День Поэзии

ДЕНЬ ПОЭЗИИ



Орут поэту:
«Посмотреть бы тебя у токарного станка.
А что стихи?
Пустое это!
Небось работать – кишка тонка».
(В.Маяковский. 1918)

   Ревнуют ли друг друга поэты, писатели, художники? Отвечу однозначно — ещё как! И ревность, которую общепринято понимать, как подозрение в неверности одного из супругов, по сравнению с ревностью к профессии - это просто игра в песочнице. Мудрый (а после 1900-ого года — мудрый до занудства) Лев Николаевич Толстой, например, страшно ненавидел Шекспира. И это ведь даже не тот случай, когда два писателя-современника борются за своего читателя-почитателя. Века их разделяли.
   
   Как ни вспомнить Моцарта и Сальери. Не пушкинских героев с допридуманной им судьбой, а настоящих. Сальери — богатый, знаменитый, признанный придворный композитор и юноша-выскочка Моцарт, создающий шедевры, безалаберно играючи. Ну, кто такое вытерпит! Моцарт умер совсем молодым, Сальери — высокочтимым стариком. Кто теперь вспомнил бы этого Сальери и его музыку, если б не Пушкин?
   
    А вспомните «Поэтические дуэли» первых трёх десятков лет прошлого века между поэтами «серебряного века». Вот бы сейчас посмотреть в телевизионной записи, как лупили друг друга своими рифмами Маяковский и Хлебников на поэтических вечерах. Так и вижу, как Маяковский прямо на сцене, перед началом декламации, снимает пиджак и засучивает рукава, а Хлебников вальяжно и снисходительно ходит за кулисами Политехнического, обмахиваясь веером. Так вспоминают об этом очевидцы-современники.
   
    Создательница «Музыкальных рингов» на ТВ в восьмидесятые годы ленинградская журналистка Тамара Максимова лопнула бы от зависти. Маяковский, Северянин, Хлебников, Андрей Белый, Саша Чёрный дрались за читателя всерьёз. И вот что удивительно! -  Корону «короля поэтов» тогдашняя публика безоговорочно присуждала ...Хлебникову! Кто мне сегодня сходу прочтёт подряд три стихотворения Велемира — ставлю коньяк. Сам назову десяток сослуживцев, которые могут цитировать без остановки «проигравшего» Маяковского.
   
    «История учит тому, что ничему не учит». В восьмидесятые годы та самая Максимова пригласила на свой «Музыкальный ринг» несколько малоизвестных групп: «Аукцыон», «Звуки Му», «Вежливый отказ», «Авиа» и т. д. «Звуки Му» выступали последними. И когда пел свою психоделическую песню Пётр Мамонов, по сути, протестуя своим подчёркнутым издевательством и стёбом, притворяясь психически больным, против ситуации, дебилизма системы и всего, что разделяло толстой и жирной чертой понятия «СССР» и «Родина», и против «представителей передовой молодёжи», разбавленной политологами-кагэбэшниками, сидящими в зале, которые устроили такую обструкцию и надругательство над поэтом, что, казалось, Мамонова вывезут из телестудии в клетке. Чтоб он никого по дороге не съел.
   Где теперь грамотно «опущенный» идиот Пётр Мамонов? А он теперь для многих мессия. Он нам своими ролями в «Острове» и в «Царе», и в ролях на театральной сцене, продолжал рассказывать то, о чём говорил и в те неприкаянные «восьмидесятые», и даже раньше. Он не менял понятий о добре и зле. Он был постоянен. Мы меняемся. Дай-то Бог - становимся лучше. Разборчивей. Задумчивей.
   
    Да! А где же та «продвинутая молодёжь», которая на тех «Рингах» так же «опускала» и Гребенщикова, и Кинчева, и Цоя? Где те, кто при всей стране называли Мамонова «дебилом», «УО», «патологией нравственности»? И всё это под оглушительное одобрение присутствующих. Правильно! Сегодня эти ребята создают нужную атмосферу вокруг других жизненных «рингов». А вечером слушают ностальгические песни «бывших». Ими гонимых. Они же в серьёзных умных компаниях обсуждают духовность и религиозную мораль фильма «Остров».
   
    Ну да Бог с ними! А может и чёрт.
   
    При жизни Маяковского был издан (ныне библиографическая редкость) очень, как бы сейчас сказали, «креативно созданный» справочник. В нём, благодаря упорству людей, работоспособности которых можно позавидовать, были напечатаны все рифмы, использованные в русской словесности от Ломоносова и до …издания этой энциклопедии. Можно только предположить, сколько страниц занимало в этом справочнике слово «любовь». Сами можете представить: «кровь», «новь», вновь», «морковь», «свекровь», «не сквернословь» и т.д. По свидетельству Юрия Олеши (того самого, кого большинство знает, увы, только как автора «Трёх толстяков), как-то во время игры на бильярде, очередной не любитель живых гениев (их много) подарил Маяковскому этот справочник. Естественно, подковырнув, что, мол, «исписался дар принимающий». Нет в его творчестве рифм с производными от слова «любовь». Маяковский играл весь вечер молча. Был задумчив. Вставил только один раз фразу. Но какую! Когда Олеша (играющий с В.В.) во время неудачного удара с подскакиванием на столе шаров произнёс (кстати, Юрий Олеша, очень хороший прозаик, с метафорическим мышлением): - «Кони фортуны». Маяковский добавил только: «СЛЕПЫЕ кони фортуны». Ах, как красиво! Только поэт увидит, что бильярдные шары – безглазые. Только поэт увидит «на блюде студня – косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы – увидит сотни новых губ…»
   
    А ВЫ ноктюрн сыграть смогли бы, на флейте водосточных труб?!
 
    Но вернёмся к словарю рифм. Маяковский принял тот подарок. Промолчал. А потом, через полгода, выдал в стихотворении «Юбилейное», посвящённом столетию смерти Пушкина (класснейшее! Обязательно перечитайте!), такой косвенный средний палец его бильярдным «друзьям»-злопыхателям и авторам словаря :

«…Вам теперь   пришлось бы
          бросить ямб картавый.
Нынче
Наши перья –
штык да
зубья вил, -
Битвы революций
  посерьёзнее «Полтавы»,
А любовь
  пограндиознее
  онегинской
любви..».
 
     Вот в чём я АБСОЛЮТНО уверен, это в том, что Маяковский – ГЕНИЙ. Я люблю очень многих поэтов. И гениями могу назвать многих. И ни в коем случае не собираюсь снобствовать. Я даже хотел бы назвать тех, кого читаю и очень люблю перечитывать, или «переслушивать» их песни: Владимир Ланцберг, Александр Пушкин, Юрий Левитанский, Юрий Кукин, Леонид Филатов, Бёрнс, Юрий Визбор, Александр Блок, Булат Окуджава, Владимир Сухарев, Олег Митяев, Вильям Шекспир, Александр Межиров, Исикава Такубоку, Владимир Черкасов, Александр Розенбаум, Александр Дольский, Николай Рубцов.
     И это не значит, что для того, чтобы быть любимым, нужно всё время писать «Евгения Онегина». Можно не писать много и долго. Может даже наоборот. Трудно назвать поэта, который бы, после 60-ти удивил. Впрочем, Расул Гамзатов! Ведь это гениально: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых, не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей…» Может быть там, конечно, переводчики постарались. Но, недавно узнал, что это его стихи к песне не очень-то ласкаемой властями в семидесятых годах группы «Цветы»:
 
«…с целым миром спорить я готов.
  Я готов поклясться головою,
  В том, что есть глаза у всех цветов.
  И они глядят на нас с тобою.
  Помню как-то я в святые дни
  Рвал цветы с любимой на поляне.
  И глядели на меня они,
  Как бы говоря – «она обманет!...»

    Я, оказывается, люблю тебя, Гамзатов! Правда, у Гамзатова была широкая дорога. Быть изданным? Запросто! Эксклюзив! В отличие от 98% не менее талантливых. В два процента «везунчиков» можно было бы зачислить и Пушкина, если б не статистика. При жизни нашего Гения было напечатано только 18%  из им написанного.
    Сложнее стать классиком, мало написав и не очень-то беспокоясь о признании. Но… бывает. Вспомним Экзюпери и его «Маленького принца». Вспомним Константина Симонова, как поэта, а не прозаика,  с его «Жди меня, и я вернусь…». Не могу не вспомнить неизвестного, сгинувшего в лагерях ГУЛАГа поэта, сумевшего написать на лагерном заборе в День милиции всего две строчки: «Мы – умы! Вы – увы…» Ведь это воистину гениально! Четыре буквы всего в шедевре использовал…
   
    Да вот и Анненский! Прочитал его всего… ничего такого особенного. Но он написал:
 
  Среди миров в мерцании светил,
  Одной звезды я повторяю имя.
  Не потому, чтоб я её любил,
  А потому, что мне темно с другими…
 
    А ведь большего и не надо, чтоб остаться в веках за строчки о настоящей, не надуманной любви! Ну, разве не гениально?!
   
    А кто вообще сказал, что для того, чтобы быть гением (для конкретного человека), нужно чтобы тебя «проходили» в школе? Иннокентия Анненского никто никогда не «проходил». Пушкина в школе «заглянцевали». Маяковский обратился к великому поэту напрямую. И говорил с ним как с живым, абсолютно жизнелюбивым (а значит имеющим слабости и недостатки) человеком.(Почитайте Тынянова, Пущина) Для того, чтоб мы его любили не «по программе». Пусть даже школьной.
 
    Ну, не могу! Не могу, говоря о Маяковском, не привести примеры его гениальных способностей к аллитерации.
…Строит,
  Рушит,
  Кроит
  И рвёт…
  Ах, как нейро-лингвистически помогает повторяющаяся буква «р» ощутить запах эмоций! «…И на площадь, мрачно очернённую чернью, багровой крови пролилась струя!». Он часто использовал «р» в аллитерациях. «…Отравим кровью игры Рейна! Гробами ядер на мрамор Рима!…»

    И вообще, так хочется его почитать вслух!!!!
 
    «Что есть истина?!» - воскликнул наместник римской провинции Иудея Понтий Пилат, вдруг заспорив с бунтовщиком Иисусом из Назарета, осуждённым Синодом Израиля на казнь. Беседа с назаритянином, по свидетельству очевидцев (не противоречащих друг другу), случилась не по традициям того времени. Римский наместник увлёкся беседой с заключённым Иисусом. И даже, хотел было, его спасти. Но всё же, окружённый политическими «объективными причинами», вынужден был «умыть руки».
 
    Христос, конечно же, был ещё и поэтом. Евангелисты его высказывания чаще  не пересказывают вольно, а цитируют. А разве мог бы не поэт, даже в пересказе евангелистов, так говорить: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в пояса свои» (Евангелие от Матфея, гл.10), «Многие же первые будут последними, а последние первыми». (Евангелие от Марка, гл 10). «…Я на то родился и на то пришёл в мир, чтоб свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего». (Евангелие от Иоанна, гл.18). А ведь на старославянском звучит ещё поэтичнее. И если учесть, что это тоже перевод с греческого, на который перевели с арамейского, да с примесью арабского и старо-иудейского, то, можно предположить, что ОРИГИНАЛ был так хорош, что его даже переводчики не смогли испортить.
    Как они, видимо, испортили впечатления Толстому, не принявшему Шекспира, так как его ещё не перевёл Маршак. (Кстати, личное мнение: не читайте Шекспира в переводе нобелевского лауреата Пастернака. Это ему не удалось).
 
    Возвращаясь к Конфуцию, можно констатировать: хоть китайского поэта называют философом, никаких философских трудов он не писал. Он писал стихи. И создал религию этики и эстетики через поэзию… культурой и принципами которой, безоговорочно живёт сегодня каждый четвёртый житель нашей планеты.
    Пророк Магомед, родившись в 560 году нашей эры, написал такое поэтически запутанное эссе с общим названием «Коран», что читать его нужно всем. Не только одной трети населения Земли. И читать, как поэзию духа.

   О Поэте Христе я уже говорил. Так что с праздником вас. С Международным днём Поэзии!
   
   Который каждый день...
 
Сергей КАЩЕЕВ