По сусекам помету

По сусекам помету.
Моим подругам Валентине и Марине
                Может, вы помните такую частушку:
                Перестройка, перестройка,
                До чего ж ты довела ?
                Даже Рая Горбачёва
                Поросёнка завела.
              Некоторые, правда, пели: Алла Пугачёва, но первый вариант мне лично кажется более выразительным. Именно в те времена и был куплен этот дом в старинном русском селе очень недорого, совсем недалеко от города, что немало значило в то безавтомобильное время. Пешком, конечно, не отправишься, (хотя в старину семнадцать километров и за расстояние-то не считали)а вот на рейсовом автобусе можно и с детьми, и с сумками.
Подумаешь, полем три километра, да по селу полстолька, зато пока идёшь, всё любуешься, какие просторы открываются глазу, как причудливо рассыпались на холмах домики, утопающие в садах, как аккуратно расчерчены на квадраты и прямоугольники огородов поля, как теряется среди изумрудной зелени прозрачная речка с ледяной водой.
           Именно из-за земли (шутка сказать:50 соток!) и был куплен этот ничейный, брошенный, но ещё довольно крепкий домик. Последняя хозяйка его (известно о ней только, что держала прямо в доме козу) умерла, наследников не нашлось, вот сельское начальство и продало его многодетной семье городских учителей. До дома руки не доходили, стоит да и ладно: крыша не течёт, стены не продуваются никакими ветрами (толщины неимоверной) прохладно в самый жаркий день. На месте разрушенной печки хозяин сложил новую, а вместо вывалившегося окна получилось оригинальное-арочное.
Зато потом обнаружился знатный подпол-под всеми двумя комнатами, холодный, основательный.
За три с лишним десятка лет, что прошло с тех пор, и дом немного изменился, и двор в порядок приведён, а огромный огород, кроме небольшого обрабатываемого участка
буйно зарос тёрном, малиной, черёмухой и сделался почти непроходимым. Он теперь не кормит, а служит экспериментальной площадкой. Хозяин ставит под акацией три-четыре улья, посадил лозу виноградную, устроил пару-тройку особых огуречных грядок, высаживает несколько десятков помидорной рассады и сладкого перца (не абы какой, а самой что ни на есть оригинальной селекции!)даже табак. Малина жёлтая. Трава болотная - аир в ящиках для красоты. Баловство, не огород. Словно извиняются хозяева перед землёй, что могут без неё теперь обойтись, а совсем бросить вроде как совестно.
          Да и сам деревенский дом теперь именуется «дачей». И всё чаще приходит на ум: сколько же ему лет? И как здесь всё было, когда только сложили его из белого известняка? И правда ли, что первым хозяином был сельский батюшка? А что, очень даже может быть. Вот она, церковь, чуть повыше, на холме. Ну а насчёт подземного хода от дома к храму, это, скорее всего, выдумки.
         А сколько находок всяких было! Сколько утвари старинной хранилось в развалинах сараев, амбара. Смешное слово: амбар, сусеки, те самые, по которым помету. Конечно, в амбар, вернее, в то, что от него осталось, заходить не рисковали, разве что с краешку, туда, где ещё не рухнула почерневшая крыша, куда можно заглянуть и руку просунуть за кованым ещё тяжёленьким ржавым рыжим гвоздём, за почти целым глиняным кувшином (махоткой, как здесь говорят)для молока. Рядом с остатками амбара стоит, как вчера поставленная, тачка с огромными колёсами. Обода тоже кованые, тёмно-коричневые, тех ещё, батюшкиных времён. Ручки длинные, изогнутые, доски белёсые от сотен дождей и снегов. Сколько хозяйского  добра должно быть перевозили на ней в амбар!
             Нет, не стать этому дому дачей. На даче бассейны, качели. А здесь даже лавочки путной во дворе нет. Сидишь, на чём придётся, смотришь в бескрайнее небо, а тёплый июльский ветер бережно метёт по сусекам общей памяти.