И снова Мариуполь. Выезд второй

    И снова в Мариуполь. По версии епископа екатеринославского и таганрогского Феодосия, название города произошло от имени матери божией Марии. По другой версии (историк Г. И. Тимашевский) название дали в честь вдовы императора Павла I, Марии Фёдоровны. Императора убили заговорщики-гвардейцы, при прямом участии и подстрекательстве британского посла Лорда Уитворта. «Англичанка гадит» давно и везде, и не только в России. Недаром говорят – «если утром два старых, добрых соседа поссорились, значит вчера вечером к одному из них заходил англичанин».

  В этот раз старшим едет боец Степан, позывной «Дикий». Дикого ничего в нём нет. Разве что он, часто и умело матерится. В наших условиях это совсем не дикость, а колорит. Тоже очень хороший парень.
               
  Опять группа из пяти машин. Перед Мариуполем останавливаемся, одеваем доспехи. Потом разделяемся две машины уходят в одну сторону, наши три в другую.
  Прямо над нашими головами пролетает стая «крокодилов» МИ-24. Стёпа привычно комментирует: «Низко летят к дождю».

  Въезжаем на парковку ТЦ «Метро». Здесь очень много людей, несколько тысяч. Стоят в очереди к центру оказания помощи – медицина, продукты, регистрация.
               
  Подхожу к людям, стоящим в очереди, разговариваю. Очереди огромные, на руках пишут номера, мне называли номер 1723. Одна женщина согласна дать интервью, зовут Наташа Шишман. У неё номер 765, это отдельно для инвалидов.
               
  Говорит, что многие не могут сами прийти, потому что многие очень больны, парализованы, ранены, вытирает слёзы… много стариков. Говорит, что военные относились очень хорошо, просили освободить квартиры, потому что это опасно. Ждём, когда освободят наш район и к нам придёт гуманитарная помощь. Передаёт привет родственникам Чеботарёвым в Волгограде. Дочка Валечка, уехала в Харьков, связи нет, если вдруг увидит интервью или прочитает, то пусть знает, что мы живы. Скоро нам дадут карточки, и мы сможем позвонить…

  Пока брал интервью у Наташи, с нашими французами случился казус. Спрашивают у Стёпы Дикого – «Можно дрон запустить?» Он – «Можно, только если его… шлёпнут, я не виноват». Запускают, дрон поднимается метра на четыре и зависает, команды не слушает, висит, глаза пучит, и работать не собирается. Видимо наши глушат связь с дронами наглухо. Группа стоит думает, что теперь делать. Если ждать пока зарядка закончится весь день пройдёт и французов здесь не оставишь одних. Подгоняют под дрон машину, оператор залазит и пробует руками достать, не достаёт, машет, машет и вдруг дрон, неведомо каким путём врубается в ситуацию и начинает медленно опускаться, прямо в руки французу. Жаль снять не успел. Хороший был момент, весёлый.
      
  После едем в Мариупольскую больницу. Народу внутри и вокруг тоже много. Поднимаюсь на третий этаж и тут мне везёт – беру интервью у старшей медсестры Татьяны Георгиевны Гуриной. Она очень устала, сначала отказывается, видно, что человек измотан. Уговорил. И я очень хочу, чтобы все знали таких людей. Это очень большие люди. Они уже месяц здесь живут не выезжая. Огромная нехватка во всём, а главное персонал и лекарства. Посмотрите, как устала эта женщина. Прошу наше министерство Здравоохранения – помогите. Обращаюсь к нашим врачам. Если кто имеет возможность приезжайте. Здесь нужны ваши руки и сердца.
          
   Хирург занят всегда. Прямо в палате штопает мужику ногу. Мужик стонет. Через открытую дверь делаю снимок. Уже не спрашиваю разрешения. Это нужно видеть.
         
    Эта больница осталась одна на весь город. Везут раненных, больных, рожениц, везут всех. Света нет, работает генератор и только на операционную. Операции идут постоянно. Нужны лекарства. Нужны санитарки, медсёстры, врачи – нужны все. Привезли всех рожениц из роддома, с перебитыми ногами, руками. Но все рожают, сначала одни девочки рождались, а вот последние все мальчики, три пацана.
 
   Вот, показывает, - выписываются. Идёт мужчина, за ним женщина с ребёнком. Анатолий Бадуленко, жена Лидия Павловна. Родился мальчик, назвали Володя. Жена говорит вес около четырёх кг. Теперь внимание – это восьмой ребёнок в семье. ВОСЬМОЙ!!!

  Живут в Мариуполе, Новосёловка ул. Халтурина 23 недалеко от церкви. Это тоже для тех, кто хочет и может помочь.

    
   Недалеко от больницы стоит военная машина, вокруг ополченцы. Подхожу, знакомимся. Ребята весёлые, с удовольствием общаются, шутят, разрешают снимать.
            
    Самой колоритный ополченец Дима, позывной - «Лис». Говорит: «Мы победим, потому что за нами правда» и ещё – «С нами Бог и Россия». Показывает трофей – боевой нож с гравировкой, с одной стороны «Айдар» с другой «Макс». Спрашиваю – как добыл? Привычно закатывает глаза и говорит: «В тяжёлом, неравном бою… их было семеро…» и смеётся. 
            
   Знакомимся с другими ребятами. Все на позитиве. Говорят то же самое – мы победим. Если надо и до Львова дойдём, и до Берлина. Да и до Вашингтона, если прикажут.
       
   Идём дальше, разрушения, конечно огромные. Здания разбиты, внутри кафе, магазинов пустые полки, разбитые окна.
       
    Подходит старый, больной дедушка с палкой, рядом два тяжёлых пакета. Просит: «Отвезите до дома, сынки. Там бабка совсем больная, умрёт, я вот помощь взял, а не донесу». На нас броники и каски, и местные принимают нас за какую-никакую военную власть. Даже надпись «Пресса» не влияет. Нам, по идее отлучаться нельзя, но Дикий ушёл с группой телевизионщиков во дворы, и мы рискуем. Садим деда в машину, пакеты в багажник, едем. Надо отдать должное нашему водителю Валере Субботину. Это вообще не его дело, но он мужик местный всё понимает, и себя от нас не отделяет. Он в отличии от многих глубоко понимает, что происходит и в мире, и на его родном Донбассе. Проезжаем два блокпоста, выручает аккредитация в зону боевых действий. Далеко дед забрался, как он до пункта помощи доковылял – вообще не понятно. Но туда хоть налегке…

    Короче довезли, выгрузили и назад. Стёпа узнал, сделал выговор за самоволку – нельзя так больше. Послушно соглашаемся, хотя все понимаем, что сделали правильно. И «Дикий» тоже.

    Пока собирается группа подхожу к двум студенткам, сидят на скамейке отдыхают. Соглашаются на интервью. Одну зовут Влада, другую Настя.
      
   Рассказывают, что выживают группой, молодые ребята, девчонки. Ребята тушат пожары, разводят огонь для еды, девчонки добывают продукты. Спрашиваю – как? Отвечают – ходим меняем, у кого что есть. Рядом с ними несколько бутылок колы. Влада училась на третьем курсе филиала института международных отношений. Несмотря на войну выглядит очень ухоженно. Спрашиваю – как так? Она – война войной, а макияж по расписанию.
   
  Прощаемся, желаю им удачи, и студентки уходят. На скамейке остаётся табличка «Вместе мы сделаем больше»
      
   Да идёт война, гибнут люди, рушатся дома и государства, но вот здесь, прямо на этом квартале рождается восьмой ребёнок – мальчик Владимир целых четыре килограмма, дед, спотыкаясь тащит еду и лекарства своей бабуле, «макияж по расписанию» и очень правильная табличка – «Вместе мы сделаем больше». И думается мне – неужели нам, позабывшим истоки людям, нужна война для того чтобы, наконец, объединиться, перестать грести под себя и жить по Совести. И понимаю, что – ДА, нужна. По-другому мы не умеем, не научимся.

   Сижу на этой самой скамейке. Подходят люди, обычные, пережившие ужас, мариупольцы. Первые два парня. Один Максим, просит, как выеду позвонить матери. Спрашиваю – куда позвонить, говорит – в Мариуполь. Не сразу понимаю, что он в Мариуполе не может найти или позвонить матери. Потом доходит, что здесь связи нет, и она в другом, разделённом войной районе. Пишет записку с номером и именем/фамилией матери. Горева Галина. Говорит – она если жива и не спустилась в подвал, то живёт на одиннадцатом этаже, а там связь иногда схватывает. Если этаж цел, и она там, то может быть дозвонюсь. Складываю записки в карман. Там ещё Юлия Малая в Волгограде, родители просят передать, что выжили и всё у них хорошо. Смотрю на родителей, понятие «хорошо» здесь другое, живы, не ранены и уже хорошо. Обещаю дозвониться. Ещё один парень – Никита Киреев, просит позвонить отцу. Вся родня эвакуировалась, Никита остался с бабушкой. Бабушка в списках на эвакуацию, как отправит, просит отца выслать машину за ним.

  Сразу скажу – дозвонился всем. Особенно хотелось, чтобы Галина Горева, на одиннадцатом этаже откликнулась. За нее больше всех переживал. С третьей попытки дозвонился. Жива, слава Богу. Связь плохая, но всё же докричался, что сын Максим живой и с ним и его близкими всё в порядке. Юля Малая, как услышала, сразу зарыдала, справиться не могла. Но потом нормально успокоилась – я ей всё рассказал. Хотел её родителей на видео снять чтоб переслать, но они не согласились, плохо мол выглядим, да и не надо это… И отцу Никиты тоже дозвонился и всё предал.

  Группа собралась, едем домой, в Донецк. По пути опять нелепость войны. На обочине совершенно пустой дороги, в обе стороны на десятки километров ни жилья, ни людей, стоит очень белый унитаз. На нём сидит мужик, курит и смотрит в небо. Небо синее. Сегодня первый день тепло.

  Невольно вспоминаю Лиса – «За нами Бог и Россия. Мы победим!»