В кругосветном плавании

В ЛЕШУКОНСКОМ краеведческом музее хранится любопытный документ — дневник российского матроса Тимофея Федоровича Максимова, уроженца деревни Колмогора. Речь в нем идет о кругосветном плавании на крейсере «Африка» в 1880—1883 годах.

Дневник этот заинтересовал в свое время директора музея Николая Афанасьевича Галева, которому удалось, скрупулезно изучая страницу за страницей, с помощью лупы и крупномасштабных карт восстановить местами уже подпорченный и выцветший от времени текст записок моряка, волею обстоятельств оказавшегося участником интереснейшего путешествия.

Что же это были за обстоятельства?

Истоки их далеки от понимания простого матроса, поскольку обусловливались международной обстановкой. Особенно обострились тогда англо-русские отношения. Образовались сразу несколько узлов противоречий: балканский, среднеазиатский, дальневосточный. Одной из мер, сдерживающих активность «владычицы морей», могло стать, как считали в Петербурге, российское военное присутствие на ее океанских коммуникациях.

Так как наличных сил для этого было недостаточно, то в 1878 году в США в срочном порядке были закуплены три торговых парохода («Стейт оф Калифорния», «Колумбус» и «Саратога») с целью переоборудования их для ведения крейсерских операций.

Работа эта осуществлялась в обстановке большой секретности на верфи Крампа в Филадельфии, под наблюдением русских морских офицеров. Тайно, через Германию, были переброшены в США экипажи русских моряков.

Вооруженные 152-милли¬метровыми орудиями суда, со скоростью хода 12—13 узлов, имеющие в дополнение к паровым машинам еще и парусную оснастку, получили при вводе в строй названия «Азия», «Европа» и «Африка». «Африка» — это бывшая «Саратога». Все они, отнесенные к разряду крейсеров второго ранга, последовательно выходили в Тихий океан для замены там кораблей русской эскадры.

1 июня 1880 года кронштадтский рейд покинула «Африка». Командовал крейсером капитан-лейтенант Е. И. Алексеев, будущий наместник царя на Дальнем Востоке.

Большинство офицеров были молоды, мечтали о дальних путешествиях, жаждали славы и подвигов. В числе их, между прочим, находился и мичман В. Ф. Руднев, будущий командир «Варяга» и адмирал.

Переход предстоял нелегкий. Через Атлантический океан и Средиземное море в Красное и Индийский океан, далее во Владивосток с остановками в Сингапуре и Нагасаки.

ДНЕВНИК Максимова — подробнейшая летопись этого плавания. Постигший азы грамоты на флоте, он тщательно заносит изо дня в день в свои тетрадки все, что наблюдает вокруг, точно указывая дату и время прихода в каждый порт и выхода из него. И так в течение трех лет.

«27 июня вышли на рейд французского города Алжир, который находится на африканском берегу, с северной стороны. Здесь стояли три дня и вычистили котлы, затем 30 июня снялись с якоря...»

Первое серьезное испытание подстерегло моряков в Красном море. Семь суток в настоящем пекле. Тимофей Федорович записывает: «Очень тут жарко и знойно, а наш народ живет в холодном климате и нам очень тяжело... Хотя и подует ветер, но он как из печи обдаст жаром, а не прохладой». Особенно доставалось кочегарам, пришлось даже взять им в помощь местных людей с берега, привычных к здешнему зною, но «за ними присматривали, так как народ необразованный».

Интересно, что мичман Руднев тоже вел дневник. В 1909 году в Петербурге вышла его книга «Кругосветное плавание крейсера «Африка» в 1880—1883 годах», где он назвал этот переход «крайне редким и интересным, даже выдающимся». Здесь нет никакого преувеличения. Такое плавание и сейчас сделало бы честь экипажу любого корабля.

Впрочем, вернемся к перипетиям самого путешествия. Продолжая свой путь, «Африка» вышла в Индийский океан. Сильный попутный муссон, хотя и увеличивал скорость, но так раскачивал судно из стороны в сторону, что трудно было устоять на палубе. Мало приятного доставляли и внезапно налетавшие шквалы с дождями. «Влажность воздуха при сильной жаре была настолько велика, что все делалось мокрым: и постель, и белье, и платье на себе», — отмечает Руднев.

В свою очередь нашего матроса все это, похоже, не особенно беспокоило. «Переход, — пишет он, — был не очень затруднительным. Хотя порой на свежем воздухе качало, а все-таки шторма не было».

Шторм был еще впереди. И не просто шторм — ураган. Настиг он моряков в Китайском море, после того как скрылся за кормой гостеприимный Сингапур.

Обратимся к дневнику Максимова, который под впечатлением пережитого рисует довольно яркую картину происходившего.

«Задул свежий ветер, на небе показались темные облака, все более сгущаясь. Барометр стал садиться ниже, а ветер все усиливался. В снастях засвистело и море забушевало. Пушки пришлось крепить двойными найтовами. Затем уже все небо затянуло мглой и на палубе за одну сажень от себя ничего было не видать. Отовсюду лилась вода, так что невозможно было открыть глаза. Как в котле все кипело.

Море до такой степени рассвирепело, как будто хотело проглотить нас и увлечь на дно. Волны ходили одна за другой и ударялись о корпус судна, вкатывались на верхнюю палубу, отчего там носило с борта на борт и нельзя было удержаться, того и гляди — выбросит за борт.

У нас был офицер Ракевич. Во время бури его ударило кливер-шкотом и понесло в море, но он успел схватиться за кливер-шкот и уже из-за борта обратно швырнуло его под полубак, да так, что нашли без чувств.

В эту ночь ни один матрос не спал, все приготовлялись к спасению жизни».

Благодаря умелым действиям команды, со стихией удалось справиться, крейсер продолжал двигаться своим курсом и 18 сентября бросил якорь во владивостокской бухте Золотой Рог.

ПЕРЕХОД, занявший более трех месяцев, был завершен. Он вместил в себя вахты, повседневные корабельные работы, пополнение запасов угля и продовольствия в портах, парусные и артиллерийские учения, официальные визиты и увольнения на берег, знакомство с достопримечательностями разных стран.

В целях поддержания боеспособности на эскадре, состоявшей из трех крейсеров, двух фрегатов и восьми клиперов, проводились ежедневные учения. Часть моряков была занята на строительстве новых бастионов и установке орудий в крепости.

С приходом весны 1881 года на «Африке» стали ждать приказа о возвращении на Балтику, но вместо этого 12 июня крейсер под флагом контр-адмирала А. Б. Асланбегова отправился в продолжительное путешествие вокруг Тихого океана. В пути к «Африке» присоединились клиперы «Вестник» и «Пластун».

Тимофей Федорович отмечает в своем дневнике посещение Сахалина и Камчатки, ряда островов в Беринговом море и Аляски. От берегов этой недавно еще российской территории крейсер круто повернул на юг и 21 августа бросил якорь на рейде Сан-Франциско.

После невзрачных и забытых богом поселений город этот своим блеском ошеломил моряков. Команду часто отпускали на берег. Офицеры, как обычно, ездили с визитами, принимали официальных лиц, посещали театры, знакомились с местными барышнями.

Кое-кому из нижних чинов так понравилась жизнь в Америке, что они решили остаться тут навсегда. Максимов с явным осуждением замечает: «Нашлись такие люди, которые согласились убежать со своих русских судов, проститься со своей родиной навечно, пренебрегая святой присягой».

Как видим, невозвращенцы были и тогда. Может быть, слишком тяжелой казалась им служба морская или не ожидали они ничего отрадного по возвращении в Россию.

ЗАДЕРЖАВШИСЬ более чем на месяц в Сан-Франциско, «Африка» продолжила плавание, посетив Новую Зеландию, Австралию, Таиланд, Китай и Японию.

На этот раз крейсер находился в пути около года, но еще больше года пройдет, прежде чем моряки, оставив за кормой в общей сложности 72128 миль, вновь увидят кронштадтский берег.

Нам неизвестна дальнейшая судьба Тимофея Федоровича. 

Очень может быть, вернувшись в родную деревню, он часто рассказывал землякам о своей морской службе, долгих скитаниях по морям и океанам, о неведомых лешуконцам землях и странах.

А еще он мог бы сказать с гордостью: «Когда пошли мы на «Африке» в плавание, был тогда с нами их благородие мичман Руднев, тот самый, что «Варягом» в бою с японцами командовал».