Бронепоезд полного освобождения имени товарища ОШО

Бронепоезд полного освобождения имени товарища ОШО
(Пьеса)

Действующие лица:
Император Александр Николаевич (И)
Адъютант его Императорского величества (А)
Декабристы (Д)
А.И. Герцен (Г)
И.С. Тургенев (Т)
Тень Ю.М. Лермонтова (Л)

Действие первое
Санкт-Петербург

Однажды Император всей Руси
С утра пил кофе, Господи прости,
И слушая, как заливает соловей,
Решил: «Освобожу-ка я людей».
Такая мысль родилась потому,
Что он читал вчера «Муму»,
Позвал он адъютанта в тот же час
И приказал:
(И) – Садись, пиши указ!
Решил я всех людей освободить,
Чтобы могли меня боготворить.
Свобода лучше несвободы,
С ней увеличатся доходы,
Народ научится читать, писать,
Настанет, в общем, благодать.
Одно осталось только разузнать,
Конкретно от чего освобождать?
Вот ты, мой старый, верный друг,
Какой тебя гнетет общественный недуг?
(А) – Скажу я, Император, не тая,
С похмелья голова, как не моя,
Мне б новую, другую голову,
И вот тогда я наконец-то заживу!»
(И) – Да ты совсем плохой гляжу,
Пойду у декабристов я спрошу!

Действие второе
Сибирь (Будущий Архипелаг ГУЛАГ)
(И) – Эй, господа, явился к вам я тут
Во глубину сибирских руд,
Ну как живется на краю земли
От суеты столичной вам в дали?
(Д) – У нас тут, Император, тишь да блажь,
Не то, что петербургский твой шабаш,
Нам тут до конституций дела нет,
У нас совсем другой приоритет.
Когда зима три четверти в году,
Нет времени на всякую туфту,
Твой батя знал, куда сослать
Идеалистов, твою мать.
(И) – Ну, будет вам, мои друзья,
Нам только Бог один судья.
Я к вам приехал за советом,
Чтоб поделились вы секретом,
Как мне людей освободить,
Да так, чтоб никого не разозлить?
Свобода лучше несвободы,
Проложим тут нефтепроводы,
И расцветет тогда Сибирь,
Однако, неплохой у вас чифирь.
(Д) – Ну, что тебе ответить, Государь,
Есть щука, чтобы не дремал пескарь,
У нас же щук намного больше пескарей,
Освободи от вертухаев ты людей!
У нас на каждую в стране рабочую лошадку
По десять проверяющих… по разнарядке,
Поэтому никто работать не желает,
Всяк норовит стать вертухаем.
А в каждом есть свой внутренний судья,
Палач и прокурор и уголовная статья,
Что мучают ночами человека,
Конечно, если не моральный он калека.
(И) – Спасибо вам, сибирские друзья,
Поеду дальше по России я.

Действие третье.
Предуралье (где-то в Перми)
(И) – Привет, будильник декабристов
И светоч запрещенных романистов,
Газету мы твою читаем всем двором,
Неофициально, правда, и тайком.
Свобода слова лучше несвободы,
Пусть Ротшильд не скупится на расходы,
А то прикрою я абонемент,
Зачем такой нам прецедент?
(Г) – За конструктивный диалог спасибо,
Что вышел он без раболепия и негатива,
Но звон кандальный, что по всей Руси,
Попробуй словом ты изобрази,
Хоть грамотных у нас не мало,
Но все равно читают крайне вяло.
И если бы не твоя подписка,
Газеты нашей не было бы близко,
Ведь для развития свободы слова,
Нужны финансы от Газпрома,
Вот в этом формула успеха,
Любого доморощенного «Эха».
(И) – Ну, хорошо, меня ты убедил
И за свободу слова просветил,
Но гложет мысль одна меня,
Свобода – не пустая болтовня?
Хочу я даровать свободу всем,
Но как бы не было потом проблем?
(Г) – Свобода – это жить своим умом,
С сестрой двоюродной и вчетвером,
Но чтоб коммуна стала нерушимой,
Советую я отказаться от интима.
(И) – Коммуна без интима – это полный джаз,
Поеду за советом на Кавказ.

Действие четвертое
Кавказ (место дуэли М.Ю. Лермонтова)

(И) – Эй господа, потише сделайте лезгинку,
Приехал Император не на вечеринку,
Заниженных приор без номеров,
Стоящих в несколько рядов.
Хотел поговорить с великим я поэтом,
Да, жаль, давно он на том свете,
Но шутка про размер кинжала
Навечно главным мемом стала.
(Л) – Кто потревожил тень поэта,
В Аид низвергнутым клевретом
Режима, что боится словно тени
Поэтов, обвиняя их в измене?
А, это ты, наш Государь,
Перед тобой поэт-бунтарь!
(И) – Ну что, мой друг, невольник чести,
Ответь-ка мне без пафоса и лести,
Как мне стране свободу подарить,
Но так, чтоб население не сократить?
(Л) – Что о свободе может знать поэт,
Чье творчество попало под запрет
Еще при жизни, здесь секрета нет,
Реальность – не шекспировский сонет,
Где женщины умны, а юноши прекрасны
И рифма сочно-сладострастна,
Где зло повержено всегда в конце
В кощеевом яйце и во дворце,
Как в русских сказках, где герой,
Хоть и дурак, но дружит с головой.
Поэтом на Руси быть крайне сложно,
Вот ляпнешь что-то ты неосторожно,
Мартыновы тебя без всяких аргументов
Признают иностранным вмиг агентом
И грохнут у подножья Машука,
Заморского нюхнувши порошка.
Да и печатают у нас того,
Без мыла, как в игольное ушко,
В союз писателей пролез
Без регистрации и эсэмэс.
Ничто не изменилось с той поры,
Когда из массолитовской дыры,
Как тараканы из подвала,
Сползались псевдоинтеллектуалы,
В своем стремлении материальных благ
Воспеть готовые любой ГУЛАГ.
Я вижу, надо начинать с культуры,
С искусства и литературы,
Иначе верующих оскорбленные полки
На нас, творцов, опять навесят ярлыки,
А опосля у Черной речки
Зажгут по каждому по свечке,
И издадут на соровские гранты
Большие в коже фолианты,
Куда в один поставлен ряд
Булгаков и маркиз де Сад,
А между ними где-то сбоку я,
Поэта такова печальная стезя.
(И) – Ну ты наговорил в три короба,
Страдать – поэта такова судьба,
Ведь не родятся вирши без страданья,
Поеду я в Париж, короче, до свидания!

Действие пятое
Париж (окрестности Монмартра)
(И) – Сергеич, честно мне скажи,
Парижские прекрасны миражи?
И каково бороться с правом крепостным
С бургундского бокалом недурным?
Иль воспевать свободы торжество
Под савиньон или шато мерло?
(Т) – Уймись уж, Николаич, наконец,
Попробуй мой домашний холодец,
Мы ведь с тобою не парижские гурманы,
Чтоб водку кушать с круасаном,
Я тут в экскурсии по ленинским местам,
Назло поганым лживым языкам,
Пишу комедию «Нахлебник»,
Надеюсь, попадет она в учебник,
Не все ж тебе читать «Муму»,
Устав от отдыха в Крыму.
Пообещай сейчас мне без лукавства,
Вернувшись, крепостное отменить ты рабство,
А то я в продолжении «Муму»
Тебя злодеем главным назову.
(И) – Уговорил, Сергееч, и налей
Мне до краев… И не робей,
Герасим будет твой свободным!
Он все равно молчит, когда голодный…
Но чтоб не обнадеживаться зря,
Я отложу вопрос до февраля,
Ну, а пока до Светлой Пасхи.
Продам-ка я Америке Аляску.

***
Мораль сей пьесы такова,
Чтоб не болела утром голова,
Читайте на ночь вы Коэльо,
И будет вам все параллельно!

(Я, Сверх-Я и око Йони)
#здесьисейчас