Сборник КПМ - Извините меня товарищ водитель

Извините меня товарищ водитель…


Мело очень зло, по настоящему. По зимнему.
Хотя ноябрь еще только начинался.

 По промерзшей дороге порошком пересыпался холодный, белый, мелкий и колючий снег. Ветер норовил поднять полы тяжелой шинели и прохватывал между сапогами.
Центральная площадь города была абсолютно пуста.
Сашке непривычно было видеть это место таким. Ни одной машины, ни одного человека. Только ночь, ветер и глухие звуки, доносящиеся из припаркованной в тридцати метрах позади белой семерки Ивана.

А ведь вечер начинался хорошо. Вернувшись после смены домой Саша переоделся, и предвкушая кулинарные изыски украинки-тещи быстро собрался в гости. Повод был. День милиции. Всенародный праздник с   обязательным концертом по телевизору.
У тестя с тещей все было как обычно. Смотрели телевизор, пили немного. Сашка дернул пару стопок с тестем за праздник, но скорее для вида. Сегодня он был виновником торжества. Тесть – действующий армейский офицер, относился ко всем силовым структурам с пиететом, и это было приятно.
Водка откровенно не пошла.  Жена недовольно косилась, и поэтому Саша вернулся домой практически трезвым.

Первая дрема уже накатывала, когда в изголовье неожиданно зазвонил телефон.
«Мама?» - спросонья пробормотала жена.
Саша выпростал руку из тепла и нащупал трубку.
Трубка заговорила тревожным монотонным голосом.
- Тревога. Объявлен план перехват. Прибыть с управление. Оповестил   сержант Семенов.  И все. Короткие звонки.

Включив свет в коридоре, Саша стал одеваться.

Через 15 минут он уже стоял, поеживаясь,  на дороге в полной экипировке, напряженно высматривая редкие автомобили, движущиеся в сторону центра.
А еще через пол часа он толкался около оружейной комнаты и ждал, когда Михалыч, собравший все карточки, вернется, держа нанизанные на растопыренных полных пальцах, их пистолеты.
В узком коридоре напротив оружейной комнаты было тесно. Однако Сашкиной группе удалось отвоевать один угол.
Пока ждали Михалыча, Сашка сходил к дежурному и  получил ориентировку.
- На Перекопе какого-то банкира завалили - как всегда весело, сообщил ухмыляющийся Витька Табунько.
Говорят на белой тойоте уехали, так что братва – ищем тойоту…
Да уж, ищи ее через два часа теперь – процедил Иван. Он был, наверное, единственным, кто действительно расстроился.
Сука. Только сели как положено. Компания еще такая нормальная. Друган, две бабы ничегошные…
Но самое сильное впечатление производил Гена-цыган.
Прислонившись к стенке, он поводил глазами из стороны в сторону и растеряно улыбался. Периодически Гена заваливался на бок, и тогда стоящие рядом, движением плеча приводили его снова в вертикальное положение.
Подошел Михалыч с пистолетами. Все стали сверяя номера, разбирать оружие. Когда остался один, Михалыч демонстративно вытащил из него обойму, поставил на предохранитель, и повернув Гену как тюфяк вокруг оси, засунул разряженный пистолет ему в кобуру.

И так сойдет. Гена, какого хрена ты вообще в таком состоянии сюда приперся? – сурово, но скорее для окружающих спросил Михалыч.
Генино лицо, выражающее абсолютное счастье, расплылось в широкой улыбке.
Так тревога-же Михалыч – прошептал, или скорее протяжно выдохнул, он в ответ.

Михалыч собрался сказать что-то, но тут над его ухом прозвучал тихий, но очень знакомый голос.
«Вот нализался. Свинья…»
Все притихли. Голос принадлежал молодому и подающему надежды заместителю начальника ГАИ области, молодому подполковнику с отменной выправкой и белесыми, немного рыбьими глазами.
 Все замерли, ожидая бури.
Но вместо того, чтобы устроить разнос, подполковник быстро развернулся и прошагал дальше по коридору в свой кабинет. Судьба Гены его видимо не волновала…

В машине скоро распространился запах перегара. Иван включил печку, и  стало немного теплее.
Им выпало дежурить на главной площади города. Но когда Саша, Иван и Женька с посапывающим на заднем сиденье Геной добрались до нее (по пути на всякий случай затарившись тремя жестяными банками «Черный - русский») была уже глубокая ночь.
Припарковались. Иван заправил в магнитолу кассету, щелкнул кнопкой, из динамиков заскрипел Русский шансон. Вроде бы Полотно…
Почти сразу же в бок Сашке ткнулась рука с уже открытой банкой коктейля. Без разговоров – холодно же, да и форс-мажор к тому-же, Сашка глотнул резкую жидкость и отдал, скорее оттолкнул банку обратно.  Ну и дерьмо!
Во рту жгло огнем и захотелось дышать холодным воздухом.

Я пойду первым – сказал Сашка и открыл дверь.

Они менялись с Женькой пару раз, Иван, на правах старшего приканчивал уже вторую банку, Гена тихонько, по бабьи подвывая, посапывал на заднем сиденье.
Время шло к четырем часам. Метель не унималась.

Сашка смотрел, как кружатся вихри под фонарем, освещающим памятник основателю города. Длинная фигура киевского князя, держащая в руках макет с башнями. Какой странный памятник? Действительно, как острили местные – вылитый  мужик с тортом.
Все памятники ночью, когда стоишь с ними один на один в пустом городе, могут ожить.
Саша помнил историю, описанную Сельмой Лагерлеф. Никогда е стоит забывать то, что приключилось  с Нильсом – думал Сашка.

Он на секунду представил себе, как он удирает по Нахимсона от преследующей его фигуры князя. Представил Ивана, выскакивающего из смятой белой семерки и отстреливающегося в темноту. Представил  оборвавшийся голос Анатолия Полотно из раздавленных динамиков и весело шмыгнул замерзшим носом.

  Но тут его внимание привлек свет фар, внезапно вспыхнувший в низине.
Идет с московского проспекта - машинально отметил Сашка и стал напряженно вглядываться, пытаясь по фарам определить марку.
Вроде иномарка…
Машина уже поднималась на Богоявленскую площадь.
 Блин! Белая. Тойота!

Сашка взмахнул жезлом, но вдруг ощутил толчок в бок и на миг потерял равновесие.
Через несколько мгновений он увидел, как темная фигура в бушлате с катафотом, бегом движется к начавшей тормозить машине.

В следующее мгновенье он понял, что эта фигура не кто иной, как Гена.
…. – от неожиданности Сашка даже сперва не понял что ему делать. И только через несколько секунд, он двинулся вслед на Геной, уже успевшим вступить в диалог с водителем.

Гена стоял, слегка покачиваясь и был занят тем, что пытался удержать в непослушных пальцах водительское удостоверение и свидетельство о регистрации.
Медленно приближаясь, Сашка запомнил только выражение безмерного удивления в глазах водителя.
Его зрачки казались огромными и они приближались. Нужно было быстро что-то предпринять.
    Подойдя к машине, Саша быстрым движением вырвал документы из Гениных рук и машинально представился, взяв под козырек.

«Инспектор Ярославского УГИББД – лейтенант   Юлминов.  Прошу ваши документы».
Водитель лишь показал кивком на Гену. Но представление по форме действие все же возымело.
Бегло осмотрев документы. Москва, ФИО, Тойота Карина, Сашка поинтересовался – куда едете?

 В Вологду?

 Хорошо.

Пауза.

Ситуация потихоньку возвращалась под контроль…

В принципе было понятно, что этот проезжий водитель не имеет ничего общего с ориентировкой и нужно его отпускать. К тому же его еще не раз остановят для проверки другие посты, даже прежде, чем он переедет на другую сторону Волги.
Немного помедлив и сделав вид, что тщательно изучает в документы, Саша наконец протянул их водителю.
 - Счастливой дороги.

Но Гена был несколько иного мнения о том, как эта встреча должна была завершиться.

  Снова оттолкнув Сашу, приблизившись к водителю и обдавая его перегаром, он произнес первую стройную и выверенную фразу за этот вечер.

- Уважаемый водитель, вы, наверное, заметили, что я несколько пьян.
Прошу вас извинить меня, это произошло  по не зависящим от меня обстоятельствам. Поверьте, мне очень неудобно от осознания данного факта, и я желаю принести вам от лица Ярославской ГИБДД мои извинения.

Но на этом  Гена и сорвался. Взмахнув руками в приступе пароксизма, он начал по бабьи навзрыд причитать…
Товарищ водитель! Хотите я пред вами на колени встану?
И как был в бушлате, с портупеей и катафотом заскользил вниз, нашаривая руками колени водителя…

Это было  слишком.

Саша, одной рукой подхватив Гену, другой насильно всунув документы водителю, прохрипел – езжайте уже…
 И уже не обращая ни на что внимания, Саша потащил как-то сразу обмякшего Гену  к семерке.
Слава богу. Двери распахнулись, и Женькины сильные руки втащили Гену на заднее сиденье.

Гена заплакал.
После такого позора мне нужно застрелиться – твердил он, барахтаясь в темноте заднего  сиденья.

Блин, какой все-таки мудрый мужик Михалыч! -  думал Сашка.

Иван спал, положив длинные руки на руль семерки…

Полотно плел тяжелую нить своих историй  о страшных, замученных жизнью бабах…

Женька топтался на улице…

Князь Ярослав медленно превращался в снеговика и никак не хотел идти гулять по ночному городу…

Черный Русский давно кончился…

Гена тихонько возился на заднем сиденье, и тоненько повизгивал…

И до рассвета оставалось еще очень далеко.