступить в рукопашный бой с противником: иначе атаковать здесь никак нельзя было.

Поэтому и командир роты капитан Анатоленко, и командир взвода младший лейтенант Дробышев и командир отделения младший сержант Кумуков – все, как могли, настраивали бойцов на смелые и решительные действия, иначе немец всех положит внизу. Обеспечивали гранатами для ближнего боя и штык-ножами для рукопашных схваток, напоминали или растолковывали несведущим о порядке действий в захваченных окопах противника – готовились...

Комроты в своей патриотической запальчивости даже припоминал давний подвиг суворовских орлов, столь славно бравших Альпы. Но где те швейцарские Альпы находятся, неизвестно, а живой немец – вот он рядом, в окопе напротив, и пощады от него не будет. Ведь им их фюрер приказал сражаться до последнего солдата и до последнего патрона, но не сдавать города Гданьск и Гдыню.

Из всех наставлений солдаты чётко усвоили одно: вниз по отвесному склону скатиться кубарем или съехать на заднице, затем постараться как можно быстрее пересечь однопутное полотно железной дороги и укрыться под противоположным склоном, по которому тоже без промедления как можно быстрее ползти наверх на животе. Из средств поддержки атакующих действий пехоты была только своя жиденькая полковая и батальонная артиллерия – пушки да миномёты, настроенные на прямую наводку для ближнего боя. Зато у немцев напротив – одни только винтовки, автоматы и пулемёты. Так что наши артиллеристы без особой для себя опаски будут давить немецкие огневые точки. А уж дальше – как кому повезёт в бою...

Первая атака полка оказалась неожиданной для немцев: едва закончилась артобработка переднего края противника, как без никаких криков «ура» бойцы третьего взвода скатились к полотну железной дороги, одним духом пересекли узкоколейку и поползли наверх по противоположному, восточному склону. К несчастью, он оказался более сырым, чем западный, поэтому бойцы с трудом ползли, срывались и скатывались назад...

И на этом эффект неожиданности нашей атаки для противника прекратился: едва закончился артобстрел, немцы тоже высунулись из своих окопов, огневых точек и ячеек и начали бить из всех видов своего оружия. Особенно опасным оказался фланкирующий бой немецких пулемётов, под которым сразу полегла часть бойцов, поэтому остальные красноармейцы залегли и принялись спешно окапываться, в том числе используя промоины на склоне.

А к этому времени успевшие забраться на самый верх откоса более десятка наших бойцов почти все полегли там. Несколько человек ворвались в немецкий окоп и кого-то тоже положили там, конечно, но не было им поддержки. В пылу рукопашных схваток несколько пар скатились по склону, тут уже наши без пощады добивали немцев. Но и наверху наши ребята гибли – это Иван видел своими глазами. Действуя во втором эшелоне роты они со своего западного откоса огнём из всех видов оружия отчаянно били по немцам, не позволяя тем вести прицельный огонь, иначе положили бы внизу всех до одного наших бойцов.

Первая атака вскоре захлебнулась, часть бойцов окопалась под восточным склоном. Капитан Анатоленко начал организовывать следующую атаку, как того требовал штаб полка: немедленно взять железную дорогу и отбросить немцев за проходившее невдалеке за ней автомобильное шоссе, оседлав и его. Комбат собрал у себя всех командиров рот, артиллеристов и миномётчиков, что-то там они обсудили и подкорректировали, что-то быстро решили и почётче разграничили...

Через час начался очередной короткий артминобстрел переднего края противника, ещё в ходе которого в атаку пошёл второй взвод. А самый боеспособный свой первый взвод капитан Анатоленко таким образом рассредоточил по западному берегу склона, чтобы его отделения своим огнём надёжно прикрывали наступающих и подавляли огонь противника из его огневых точек.

Но вторая атака захлебнулась ещё быстрее, чем первая, до немецких окопов никто не добрался... Затем ещё несколько раз с периодичностью раз в час в ходе убийственного пятичасового кошмара в железнодорожной выемке карабкались наши бойцы вверх по склону, повторно ворвались в немецкий окоп и снова потеряли его.

И только когда справа завязался жестокий огневой бой в районе железнодорожной станции Леесен, а сосед слева, 108-я дивизия, смогла оседлать дорогу в самом конце этой длинной и глубокой выемки, прорвать оборону противника в районе господского двора Кокошкен и захватить его, тем самым заходя в тыл немцам, оборонявшимся по фронту перед 298-м и 238-м полками 186-й дивизии, только тогда ситуация изменилась: немцы начали отводить свои войска за шоссе.

К этому времени Иван Булатов вместе с первым взводом участвовал в шестой и затем в заключительной седьмой, победоносной атаке 238-го полка, предпринятой в конце этого очень упорного и кровопролитного пятичасового боя в глубокой железнодорожной выемке. Хорошо хоть, что к тому времени наши артиллеристы где случайно, а где и специально набили несколько десятков воронок на самом гребне восточного ската: там наши бойцы могли прятаться и окапываться глубже, когда захлёбывалась очередная атака.

Когда окончательно захлебнулась шестая атака полка, ставшая первой для Ивана Булатова, а справа снова начал бить немецкий пулемёт, Иван отбежал от немецкого окопа на край восточного ската железнодорожной выемки и снова спрятался за убитым немцем, за которым уже прятался недавно: больше укрытия для него не нашлось. А очередь из немецкого пулемёта по этому трупу была такой сильной, что лежавший на боку убитый немец навалился на Ивана спиной. Жутко и благодарно было одновременно: мёртвое тело немецкого солдата спасло его от верной гибели...

Следом через полчаса началась седьмая атака полка, в ходе которой они всё же выбили немцев из окопа по всему своему фронту наступления. И снова это стало возможным только после того, как соседи слева немного раньше закрепились в немецком окопе и пошли в атаку дальше: до шоссе добираться им было значительно дальше, поскольку дороги в этом месте расходились под углом.

За время между шестой и седьмой атаками Иван, пока окапывался в своей ячейке, хорошо рассмотрел, что вдоль железнодорожного полотна и на крутом восточном откосе, а также наверху в немецком окопе и вблизи него было побито очень много людей. Местами трупы один на другом лежали так плотно, что ступить было негде. В каждой немецкой огневой ячейке вперемешку лежали по двое-трое убитых – и своих солдат, и немецких. Хотя как сказать – немецких. Были тут и солдаты и в другой форме, говорили, что это чехи, венгры и румыны. И как только их сюда занесло?

Но размышлять долго на эту тему некогда было, да и спросить тоже не у кого было и неважно: после седьмой атаки полк продолжил наступление на автомобильное шоссе, за которым предстояло брать две очередные высоты, на этот раз безлесные – они виднелись сразу за шоссе. До конца светового дня им предстояло сделать ещё три атаки. И что ещё ждёт наших солдатушек-ребятушек? Сколько их поляжет на очередных склонах и высотах?..


*   *   *
Из ЖБД 46-го СК – за 23.3.45:
Командир корпуса решил: Имея часть сил 8-МК для прикрытия правого фланга, основными силами продолжать наступать, имея задачей – выйти к непосредственным подступам города Данциг...
...186-СД – в 13-00 после короткого артналёта возобновила наступление, преодолевая сильное огневое сопротивление противника. Несмотря на открытый правый фланг, части дивизии, подавляя и уничтожая огневые точки и живую силу противника, решительными атаками овладели высотами 132.6 и 162.0 и к исходу дня вышли на восточную опушку рощи западнее высоты 142.9, где были встречены сильным ружейно-пулемётным и артиллерийско-миномётным огнём противника с высоты 142,0 и из направления Каржемкен.

Выводы о действиях противника:
а. Бои на подступах к городу Данциг характеризуются упорным сопротивлением противника, который, стремясь не допустить прорыва наших частей к городу, на этом участке ввел в бой 7-ю пехотную и 4-ю танковую дивизии. Подразделения этих дивизий в основном предпринимали контратаки.
б. Состав контратакующих групп в большинстве случаев был: рота-батальон пехоты, 3-5 танков и несколько бронетранспортёров.

Выводы о действиях наших войск:
а. Ввиду того, что соединения корпуса вели непрерывные наступательные действия и несли при этом потери, в стрелковых полках к этому времени было по 30-50 активных штыков. Это обстоятельство заставило большую часть артиллерии ставить на прямую наводку, остальную часть артиллерии и миномётов приблизить к боевым порядкам пехоты.
б. Бои велись подвижными отрядами, в состав которых входила пехота, артиллерия и миномёты. Отрядами командовали командиры полков.
в. Ввиду весенней распутицы действия танков в большинстве случаев ограничивались шоссейными дорогами.
г. В боях на подступах к городу Данциг большую роль сыграла штурмовая авиация, которая беспрерывно висела в воздухе, нанося противнику большие потери и сковывая его манёвры.

Из ЖБД 238-го СП – за 23.3.45:
После приведения подразделений в порядок, полк 23.3.45 в 00-30 начал продвижение вперёд, ведя лесной бой с мелкими группами противника, и к 5-00 вышел на опушку леса западне отметки 159.9, где закрепился в готовности наступать в указанном направлении. Ночью через глубокую выему железной дороги была переправлена артиллерия, пополнены боеприпасы.
Противник оборонял рубеж: высота 159.9, господский двор Кокошкен.
В 11-00 после сильного артналёта полк перешёл в наступление, после короткого огневого боя овладел высотой 159.9 и вышел на высоту 132.6.
Правый сосед – 883-й СП 193-й СД ещё вёл бой за станцию Леесен, фланг оказался открытым. Оставив для прикрытия правого фланга резервную роту на южных скатах высоты 159.9, полк продолжал наступление и к исходу дня вышел к западной окраине Кляйн-Кольпин, где закрепился, так как правый фланг на протяжении трёх километров по-прежнему оставался открытым, а тылы растянулись.
Противник в течение дня оказывал сопротивление почти исключительно ружейно-пулемётным огнём. Артиллерийско-миномётный огонь вёл очень слабый.

В 16-00 противник с направления Хох-Кельпин контратаковал резервную роту, прикрывающую правый фланг полка, и выбил её с высоты 159.9. Местность снова оказалась под контролем противника.
Оставившей высоту роте была поставлена задача: во что бы то ни стало восстановить положение. В 20-00 после короткого артналёта резервная рота атаковала противника и снова овладела высотой 159.9*.

*   *   *
БОИ  НА  БЕЗЫМЯННОЙ  ВЫСОТЕ

В тот погожий мартовский день в ходе упорных боёв за высоту 159,9 были убиты два земляка Ивана Булатова, жители соседних с Михайловкой хуторов: Андрей Алиновский из Леонтовки и Иван Бабинчук из Владимировки, оба были 1920 года рождения, на два года старше Ивана Булатова.

Обоих этих земляков Иван хорошо знал ещё задолго до мобилизации на фронт и даже до освобождения Бессарабии в 1940 году от румынской оккупации. Его мать была родом из Петровки, соседнего с Владимировкой хутора, там у Ивана много родственников. Бывало, подростком он подолгу работал на полях состоятельных крестьян, в том числе бывал и на Владимировке. Пару раз в воскресные дни и народные гулянья они с Бабинчуком схлёстывались в борцовских поединках. Сильный, цепкий и юркий парень он был, так что трудновато было бороться двум Иванам. И вот теперь Бабинчук упокоился навеки – зарыт в дальней и чуждой ему польской земле...

Ещё сильнее Иван переживал из-за гибели Андрея. Это у его родного дяди Филимона купил он нынешний свой домик в Михайловке, когда Алимбовский надумал переехать в Леонтовку поближе к своим родственникам. Так что ещё до своей женитьбы видывал его Иван и в селе, и на хуторе Перепёлкин Хвостик. Андрей раньше начал женихаться, вот и ходил вроде бы к своему дяде в гости или помогал ему в чём-либо, а сам на местных девчат поглядывал. Говорил как-то в приватной беседе, что и к его Любке тоже сватов засылал, да не приняла их Антонина Коконова, гордая третья жена Потапа Портнова, Любкиного отца...

Особенно сблизило их то, что мобилизации на фронт они долгое время находились рядом. После того, как недавние бессарабские крестьяне в составе маршевой роты были переброшены из 373-го запасного полка, в ноябре 1944 года располагавшегося  в городе Балта Одесской области, и попали в 69-й запасной полк, дислоцированный в городе Овруч Житомирской области, Иван с Андреем всё время находились в одном учебном отделении.

Затем оба, вначале необстрелянные солдаты-новички, они бок о бок в составе одного стрелкового отделения учебной роты 186-й дивизии с боями прошли от реки Нарев до Вислы, где их пути на полтора месяца разошлись, когда Иван стал разведчиком, а затем побывал снайпером и связным. Десять дней назад, после зачистки всех полковых резервов, земляки снова оказались вместе в одном отделении третьей роты 238-го полка, и вот – Андрея уже нет...

Погиб очень хороший человек – высокий, стройный и крепкий парень, вернее, молодой человек двадцати четырёх лет, добрый нравом, спокойный и справедливый, очень видный собой отец двоих детей... Эх, да что теперь говорить!..

*   *   *
После боёв в железнодорожной выемке их очень сильно поредевшую роту сформировали, считай заново – и как хорошо, что столь вовремя прибыло большое пополнение. После этого третью роту капитана Анатоленко, снова как затычку в батальоне, без никакой поддержки оставили на самой высокой в ближней округе высоте 159,2. А всё потому, что правый фланг дивизии оставался открытым из-за того, что соседняя справа дивизия из 105-го корпуса никак не могла расправиться со скрытно просочившимся по лесу подкреплением для немецкого гарнизона, продолжавшего с упорным фанатизмом оборонять железнодорожную станцию Леесен, оказавшуюся уже в тылу наших войск.

Так что вначале решение комдива-186 было вроде бы верным: оставить небольшое фланговое боевое охранение в районе доминирующей высоты, вскоре ставшей злополучной для роты Анатоленко, не имевшей никаких средств усиления – даже миномётчиков, и то не было.

После дня упорных боёв в районе глубокой железнодорожной выемки и выхода к шоссе Цукау – Данциг, наутро наши артиллеристы очень хорошо и крепко всыпали закрепившимся на этой высоте немцам, откуда они контролировали значительную территорию. После чего полк легко взял её и соседнюю высоту, расположенную немного к северу и тоже рядом с шоссе. 

Да недолго длилось спокойствие роты на высоте 159,9: наступая на Данциг, полк ушёл ещё дальше на восток километров на пять, а тут к этой высоте с юга по лесу пробралась какая-то большая боевая группа немцев. Основной частью сил они пошли к станции Леесен, расположенной за этим длинным лесом шириной метров в пятьсот. Но частью сил выдвинулись и на доминирующую в этой местности высоту. И пришли они не только с пулемётами и фауст-патронами, но и миномётами, гады... Никто их не ждал из лесу, имея в виду такую их силу. Вот и попёрли они роту Анатоленко обратно на запад, к железной дороге.

За шоссе наши по лесочку быстро примкнули к соседу, злополучно застрявшему сзади и справа, – стрелковому батальону 883-го полка 193-й дивизии из 105-го корпуса. Общими усилиями выбили они немцев не только со станции, но следом и лес за ними зачистили. А к вечеру рота Анатоленко вернула назад высоту 159,9, тем самым восстановив утреннее положение дел на правом фланге 186-й дивизии.

Первым в тот день убили Андрея – сразу, как немцы вдруг из леса атаковали. А затем и Иван погиб возле железнодорожной станции, уже когда начался лесной бой с немцами. Убитых тогда свозили на большое захоронение, общее для войск 46-го стрелкового корпуса – оно было распложено где-то между господским двором Леесен и соседним с ним селением Эллернитц недалеко от шоссе Цукау – Данциг (в настоящее время - это восточные окраины города Жуково).

В числе многих советских солдат, погибших в ходе упорных боёв за взятие немецкого опорного пункта обороны Леесен, состоявшего из одноимённых и компактно расположенных в этом месте хутора, селения, господского двора и железнодорожной станции, оба бессарабских солдата были похоронены на кладбище на юго-западной окраине Леесен (*совр. Le;no, в десяти километрах западнее г. Гданьск) – как это зафиксировано в книге учёта безвозвратных потерь полка.

(Продолжение следует)