Долгая история жизни говорящего рояля

 Если бы рояль мог говорить
           В конце ХIХ века в немецком городе Лейпциге он родился в известной на весь мир фортепианной фабрике. Основатель этой старейшей немецкой фортепианной мануфактуры, существующей и по сей день, был Юлиус Блютнер (Julius Bl;thner). На первой же выставке инструменты Блютнера получили признание как у профессиональных музыкантов, так и у любителей музыки. И уже в 60-е годы ХIХ века фирма Блютнера стала поставщиком двора королевы Виктории, немецкого императора Вильгельма II, турецкого султана и короля Саксонии. Сам П. И. Чайковский говорил, что рояль «Блютнер»  - это совершенство. Да и не только он так считал. Рояли этой известнейшей марки часто выбирали едва ли не все великие пианисты и композиторы, такие как К. Дебюсси, Ф. Лист, Р.Вагнер, И.Брамс, И.Штраус.
    В Россию фирма начинает поставлять музыкальные инструменты, открыв два Представительства в Москве и в Петербурге в 1890ых.
 В Москве музыкальным издателем становится фабрикант  Ю. Циммерман, издательство которого располагается в  Доходном  доме на Софийке. 
     Несколько слов о самом Доходном доме. Он был построен ещё до крымской войны потомственным почетным гражданином, купцом 1 гильдии, коммерции советником А. Л. Торлецким. Дом занимал целый квартал: от Пушечной улицы 9. До 1922 года эта старинная улица называлась Софийкой, а в советское время  улица была переименована в Ждановскую, а с 1990х и поныне называется Рождественской  и тянется она с 1922года до Кузнецкого моста.
     Беленький дом на фото сейчас стоит и здравствует. А по соседству на той же стороне намного позже построили в советское время в 1950ых огромное здание «Детский Мир». Сейчас на отрезке Рождественки между Пушечной улицей и Кузнецким мостом — пешеходная зона. Можно неспешно прогуливаться и любоваться историческими зданиями.
      Итак, вначале нового столетия в Московский Доходный дом Торлецкого из Германии прибыл рояль под номером 58451 (номер отпечатан на деке рояля). И это факт. И знать не знал рояль, что ждет его дальняя дорога из столицы Российской империи в Закавказье по совершенно новенькой железной дороге. Более того, не знал он и то, что на эту же улицу Софийскую он попадет еще раз через 29 лет. Но во второй раз - в дом №14. Однако об этом позже.
   
     На  дворе 1900 год. ХХ век. Накануне в Российской Империи закончилось строительство рельсовых путей из Москвы в Закавказье. «Счастлив, что Закавказье соединено теперь с остальной Россией сплошным рельсовым путем. Очень доволен быстрым исполнением работ.Николай». Вот такую телеграмму от его императорского величества Николая II получил генерал-адъютант князь Голицын, главноначальствующий в Закавказье. Открытие железной дороги стало значимым событием в том числе и для Дербентского купечества, одним из представителей которого был мой дед, Макар Герасимович Погосов.
    В первый месяц весны дед мой будучи в Москве приобретает рояль для любимой супруги на Софийке в Доходном доме 6 Торлецкого. Поговаривают, что туда заходил сам Лев Н.Толстой слушать музыкальную машину и прослезился от удовольствия. Здесь же в то время был и книжный магазин, упомянутый в его романе "Анна Каренина". Именно в этом магазине Анна заказывала книги.
     Оформив покупку, дед воспользовавшийся новенькой железнодорожной связью, домой в Дербент отправился в приподнятом настроение с подарками для детей и домочадцев, а главное с новым приобретением, которое очень понравится его любимой супруге.Он был уверен в том. Надо сказать, что из каждой поездки отец, тогда еще не очень большого семейства, привозил подарки.
    На этот раз огромный ящик, привлек внимание вначале десятилетнего сына - первенца Павла.
     - Какой большой! Это кому подарок? - нетерпеливо подпрыгивая, звонко произнес мальчик.
      Через минуту возле ящика стояли уже три его сестренки, Айкуш, Аида, и Сира, мама Гаянэ и остальные домочадцы. Все они будто замерли и с любопытством, держа в руках свои не развернутые свертки, ждали. Что же там? Макар подошел к супруге, обнял ее за плечи и тихо сказал:
     - А это тебе, дорогая моя!
     - Ура! Закричала малышня, наблюдая, как из ящика выкатили новенький блестящий инструмент.    
     Да, это был приятный сюрприз! Рояль предстал перед семьей, и его всем семейством с восторгом покатили в большую комнату.
   
    
      Если бы рояль мог говорить! Он поведал бы о том, что такая бурная встреча ему пришлась по душе. Его мелодичный теплый звук, легкие клавиши покорили хозяйку. И стал он любим в этой семье. В тот же год в ноябре родилась четвертая девочка, Маргарита. В апреле 1902 ударили морозы. Одна из девочек накрыла рояль своим огромным теплым пледом. И роялю это очень понравилось.
     - Мама, пусть ему будет тепло,- сказала восьмилетняя Аида, заметив в дверях маму.
     - Пусть,- улыбнувшись, согласилась мама и погладила светловолосую головку дочери.
      Переехав в 1906 году в новый дом №12 на Буйнакской, рояль внесли в большую залу. Шли годы. Одни дети взрослели, рождались другие. Рояль, находясь в светлом просторном зале, был центром семейных вечерних посиделок. Не оставался он в одиночестве и днем. Дети учились играть на рояле. Музыку в семье любили. Старшие дети играли вальсы Штрауса и разучивали модный в конце XIXв бальный танец Миньон. А вечерами, когда младшие, пожелав спокойной ночи, удалялись в свои комнаты, мама, опускала крыловидную крышку рояля пониже, ставила ноты на пюпитр и, перебирая по клавишам тонкими пальчиками, музицировала. Старшим детям было позволительно задержаться на часик, другой. Облокотившись на корпус рояля, они слушали музыку. Мама Гаянэ была прекрасным исполнителем.  Каждый раз, когда Гаянэ опускала изящную ножку на педаль, тихо шуршала ее длинная юбка. Это слышала только лира - педальный блок. А тот, кто сидел в глубоком кресле, обитым мягкой темно-вишневой тканью, улыбался. Закинув ногу на ногу, он покачивал ногой в такт мелодии, не сводя глаз с любимой.   

      
     Если бы рояль мог говорить! Он поведал бы и о шумных днях рождения, о приездах из Шуши веселой мецмамы (в переводе с армянского это слово означает большая мама, т.е. бабушка), которую дети прозвали бабушка-праздник. Малышня любила водить хороводы с бабушкой. От нее исходило тепло и пряный аромат корицы. А как нравилось внучкам-погодкам, Раи и Тамарочке, разбежаться и уткнуться в ее пышную юбку из кринолина, подставив свои локоны, в ожидании поцелуя.  Девочки затихали в ее объятиях, прислушиваясь к молитве.  Она никогда не делала замечания малышам, даже, когда они устраивали беготню вокруг рояля, то и дело, поглаживая и похлопывая по его полированным черным бокам. Малыши смеялись, разглядывая свое отражение и строили смешные рожицы. Он рассказал бы и о том, что и ему нравилась эта улыбчивая в черных кружевах седая дама, на груди которой была приколота массивная брошь с темно-синем камне.
      Время летела незаметно. Детей уже девять. В 1916ом,в марте 21 раздался звонкий голосок новорожденного ребенка. В семье родилась девочка, Элеонора. В тот день в доме было столько смеха, объятий, говорили то на армянском, то на французском, радовались и плакали. То были слезы счастья.  Из Марселя в гости приехал старший брат Макара. Они не виделись несколько лет. С тех пор как началась первая мировая, пожалуй такого радостного дня  не было в доме.
      Через год вначале апреля 1917ого вернулся их первенец Павлуша-унтер офицер. Обняв родителей, он, подняв и подбросив младшего братишку Гогу, воскликнул: «Да, ты совсем взрослый!» «Взрослый» трехлетний братишка хохотал от удовольствия. Да это был радостный день.
     О войне с Турцией Павел ничего не рассказывал. Не рассказывал и о том, как гибли его друзья, как полк его 155 дошел до самого Эрзрума, ни слово не вымолвил о своем ранении и о том, как, заболев тифом, валялся в Тифлисском госпитале, где и узнал о предательстве и отступлении, а также и о большевиках. Теперь он все больше молчаливо ходил кругами по залу, а за ним семенил его младший брат.      
   
   
     Если бы рояль мог говорить!  Он поведал бы и о том страшном женском крике, который раздался, как только в дверях появился денщик Павла. Сердце матери не обманешь. Взглянув на денщика, она вскрикнула и потеряла сознание. Раздался скрип ворот и через минуту дочь Маргарита уже унеслась, оседлав любимого коня Конфетку.  Эта хрупкая 17ти летняя девушка, не побоялась и помчалась на гауптвахту.  Охрана ее молча пропустила. В воздухе эхом пронеслось: «Onun bacisi» (Его сестра). Она не могла не слышать и лязг оружия. Ее это не остановило.  Девушка быстрым шагом прошла сквозь строй военных к телу брата. Не проронив ни слезинки, попыталась поднять тело. Ей хотели помочь, но она, подняв густые ресницы, обожгла их жгучим презрительным взглядом. Эти «храбрецы» отступили и замерли.  Она сама перенесла брата в коляску, дернула за вожжи, и Конфетка понеслась… Офицеры молча сняли папахи. И вновь раздался тот металлический звук. Громкий лязг сабель сопровождал сестру с телом брата. При видя этих двух, офицеры не вынули клинки с широким, хищно оформленным боевым концом, лишь слегка сдвинув, они резко опускали сабли в ножны. В знак уважения.
        А в доме поселилось горе. Первенец, любимец  двадцатисемилетний Павлуша вернувшись с фронта, нашел смерть от молодого сослуживца, который даже пороха не нюхал. Но жизнь шла своим чередом. Известно, что беда не приходит одна.   Через два года 22 марта, на следующий день после дня рождения малышки Норы, в доме громко хлопали дверьми, слышалась беготня и плач. В дом вновь ворвалось горе.   

          Был убит наповал, подло в спину на пороге дома отец этого большого семейства, Макар Герасимович. И пошла беда волной одна  за другой. Все вокруг изменилось. И домочадцы будто забыли о рояле. Не появлялись даже днем малыши, которые любили прокатиться по натертому до блеска паркету. В залу то и дело вбегали  странные люди, от которых пахло порохом. По дому раздавались хриплые незнакомые голоса. Исчезли красивые темно-вишневые в тон мебели портьеры, которые хозяйка по утрам раздвигала, и тогда лучи солнца освещали залу. Те самые портьеры, за которыми любили прятаться дети, играя в прятки. Два человека пытались вырвать друг у друга высокое широкое зеркало в красивой оправе, в отражении котором рояль всегда видел себя. Исчезло любимое кресло хозяина и красивые стулья с изящными ножками.  Крышку рояля чьи-то грубые руки пытались выдернуть. Выдернули и бросили на пол. Не появлялись знакомые стройные девушки, не заходила в пустую залу хозяйка. Исчезла радость, исчезло тепло. Замолкла музыка. Он помнит чужой тяжелый топот сапог, шершавые руки, которые несколько раз пытались поднять его и грубо бросали, пока, наконец, не откатили в угол залы. С улицы доносились крики, выстрелы… Впервые весна не радовала.
   
      Посеревший  от пыли рояль молчал в опустевшем зале. Он будто спал. И снился ему один и тот же сон. Сон-воспоминание. Он тогда только прибыл в семью и было это весной 1900г. Ночью к нему подошел мальчик в длинной ночной рубашке и на крышке инструмента твердой рукой что-то нацарапал. Это был десятилетний первенец Павлуша. Так возникла первая запись на рояле: «Макар Погосов г.Дербент 1900г».  Скрип ножичка роялю запомнился. А еще через пару ночей одна из старших девочек тоже пыталась что-то очень быстро написать. Но скрипа не было. Девушка нагнулась,выбрала потайное местечко - деревянную опору рояля, то и дело слюнявя карандаш, написала несколько слов. Так появилась вторая запись на рояле: имя и фамилия на армянском языке.(В переводе на русский - Сирануи Погосиан). То было весной восемнадцать лет назад. А сейчас после убийства хозяина, шумных погромных дней, дом, казалось, уснул. Все куда-то исчезли. Как-то ночью он услышал легкие и очень знакомые шаги. Кто-то на цыпочках прошел к окну. Черная бездонная и беззвездная ночь глядела в залу. Появившаяся в окне желтая луна грустно улыбнулась и, буквально на мгновение, осветила комнату и рояль. Он увидел девушку. То была Маргарита, красивая и самая храбрая из сестер. Слуги звали ее «Джигит Рита». Она нагнулась над крышкой, которая валялась на полу. Ее нежная теплая рука погладила поверхность. Вздохнув и, вынув слоновый гребень из волос, стала что-то торопливо царапать. Так появилась третья надпись на крышке рояля.  В стороне от первой надписи,сделанной Павлушей, она нацарапала имена.В переводе с армянского на русский - Герасим, Сирануи, Маргарита, Аида, Тамара, Рачия, Элеонора).
      «Вот теперь ты не потеряешься!» - прошептала девушка и ушла так же неожиданно, как и пришла. Но вскоре вернулась с женщиной, которая несла закутанный в фартук портрет в тяжелой раме.
      - Вот возьмите! Это портрет хозяина, я успела спрятать,- тихо сказала  та, что пришла с девушкой.
       Они вдвоем подняли и  осторожно опустили крышку на рояль.
       - Прощай, - услышал он шепот.
       И вновь о рояле забыли.
 
       А в это время в течение двух недель хозяйку с семью детьми слуги прятали на чердаке дома. Хозяина и старшую дочь, Айкуш, которая погибла, бросившись с крыши дома, уводя преследователя от входа на чердак, те же слуги схоронили ночью. Пароход, который еще вначале 1918г. отец семейства зафрахтовал, чтобы вывезти семью, пришел на неделю позже. Убитая горем Гаянэ не смогла с детьми добраться до пристани еще и потому что в городе хозяйничали турки, которые шныряли всюду в поисках армян. Обнаружив, гнали за город и расстреливали. Как только турки ушли, появились англичане. Этим господам дела не было до армян, их волновала нефть. Вот в это время слуги сумели вывести хозяйку и детей в порт и посадить на паром. Так мама с семью детьми переправилась в Баку. Восьмилетней Тамаре мать вручила портрет отца. Рамка была тяжелой, но девочка крепко держала в ручонках единственную вещь, которую они взяли с собой. Осенью оставив детей на попечение сестры Макара,Гаянэ вернулась в Дербент, чтобы найти могилы мужа и дочери.  Она не знала, что в эту осень турки вернулись в Дербент и особенно зверствовали перед тем как покинуть город. Так семеро детей остались сиротами.

    Когда Тамаре было 80, она сняла эту тяжелую, красивую рамку и вывезла из Баку только портрет, покинув дом в 1990г уже второй раз, спасаясь от резни. Этот портрет она передала мне, старшей дочери ее брата Гоги.
     Но вернемся к роялю. Время бежало, летело, неслось.
   
    
     Если бы рояль мог говорить! Он поведал бы о том, что в доме поселились незнакомые ему люди. Их стало так много, очень шумных, постоянно стучащих, что -то перестраивающих. Он понимал, что новым жильцам он не нужен. Его перекатывали из одной комнаты в другую, из одного угла в другой пока не запихали в дальний угол маленькой темной комнаты, где стояли ведра и лежали, неприятно пахнущие, тряпки. Одно хорошо, что перестали ставить на него тяжелые мешки, коробки и в раздражении пинать ногами. Он не запомнил ни их лиц, ни их голоса. Жизнь у этих людей шла своим чередом, но его в ней не было. И однажды чьи-то руки закрепили крышку рояля, и вскоре его унесли из этого дома.
  Потом его долго везли. Когда-то он слышал этот звук колес. Было это в 1900г. А теперь на дворе был 1929 год. И вновь дорога.  Поезд вез его в Москву. Случилось так, что привезли его  на ту же Софийскую набережную, но на этот раз в дом № 14.
        На тот момент,  владелец этого роскошного особняка – сахарный король Харитоненко с семьей  сразу после 1917, покинул Россию. Особняк был национализирован.  Повезло особняку. Конфискации не подлежал, так как сначала здесь разместилась миссия датского Красного Креста - единственная иностранная миссия в красной РСФСР, потом усадьба была передана в ведение Наркомата Иностранных дел. Затем здесь жили видные иностранные гости (Арманд Хаммер, Герберт Уэллс). В 1931 году в усадьбе разместилось посольство Великобритании.
        Этот двухэтажный массивный, эффектный особняк творение молодого архитектора Шехтеля Федора Осиповича и сейчас красуется на набережной. И теперь в ХХIв мы можем наслаждаться красотой  мастеров ХIХв. В разные годы здесь останавливались многие английские политики и дипломаты – Уинстон Черчилль, Гарольд Макмиллан, Маргарет Тэтчер. В 1994 году во время своего официального визита в Россию здесь побывала королева Великобритании Елизавета II, принц Филипп герцог Эдинбургский, принцесса Анна, принц Эдвард, Диана принцесса Уэльская.
      А что же рояль? Каково ему было в роскошном особняке, в окружении шикарной коллекции западно-европейской  и русской живописи, среди которой были работы художников Крамского, Нестерова, Айвазовского, Верещагина, Репина, Серова?
      Годы шли, мелькали разные лица. Рояль не успевал привыкнуть к ним.  Время от времени на нем играли, иногда просто бренчали, долго разучивали нудные гаммы дети посольских работников. Бывало на клавишу падала горючая слеза ребенка, которому было скучно перебирать пальчиками повторяющиеся пассажи, сидя часами перед клавиатурой. Ему было жалко в такие моменты маленького человека.  А сам он почти всегда находился в забытье. По- прежнему ему снился тот первый дом, в котором ему было радостно и уютно. Там его любили. И он любил. А теперь каждый раз, когда к нему подходили и поднимали крышку, он вздрагивал и прислушивался, в надежде, что к нему прикоснуться знакомые тонкие пальчики…. Увы!
     Однако, в московском доме 14 на Софийской набережной о нем заботились. Об этом говорит еще одна, четвертая запись сделанная внутри на деревянном корпусе рояля мастером «У.Ольман с 3 июня по 12 января 1935г….» Реставратор не только «подлечил» рояль, очистив ржавчину на некоторых струнах и заменив замшу на 64 молоточках, но и оставил отчет о работе. Это был профессионал своего дела. После его работы звук рояля остался первозданным, мягким, а клавиши легкими.
       
    
     Если бы рояль мог говорить! Он поведал бы и о том, что по-прежнему снится ему тот дом, голоса той семьи, детский смех и тепло их  рук.  Порой он слышал скрип и тогда вспоминал о надписях на крышке. Он даже пытался привлечь внимание к этим надписям. Пару раз ему удалось громко хлопнуть крышкой, и это все что он мог сделать. Никто в семьях английских дипломатов не обратил внимание на царапины. Роялем пользовались, на нем играли, но его не любили. А он? Он просто терпел и ждал.
     И наступил день, когда его подняли и перенесли в темное помещение. Ему было не в первой оказаться в темноте. В этом помещении было много старой мебели. Уезжая, семья посла сдала его вместе с другой мебелью на склад. Перенесли и забыли на несколько лет, да что там лет! Когда за ним пришли и вынесли, оказалось, что на дворе совершенно другое время. ХХI век. Другие люди, другие запахи другой ритм жизни и другие звуки.
     В очередной раз он оказался в пути.  Ему не ведомо было, что с 1978 года в Москве был создан Международный Женский Клуб, в который входили жены аккредитованных в столице дипломатов и известных бизнесменов. Это благотворительная организация осуществляет и сейчас разные благотворительные проекты.  В основном они помогают детям и матерям, оказавшимся в сложных ситуациях.
    Конечно же, я туда написала. Хотелось узнать, как рояль попал из Дербента в Москву, кто вывез его, когда рояль попал на склад.   Ответа не было.  А когда пришел, он оказался настолько бестолковым, что я махнула рукой и не стала рассчитывать на этих дам. Мне помогли другие. Чем проще человек, тем сердечнее  его душа.
      Выяснилось, что  время от времени освобождали склад от скопившейся мебели. Из склада в качестве благотворительного акта рояль был передан в Детский поселок в Китеже, Калужской области. После долгих поисков, выяснилось что произошло это в 2003 году.  Клуб отобрал два рояля для Детского поселка, который является сообществом приёмных семей. Второй - был в плохом состоянии, но представитель Детского поселка решил взять его для столярных работ, а другой… другой и был тот самый рояль из  семьи Погосовых.
       
      
     Если бы рояль мог говорить! Он рассказал бы о той калужской дороге, по которой неслась машина с двумя роялями. Одному из них было совсем худо. Дорога была не из легких. Ох, как трясло из стороны в сторону! Он на глазах разваливался. Его деревянная дека трещала по швам. А что же другой? О, этот кряхтел. В который раз его везли в неизвестность. И как всегда, он очень хотел выжить.
      Наконец машина резко остановилась.
      - Выгружай,- раздался зычный мужской голос.- Приехали.
    Сильные руки спустили рояль на землю и тот, который не пережил дорогу, был в таком печальном состоянии, что его сразу отправили в столярную мастерскую. Те же сильные руки подхватили второй рояль и занесли в залу гостевого дома. 
      В доме этом жила большая семья мамы Тамары.  Так называли Тамару Бекдурдыевну Пичугину, у которой на тот момент было одиннадцать детей, двое своих и девять приемных.
     Рояль занесли так быстро, что он не успел опомниться, как оказался в большой комнате на стульях. В зале толпились дети, весело перешептываясь. Кто-то ждал момента, когда можно будет нажать на клавиши, кто- то удивленно рассматривал странный инструмент, который опустили на стулья. Детские голоса не замолкали. Роялю показалось, что он уже слышал похожие веселые голоса детей. Когда-то с ним такое уже было.
     - Но почему же ко мне никто не подходи? И как странно мне стоять на стульях,- подумал он и тут услышал  голоса.
     - А где же ножки? 
     -Не знаю. В машине их нет.
     - Вы забыли их на складе!
     - Рояль без ног? !- загалдела детвора.
     -  Отправим его в столярную, - предложил мужской голос. - Другого выхода нет. Кому он нужен такой? Место много занимает. Освободим игровую и спортивную зону для  детей.
     И тут к  роялю подошла женщина. Это была мама Тамара. Мама, в семье которой так много разных детей со своей собственной не всегда веселой историей жизни,  не могла не почувствовать, что перед ней еще одна долгая и грустная история. Она коснулась рояля, и волна состраданья и смятения, присущее ее большому доброму сердцу, пронзила ее и она решительно заявила:
     - Оставьте рояль тут!
    А вечером на общем собрании жителей Детского поселка она сумела отстоять право этого инструмента на жизнь. На жизнь в ее семье, где каждый ребенок для нее был талантлив. Мама Тамара как никто понимала, что ее детям нужен такой инструмент. А вскоре привезли со склада ножки  рояля.
   
     Так началась у рояля совершенно новая жизнь. На нем играли, порой фальшиво, но дети пытались учиться. Приезжали в Китеж профессиональные музыканты-волонтеры и тоже играли на рояле. И он оживал. Среди детей была музыкально одаренная девочка с экзотической внешностью и необычным именем Сандра. Она училась играть на рояле. Радовалась мама Тамара. Так что и у рояля были свои маленькие радости. Девочка выросла и уехала. Выросли и другие дети. И пришло время начать им свою собственную жизнь. Опустел гостевой дом, и Тамара, став уже бабушкой переехала к своим собственным внукам.
    
     Через год после отъезда Тамары в доме поселилась другая приемная семья, в которой были мальчишки. В новой семье гитара стала любимым инструментом у подростков, так как их наставник Романа Сергеевич Симуков сам прекрасно владел этим инструментом. Конечно же, мальчишки потянулись к молодому наставнику и увлеклись игрой на гитаре. А для рояля вновь наступил период забвения.
     Его задвинули в дальний угол. Иногда на корпусе появлялись стопки книг и тетрадей, под рояль запихивали коробки с учебниками. Его не воспринимали как инструмент. Да и играть на нем на то время некому было в поселке. Разве что бойкая малышня подбежит, откроет крышку и давай весело бить по клавишам. Пару клавиш и несколько струн не выдержали и порвались. И стоял рояль в углу в одиночестве, и пылился.
    Время от времени глаз наставника задерживался на нем, и скользя взглядом по изящному корпусу, он не мог не заметить, что даже заброшенный и молчаливый рояль вызывает у него странные эмоции, то ли жалость, то ли… трудно разобраться… Умом еще не понимал, а душа откликнулась. А иначе и не могло быть с человеком, владеющим не менее дивным инструментом, звук которого завораживает, умеет радовать и плакать. В народе же говорят: «Гитара играет-душа играет». Вот душа его тихо нашептала: «Помоги». Роман стал думать как найти роялю заботливые руки. Помогли знакомые, дали телефон, предложили обратиться к Александру Андреевичу Огневу.  После телефонного звонка, Александр, который оказался реставратором, человеком занятым, работающем в Большой театре в Москве, попросил прислать ему фотографию рояля.
     Роман установил крышку, и в этот момент случилось невероятное, рояль почувствовал тепло его рук и услышал:
     - Да тут какие-то надписи.
    - Ну, наконец-то я дождался, - подумал рояль - Столько людей мелькало передо мной, и только этот, с теплыми руками, увидел надпись.
      В тот же вечер фотографии были посланы реставратору, который очень быстро отозвался, сообщив, что рояль уникальный, что он готов приехать и заняться инструментом и его дальнейшей судьбой.

      
     Если бы рояль мог говорить! Он поведал бы о том, как вечерами, когда в доме наступала тишина, молодой человек садился за инструмент. И в зале раздавались необычные звуки. Рояль, рожденный в конце ХIХ века, не мог понять, на каком инструменте играет этот человек. И почему не звучит музыка.
      - Странный, маленький  инструмент, -думал рояль, - и крышка светится.
  Рояль наблюдал и понимал, что человеку нравился этот инструмент. Созданный в конце ХIХ века, проживший весь ХХ и вот сейчас в ХХI он не знал, что это - компьютер. В один из вечеров, играя, как виделось роялю, на маленьких квадратных клавишах, молодой человек нашел что-то, что привело его в восторг.
     - Кажется я нашел!- раздался радостный голос.
     - Что он нашел?- подумал рояль.
      Ответа не было, но радость, как эхо разнеслась и отозвалась в рояле. И тут он услышал: «Ай Роман, молодец!»
     Так рояль узнал имя человека, чьи теплые руки прикоснувшись к нему, дали ему надежду. Все это время оставаясь забытым в углу залы, он продолжал в этой спячке видеть все те же сны.
   Что узнал Роман? На просторах интернета ему удалось найти информацию о Макаре Погосове из г Дербента. А еще он пытался найти родных Макара. И нашел в сети ту информацию, которую я, внучка Макара Герасимовича, выложила еще в 2010 о моем дедушке.  Ему открылось в Интернете письмо, подтверждающее гибель деда, несколько фотографий, на одной из которых Макар в кругу депутатов Дербентской Городской думы 1904-07гг, а позже и мой рассказ о том, как я нашла дом деда в Дербенте.А тем временем приехал реставратор и не один. Оба специалиста, осмотрев рояль, нашли  две записи, одна из которой была датирована 1935 годом реставратором У.Ольман и другая- короткая запись на армянском языке на деревянной деке. Обнаружились и серийный номер рояля и другие атрибутивные признаки, сделанные самой фирмой Ю.Блютнер в конце ХIХ века в Лейпциге.
     - Да, - заявил Александр, - будем искать роялю подходящий для него новый дом. Это может быть музей или концертный зал.
     И вскоре роялю вновь предстояло отправится в дорогу. Теперь его везли по дорогам Смоленщины, в Новоспасский музей-усадьбу имени Михаила Ивановича Глинки. Там были рады принять его, и там же Александр Андреевич Огнев продолжил реставрационную работу.
      Сколько в наши дни можно встретить людей отзывчивых, любознательных, желающих созидать и нести добро и радость совершенно незнакомым людям?!  Мне повезло, как повезло роялю.          
       В августе 27 2019 я получила, как оказалось, второе сообщение о рояле от незнакомого мне Романа Симукова. Радость пришла не в первую минуту. Вначале был шок. Я перечитала несколько раз его сообщение. «… А вдруг это важно для вас»,- так оно заканчивалось. И именно эта фраза поразила меня, вызвала самое искреннее восхищение, удивление от того, что на свете есть такая неравнодушная душа. Позже от Романа я узнала о Тамаре, об Александре … 
     Вот так летом 2019 году в нашу семью пришла весть о рояле с удивительной судьбой.
 На смоленской земле, в стенах музея его оценили по достоинству, помогли восстановиться. И в благодарность столетний рояль заиграл тем самым своим особенным бархатным звуком, который слышали мои родные. Музей живет активной музыкальной жизнью и рояль участвует в этой жизни.

     Из письма директора музея Татьяны Михайловны Чибисовой.
2 августа2019г.
Любовь Гоговна, какое счастье, что рояль не только звучащий, но и "говорящий"! Мы будем благодарны Вам за любую информацию о Вашем дедушке и его семье. Все профессионалы, кто смотрел рояль, говорят, что нам крупно повезло, рояль в превосходном состоянии. Он уже звучал на небольших концертах. 28 сентября будет большой концерт солистов Смоленской филармонии, где будет звучать "рояль Погосова" (Мне кажется за ним закрепится это название, звучит, правда?)
С уважением и большой надеждой на сотрудничество, Т. Чибисова.
 
     Мне остается только добавить, что весть о живом, звучащем и теперь еще и говорящем рояле Макара Погосова, была встречена моими родными как чудо. Я попыталась протянуть живую нить из прошлого в будущее, к правнукам и праправнукам Макара и Гаянэ, которые живут в Армении, в России, Белоруссии, Израиле и в Америке. Мы очень надеемся собраться возле рояля.
 Мы все благодарим тех людей, благодаря которым рояль Погосова нашел достойное место, где он может звучать и радовать людей.