Семену 2018

Поздравления Семену в его 35-тый день Рождения от отца Попова Владимира Юрьевича

27.07.2018г. 0:05

Дорогой сын!
Поздравляю тебя с твоим не очень круглым юбилеем. Ты к своим годам добился гораздо большего, чем многие твои сверстники, да и все окружающие, в том числе и я в свои 35. У меня не было стольких и детей, и квартир. Не говоря уже о знаниях языков, профессиональном опыте и целеустремленности, которыми уже давно обладаешь ты, мой сын! Стольких стран я тогда еще не посетил, как ты сейчас, стольких друзей и знакомых не завел. Даже первая собственная машина появилась у меня только в 35.
Все мы гордимся тобой, нашим умнейшим, грамотнейшим и обаятельнейшим из всех 30+ -летних граждан нашего окружения!
В качестве пожеланий я продолжу тему осознанности и служения своей душе, которую я начал озвучивать тебе в прошлогоднем послании.
Счастлив тот, кто направляет все свои усилия в ту сторону, которую выбрала его Душа, просигналив неповторимым состоянием счастья/ удовольствия/ удовлетворения/ умиротворения/ теплоты, которое трудно спутать с чем-либо иным, что приходит к нам извне на телесном или интеллектуальном уровне. Кто хоть раз испытал духовный/душевный катарсис, ни с чем его не спутает и будет стремиться познать его вновь и вновь. А получив, будет стремиться удержать и расширить, прочувствовать вновь и вновь разные стороны и оттенки такого счастья.
Кто же заставляет свою Душу молчать в угоду любым, пусть, сколь угодно убедительным логическим доводам или мотивам, продолжая при этом тратить свою жизнь на нелюбимую работу, какие-то неприятные обязанности или на выполнение чьей-то воли, не совпадающей с его собственной, рано или поздно получает многочисленные проблемы. Прежде всего, со здоровьем. Рушатся его взаимоотношения с близкими. Приходят, казалось бы, неожиданные и необъяснимые логически проблемы по судьбе. Вокруг него начинают происходить негативные события. Так Вселенная дает ему знаки о недопустимости умертвления собственной Души, тем самым побуждая прислушаться к ней. Лишая порой чего-то «значимого» из состава внешних атрибутов современной «успешной жизни», давая сильный сигнал о необходимости что-то менять.
Я не берусь навязывать тебе, сынок, сценарии поведения или рецепты поступков и решений жизненных ситуаций. Просто прошу ВСЕГДА ИМЕТЬ В ВИДУ, что САМЫМ ВАЖНЫМ в принятии любых решений ЯВЛЯЕТСЯ ЗОВ СОБСТВЕННОЙ ДУШИ. Который может быть заглушен внешним фоном, может быть почти неслышимым, забитым и робким в силу того, что его десятилетиями заставляли молчать или заглушали т. н. рациональными доводами, шумом масс-медиа/моды/«принятых норм поведения», пропагандистской промывкой мозгов, химическими веществами, включая алкоголь, в конце концов. Как это есть сейчас у большинства населения страны — люмпенов, ударного электората нашей теперешней олигархической власти.
Прошу, КАЖДЫЙ РАЗ ПЕРЕД ТЕМ, КАК ЧТО-ТО РЕШАТЬ, закрой глаза, расслабься, отвлекись от сиюминутного и прислушайся к себе. Задай вопрос себе же самому. Первая пришедшая на ум информация и будет ответ. Все остальное, пришедшее на ум потом, может быть простым шумом. Но ответ всегда будет. Надежнее всего дают ответ чувства.
Можно проиграть в голове все сценарии возможного исхода при том или ином варианте решения. Представь себе картинку, что может получиться в итоге, если поступишь так-то и так-то. И осознай, как в такой картинке чувствует себя твоя Душа. Комфортно ли ей? Поет ли она или плачет? Потом представь картинку при другом варианте твоего возможного решения, потом третьего. Можно прочувствовать много вариантов. И если будет бурный отклик в виде восторга или умиротворяющего спокойствия, отличного от ощущений при «проигрывании» иных вариантов — это и будет знак веления Души, индикатор ее желаний. Смело доверься Судьбе и поступай, как велит Душа. Она не ошибается, а указывает твой Путь, на котором ты будешь счастлив и успешен, где обретешь согласие с Миром и собой.

Теперь традиционная сказочная история:
Семен в своих многочисленных деловых поездках по центральной Азии знакомился со множеством людей различного толка. От мелких клерков, через которых он что-то находил или организовывал, до лиц, принимающих решения на государственном уровне.
В таких закрытых режимах, как в Туркменистане, ему приходилось прибегать ко всяческим уловкам, чтоб устроить встречу с каким-нибудь важным чиновником, принимающим решения в области закупок продуктов сначала Oracle, затем Sap, продажа и поставка которых и была его основной задачей в работе. За некоторыми ответственными лицами он охотился многие месяцы. Так ему очень долго не удавалось встретиться с господином Ж., заместителем вице-премьера Б.Ходжамаммедова,  личным другом главного туркменбаши, президента Туркменистана Гурбангулы Мяликгулыевича Бердымухамедова. Сколько бы он не звонил или не заходил в приемную вице-премьера, по вопросам экономики, работе с банковскими и международными финансовыми структурами, не просил встречи с ним, ему под разными предлогами отказывали. Через несколько месяцев один ашхабадский банкир, ставший хорошим знакомым Сэма, сообщил ему, что действующий вице-премьер лишь формально занимает свою должность. Все решает по его ведомству простой его помощник, самый загадочный чиновник в окружении Президента господин Ж., числящийся в министерстве помощником вице-премьера по общим вопросам. Который редко бывает в своей министерской приемной, расположенной на последнем этаже, где кроме его кабинета остальные вообще не имеют табличек с фамилиями и должностями своих хозяев. Знакомый рассказал, что мало кому удается побывать на последнем этаже этого правительственного здания и, тем более, в кабинете самого г-на Ж., обставленном с пышностью как у самого президента страны, если судить по байкам, которые ходили в чиновничьих кругах.
В официальных правительственных источниках Сэм нашел лишь простое упоминание должности г-на Ж. Но ни фотографии, ни иной информации ему не удалось найти. Он стал просить всех своих знакомых вывести его на г-на Ж., устроить встречу. Но никто не мог ему в этом помочь.
Как-то во время своего N-го визита в Ашхабад Сэм встречался вечером в лучшем городском ресторане с несколькими местными банкирами и обсуждал с ними вопросы заключения сделок. Формальные обсуждения были завершены. Они сидели в общем зале, выпивали и весело делились разными историями. В ресторане имелись несколько отдельных просторных вип-кабинетов, которые почти всегда пустовали. Он сознательно не стал занимать кабинет для этой встречи, чтоб насладиться национальной фольклорной музыкой и танцами, которые должны были начаться с 21 часа. В тот вечер один кабинет был не просто занят, а на подступах к нему располагались несколько охранников. Это означало, что там располагался кто-то из важняков.
Когда они с друзьями уже насытились вкусной едой, наслушались народной музыки и налюбовались танцами, а также употребили немалое количество крепких интернациональных напитков, Сэм по пути в туалет стал свидетелем необычной сцены. Из кабинета в сторону выхода вышел взволнованный человек. Сделав несколько шагов, он попытался вернуться, но был остановлен охранниками. Несмотря на явное первоначальное спонтанное намерение прорваться обратно в кабинет, человек не стал драться с охранниками, что-то быстро проговорил, развернулся и вышел быстрым шагом. Физическое столкновение произошло уж ближе к выходу, не у самого входа в кабинет, где первоначально стояли охранники. Видно было, что сначала пара охранников сопровождала того человека к выходу. Потом достаточно жестко пресекла его попытку вернутся. Но выталкивать наружу его не стали, он вышел сам, видимо, поняв бесперспективность своих попыток перечить и настаивать на своем.
Сэм прошел в туалет. И когда он возвращался назад через некоторое время, охраны у дверей уже не было. По-видимому, важняк покинул кабинет только что. Неторопливо двигаясь по коридору, Сэм заметил у самой стены визитку, лежащую белой стороной вверх. На ней от руки было что-то написано. Машинально он поднял ее и положил в карман, сам не отдавая себе отчета, зачем он это делает.
Посидев еще часок, друзья выпили чая, выкурили по сигаре и отправились по домам.
Наутро проснувшись слегка с бодуна, Сэм стал собираться на следующие запланированные встречи. Одевая костюм, он нащупал в кармане что-то. Достав визитку, он рассмотрел ее и стал вспоминать вчерашнее. На лицевой стороне по-туркменски и по-английски было напечатано полное имя г-на Ж. и более мелким шрифтом его официальная должность на фоне герба страны. Ни адреса, ни номера телефона, ни электронной почты не было. Зато на чистой стороне от руки по-русски было отчетливо написано следующее: «Джапбарова, 14, 15:35». Решив, что такой ценный сувенир нельзя выбрасывать, Сэм убрал визитку обратно в карман пиджака.
В тот день ожидая в приемной горсовета, Сэм машинально стал рассматривать висящую на стене большую карту города. Он сориентировался по местонахождению самого горсовета, затем, своего отеля, известных ему мест. Блуждая взглядом по карте, разбирая названия улиц, он ощутил, что встретил что-то знакомое, но не мог понять что. Взгляд выделил на карте знакомое имя Baba Djapbarova. Это было название небольшой улицы, примыкающей к центральному парку.  Подойдя к карте вплотную, он стал рассматривать подробнее ту самую улицу, чье название было написано от руки на визитке. Вдоль улицы располагались дома с большими огороженными участками земли. Сэм улыбнулся секретарше и спросил ее, что расположено на улице Бабы Джапбарова. Ответ был очевиден: «Это одна из самых благоустроенных и тихих улиц города, где стоят дома важных богатых людей. По ней не ходит городской транспорт и не располагаются магазины и учреждения, включая школы, больницы».
… Был последний рабочий день перед празднованием Ураза-Байрам, который был официальным праздником в исламском государстве. Предстояли 3 дня выходных. К сожалению, Сэму не удалось взять авиабилеты в Москву на ближайший день, поэтому предстояло торчать пару дней в Ашхабаде в выходные, когда никто не работал и встреч организовать было попросту невозможно. Экскурсионную программу по столице он давно уже выполнил всю. А ехать куда-то вглубь страны было практически невозможно в праздник, когда вся страна молилась, праздновала и отдыхала. Не было даже возможности взять в аренду автомобиль с водителем, чтоб съездить на природу или к историческим памятникам.
Проснувшись очень рано утром, когда едва светало, скорее всего из-за того, что накануне не было застолий с возлияниями, Сэм решил пройтись пешком по утренней прохладе, предшествовавшей дневному зною. «Надо же когда-то начинать здоровый образ жизни» — сверлила мысль, обычно приходящая в понедельник с утра когда он находился на родине. Быстрым шагом он пошел прямо по центральной улице в сторону парка. Солнце только вставало из-за высоких гор. Со всех сторон в момент появления солнца из-за горизонта стали слышатся протяжные голоса мулл, славящих Аллаха. Так впервые за все долгие годы визитов в мусульманские государства Сэм встретил рассвет на улице столичного города. Уже давно у него сформировалась мысль хоть когда-нибудь постоять, слушая моэдзинов с многочисленных минаретов города. Раньше они только раздражали, будя по утрам, не давая дальше спать. Теперь вдруг он ощутил, почувствовал неожиданную необычную красоту и завораживающее влияние этих голосов, разносящих по городу священные слова. Пришло ощущение благодати и полноты ощущений, выступили мурашки по телу. Не понимая, где он оказался ко времени завершения утренней молитвы, Сэм ощутил себя земного вновь не сразу. Все это время он брел не спеша, овеваемый утренним прохладным ветерком, и слушал голоса снаружи и внутри себя. Оглядевшись, он увидел по сторонам улицы высокие сплошные заборы, над которыми возвышались кипарисы, тутовые деревья, каштаны и смоковницы. Улица была тихая. За время прогулки по ней не проехала ни одна машина и он не встретил ни одного человека. На перекрестке он заметил табличку: «ул. Бабы Джапбарова». Пройдя еще немного, он поравнялся с красивым, самым высоким и протяженным забором в округе из розового мрамора с коваными элементами из бронзы поверх камней на уровне метров четырех от земли. На котором висела табличка с адресом: ул. Бабы Джапбарова, дом 14. Огромные ворота были плотно закрыты вместе с калиткой и дверью в заборе вдали. Не было ни малейшей щели, позволяющей подсмотреть за тем, что располагалось внутри периметра здания. Повсюду была масса видимых камер наблюдения. Сэм не стал задерживаться. Хотя одет в этот раз он был в спортивные бриджи и майку-поло, рука в кармане автоматически старалась нащупать таинственную визитку, которой там, конечно же не было.
Следующий день праздника был днем всеобщего разговления и угощения. На улицах было много народа. Все веселились, пели, танцевали, угощали друг друга кусочками мяса и сладостями, разложенными на широких красивых блюдах, которые были в руках у многих.
Гуляя по улицам, Сэм не раз был остановлен дружелюбными туркменами, предлагавшими бесплатно свои вкусные дары. Чтоб не обидеть их, Сэм иногда брал кусочки, пока не наелся досыта. Пора было бы уже уходить с улиц, чтобы не переесть. Так бродя по городу, он опять оказался на знакомом перекрестке. Вдали был виден розовый забор. Ворота в этот раз были широко открыты. Перед ними стояли столы, на которых было разложено масса разнообразных вкусностей на красивых тарелках с выписанными узорами. Несколько человек, одетых в национальные костюмы, зазывали прохожих, предлагая угощения. Сэм двинулся в том направлении. Увидев подходящего иностранца, зазывалы утроили свои призывы. Сэм остановился, тут же получив в руки тарелку, на которой было несколько кусков мяса, овощей, фруктов, кучка плова и даже засахаренные восточные сладости. Съесть все это за один раз он явно не мог. Тогда зазывала пригласил его внутрь двора, где были постелены  ковры, на которых уже сидело несколько человек, занятых поеданием угощений с таких же тарелок. Пришлось, скинув сандалии, сесть на ковер, рискуя уронить на одежду капли жира и меда, стекающие с угощений, которые следовало есть руками. Вокруг ковров были густые заросли деревьев, цветущих кустов и увитых виноградом арок, обрамляющих дорожки. По одной из широких дорожек шел толстый важный мужик в халате. Перед ним и сзади двигались одетые в строгие костюмы подтянутые молодые люди в темных очках, внимательно осматривающие все вокруг. Когда  толстяк поравнялся с ковром, на котором сидели туркмены в тюбетейках и халатах, те часто закивали головами вновь прибывшему и зашептали «Мяхрибан атам». Сэм уже слышал, что так обращаются к Президенту страны. Неожиданно для себя, он значительно громче остальных произнес: «Приветствую Вас, досточтимый господин Зориг». Имя г-на Ж. было Зориг. Тот с удивлением воззрился на наглого европейца с гладко выбритой головой, позволившего себе произнесение громким голосом приветственной фразы. Однако, улыбнувшись, на чисто русском языке произнес: “А вы кто, мой дорогой гость? Раз Аллах прислал вас в этот праздник в мой дом, вы сегодня не уйдете без того, чего желаете. Ведь не за угощением же вы пришли сюда?» Протянув вперед руку, Ж. подался вперед. Сэм, вскочив, сошел с ковра, приблизившись к хозяину. Дав знак рукой, что все в порядке напрягшимся охранникам, Ж. принял ладонь Сэма и крепко пожал ему руку. Почувствовав крепчайшее пожатие, Сэм тоже напрягся и встречным жестом что есть сил сжал поданную руку, которая стремилась раздавить своей пятерней его ладонь. Встретив неслабое сопротивление, Ж. сначала удивился, но тут же опять расплылся в улыбке.
Пойдемте в дом. Я чувствую, точнее, знаю, что вы непростой гость. Мне в эту праздничную ночь было видение, что я встречу в своем доме необычного европейского гостя, который ответит на мои чаяния и подарит мне благую весть.
Я сотрудник Sap, Семен Владимирович Попов, который долгое время хочет познакомиться с вами и обсудить важные дела по бизнесу. Вот моя визитная карточка.
При этих словах Ж. побледнел и стал весьма сосредоточенным. Движения его ускорились, и он поспешил к дому. Сэм ускорил шаг, чтоб успевать.
Охранники остановились на пороге дома, пропуская Сэма и Ж. Когда тот провел гостя в дом, он сначала ввел его в большую гостиную, в которой находились несколько детей. Мальчик лет 10 играл с младшим 3-4 летним малышом в кубики на ковре в углу комнаты. Трое девочек-подростков, одетых в нарядные цветные халаты, неспешно раскладывали по тарелкам еду из больших кастрюль, стоящих на резных, явно древних столах вдоль стены. Самой нарядной была красивая немолодая женщина, блиставшая огромным количеством камней и золота в украшениях всех видов. Яркое золотое манисто, с которого свисали бриллиантовые подвески, держало легкий ярко-зеленый шелковый платок поверх чудных длинных черных цвета воронова крыла волос, спадавших по плечам и спине до самого пояса. На всех пальцах ее рук были многочисленные кольца изысканной работы с разноцветными заведомо подлинными камнями. На руках позвякивали несколько тонких золотых обручей разного вида с элементами фигурок цветов, плодов и животных. Яркие тончайшие шелковые халаты, которых было несколько разных цветов и рисунков, скреплялись огромными узорчатыми брошами. Широкий пояс, украшенный жемчугами и золотыми элементами со всех сторон, стягивая халаты, подчеркивал узкую талию. Цепочки и подвески на шее представляли собой трудно неразделимую на отдельные фрагменты массу. Красавица вся блистала и переливалась. Золота на ней было явно не один килограмм. Даже мягкие туфельки, мыски которых высовывались из-под полы халата, достигающего земли, были обрамлены жемчугом и имели миниатюрные золотые подвески. Во время ее движений вся эта масса драгоценного металла и камней издавала нежный перезвон, как микро-колокольчики. Отчего в комнате другие звуки примолкали, были как бы приглушены. Шея женщины была прикрыта высоким воротником. Лицо без малейшего признака косметики было свежо и румяно, хотя морщинки явно угадывались даже издалека, выдавая возраст. Она выглядела очень по домашнему, несмотря на многочисленные праздничные украшения. Красота была явной, но какой-то не сексуальной. Глаза женщина опускала, избегая смотреть в лицо мужчинам.
Это моя семья. Жена — Астарта из династии Хашимитов, сыновья — Искандер и Исламбек, дочери — Гюльназ, Ариш и Эритри. Сам я потомок династии Тимуридов — произнес г-н Ж. - А это наш дорогой гость Семен из России, представитель европейской компании — обратился он к жене.
Все повернулись к гостю, но женщины и девочки глаз не подняли. Только мальчишки рассматривали все без стеснения.
А у меня пока только четверо детей: Варвара, Тимофей, Григорий и Маргарита, уважаемый Зориг — ответил Семен.
Предложив гостю тарелку плова из рук хозяйки, разложенного дочерьми, г-н Ж. сначала усадил Сэма к праздничному столу, представлявшему из себя низкий помост, заставленный блюдами и тарелками с разнообразными угощениями, обложенный со всех сторон многочисленными подушками разных размеров и расцветок в качестве сидений, лежащих прямо на ковре. Пока Семен трижды подряд не сказал хватит, ему все подносили и подносили разные блюда, сладости и чай. Потом хозяин повел гостя по дому. На мужской половине главным был кабинет и примыкающая к нему огромная библиотека, в которой преобладали старинные рукописные книги в кожаных переплетах на арабском. На нескольких столиках под стеклом лежали открытые книги с красочными узорчатыми миниатюрами и рукописными текстами. Хозяин похвастался, что это священные книги, которые держали в руках великие люди. У другой стены библиотеки стояли тоже закрытые стеклом стеллажи со старинным оружием. Из огнестрельного была лишь парочка пистолетов пушкинских времен и декорированный мушкет.
Из этого пистолета был убит Грибоедов в Тегеране. А из второго стреляли в генерала Параскевича а Эривани во время штурма города и ранили его. - рассказал Ж.
Многие ножны и ручки сабель и других клинков были украшены драгоценными камнями, резьбой, инкрустированы костью и перламутром. В каждом из стеллажей было по несколько единиц. Но в самом углу на отдельном небольшом выцветшем явно древнем ковре с арабской вязью стоял стеллаж с единственной саблей необычного вида. Она была без ножен и самый край ее был раздвоен как змеиный язык. Ближе к ручке прямо в клинок посередине был вставлен небольшой светлый шарик, напоминающий жемчужину. Такой необычной формы оружия Семен не встречал никогда. Сабля была явно старая и потемневшая. Драгоценных украшений на ней не было. Но когда подошли к ней, хозяин как-то примолк и подобрался. В отличие от многочисленных рассказов, которыми он сопровождал предыдущие экспонаты, явно рассчитывая произвести эффект богатой коллекцией на гостя, про саблю он не сказал ничего. Сэм не стал спрашивать ничего про необычную саблю, как спрашивал про остальные. Позже хозяин провел Сэма к себе в кабинет.
Поведай мне, вестник, будет ли полный успех моего начинания? И какое число счастливое для моей судьбы? - спросил он. - Ведь слово, произнесенное тобой, привиделось мне во сне в священную ночь, когда Аллах открывает глаза всем заблудшим и наставляет на путь истинный сомневающихся. «Сап» - это теперешнее название древней болезни, от которой скоропостижно века назад умер мой знаменитый предок, так и не осуществив своих грандиозных планов. Он был правой рукой и родственником одного из самых великих воинов человечества. И принес ему эту болезнь по преданию его любимый конь, который верно служил много лет. Сидя на своем коне мой предок выиграл много сражений и битв, участвуя в покорении половины мира. Вместе с конем их похоронили под курганом в давно забытых и оставленных людьми местах. Но атрибут власти Величайшего поможет теперь в любых моих начинаниях. Аллах акбар!
Семена вдруг торкнуло, что-то переключилось в нем и он решил подурачится, надеясь свести потом все в шутку. Он вспомнил демонический взгляд одного очень непростого человека, жителя Рязани, давняя встреча с которым произвела на него сильное впечатление. С самым серьезным видом, глядя широко открытыми глазами сначала в глаза Ж., а потом, рассредоточив взгляд, устремив взор как бы сквозь него, Сэм произнес низким тихим голосом:
- Sap в моем лице очень сильно надеется на то, что именно вы сыграете ключевую роль во взаимоотношениях Туркменистана и нашей компании. И поможете нам найти общий язык как с правительственными структурами, так и с вашими крупнейшими банками и госкомпаниями.
- О, Аллах! Я так давно ждал от Тебя такого сигнала свыше — вдруг тихо на выдохе, расслабляясь, произнес Жи. - Ответь же, Семен, когда? Ведь твоими устами говорит само провидение?
Мы готовы встречаться уже в понедельник — ответил Сэм низким голосом, замедляя речь насколько это было возможно.
Так будь же по твоему, Творец вселенной! Аллах акбар! И тебя благодарю, Семен из Москвы.
Когда и куда мне прибыть?
Я найду тебя позже сам, когда все свершится. А сейчас иди с Богом! Вот тебе мой подарок.
С этими словами Ж. поднялся, подойдя к столу, взял с него старинный кинжал и поднес Семену.
На этом кинжале клялись кровью воины ислама более 200 лет назад, когда воевали Россия и Персия. Прими его как символ правды и Судьбы, в которой ты сыграл свою роль, о вестник Аллаха.
Сэм не понял ничего, приняв с благодарностью подарок, и счел, что все сказанное представляет собой какой-то местный ритуал, вроде присказок. Сразу же возникла мысль, «чем же предстоит отдариваться, раз человек далеко не беден. И доступа к антиквариату такого рода, что представлен в его коллекции, ни у меня, ни у начальства явно нет. Покупать что-либо на мировых аукционах не позволит ни один представительский бюджет даже при выгодных сделках и многомиллионных контрактах, в заключении которых может помочь этот загадочный советник. Наверняка придется нелегально выкручиваться опять самому, овеществляя полагающийся откат».
Но будет день — будет пища — решил он. А сейчас надо срочно думать, какие варианты договоров и продуктов каждой из местных компаний стоит предлагать и на каких условиях.
Попрощавшись с хозяином дома и его семьей, Сэм уже вечером возвращался в отель. Шел пешком, благо идти было совсем недалеко, дневная жара спала, а горный воздух приятно холодил. И даже полный живот и все поглощенные угощенья не обещали особых проблем после недолгой прогулки.
Следующий день также был выходным. Сэм лихорадочно перекраивал расписание, поменял билеты и долго работал с документами в номере отеля. Наступил понедельник. Он ждал сигнала от советника, обещавшего связаться самостоятельно. Но ничего не последовало. Из номера Сэм звонил в приемную вице-премьера и спрашивал о г-не Ж., но ничего конкретного ему не сообщили и во всех встречал было отказано. Банкиры, с которыми он много контактировал до этого, вдруг все как один куда-то исчезли. Телефоны большинства были выключены, некоторые просто не отвечали. Так прошел целый день. Ни один контакт из прежних не сработал. Включенный телевизор в номере передавал по местным программам какую-то фольклорную чушь. Не было даже обычных выпусков новостей и торжественных репортажей с мест. На улицах было как-то подозрительно безлюдно. А во вторник перестали отвечать и телефоны в приемных министерств. На среду был куплен обратный билет, поскольку истекала виза. И оставшись еще хотя бы на день, Сэм рисковал неприятностями с пограничным контролем, а, возможно, и с дальнейшим получением следующих виз. Процедура оформления которых была по сложности и срокам едва ли не самая замороченная из всех стран, где ему удалось побывать.
Так не солоно хлебавши, Сэм ранним утром среды выехал в аэропорт и уже к обеду был в Москве. Подарок Ж. он оставил в хранилище ближайшего отделения международного банка, оплатив небольшую ячейку на год вперед, поскольку вывозить из страны древнее оружие не посмел без необходимых документов, которых у него не было. Надеясь, что позже во время предстоящих визитов в Ашхабад он попросит помощи в этом у самого Ж.
В Домодедово на выходе из таможенной зоны к Сэму подошли двое в штатском и, предъявив корочки ФСБ, попросили пройти с ними. Так вместо дома, Сэм попал на Лубянку, куда его привезли на быстром гелике с мигалкой, усадив на заднее сиденье по центру и подперев по бокам парочкой невозмутимых подтянутых молодцев спортивного вида в одинаковых темных костюмах. Легкий чемодан еще в аэропорту у него подхватил другой сотрудник ФСБ. Больше своего чемодана Сэм не видел.
В кабинете на Лубянке с ним беседовали трое сотрудников. Один задавал большую часть вопросов, другие вступали реже. Выглядело «общение» как обычный, но весьма вежливый и предупредительный допрос.
Как вы познакомились с г-ном Ж.?
Сэм подробно рассказал, скрывать ему было нечего. Ведь он даже таможенных правил не нарушил, оставив дорогой подарок там в Ашхабаде. Про найденную визитку он пока молчал. Версия о случайном попадании в дом Ж. даже самому ему казалась теперь малоубедительной. Какой-то детской. Но гебешников это не возмутило, допрос продолжался.
О чем был ваш разговор?
Подробно рассказывая, стараясь припомнить произносимые фразы, он сам усмехнулся случайному совпадению названия его компании и страшной болезни, свирепствовавшей в давние века, от которой, якобы, умер какой-то там предок. Присказки о сне, знаках Аллаха и символах, упоминаемых Ж., он передал почти дословно, добавив при этом, что толком ничего не понял.
Что вы знали о готовящемся государственном перевороте в Туркменистане?
Тут Сэм вообще прибалдел и начал было спрашивать, о чем идет речь. Но осекся, наткнувшись на твердые неумолимые взгляды сотрудников, присутствующих в кабинете. Его начало трясти и прежнее спокойствие улетучилось. «Так вот, в чем дело! Я случайно оказался вблизи участников какого-то переворота. О котором ничего даже пока и не сообщалось нигде, включая международные новостные порталы, которые я от нечего делать просматривал перед рейсом. Ну теперь меня будут долго трясти. Как же сообщить семье о задержании, которое продлится, думаю не один день?» От таких мыслях хотелось захныкать как ребенок и уткнуться в чей-нибудь родной безопасный подол. Ничего подобного с ним еще не происходило за все его 35 лет. Но нужно было держаться солидно и как-то выпутываться из столь щекотливого и опасного положения. Вспомнив немногие книги и фильмы о современных спецслужбах, он постарался уняв дрожь, произнести как можно более спокойным голосом: «Так в чем меня обвиняют?» На что ответа не последовало. Однако, спустя минуту повисшей тишины, старший из сотрудников произнес: «В понедельник во время заседания правительства в Ашхабаде была пресечена попытка государственного переворота. Вооруженные люди г-на Ж. арестовали правительство в полном составе. Сам Ж. собственноручно зверским образом казнил министра обороны и члена правительства, отрубив им головы прямо в зале заседаний. Однако, Президент не приехал на то заседание. Он знал обо всем. Поэтому попытка была жестко пресечена. При силовой операции погибло много людей, почти половина правительства, более сотни заговорщиков, десятки правительственных военных и бойцов спецназа. Почти все штурмовики были уничтожены. Но организатор неудавшегося переворота г-н Ж. ускользнул из рук силовиков, забаррикодировался дома и был впоследствии убит. Во время операции захвата пострадали члены его семьи и люди из прислуги. Всю информацию удается пока удерживать от утечек. Но через день-два мир узнает обо всем, утечки неизбежны. Вы последний посторонний, посетивший дом Ж. накануне путча. Вас выпустили из страны, поскольку операция противодействующая путчу, была совместной с участием российской стороны. Наша страна не заинтересована в смене режима в Туркменистане. А целью путчистов была смена светского режима на религиозный и переход страны под влияние Ирана, вплоть до присоединения. Ж. был главарем заговора. Он должен был стать лидером нации после устранения действующего Президента. Чего мы никак не могли допустить. Хотя американцы играют в двойную игру, стремясь ослабить Иран, но присоединив к нему Туркмению, способствовать усилению в том регионе личной власти Ж., потомка древних династий, которого признают многие исламистские лидеры и идеологи за верховного вождя тюркских народностей. Он якобы владел священной реликвией — саблей Тамерлана, являясь при этом его косвенным родственником, потомком двоюродного брата завоевателя, что давало ему право управлять народами и вершить судьбы региона и большей части Азии в целом, как делал это когда-то сам Тамерлан. Но это скорее всего легенды и исламистская чушь. Заговор и глубокие его корни в стране, ее армии и религиозных организациях — объективные реалии! Поэтому мы ждем от вас, Семен Владимирович полного сотрудничества. В противном случае мы имеем возможность передать вас властям Туркменистана, где вас осудят по другим законам и уложениям, обвинив в международном шпионаже, прямом участие в путче и поддержке мятежников силами зарубежных структур, сотрудником которых вы являетесь».
Сэму казалось, что все происходит в каком-то кошмарном сне. Нелепые обвинения, построенные на стечение обстоятельств, которые он даже не понимал. Потом вспомнилась загадочная раздвоенная сабля и слова хозяина о силе и предназначение какого-то символа. Пришла шальная мысль что он видел воочию легендарную саблю Тамерлана, великого хромого, самого жестокого завоевателя востока, уничтожавшего процветающие города и целые народы.
После группы формальных вопросов, когда все, что можно было уже рассказано Сэмом, руководитель допроса, полковник Н. по-видимому, чтобы произвести впечатление на фигуранта и заставить его говорить дальше рассказал о захвате доме Ж.
- Когда спецслужбы окружили особняк Ж. и преодолели забор, он с несколькими вооруженными охранниками заперся в доме. Штурм длился недолго. Его охранники быстро погибли под пулями снайперов, бивших по окнам со всех сторон. А вот Ж. пули вроде как не брали. Он бегал по дому с раздвоенной саблей. И когда спецназ ворвался в само здание и несколько бойцов разрядили в него по целой обойме, ему все равно удалось покалечить семерых бойцов, отсечь троим головы Все погибшие при штурме доме, пали от его руки с саблей. Он подбегал к бойцам, получал в грудь полную обойму зарядов, но все равно рубил и рубил. В доме стоял какой-то загробный свист и гул, заглушающий даже звуки стрельбы. Только точный выстрел из гранатомета в голову Ж. остановил его. В его теле было несколько сотен путь, большинство из которых были бы смертельны для любого человека. Многие свидетели его смерти встали на колени, когда все свершилось и затих тот гул. В момент уничтожившего его взрыва и сразу после дом по словам свидетелей наполнился свечением и все замерло на несколько мгновений, остановилось, погрузившись в полную тишину. Бойцы, многие из которых истинные мусульмане, говорили, что Аллах забрал душу Ж. с особыми почестями, чего не дано никому из живущих ныне. А по словам некоторых мулл из лагеря мятежников, в Ж. на земле воплотился сам Тамерлан, который вернулся, как обещал когда-то по легендам, чтобы объединить тюркские народы и установить свою власть над Азией, победив всех врагов. С такими вот личностями вы, Семен Владимирович имели дела! За что теперь будете отвечать сначала перед нами, потом, возможно, и перед другими.
Что было потом, Сэм вспоминал с трудом. Всю свою оставшуюся жизнь он гнал эти воспоминания, стараясь избавиться от них, забыть.
Долго тянулись дни и ночи на Лубянке а потом в каком-то подмосковном закрытом заведении, куда его перевели на время дознания и где проводились допросы, очные ставки. Однако, кроме моральных и психических страданий, никакого физического насилия ему пережить не довелось в процессе работы с ним спецов на протяжении всех 14 месяцев, которые он был оторван от жизни, семьи, работы и цивилизации. Были и детектор лжи, и какие-то наркотические препараты, после которых он ничего не мог вспомнить о происходящем во время их действия, были встречи с какими-то незнакомыми людьми, были и встречи с двумя банкирами, с которыми он сидел в ресторане в тот день, когда нашел визитку. Говоря правду и ничего не скрывая, он сам не мог увидеть и понять всей картины и цепочки событий, участником которых невольно стал. Как стало понятно уже значительно позже, эпизод с визиткой был полностью подстроен российскими спецслужбами для того, чтоб встретившись с Ж., он произнес название своей компании. И он понял, что им играли, использовали, как реквизит, разыгрывая хитроумный пик-ап, на который повелся сам Ж., священный вождь мусульман.
Потом Семена подвергли каким-то манипуляциям сродни гипнозу, в результате которых он забыл большую часть того, что происходило в те дни. Стерся из памяти образ и портрет самого г-на Ж. Смутно помнилась какая-то сабля, но чья она и как выглядела, он уже не знал. При попытках думать о пребывании в изоляторе ФСБ и событиях в Туркмении начиналась сильная головная боль. Поэтому он всю оставшуюся жизнь не любил вспоминать ни о чем из произошедшем с ним в Ашхабаде даже наедине с собой, не то, что рассказывать кому-то еще.
Жена и вся родня все время отсутствия главы семейства бились во все двери, бегали по инстанциям, привлекали всех знакомых, задействовали все связи, разыскивая Семена. Но никто не давал им внятных ответов, утверждая только, что муж жив и находится в специальном следственном изоляторе ФСБ. Ни свиданий, ни обмена письмами никто не разрешил. Даже официального обвинения выдвинуто не было, из-за чего нельзя было привлечь адвоката хотя бы для того, чтоб он встретился с ним и передал семье информацию о состоянии Семена. Поскольку все мероприятия проходили под наивысшим грифом государственной секретности.
...Вовзратившись через 14 месяцев в семью другим человеком, он полностью сменил образ жизни, бросил пить, перестал вести светский образ жизни. Не стал устраиваться на престижную работу, предпочитая проводить время с детьми на природе. Каким-то волшебным образом ему присвоили инвалидность и назначили неплохую военную пенсию, эквивалентную примерно 1000 долларам в месяц, начислять которую стали уже на следующий год после возвращения домой. Пенсии хватало на скромную жизнь.
Дети выросли, стали учиться в престижных ВУЗах, жена продолжала преподавать, что ей очень нравилось. А Сэм, специализируясь на среднеазиатской кухне, постепенно стал кулинарным гуру, как некогда ранее его любимый Сталик Хинкашев. Давал вебинары, мастер-классы, вел популярный канал на ютубе, выпускал книги. В чем и обрел свое предназначение и стал абсолютно, безоговорочно счастлив. Это давало и массу удовольствия и неплохой доход, позволивший оплачивать зарубежное образование детей.
На этом моя история заканчивается...


А это уже перепечатка из открытых источников: О загадочной сабле и других неразгаданных тайнах Тамерлана
Сегодня некоторыми историками и публицистами высказывается спорная версия о том, что самаркандская экспедиция 1941 года преследовала далеко не научные цели. С ее помощью Сталин и советское правительство якобы хотели отыскать огромные сокровища Тамерлана. Эти ценности могли помочь стране в подготовке к назревавшей войне с гитлеровской Германией. По легендам, кстати подтвержденным архивными документами, великий завоеватель в своих военных походах награбил сказочные сокровища, большую часть которых велел положить с собой в гробницу. В числе доказательств этой версии ее сторонники как раз указывают на совпадение даты раскопок в мавзолее Гур-Эмир с началом Великой Отечественной войны. О том, что участники раскопок искали материальные ценности, по их мнению, свидетельствует и наличие в экспедиции сотрудников НКВД. Один из сторонников этой версии, автор книги «Золото партии» И. Л. Бунич, пишет по этому поводу следующее: «Поставленная Сталиным задача концентрации всего золота, платины и драгоценных камней в руках государства продолжала энергично выполняться. Если в самой России и на Украине к середине 30-х годов были уже перепаханы все кладбища и вскрыты практически все могилы в надежде найти золотые часы или вставную челюсть, то на территориях среднеазиатских республик подобные мероприятия до поры до времени не проводились». То, что такая «экспроприация ценностей» и с живых и с мертвых большевиками производилась, несомненно. Но вот масштабы ее автором этих строк явно преувеличены. Ведь если верить его словам, то советские люди вплоть до самой войны только и занимались перепахиванием кладбищ и разграблением захоронений. К тому же надо учесть, что осквернение могил предков всегда являлось одним из самых страшных преступлений не только у мусульман, но и у православных, и уже хотя бы поэтому не могло носить массовый характер.
С другой стороны, было бы наивным считать, что члены самаркандской экспедиции не надеялись найти сокровища Тамерлана и его родных. Вполне естественно желание каждого ученого сделать научное открытие или найти уникальные артефакты. Нет ничего удивительного и в том, что работу ученых курировали сотрудники НКВД. Во-первых, потому что при Сталине они курировали все, а во-вторых, обеспечивали техническое оснащение раскопок специальным оборудованием и приборами, регистрирующими металлы. Ну и, наконец, было третье обстоятельство, обуславливающее необходимость их присутствия: советское руководство хорошо понимало, что вскрытие усыпальницы Тамерлана могло вызвать неоднозначную реакцию местного населения. Что, собственно, и произошло.
О том, были ли найдены в 1941 году сокровища великого завоевателя, неизвестно. И все же «кое-что» об обнаруженных в усыпальнице ценностях найти удалось. Так, после вскрытия гробницы Гур-Эмир власти Узбекистана решили подарить маршалу Буденному, который в те годы был олицетворением красы и мощи красной кавалерии, саблю великого завоевателя. Археологи возразить не посмели. В срочном порядке самаркандские мастера изготовили новые ножны, и вскоре уникальный подарок был отправлен в Москву.
Следует отметить, что Семену Михайловичу в то время было не до подарков. В Кремле царила нервозная обстановка в связи с неудачами и отступлением Красной армии. Десятки советских генералов были обвинены в предательстве, арестованы, а некоторые из них расстреляны. Сам Буденный был временно отстранен от командования и в тревожном ожидании томился на подмосковной даче. В один их этих дней военачальнику и доставили дорогую посылку. Подарок Буденному, конечно, понравился. Сабля великого Тамерлана пришлась ему по руке. Несмотря на то, что ей было свыше пяти столетий, выглядела она лучше новой. Из воспоминаний маршала следует, что он даже почувствовал, как к нему возвратились оптимизм, бодрость и энергия. Отныне сабля Тамерлана стала не только его личным оружием, но и талисманом. И, как вскоре выяснилось, весьма счастливым.
Как стало впоследствии известно, гитлеровское командование и разведка планировали ряд террористических актов против военного руководства Советского Союза. К примеру, с помощью портативной бронебойной установки «панциркнакке» они намеревались взорвать Сталина в его личном автомобиле. Как оказалось, такой же попыткой теракта стала загадочная история, которая произошла в декабре 1942 года на даче Буденного. Однажды ночью он проснулся от чувства неясной тревоги. Подчиненных в доме в тот вечер не было. Вскоре маршал услышал два негромких хлопка и понял, что стреляют из пистолетов с глушителями. Свои бы так не стреляли, подумал он, значит, на дачу проникли враги. Вслед за выстрелами погасло электричество, перестали работать телефоны, в том числе и спецсвязь. У Семена Михайловича был автомат ППШ, но в данной ситуации он предпочел холодное оружие и вооружился саблей Тамерлана. Позже он вспоминал, что, взяв ее в руку, сразу почувствовал прилив сил. У него обострилось зрение и слух, мысли не текли, а летели. В минуту смертельной опасности его мышцы налились невероятной силой. Когда распахнулась дверь в спальню Буденного, он сумел молниеносным ударом сразить первого диверсанта. Второй, находясь в трех метрах от него, начал стрелять. Прозвучало два выстрела, но обе пули… попали в сабельный клинок Тамерлана. При этом он нисколько не пострадал. Нападавший замешкался, и маршал ликвидировал и его. Вспоминая о той трагической ночи, он не переставал поражаться своим действиям: «Я сейчас и сам едва верю, но даже пули из стволов летели медленно, или, напротив, это я был чертовски быстр. В тот день я уложил пятерых диверсантов, всех, кто проник на дачу. Троих в доме и двоих в саду».
История конечно же загадочная. Как знать, быть может, именно сабля древнего полководца разбудила в красном маршале неведомые силы и спасла ему жизнь? В 1973 году, уже после смерти Буденного, знаменитый клинок якобы был передан в Центральный музей революции СССР. С тех пор саблю Тамерлана никто не видел, и все попытки найти ее результатов пока не принесли.
Вопрос о несметных сокровищах великого завоевателя остается открытым. Нашли ли их археологи самаркандской экспедиции, или «черные копатели» сумели прибрать их к рукам задолго до июня 1941 года? И каким образом попал в Лондон и хранится там поныне так называемый рубин Тимура, украшавший его корону?

Того, что известно о яркой и динамичной деятельности среднеазиатского полководца, чьи завоевания оказали прямое влияние на жизнь Центральной Азии во второй половине XIV века, достаточно, чтобы причислить его к великим. Не забыт он и своими сегодняшними потомками. В нынешнем Узбекистане и в других странах Средней Азии около 400 миллионов людей, исповедующих ислам, почитают Тамерлана как одного из величайших национальных героев-завоевателей и правителей минувших веков. Среди них очень распространено имя Тимур. Его популярность связана прежде всего с исторической реабилитацией выдающегося полководца и государственного деятеля. Это имя также носят многочисленные улицы, парки и скверы городов. В центре Ташкента Тамерлану поставили величественный бронзовый памятник, в 1996 году к 660-летию со дня его рождения был открыт Музей Тимуридов. Портрет великого полководца печатается на денежных купюрах, а его имя венчает высшие государственные награды, в частности, введенный с 1996 года орден Эмира Тимура.
Парадоксально, но тот, чьим именем несколько веков пугали детей, кто был олицетворением жестокости, алчности, тирании и деспотизма, сейчас превратился в носителя национальной идеи, ревнителя ислама, а его жизнь и деяния входят в школьный курс истории. Вопрос исторической памяти очень деликатный, и каждый народ сам вправе выбирать и чтить своих героев. Только в случае с великим завоевателем очень уж тонкая грань отделяет добро от зла…
С одним можно согласиться: жизнь Тамерлана, по-видимому, была настолько значимой, что от его поступков, идей и творений эхом отражались мировые события даже после его смерти. В этом и его величие, и его проклятие. Известно, что когда Тамерлан предпринимал новый завоевательный поход, он говорил о своих врагах: «Я повею на них ветром разрушения». Идея войны, древняя как мир, живет на Земле и сейчас. А раз так, то, возможно, воинственный дух великого завоевателя не успокоился и незримо присутствует радом с нами. Откуда, когда и куда может подуть ветер разрушения, неведомо…
Некоторые считают, что сабля Тамерлана, это красивая легенда. Не верят, что сабля разрубала на три части.  У сабли было два клинка, при ударе они раздваивались и разрубали на три части.  В клинок была вставлена жемчужина, она свистела во время удара.