Всё идёт по плану

Чтобы разгрузить город от транзитного транспорта, особенно грузовиков, придумали объездные дороги.

Вот и у нас реконструировали такую дорогу. Расширили. Раньше было две полосы, теперь четыре. По оси дороги поставили барьер из толстого стального проката. Мы через него теперь перелезаем. Асфальт как зеркало.
Там у нас дача.

Поставили будочки на остановках. Каркас из квадратных труб и швеллеров, а стены из гофрированного листа, покрытого ослепительной краской – серебрянкой. Внутри будочек – лавки из стального уголка и деревянных брусьев.

Всё бы хорошо. Да когда люди ждут садовые автобусы на лавках, то приближающегося автобуса не видно. А водителю не видно, есть ли люди на остановках. Не видя их, пролетают автобусы без остановок.
Сделано, как говорится, по-русски. Сидеть на лавках нельзя. Тогда зачем будки и лавки?

И будет такое положение тысячу лет. И ни одна собака из числа тысячи пассажиров-садоводов палец о палец не ударит, чтобы как-то исправить положение. Даже никто не напишет в транспортное управление. Потому что российские пассажиры-садоводы – лодыри, дураки и эгоисты. Каждый ждёт, что это сделает дядя.

Таким «дядей» оказался я. Мне больше всех надо. Я решил просверлить в серебристой стенке отверстие диаметром хотя бы миллиметров пятнадцать. Тогда можно сидеть на лавочке в будке и через дырочку видеть приближающийся автобус. Выйти из будки. Водитель увидит, что есть пассажиры, и остановит автобус.

Решение провести эту спецоперацию я принял 15 апреля.

Утром 16 апреля я уложил в сумочку ручную дрель, пять свёрл диаметром от трёх до десяти миллиметров, ключик для зажима свёрл в патроне, молоток и керн.
Приехал на мою остановку. Подождал, пока люди разойдутся по садовым участкам. Если сверлить отверстие при людях, обязательно найдётся сволочной губошлёп, любитель запрещать. Главное, это дерьмо само ничего не сделает для людей, а гавкать норовит.

Разложил я на лавочке инструменты. Молотком и керном сделал луночку для сверления. Стал зажимать в патроне дрели сверло диаметром три миллиметра, а патрон не зажимает. Резьбовое кольцо не вращается, кулачки не двигаются ни вперёд, ни назад. Постучал по патрону молотком. Не зажимает!

У меня очень интересный характер: я не принимаю близко к сердцу не только неприятности, даже трагедии. Я понимаю, что слезами и злобой горю не поможешь. Поскольку я не пью спиртного и не курю, то я неприятности заедаю вкусной пищей. В молодости при социализме я при неприятностях покупал полкило докторской колбасы, буханку белого хлеба и бутылку лимонада.

А ещё я люблю петь. Для себя, потихоньку, вполголоса. Мои вокальные данные не ахти какие, но музыкальный слух у меня есть. При неудачах напеваю то песню, то арию из оперы, то серенаду. Короче, мурлычу. Например.

Не надо печалиться,
Вся жизнь впереди!
Вся жизнь впереди.
Надейся и жди.

Причём, тема мелодии не имеет отношения к событию. Лишь бы спеть.
Вот и сейчас промурлыкал я:

Это было летом, летом.
Это было знойным летом.
На асфальте разогретом,
Перед входом в старый сад.
Ждал я встречи под часами,
Где и вы томились сами,
Может быть, совсем недавно,
Может, тридцать лет назад.

Подошёл автобус, и я уехал домой. Дома наелся плова с зелёным горошком. Это был рис с кусочками куриного и свиного мяса, с луком, с морковкой и с тыквой.

У меня на лоджии есть стол-верстак, слесарные тиски, станочки, инструменты и приспособления, сварочный аппарат. Лоджия стала источником шума, пыли, грязи, дыма и вони. Жена смирилась. Я по профессии слесарь. Я без этого не могу. Сдохну от тоски.

Бывает часто так. Подарили человеку породистого щенка охотничьей породы. А хозяин не охотник. И собака умирает от тоски по «работе».

Зажал я патрон в тиски. От руки резьбовое кольцо, которое перемещает кулачки, не вращается. Кулачки застряли и не двигаются. Не вращается кольцо и при помощи специального ключика. Не вращается даже при помощи мощного газового ключа.

Включил интернет и спросил, как разобрать сверлильный патрон.

Там на видеокассете мужчина лет семидесяти показал, и пояснил, как это просто делается.

- Утапливаем три эти штучки [он показал на кулачки]. Лёгким ударом молотка по этому месту сбиваем вот эту штучку [он показал на втулку]. Снимаем эту штучку [он показал на резьбовое кольцо]. Вынимаем эти штучки [он показал на кулачки]. Промываем все эти штучки в керосине или в мыльной воде и удаляем грязь, ржавчину и стружки. Вытираем досуха. Смазываем их солидолом или даже машинным маслом. Вставляем эти штучки [он показал на кулачки]. Вставляем эту штучку [он показал на резьбовое кольцо]. Надеваем лёгким ударом молотка сверху эту штучку [он показал на втулку]. Вот и всё. Патрон готов к работе.

И действительно. Он держит одной рукой корпус патрона, пальцами другой руки легко вращает резьбовое кольцо. Кулачки сходятся и расходятся. Вся эта работа на моих глазах длилась три минуты.

Стал я утапливать кулачки. Не идут! Будто приварены. Резьбовое кольцо не вращается ни взад, ни вперёд. Стучат по корпусу молотком опасно. Можно случайно попасть по торчащему кулачку и сломать хрупкую резьбу. Тогда патрон придётся выбросить.

Вставил я свой патрон в тиски, легонько постучал по корпусу молотком. Втулка не сползает. Постучал сильнее. Втулка не движется. А должна. Только что я же видел! Стал лупить по корпусу патрона с остервенением. От молотка в корпусе образовались вмятины, а втулка не сползает!

Бился с выпрессовкой втулки полдня шестнадцатого апреля. Не идёт ни на миллиметр. Опустил патрон в мыльную воду.

Всё равно не идёт, не сползает с корпуса.
Устал. Развёл грязь в квартире. Испачкал рубашку. Отложил на завтра.
Пропел тихонько песенку:

И солнце всходило,
И радуга цвела,
Всё было, всё было,
И любовь была.
Пылали закаты,
И ливень бил в стекло,
Всё было когда-то,
Было да прошло.

Потом съел жареной полкурицы с картофельным пюре и морской капустой – ламинарией.

На другой день, семнадцатого апреля, всё повторилось. Не снимается втулка, хоть сдохни! Потратил полдня. Устал. У меня фартука нет. Вымазал другую рубаху. Добавил в квартире грязи. Отложил на следующий день. Пропел вполголоса:

На вечернем сеансе
В небольшом городке
Пела песню актриса
На чужом языке.
«Сказки Венского леса»
Я услышал в кино,
Это было недавно,
Это было давно.

Съел я пять штук говяжьих котлет с картофельным пюре и с помидорами.

Жене мой ремонт патрона не понравился. Она стала кряхтеть и сопеть. Но молчала.

В очередной день, восемнадцатого апреля, взял работающий сверлильный патрон с другой дрели. Утопил кулачки. Лёгким ударом молотка втулка свободно сползла с корпуса. Вынул резьбовое кольцо. Вытащил кулачки. Они легко выпали. Промыл кулачки и резьбовое кольцо. Смазал все трущиеся детали и собрал патрон. Как в интернете на моих глазах сделал старый мастер. То есть за четыре минуты.

Стал я уже лупить озверело молотком по корпусу неработающего патрона, установленного в тисках.

Пришла снизу добрая наша соседка Галя.
- Что тут у вас случилось?
- Да вот, - говорю, - втулка не слазит со сверлильного патрона.
- Со сверлильного? А я подумала, что вы тут штампуете боевые патроны для спецоперации в Донбассе.
- Нет-нет. Сверлильного патрона.

Галя ушла.

Я с ненавистью посмотрел на свой патрон. Что делать? Выбросить жалко – хороший советский патрон. Лет двадцать безотказно работал. Не то, что нынешние китайские, которые надо выбрасывать прямо в магазине.

Грязи в квартире добавилось. Третью рубаху тоже испачкал.

Решил втулку разрезать болгаркой вдоль оси. А потом можно будет заварить электросваркой.

Разрезал. К грязи добавилась гарь и пыль от шлифовального круга.

Втулка снялась! Зараза этакая! Осмотрел её. Не обнаружил ничего такого, что бы её держало!

Легко вынул резьбовое кольцо. Стал пальцем выковыривать кулачки. Не идут ни в какую! Постучал молотком. Не вынимаются!

Устал. Измазал ещё одну рубашку. Перенёс извлечение кулачков на завтра.

Тихонько спел:

У леса на опушке
Жила зима в избушке,
Она снежки солила
В берёзовой кадушке.
Она сучила пряжу,
Она ткала холсты,
А ночью возводила
Да над речкою мосты.
Потолок ледяной,
Дверь скрипучая,
За шершавой стеной
Тьма колючая,
Как шагнёшь за порог –
Всюду иней,
А из окон парок
Синий-синий!

Наелся бутербродов с маслом и красной икрой. Запивал отваром лекарственных трав.

Не работаю на даче пять дней! Жена смотрит волком и на патрон, и не меня.

Я ей говорю как Путин и Шойгу:

- Всё идёт по плану. Первый этап выполнен!

На следующий день, девятнадцатого апреля, выколоткой и молотком всё же выбил кулачки. Никаких вмятин и других дефектов не увидел. Чего не двигались, непонятно. Вымыл в мыльной воде, чем добавил на кухне грязи. И не только вымазал, а даже порвал новую рубашку – зацепился за тиски. Спел арию Смита:

Голос твой и нежный, и ясный,
О, друг мой прекрасный,
Выйди на балкон.
Как красив свод неба атласный,
И звёздный и ясный,
Струн печален звон.
Озари стон ночи улыбкой,
И стан я твой гибкий
Обниму любя,
До зари, до утра прохлады
Я петь серенады
Буду для тебя.

Поел шницель с омлетом из трёх яиц и с кабачковой икрой. Отложил монтаж кулачков на завтра, двадцатое апреля. Жена с негодованием спросила:

- Когда ты закончишь свой патрон! Я пойду и куплю в магазине хоть за пять тысяч! Надоело!

- Не волнуйся. Завтра я закончу сборку патрона. А покупать не надо. У нас советский патрон. А ты купишь китайский.

Жена смирилась – завтра так завтра.

Я потихоньку спел:

Песнь моя летит с мольбою
В этот час ночной.
В рощу робкою стопою
Ты приди, друг мой.

Стал я двадцатого апреля вставлять кулачки на место. Не лезут никак!
- Интересно, как эти кулачки вставляли на заводе? Ведь патрон работал!
- А мне не интересно! - сказала злобно жена.

У меня настроение испортилось. Тем более, что и грязи добавилось, и ещё одну рубашку испачкал. Для успокоения нервов я съел пять блинчиков с мясом и пять – с творогом. Творожные блинчики ел со сметаной. Очень вкусно. Заварил кипятком корень цикория с черникой, добавил сахара и молока. Пил с тыквенными оладьями. Вкусно!

А потом я спел:

Призрачно всё в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись!
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь.

Двадцать первого апреля я в корпусе просверлил навылет все три отверстия под кулачки. Они легко вошли, я их смазал, они свободно двигались.
Смазал и надел резьбовое кольцо. Стал его поворачивать пальцами. Кулачки прекрасно сходились и расходились. Надел втулку. Но она же разрезанная. Поэтому спадает с корпуса.

Раньше молотком не мог сбить, теперь сама соскакивает. Не годится так. Зажал в тиски и прихватил в двух местах электросваркой.
Патрон отлично работает. Как новый!
С радостью спел:

Покроется небо
пылинками звезд,
и выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу вёрст.
Мы – эхо, мы – эхо,
Мы – долгое эхо друг друга.

Правда, гари и вони я напустил в квартиру от электросварки. Ну и рубаху на пузе прожёг от искры. Утешил себя пословицами. Где пьют, там и льют. Лес рубят- щепки летят.

Напоследок, чтобы окончательно успокоиться, я наелся варёной свинины с красным перцем и рисовой кашей. Запил компотом из сухофруктов – яблок, груш и слив. Настроение прекрасное.
Я спел:

Лишь только вечер затеплится синий,
Лишь только звёзды зажгут небеса
И черёмух серебряный иней
Уберёт жемчугами роса, -
Отвори потихоньку калитку
И взойди в тихий садик, как тень.
Не забудь потемнее накидку,
Кружева на головку надень.

Дал жене покрутить патрон. У неё кулачки легко сходились и расходились. Она обрадовалась, что эта спецоперация закончилась.

Она спросила:
- Сколько в соответствии с твоим генеральным планом должна была длиться спецоперация по ремонту патрона?
- Четыре минуты.
- А сколько длилась?
- Шесть дней.
- Давай подведём итоги. Шесть дней по пять часов это тридцать часов или одна тысяча восемьсот минут. Делим тысячу восемьсот минут на четыре минуты, получаем четыреста пятьдесят. То есть твоя спецоперация длилась в четыреста пятьдесят раз дольше. Теперь рассмотрим другие успехи. Загубил две новых дорогих рубашки. Одну прожёг, другую порвал. Да четыре новые рубашки превратил в тряпьё. Да напустил в квартиру дыма и гари, пыли и грязи. Да я купила тебе сверло для рассверливания корпуса за триста рублей. Такова цена и твоей спецоперации, и твоему генеральному плану ремонта патрона.