Не ждут и не просят

Виктор Матюк

НЕ ЖДУТ И НЕ ПРОСЯТ

Здесь старинные традиции не блюдут, могут легко на шею набросить резиновый жгут,
Подохнешь за пять минут, как попавший в сети спрут, таких не ждут и не просят,
Их труд никому не интересен, кроме старинных песен, на них уже видна плесень!
Всё, как в старинной пьесе, разговор о счастье неуместен, но ты же храбр и честен,
И тебе никто из грешных бедолаг – не указ, они тут же получат в глаз или в пах,
В одно мгновенье утихнет напряженье, лопнут звенья железной цепи,
И сразу померкнет всё на белом свете! Свистят над головами плети,
Бряцают цепи, озвучены цели, чувства разрывают толпу изнутри,
Но братские узы крепки, святым канонам вопреки,
При тусклом свете свечи народ выходит из старинной церкви,
Ему бы не сбиться с пути, ну а мы что-то у бога попросим взаймы!
Реалии таковы, что досужая мысль не уходит из головы,
Мечты темны, они в мере наивны и скромны,
Кое-кто пытается залезть в мою душу инкогнито!
Тело видно в профиль и анфас, но его смывают в унитаз,
Оно выжило пару раз, и вновь сияет как гранёный алмаз,
Пара сказанных вслух наивных фраз вот-вот потопит старый баркас
 В бушующих водах потока, грохот и топот, ржанье и хохот,
Будто копоть над высокими и стройными тополями,
Безлюдными весями и городами, толпа перешла на шёпот,
Все слышат цокот конских копыт, трудно отвадить власть от корыт,
Чужой огород свиньями изрыт, это быль,  лишённая белых крыл!
Пыл истины слегка остыл, я же рыдаю навзрыд, хотя стыд очи не застит,
А господь все грехи скопом простит, я же проливными дождями отмыт от лукавства,
Лжи и мотовства, остались ещё силы у грешного естества, дабы найти нужные слова
 Для большинства и меньшинства, они, как родниковая вода вторгаются туда,
Куда не проникала небесная высь, вода же свободно стекает вниз, попробуй, разберись,
 В чём каприз твоей судьбы и почему лучшие умы до сих пор не смогли, оставаясь в тени,
Открыто озвучить цели свои? Жизнь трещит по швам, спасибо церковным колоколам
Дарующих Веру нам, что молитва заменяет лечебный бальзам, она бьёт по мозгам,
И дарует богам множество существ, у которых жизненный опыт есть,
Они видят грех окрест полыхающих мест, ограничивают каждый жест,
Пока тлен и суета не вернутся в не столь отдалённые места!
С раннего утра слышен шелест бумаги и скрип писчего пера,
Судьба слепа, мысль срывается с языка, прыгает строка на бумаге,
И тут же прячется в тёмном овраге, обнажены шпаги, никто не думает об утрате,
Не хлеба ради сюда пришли даже беременные бабы, их интерес понятен всем,
Мне же один хрен, где, когда и с кем, но зачем? Жизнь течёт без перемен.
Всё – тлен, всё – суета, кругом одна нищета, незавидная пустота:
Ни травинки, ни куста, ни деревца, только сломленные судьбы и разбитые сердца!
Кому такая суть нужна? Ни пены, ни вина, задымлена вся чужая мне сторона,
Только чернь рассеет мрак, и кое-как сбросит в реку забвения балласт,
Быть может это что-то даст, тычинки вдребезги, песок пополам,
Потоки лжи душу разрывают изнутри, будущность в пыли,
Дороги развезли проливные дожди, впереди не видно ни зги!
Ходят разные слухи по поводу бытовухи, небеса к просьбам народа глухи,
Хоть бери и беги за помощью к бабке – повитухе, ещё совсем не старухе,
Но уже не молодухе! Её услуги мне не по карману, ей же это по барабану,
Я бы спьяну послал ей телеграмму, но что-то пошло не по плану!
Память отключена, скрипит старая уключина, на мне видно черт лица,
На нём тень разрушенного дворца, построенного на земле по воле Творца!
Как жить, как мне быть? С кем дружить? Кого любить? Как расстаться в этой эпохою,
И не собирать со стола барские крохи, не ездить с протянутой рукой по Европе,
Хочется быть хозяином природы, а не болтаться на эшафоте, мозг всегда в работе!
Как в торгах не прогадать? Можно ли так долго ждать, спускающуюся с небес благодать?
Таких, как я не зовут в другие края, нигде не ждут, никуда не просят,
Там других выше небес возносят! Они не пашут и не косят,
Только заклинания и фразы из Корана громко произносят,
Христиан журят всех подряд, меркнет у баб затуманенный взгляд!
В момент трезвости все земные прелести обдают плоть своими брызгами,
Сопровождая криками и воплями проявления нежности и любви!
Явь озарилась солнечными бликами, малыми или великими,
Внезапно раскрылись лепестки, дивные картины довели мужчину до истерики,
Он не открыл для себя Америку, он рассуждал чисто по-людски: критерии любви
Должны разработать знахари и старики, коль мы стоим у глубокой пропасти,
Но даже перед тьмой вечности не можем отказаться от своих мерзостей,
Они нас гонят взашей, будто плесень, мир тесен, скучно жить без песен,
Однако на фоне тьмы и мрака из-за забора не выходит домашняя собака!
Как бы не заплакать и не начать крякать, надо надеяться и ждать,
Быть может, придётся сбежать в глубокий овраг от назойливых баб,
Труден каждый шаг, их здесь не ждут и о помощи не просят,
Да и они не голосят на всю округу, с испугу хочу помножить ад на рай,
Дабы взять у неба взаймы благодатный край, созданный по воле небес,
Буду нести на себе судьбоносный крест, пока не сгустятся над головой облака!
Сыплется зола с ветхого мужика, в кривых зеркалах виден его тлен и прах,
Стать искажена, душа грехом поражена, он живёт наоборот, раскрыв немного рот,
Вот-вот пару матерных фраз бросит в чужой огород, чтоб пришлый народ знал,
Что даже волчий оскал в отражении кривых зеркал о великом подвиге врагам напоминал!
Не знаю сам, что делаю, принимаю решения дерзкие и на диво смелые,
Взгляд, во ****ь, ослепили груди белые, тискаю то правую, то левую,
И до утра не расстаюсь со своей королевою! Именно и о них пишу свой триптих,
Слагаю смело гимны я, что ни строчка, то запятая и жирная точка, в чём же суть мирского жития?
Что же я делаю? С этой стервою надо вопросы по старшинству решать и за загривок бабу брать,
А потом страстно целовать, чтобы прекратила свой нос во все дыры совать!
Груди округлые, загорелые и смуглые, такие красивые, такие симметричные,
Что напрягаются не только мышцы ягодичные, люди не публичные в стерв влюбляются,
С ними любовью от зари и до зари занимаются и даже пиарятся, а потом с ними шарятся
По злачным местам, я же грешен сам, что ни строчка, перед глазами мать – одиночка,
У неё короткая стрижка, будто она только что вернулась из Парижа,
Заглянуть бы ей пониже, взять чуть выше голенищ за прелестный зад стареющую мать,
И начать опять её драть, как живодёры дерут собак! Таких и ждут и просят
Утешить едва заметную проседь, зябкая осень, пень между сосен,
Следы на пожухлой листве, и вот ты уже в огромном погребе,
Где страсти тебе напоминают о жуткой судьбе и нераскаянном грехе!
Женщина раздета донага, мужская плоть осрамлена и обескуражена,
Впрочем, я же её не отец и не отчим, чтобы на ней не вспомнить Чернобыль!
Он лишил мужчину крыл, но он всем бедам назло ожил, и вновь полюбил,
Но кого? Статное и нежное, но развратное существо! Оно громко кричит:
«О-го-го, ничего себе!» Грешная плоть ожила в борьбе, я же теряю сознание,
Зато все мои начинания включают в процесс грешное подсознание!
Порох в пороховницах есть, им честь и хвала, пришла благодатная пора,
Будет, кому убрать остатки пищи со стола, япона мать, опять дрожит строка, слышен скрип пира,
А рука тянется к чужой груди, я же не пьяница, Господи, прости, всему виною женские прелести,
Мне с ними по пути, грудь моя томлением скована, женщина политически подкована,
Ведёт себя расковано, интриги намечаются, поцелуи и лобзания ещё не кончаются!
Страсти по сторонам разбегаются, мысли от свидетелей избавляются,
Пришлось свой половой аппарат завести, и в любовный процесс с головой уйти!
Неисповедимы господние пути! Господи, прости и помилуй,
Могу ли я сравниться с нечистой силой? Я – Твой раб, я – немощен и слаб,
Велик моих грехов масштаб, мой взгляд готов вцепиться в приличный женский зад,
И впопыхах и впотьмах сделать непристойный шаг навстречу постыдным делам!
Все – тлен, всё – прах! Суета – сует, всё – суета! Какая же красота спит на краю персидского ковра,
Какая походка, какая стать, такую и я буду к каждому столбу ревновать!
Ночи белые, груди, словно яблоки спелые, что же ты делаешь?
Ищешь брешь на крутом вираже, но любовь притаилась в душе,
Замедлилось дыхание, послышалось голубиное воркование,
Поцелуй на прощание и тяжесть в душе, на этой земле мы мало думаем о роке и судьбе!
Груди не висят, женщине намного меньше, чем пятьдесят, их бы продать,
Кто же из местных  баб будет рад такие сиськи купить, даже за половину цены,
С ними невозможно без блуда ни дня прожить! Пишу без слова лжи,
Перед глазами одни и те же миражи, судьба делает непристойный жест,
Под ногами шатается твердь, шерше ля фам, что же судьба уготовила нам?
Стыд и срам? Тайный грех, прячущийся по тёмным углам? Горе и смех от гульбы и утех,
Семья уже трещит по швам, на члене шрам, но этот изъян не помеха для опытных дам!
Дам, но вам, отдамся только тому, кто не останется предо мной в долгу! Никого не сужу,
Не стону и не плачу, уповаю на удачу, последние гроши на женщин трачу,
Молчу и не судачу ни о чём, несмотря на бурелом, иду по жизни прямиком!
Жизнь такая грешнику невмоготу, его тащит любовь к семейному очагу,
Он тянется к теплу, а к греху рукой подать, стоит лишь на цыпочки привстать!
Немного замерев, взгляд упирает в женский пах, там знакомый рельеф,
Он похож на зев, там выступы и холмы, впадины и рвы,
И есть один предмет необычайной красоты, увы, не все в ту штучку влюблены,
Только опытные мужики, налегают на него как кроты, его обследуют, словно женскую грудь,
Трое суток не едят и не пьют, лобок о лобок труд,  и благословение небес  с надеждой ждут,
Могут кашлянуть раз или два, им потом не составит труда войти туда, где проторена тропа,
Даже если она густым мхом уже давно заросла, пусть трава высока и черна,
И зияет между ней дыра, а из неё пар струится, стоит только раз усомниться,
Как через пару минут член тебе на шею наложит резиновый жгут!
Забудь о сомнениях своих, тут же пригласят других, прытких и молодых,
Ты же смотри на щель в лорнет, почти везде один сюжет, большой разницы нет,
Какой там главный компонент, всё меняется в момент, иногда не успеваешь даже разглядеть,
Где же вход, как суета сует к виску приставит пистолет! Что за бред? Что за кутерьма?
Тьму затмив, мной придуманный миф своего апогея стремглав достиг, моё ремесло
Вместе с годами и опытом росло, как число тех, кто совершал обоюдный грех!
Один за всех и все за одного! Отсюда всё и пошло, как обычно, одеваешься прилично,
Заводишь с дамой речь и смотришь, готова ли она с тобой в кровать прилечь?
Если член повис на цифре «шесть», тебе не дадут ни привстать, ни сесть!
Солнце уже взошло в зенит, но детородный орган не стоит, его знобит,
Но не кричит на весь околоток, что он самородок,
И последнее время стал опасаться красоток!
Он кого угодно своими габаритами удивит,
Хотя имеет незавершённый вид, часто грустит без причины,
Достигнув вершины, добравшись до сердцевины той, что посредине.
Решил, что совсем не тех любил, не с теми жил, не тех целовал,
И увальнем стал! Не потому, что у него не встал, а долу повис,
И тут же издал жалобный визг, пусть висит, коль карта бита и нечем крыть!
Мысль, разгоняя масштаб бытовой круговерти, сгущает акварели,
И напоминает о неудавшейся дуэли, хотите – верьте, не хотите – не верьте,
Для подтверждения спросите у портье, что и где, и когда? У каждого своя доля и судьба,
Я же даже во сне обследую груди белые, берусь то за правую, то за левую,
Господи, что же я делаю? Что-то мастерю, слёзы ручьями лью, потому что люблю девицу ту,
Что переступила запретную черту, и только к утру одумалась, в тот миг прошёл экстаз,
И она на всех парах в новое путешествие подалась! Окрепла половая связь,
Быть может, солгу, что не помню, как детородный орган оказался у неё во рту,
Я его дернул, выдернуть не успел, тут же соловей в моей душе запел,
Говорю по существу, что готов предоставить полную свободу естеству,
Пусть утихомирит грусть, и ощутит остроту преходящих чувств!
Чуть-чуть передохну, и небо отблагодарю за примятую ботву и пожухлую листву,
Брошу наземь крупную слезу, опосля распластаюсь нагишом на полу и мертвецким сном усну!
Слёзы кулаком вытирая, смеюсь, радуюсь и стенаю, жизнь непостижима уму,
Судя по тому, что на исходе двадцатого века статная баба полюбила непутёвого человека!
В неё вхожу, головку руками держу и несу свою мечту иль дьявольскую красоту в пустоту,
Спасибо небу за доброту, быть может, ближе к утру я в своей душе завалы разберу,
И с гордо поднятой головой уйду бог весть куда, мои года – моё богатство,
Я ночью видел божественное царство, всё, что было не со мной я чётко помню,
Выглядел достойно, хотя тяжело выбрался из ямы помойной!
Так встанем же, как один и скажем бабам: «Свой детородный орган им на откуп не дадим,
Нам легче жить с ним, таким наивным и простым, забавным, грешным и святым!»
Главное, не пострадать за дело державное, отделить бы главное от второстепенного,
Не взяв чужого, хотя разночтений много, вызывающих в душе смуту, боль и тревогу!
Эпоха гласности прошла, давно на картотеке числятся все наши имена,
Не дремлют органы безопасности, изъяны демократии кроются в шатии-братии
И в её понятии о доблести и чести, на её месте я бы не бросался в крайности,
А больше думал о своей безопасности в момент сексуальной близости!
Если согрешил ты по глупости, переболей, осуждать женщину не смей,
На ней грех всех людей, но грешна она не одна, греховна вся страна,
Об этом гудят телеграфные провода, множество дел у нравственного суда,
О них нельзя забыть, на них нельзя член забить, приходится Фемиде честно служить
И рабом у бабы быть! Не каждый гражданин создаёт, на какой опасный путь стаёт,
Когда детородный орган встаёт и за собой зовёт в новый поход, он орёт на всю округу,
 Что готов тебе служить и в зной и в стужу! Мы же громко не орём,
Что все преграды на своём пути сметём, и штурмом крепость баб возьмём,
Там некоторое время в довольствии проведём, в потом, не простившись, уйдём!
Отечество свободное, знамя народное – мужской славы оплот, почему же безмолвствует народ,
Когда всякий сброд перекрывает ему кислород? Бьют и в глаз, и в пах и в живот,
Ударам судьбы потерян счёт, власть зависть берёт, что она совсем не тех ****!
И вот она попыталась одеть на шею железный ошейник, расселила толпу в один муравейник,
Там все друг друга ебут, особо не вникая в истину и суть, измены молча ждут,
Мочало долго жуют, а могучая Русь никак не может с шеи сбросить хомут!
Жуть вокруг, блуд и там и тут, властям не прекословь, они водят хоровод,
Лишив его свобод, тащат на эшафот, и вот от Яузских ворот отходит славянский род,
Он срывает государственный герб, справа молод, слева серп,
Хочешь, жни, хочешь, куй, всё равно получишь ***! Жуй мочало,
Пока холодом челюсти не сковало, тебе и мне не быть генералом,
Осталось дело за малым: перековать мечи на орало, и со скандалом
Бежать с открытым забралом за новым опахалом! Только бы сердце не подкачало,
Трудно быть неформалом, и бояться бандитов и амбалов, их здесь навалом,
Они спят на белых простынях, и под чистым одеялом власть слегка журят,
Пытаясь своим мыслям умный вид придать! Жизнь не отвергает ложь,
На неё с презрением взирает господь, я же не знатен и не богат,
А кто же мой старший брат? Тот, кто языкат, он – не брат, он - враг!
Не стану вновь стенать и во всех грехах статных баб обвинять,
Тяжелее всего уезжать, не зная куда, не дождавшись нравственного суда!
Мечусь то туда, то сюда, говорить мешает железная узда на устах,
Ходить и праведно жить препятствуют путы и кандалы,
Нет выбора у судьбы, все мы грешны, и злы, как дворовые собаки иль псы!
Без нужды, виноваты, невиновны те, у кого барские палаты, но и мы – не рабы,
Не рабы мы, надолбы на пути своими руками разгребли, но от дел отошли,
Не солоно хлебавши, себя заживо на кресте распяв, лишили плоть утех и забав!
Кто прав, а кто не прав? Не мне решать! Жизнь надо принимать такой, как есть,
Пусть кто-то другой выражает свой протест, я отвоевался, в дураках остался,
А сердце разбитое едва колотится в груди, Русь немытая в грязи, резину долго не тяни,
Безвестность впереди, ливневые дожди, жить мучительно сложно, здесь невозможно!
Выжить можно, но на душе тревожно, скучно стало в этом крае,
Не с кем лясы поточить, можно с горя запить, и не выжить!
Летят перелётные птицы с далёких окраин в столицу,
Везде нищает страна, родная сторона осталась без пива и вина!
Прошло то, чудное мгновенье, его удалось запомнить, но уже не остановить,
Придётся окончательно о нём забыть! Время – лучший врач, но плохой косметолог,
Мой монолог был долог, мне уже нужен опытный диетолог,
Он порекомендует кушать изюм и творог, дабы добиться похвалы, хотя бы от законной жены!
Все прошлые пути сожжены, вот такие пироги! Как не суди, как не ряди,
Солнце ещё не успеет взойти, как ты обнажись свои клыки против рока и судьбы!
Неисповедимы господние пути! Драгоценности, хрусталь и ковры
До сих пор вызывают беспокойные сны! Все мы на передок слабы,
То ямы, то ухабы, то греха бессмысленные масштабы,
В свои часы мы были обручены, мечты пусты,
После них остался только шум пожухлой листвы!
Было время золотое, тогда я многих женщин путал с женою,
Пахал, божий раб. Без простоя на чужих семейных баб,
Любил про запас, теперь весь пыл иссяк! Нищак!
Давно уже так не рискую, не гуляю напропалую,
Наступил на горло собственному хую,
Но всё равно бабу любую даже к мужу ревную!

г. Ржищев
10 октября 2020г.
12:55