Бардачок историй. 3. Тушканчик, змея и бандиты

- Ну что, сынок, завтра поедешь со мной за рыбой! – с порога сказал отец.

- Ура! – завопил я и повис на нем, не дав разуться.

Мне было четырнадцать лет. Мы жили с родителями в одном селе на границе Кабардино-Балкарии и Ставрополья. Хорошие там места, плодородные. Растет все, что хочешь. У нас был огромный, в полгектара, огород, где мы выращивали картошку, редиску, морковь, кукурузу, подсолнечник и много чего еще. Держали мы и кур, и уток, и козу. В общем, кормились своим подворьем.

Деньги зарабатывали тоже на продуктах, но не на своих – ездили по окрестностям, закупали свежее мясо и рыбу, а потом перепродавали. Тогда все почти так жили.

Рыбалка в наших местах была хорошая, к своему столу можно было неплохо наловить. Но не в промышленных масштабах, конечно. За рыбой на продажу отец ездил в соседнюю Калмыкию, километров за триста пятьдесят от нас. Там, в каспийских оросительных каналах ее водилось сколько душе угодно. Сазан, карп, сом, судак, лещ, толстолобик и, конечно же, каспийский осетр – бери столько, сколько сможешь увезти!

Я думал, что поездки в Калмыкию – это ужасно интересно, и всегда просился с отцом.

- Тяжело это, рано тебе еще, - отвечал он на мои просьбы.

И вот в один прекрасный вечер он объявил, что берет меня с собой! Встать пришлось рано, в четыре утра, чтобы в пять уже выдвинуться в путь. Я, чуть сонный, загрузился на переднее сиденье отцовской «двойки» в предвкушении веселого приключения. Отец сел за руль, завел машину, и мы поехали.

Ехать было здорово. Отец любил быстро ездить, и не было ничего лучше, чем смотреть на дорогу из машины, несущейся на приличной скорости. Я высовывал из окна правую руку и, встречая сопротивление теплого воздуха, воображал, что лечу. Но ровно до того момента, пока не начались степи. Когда я в очередной раз высунул руку в окно, в нее впились сотни мелких колючек – будто током ударило. Это я просто кустарник задел. Хотелось выть от боли, но я сдержался. Неудобно было при отце. Всю оставшуюся дорогу я эти колючки вытаскивал и уж больше руку не высовывал.

- Закрой окно, - сказал отец. – А то сейчас песка наглотаемся.

И то правда. Откуда ни возьмись, налетел сильный ветер, а ровная грунтовая дорога за считанные минуты покрылась песчаными переметами.

Едем мы, значит, по заметенной песком дороге. Останавливаться нельзя, скорость сбавлять тоже – колеса могли увязнуть, и мы бы застряли. И видим, перед нами на дороге толстенное бревно, подъезжаем ближе, а оно шевелится! Змея. Нет, змеища! Ползет себе через дорогу по своим делам, никуда не спешит, а нам ни остановиться, ни объехать ее.

Пришлось проскакивать через эту гадину. Мы прямо почувствовали, как колеса на нее наскочили, и нас слегка подбросило. Я оглядываюсь назад, а ее уже нет!

- Пап! – говорю испуганно. – А куда она исчезла? Вдруг намоталась нам на подвеску? Мы выйдем из машины, а она нас как цапнет!

- Да кто ж ее знает… – отцу тоже было не по себе.

Наконец, мы проскочили песчаную западню и выехали на ровную дорогу. Нужно было сделать остановку. А выходить-то страшно! Мне все казалось, что вот я высуну ногу наружу, а она, как монстр из-под кровати, на меня набросится. С минуту постояли в нерешительности. Но выходить-то надо. Я зажмурился и, широко распахнув дверь, выскочил на улицу и на всякий случай отбежал подальше. Отец тоже вышел. Мы обошли машину вокруг, заглянули под нее – слава богу, гадюки нигде не оказалось. Видать, когда мы на нее наехали, она спружинила и в кусты.

До нашего поселка оставалось совсем немного. Мне уже наскучило смотреть на однообразные степные пейзажи за окном. Изредка их разбавляли домики редких поселений да стада коров, овец и коз. Я и сам не заметил, как задремал.

Отец разбудил меня, когда мы были уже на месте. Оба голодные, как звери. Решили магазин поискать. Стоял жаркий полдень, в тени больше 30 градусов. На улицах никого. Только бабуля какая-то попалась навстречу.

- А где у вас тут магазин, - спрашиваем.

- Вам в сентор надо, в сентор, - бабуля замахала рукой в нужном направлении.

Мы поблагодарили бабулю и поехали в центр. Отыскали единственный магазин, а он оказался закрыт. Сидим в машине и думаем, как нам быть. А по пустынным улочкам то и дело проносились маленькие песчаные смерчи, катались туда-сюда большие и маленькие ветвистые комья перекати-поля. Эта картина напоминала декорации какого-нибудь американского вестерна. И я быстренько нафантазировал эпизод – захолустная деревушка, знойный засушливый полдень, вокруг никого и вдруг крупным планом в кадре появляются сапоги шерифа со шпорами…

Только как раз на этом самом месте у меня перед глазами возникли никакие не сапоги, а голые ноги. Огромные босые ноги размера сорок пятого, не меньше. Это был Гайдук – отцовский напарник по рыбным делам.

Гайдук был высокий красивый калмык в шортах и майке, загорелый как Робинзон. И такой же босой. Эти ноги, которые так поразили меня при первой встрече, заслуживают отдельного внимания. Их хозяин вообще не признавал никакой обуви, только зимой. Со временем на подошвах наросли естественные природные сандалии – огрубевшая кожа в пару-тройку сантиметров толщиной. И этим ногам были не страшны ни колючки, ни гвозди, вообще ничего.

Гайдук позвал нас к себе пообедать. А мы не заставили себя упрашивать. Домик Гайдука был словно спасительная хижина посреди песчаной пустыни для усталых путников. По двору, огороженному хлипким забором, беспечно гуляли бараны, от чего все вокруг было усеяно характерными шариками. А за саманным домиком расположился огород, где прямо в перемешанном с глиной песке была посажена картошка.

Войдя в дом, мы ощутили приятную прохладу – саманные стены из глины, соломы и песка надежно удерживали ее внутри. Хозяйка поставила на стол отварную баранину с картошкой и сытный калмыцкий чай, состоящий из заварки, молока бараньего жира и каких-то острых приправ.

После обеда решили пойти на озеро освежиться – жара стояла невыносимая. Иду я по тропинке и слышу – то тут, то там шуршание по земле. Это местные ужи от моих шагов в кусты прячутся. А один маленький ужонок не успел. Подполз к воде, голову воткнул в ил, а хвост на тропинке остался. Как ребенок, который закрыл глаза руками и думает, что его никто не видит.

После недолгого купания отправились, наконец, на рыбалку. По рассказам отца, в этих краях был настоящий рыбный Клондайк, да и уловы доставались без особого труда. Рыбаки ставили сети, перегораживая канал, делали своеобразный карман. В этот карман за короткое время могло зайти сразу килограмм сто рыбы! Потом ее вытаскивали и на берегу сортировали – что брать, что не брать. Отец брал почти все, за исключением судака.

– Слабая рыба, и пяти часов не пройдет, как испортится, - говорил он.

Как на беду, в нашем канале рыбы в этот раз оказалось очень мало – наверное, шлюзы были закрыты. Делать нечего, поехали мы по разным озерам. Возле одного останавливаемся, и Гайдук говорит:

- Мы сейчас руками вам натаскаем рыбы.

- Это как так руками, - удивился я. – Сетка же нужна.

- А видишь, вон камыши? – Гайдук хитро прищурился. – Там рыбы стоит полно.

И заходит в воду по пояс. Меня жестом за собой зовет. Я пошел, но далеко заходить не стал, чтобы не очень глубоко было.

- Нащупаешь рыбу, - говорит, - аккуратно бери ее за жабры и за хвост, резко сгибай и на берег бросай.

- Так спугнем же, - не понял я.

- Она не испугается, - улыбается Гайдук. – Она думает, что это камыши ее трогают.

И стали мы рыбу ловить руками. Сначала осторожно в ил вдавливали, там ухватывали покрепче и на берег выкидывали. От этого процесса я пришел в настоящий восторг! Еще бы, не надо с удочкой сидеть часами или ждать, когда в сеть улов набьется. Рыба сама в руки идет. Гайдук с напарниками ловили, я ловил, отец ловил, так и натаскали килограмм сто сазанов. Они были хороши – жирные, килограмма по полтора каждый.

- Пусть мужики дальше сами, - сказал мне отец. – Поедем пока на соседнее озеро отмываться. Нам скоро в дорогу.

Я запрыгнул в машину. Отец выехал на узкую развилку и включил заднюю передачу. И тут я к нему пристал:

- Пап, дай порулить, а? Ну, пожаааалуйста!

- Ну, садись, - сказал отец.

Я довольный уселся за руль.

- Только ехать задом придется, здесь развернуться негде, - предупредил отец. – Если не справишься с управлением, поднимешь ноги, когда я крикну.

Я поехал. Но машина не захотела меня слушаться. И как строптивая лошадь, захотела скинуть неприятного наездника. Я вроде и руль выкрутил, как надо, а ее задом понесло прямиком к обрыву.

- Подними ноги! – кричит отец.

А я с перепугу только на газ сильнее давлю. И обрыв совсем близко. Тут отец проявил невиданные чудеса эквилибристики, за какие-то доли секунды прямо с пассажирского сиденья перекинул ногу через рычаг передачи и даванул по тормозу. Машина резко затормозила.

Мы вышли на улицу. До обрыва оставалась какая-то пара метров, а вниз до земли было метров пять… Сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди от страха и осознания того, что могло бы произойти.

- Ничего, сын, - сказал отец, потрепав меня по волосам. – Поехали купаться.

Когда мы вернулись, наши рыбаки уже закончили. Так, с учетом того, что мы взяли из канала и разных озер, у нас набралось под триста килограмм улова. Уложили мы его в багажник – слой рыбы, слой осоки, в сырости рыба дольше сохранялась.

Дело шло к вечеру, пора было в дорогу собираться. Отец с мужиками рассчитался, и мы выдвинулись. По основной дороге ехать было нельзя – могли остановить гаишники. Тогда это часто практиковалось – они ловили мелких «предпринимателей» вроде нас, тех кто рыбу вез на продажу или тех же свиней, и не отпускали до тех пор, пока не получат вознаграждение. Терять последние деньги нам очень не хотелось, и мы поехали в объезд через поле.

- Пап, смотри, тушканчик! – крикнул я, ткнув пальцем в лобовое стекло.

На дороге, ослепленный светом фар, застыл, как столбик, маленький «кенгуренок» с огромными ушами и белой кисточкой на хвосте.

Отец остановился, я выскочил из машины. «Кенгуренок» и не думал удирать, так и стоял, как под гипнозом. Я схватил его и в машину. И поехали мы дальше втроем. Тушканчик весело прыгал по салону, ни капли не пугаясь ни новой обстановки, ни тряски, и все с интересом обнюхивал.

И тут, как назло, дождь начался. Дорогу развезло, и мы стали «садиться» через каждые триста метров. А мы к тому времени уже и без того устали, как собаки. Под колесами – скользкий чернозем, машина то на один, то на другой бок заваливается. С одной стороны дороги росла пшеница, с другой кукуруза. Когда мы в очередной раз застревали, я выходил из машины, рвал пучками стебли, укладывал их под колеса, чтобы нормальное сцепление с дорогой было. А потом еще и машину толкал и за бампер придерживал, когда у «двойки» начинало зад заносить.

Тащимся мы с грехом пополам и видим – стоит «шестерка», тоже застряла. А в ней четыре здоровых мужика сидят, этакие джигиты с довольно-таки грозными лицами. Один из них выскочил из машины и к нам – выручите, мол.

Стали мы их выдергивать. Отец на всякий случай из бардачка тесак огромный достал и сунул его между передними сиденьями возле ручника. Мало ли что. И мне не по себе что-то стало. Что они здесь делают в такое время? Еще и в брючках светлых да в туфельках. Почему сунулись в объезд? На честных «предпринимателей», вроде нас с отцом, вообще не похожи. Может, у них какая-то «запрещенка» в багажнике, а может…

Отец не дал мне дофантазировать страшный сюжет про то, как нас связывают, запихивают в багажник в компанию к еще одной жертве, которую они везли на расправу. С очередным рывком «шестерка» нехотя вылетела из ямы. Отец вышел из машины, отцепил трос, и мы тронулись дальше. Проехали всего ничего, слышим, кричат. Оборачиваемся – опять застряли! Я вопросительно на отца смотрю. Он только головой мотает:

- Ну, уж нет, пусть сами разбираются. Их четыре здоровых мужика, пусть туфельки потопчут немного в грязи.

И то верно. Мы с отцом грязные, как черти, уставшие, а эти сидят и помощи ждут, будто должен им кто-то.

Только смотрим, не унимаются – тот, кто отца помочь просил, уже за нами бежит.

- Пап, может, притопим! – взмолился я.

Очень уж мне не хотелось связанным в багажнике оказаться.

И отец притопил, благо, дорога уже позволяла. А пассажир наш ушастый на спинку заднего сиденья забрался и с любопытством смотрел, как удаляется наш преследователь. Его фигура, машущая кулаками и кидающая нам вслед комья грязной земли вперемешку с проклятьями на незнакомом языке, становилась все меньше, пока, наконец, не исчезла совсем, будто бы ее дождем смыло.

За время поездки по полю мы еще пару раз «присаживались», и снова приходилось рвать стебли пшеницы и кукурузы и толкать машину с ценным скоропортящимся грузом, который надо было как можно раньше доставить на место…

Последняя такая вылазка в конец меня обессилела. Я рухнул на свое сиденье и прикрыл глаза. Я видел рыбу, много разной рыбы. Она проплывала у меня перед глазами, а я пытался ее поймать. В ушах стоял голос Гайдука:

- Не маши руками, за жабры ее хватай…

- Эй, ты чего размахался? – посмеивался отец.

И тут я понял, что не сплю, а наяву машу руками. Просто от усталости рыба мне мерещиться начала. Когда я услышал под колесами шорох гравия и понял, что мы, наконец, выбрались на «нормальную» трассу, я просто «отключился» и проспал до самого приезда.

Продать нам удалось только половину привезенного улова. Остальное, чтобы не пропало, пришлось завялить и есть самим, ну, и родственников с соседями угощали еще долго. Больше всего расстроило даже не это, а то, что тушканчик, которого мы привезли домой, у нас долго не прожил.

Я кормил его морковкой, листьями капусты, да всем подряд. А он все ел и наесться не мог. И скакал со мной по всему дому. Только на ночь в доме мне его не разрешили оставлять, и я ему клетку соорудил специальную с задвижкой. И в сарае приспособил повыше, чтобы коты не добрались. Но Мурка, особо проворная кошка, каким-то образом клетку достала, вскрыла и питомца моего слопала. Мы потом в огороде только хвост его нашли с белой кисточкой…