Научи меня прощать. Глава 142

Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/04/15/1677

Вагон трамвая гремел, стучал и подпрыгивал на стыках.

Вера, устроившись на фанерном сиденье, тщательно следила за тем, чтобы случайно не порвать новые капроновые колготки.

Неделя выдалась прохладной, хотя было только начало августа.
Сиденья в вагоне, выкрашенные серой краской, были жесткими. Вера всегда старалась усесться максимально аккуратно, однако бесконечные зазубрины старой фанеры нещадно рвали тонкий капрон.

Она пожалела, что не надела джинсы. Тяжелая сумка стояла рядом, на соседнем сиденье.

Вера предвкушала праздник.

Когда она училась в школе, ей очень не нравился тот факт, что её день рождения был летом.

В школе было принято приносить в этот день в класс конфеты, угощать одноклассников и учителей. Было приятно слушать поздравления и получать небольшие, скромные подарки. Вера была этого лишена, ведь летом каникулы.

Теперь, когда выросла, она радовалась, что родилась именно летом.

Можно было провести этот день, как угодно: дома, на даче, или – на пляже! Правда погода в этом году подкачала, устраивать вечеринку на пляже в такой холод было невозможно.

В этот раз Вера собиралась просто собрать дома самых близких друзей.

Она исколесила половину центральных магазинов в поисках особенных, высоких стаканов, задумав угостить гостей настоящим молочным коктейлем, сделанным по всем правилам, непременно с мороженным!

Ей повезло, бокалы она нашла.

Она посмотрела на картонную коробку, лежащую в сумке, поверх купленных продуктов. Набор из шести стеклянных стаканов радовал глаз. Стаканы были высокие, с устойчивым толстым, тяжелым дном, но при этом они выглядели изящными, вовсе не массивными.

Взгляд девушки упал на собственную руку, где на одном из пальцев сияло тоненькое золотое колечко с крошечным голубым камешком.

Виталий сделал ей предложение…

Он пришёл к ней в этот вечер возбужденный, но немного расстроенный.

- В чем дело? – они гуляли по парку, и Вера была абсолютно счастлива.

- Ничего особенного… - Виталий улыбнулся, однако улыбка вышла слегка неловкой, - просто сложный разговор с Максом.

Вера удивленно посмотрела на молодого человека.

- С Максом? – переспросила она, - но ведь вы с ним лучшие друзья, что произошло?

Они проходили по мостику над прудом.

Вере очень нравилось это место. Перил моста почти не было видно: по традиции во время свадеб молодожены специально приезжали сюда, чтобы завязать на перилах ленточку со своими именами.

Сейчас все эти разноцветные ленточки красиво развевались на легком ветерке.

Вера перегнулась через перила и посмотрела на ровную, зеркальную поверхность воды, на которой плавали одинокие зелёные листочки.

- Виталик, смотри, там утка! – Вера повернулась к парню, и по его лицу поняла, что тот чем-то сильно взволнован. – Что такое?

Беспокойство тут же отразилось на её лице.

Но Виталий улыбнулся, взяв её руки в свои.

- Верочка, я… - он слегка помедлил, подыскивая нужные слова, - …я долго думал, как сказать тебе... Хотелось, чтобы всё было красиво, по-особенному, но потом я решил, что здесь, на этом «свадебном мосту», самое подходящее место для моих слов. Я тебя люблю, Вера и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж…
Вера смотрела на Виталия, широко распахнутыми глазами.

Виталий сунул руку в карман брюк, испуганно нахмурил лоб, отчего на нём промелькнула глубокая морщинка, но молодой человек сразу облегченно выдохнул, когда нащупал заветную коробочку.

От волнения он просто перепутал карманы.

Он достал бархатный кубик, открыл, и протянул девушке.

- Вот! Это в честь нашей помолвки. Выйдешь за меня?

- Я… - Вера не решалась произнести слово, которого так ждал Виталий, - Виталик, но это неожиданно. Прости, я немного растерялась… Ведь мы оба ещё студенты, какая сейчас свадьба?

- Вера, я уже обо всем подумал, - торопливо заговорил Виталий, - я на последнем курсе, остался только год, тебе до диплома два года, но ты уже работаешь. Не думай, я не собираюсь жить за твой счет! Когда начнется интернатура, я буду получать зарплату, конечно, небольшую, как у обычного врача. Но на скромную жизнь нам хватит. Я уже поговорил с отцом, он готов помочь, отец по-прежнему будет оплачивать мою съемную квартиру.  У меня есть кое-какие сбережения, их хватит на этот год, пока я заканчиваю институт. Думаю, что мне удастся получить красный диплом, я собираюсь стать хорошим специалистом! Обещаю, что ты не пожалеешь о своём решении выйти за меня! Я уверен, что больше не встречу в своей жизни никого, кто был бы мне так же сильно нужен, как ты, Верочка…

Вера слушала сбивчивые слова Виталия.

- Да. 

Девушка подняла на парня глаза.

- Что? – молодой человек как раз собирался продолжить свой монолог и подумал, что ослышался.

- Я говорю тебе – да! – Вера улыбнулась. – Не заставляй меня повторять это трижды.

Виталий глубоко вздохнул, вынул из коробочки кольцо, камешек блеснул на солнце.
Он осторожно надел кольцо девушке на палец, сунул пустую коробочку в карман, а потом подхватил Веру на руки и закружил, прямо там, на мосту.

Ветерок по-прежнему играл разноцветными ленточками на перилах.

Виталий выпустил драгоценную ношу из объятий, но тут же крепко взял Веру за руку, словно боясь, что она растает, как Снегурочка из сказки.

Вера рассмеялась, почувствовав его настроение, но почти сразу стала серьёзной и спросила:

- Подожди, Виталий, а что Макс? Ты так и не сказал, что за разговор у вас произошел.

- Макс пытался отговорить меня от женитьбы, - неохотно признался молодой человек.

- Почему? – Вера расстроилась. – Я настолько ему не нравлюсь?

- Да ты что?! – Виталий крепко обнял девушку, - дело совсем не в этом! Просто Макс повёл себя несколько… ммм… не по-товарищески.

- В каком смысле? – у Веры удивленно взлетела вверх левая бровь.

Это её выражение лица особенно нравилось Виталию. Однажды он попытался повторить мимику за Верой, но у него ничего не получилось.

Оказалось, это далеко не все умеют – поднимать только одну бровь.

- Ну… Понимаешь, думаю, что Макса очень устраивало положение, когда он жил вместе со мной, но не платил за жильё. Теперь я был вынужден попросить его поискать себе другую квартиру. Не сразу, конечно, только после нашей свадьбы! Но, как мне кажется, он остался очень раздосадованным таким поворотом…

- Понимаю, - Вера кивнула, - получается, что он уговаривал тебя не жениться?
Виталий утвердительно кивнул.

- Уговаривал. – Он взял девушку за руку и крепко сжал её. – Макс считает, что глупо жениться, пока не стал ещё полностью самостоятельным. Кстати, советовал нам наплевать на условности и жить «гражданским браком», так, кажется, это называется.

- То есть – попросту сожительствовать… - Вера покачала головой. – «О времена! О нравы!»*

- Я, наверное, слишком грубо его осадил. – Виталий виновато пожал плечами, - но я не мог по-другому, Макс сильно меня разозлил.

- Ничего, я думаю, что он всё поймёт, он же твой друг. Только…

Вера замолчала. Она стояла молча, в волнении покусывая нижнюю губу.

- Что такое, Вера? О чем задумалась?

- Виталик, если честно - о Нине Марковне. Ты ведь ей ещё ничего не говорил. Не думаю, что твоя мама отнесется хорошо к новости о нашей свадьбе. Уж ей-то я точно  не нравлюсь.

Молодой человек отмахнулся от этой мысли. Виталий был сейчас так счастлив, что ему совсем не хотелось думать о матери и портить себе настроение в такой замечательный день.

- Вера, я не хочу сейчас говорить об этой новости маме. Давай сначала сходим в ЗАГС, подадим заявление, определимся со днем свадьбы, а потом все скажем. Всё равно у нас с тобой нет денег на пышное торжество. Или ты хотела шикарную свадьбу?

Вера хихикнула.

- А ты как думал?! Я хочу себе платье, как у бабы на чайнике, пышное, чтобы подойти было нельзя! Ещё хочу много машин свадебного кортежа, и обязательно огромного пупса на крыше нашего автомобиля, привязанного атласными ленточками!
Виталий вытаращил глаза и озадаченно почесал макушку.

Вера расхохоталась.

- Виталька, ты что?! Я же шучу! Какое платье, какой пупс?! Нет, платье я хочу, конечно, но вполне скромное и напрокат. А в остальном – мы вполне можем устроить праздник дома. Гостей будет не сотня человек, только родственники и близкие друзья.

***

Трамвай слегка занесло на повороте, и стаканы в коробке тоненько звякнули.

Не разбить бы!

Девушка аккуратно приоткрыла крышку, заглянула в коробку. Всё было цело.
Родители Веры были немного шокированы известием о предстоящей свадьбе дочери, но приняли новость вполне благосклонно. Виталий им нравился.

Выходит, что двадцать первый день рождения фактически ознаменует конец её девичьей жизни. Интересно, как это будет – чувствовать себя замужней женщиной?

Вера улыбнулась своим мыслям.

Единственное, что омрачало её счастье – это почти открытая неприязнь со стороны будущей свекрови.

С Виталием они долго советовались, решив в результате, что заявление им стоит подать в середине августа, чтобы свадьба состоялась в сентябре. Кроме того, Вера заявила, что намерена уйти с работы и перевестись на очное отделение факультета.

- Понимаешь, Виталя, я смогу закончить учёбу на целый год раньше! Смогу начать работать по специальности, всё-таки это и зарплата совсем другая, ведь для нас это важно. Я прямо завтра схожу в деканат! После летней сессии могли кого-нибудь отчислить…

Конечно, Виталий с этим согласился.

Они строили планы, составляли список гостей, чтобы никого не забыть, покупали в книжном магазине яркие, красивые открытки-приглашения.

Именно теперь, после дня рождения Веры, Виталию предстояло сообщить Нине Марковне, что он женится.

Вера подхватила сумку с фанерного сиденья и вышла из трамвая…

***

Нина Марковна пребывала в благостном расположении духа и, вооружившись маникюрным набором, полировала, и без того идеальные, ногти.

Фаина Петровна только что ушла, наведя в квартире полный порядок, поэтому настроение у Нины Марковны было прекрасное, тем более, что Виталик вот уже почти месяц не вспоминал при матери о своей Вере.

Разговаривая с ним, она с удовольствием заметила, что сын всё реже упоминает в беседе о девушке и была уверена, что это – хороший знак!

Её мальчик всё понял, осознал, взялся, наконец, за ум. Уж она-то, как мать, подскажет ему, какую девушку выбрать для своей дальнейшей жизни. Уж кто-кто, а родная мать разве что-то плохое посоветует своему ребёнку?

Нина Марковна увлечённо перебирала в голове дочерей влиятельных знакомых, перетасовывая претенденток, словно карточную колоду.

Лена у Залесских… Неплохой вариант, учитывая, кто её отец, только вот незадача, у Леночки от природы такое круглое лицо, похожее на расписную матрешку, что ей идёт только одна форма одежды – сарафан. Рядом с её сыном она будет смотреться странно.

Так, есть ещё Лика Миронова. Её родители – очень достойные люди, можно сказать, сливки общества, только, кажется, они уже присмотрели для дочери кандидата в женихи. Но это ведь не проблема, как там говорится: «Это же не стена, можно и подвинуть!»

Входная дверь хлопнула.

Нина Марковна, шустро подскочив с дивана, быстро сунула маникюрный набор под диванную подушку, а сама схватила лежащую на подлокотнике дивана тряпку, и принялась активно вытирать пыль на журнальном столике.
В комнату заглянул Виталий.

Увидев мать, вытирающую пыль, он удивленно хмыкнул.

- А, это ты… - Нина Марковна тут же бросила возить тряпкой по идеально чистой лакированной поверхности.

- Мама, я тебя не узнаю! – Сын скептически осмотрел сверкающий фронт её работ, - ты действительно уверена, что где-то там прячется хотя бы одна пылинка? Я вижу, Фаина Петровна уже побывала у нас.

- Побывала. – Нина Марковна нехотя признала, что Виталий прав, и она без толку ищет несуществующую пыль. – Просто мне показалось, что я слегка насорила, когда смотрела старые фотографии. Ты ведь знаешь, что папа не выносит пыльных поверхностей. У него пунктик.

Виталий рассмеялся.

- Это пунктик всех стоматологов – чистые столы и стерильные столовые приборы. Ты хотела произвести на отца впечатление своим усердием, я тебя понимаю.
Нина Марковна покраснела.

Ей было неловко от того, что собственный сын догадался о её невинной хитрости.
Она действительно хотела, чтобы муж, вернувшись домой, застал её, активно занимающейся домашними делами.

Последнее время, как ей показалось, Денис Алексеевич стал часто задерживаться на работе, а недавно заговорил о поездке на какую-то конференцию врачей-практиков.

Конечно, за столько лет брака, их с мужем былые чувства довольно поостыли, сын вырос, а общих интересов так и не нашлось.

В молодости Денис был очень пылким человеком, страсти бурлили и кипели, Нине казалось, что этот вулкан не иссякнет никогда.

Однако теперь она с удивлением начала понимать, что их с мужем мало что связывает.

Им нравились разные фильмы, они читали разные книги, даже профессия врача, пусть и в разных областях, их не объединяла.

Оба привыкли к размеренной, устоявшейся жизни. Они катили по проторенной колее, как ослики за морковкой.

Но при всём этом, Нина Марковна вовсе не собиралась терять своего мужа, а тем более – налаженную и праздную, благодаря золотым рукам Дениса Алексеевича, жизнь.
Все эти конференции, а также задержки на работе стали превращаться в традицию, это пугало и настораживало. Кроме того, муж встал на сторону сына в вопросе о его девушке, это нервировало Нину Марковну чрезвычайно.

Она просто хотела показать, что, несмотря на наличие домработницы, тоже заботится о доме, а вовсе не чурается обычной работы простой домохозяйки. Однако Виталий пришел раньше мужа, поэтому и случился такой конфуз.

Нина Марковна ловким броском отправила тряпку куда-то в угол, за дверь, и отряхнула руки. Раз сын дома, тряпка сегодня точно больше не понадобится.

Нина Марковна устремилась за сыном на кухню.

- Витюша, ты будешь есть? Фаина приготовила сегодня голубцы! Хоть поешь нормально.

- Мама, не волнуйся, я нормально ем. Но от голубцов не откажусь.

Нина Марковна просияла.

- Нормально… Знаю я ваше с Максом «нормально»! Макароны и тушенка.

Женщина порхала по кухне, довольная, что и в этот раз не слышит от сына ни слова о Вере.

- Мама, не преувеличивай. Как и все студенты, я хожу в столовую, там сносно кормят.

- Сносно! Именно! Разве в твоей столовой тебя накормят домашней едой?

Она поставила перед Виталием тарелку с двумя большими голубцами.

Молодой человек вооружился ножом и вилкой, и принялся уничтожать их с отменным аппетитом.

Нина Марковна уселась напротив.

- Папа скоро вернется? – Виталий, покончив с едой, довольно откинулся на стуле.

- Должен бы прийти пятнадцать минут назад, но что-то задерживается. Он тебе нужен?

Виталий кивнул.

- Собственно, мне нужны вы оба, у меня для вас есть новость.

Нина Марковна инстинктивно напряглась.  Слово «новость» насторожило.

- Что случилось? Давай, рассказывай, не томи. Папы ещё часа два может не быть, раз уж он не пришел вовремя. Опять пациент какой-нибудь срочный нарисовался.

Она вздохнула.

Виталий посмотрел на неё с удивлением.

- Так ведь он не в первый раз задерживается. Ты же знаешь, что по вечерам он часто работает со «своими» клиентами. Это очень хорошие деньги.

- Знаю, конечно. Только я предпочла бы видеть мужа дома!

Виталий хитро улыбнулся.

- Тогда придётся выбирать между мужем при себе и деньгами. На двух стульях не усидишь.

Нина Марковна поморщилась. Она ни от кого не терпела нотаций, а тут её учил жизни собственный сын, хотя и взрослый.

Виталий уловил недовольство матери. Он замолчал, примирительно ей улыбнувшись.

- Чай в этом доме такой же вкусный, как и раньше?

Ему хотелось разрядить обстановку.

- Конечно! – Нина Марковна подхватила полупустой чайник. – Так что ты хотел мне сказать?

- Не тебе, мама, а вам с отцом. На самом деле ничего такого, о чем бы вы и так не знали. Просто я, наконец-то, сделал Вере предложение, она ответила мне согласием. Мы женимся. Вот, собственно, и вся новость.

Нина Марковна застыла над раковиной.

Звенящая струя воды уже давно наполнила чайник, теперь вода переливалась через край, лилась из носика, но женщина ничего не замечала, словно громом пораженная.

- Что ты сделал?! – она в ужасе повернулась к сыну, а чайник с грохотом повалился в раковину.

- Мама, выключи воду! – Виталий спокойно, но упрямо наклонил голову. Он был очень раздосадован реакцией матери на новость.

- Ты же слышала. Я предложил Вере выйти за меня замуж.

- Ты в своём уме?! – вдруг заорала Нина Марковна, хватаясь за сердце.

- Мама, я тебя не понимаю… - Виталий озадаченно смотрел на побелевшую от ярости родительницу. – Ты была в курсе, что у меня есть девушка, что я с ней встречаюсь, у меня серьёзные намерения. Что неожиданного произошло?

- Господи, за что мне всё это?! – Нина Марковна закрыла воду, взяла стакан и поднесла к только что выключенному крану.

Секунд пятнадцать она стояла, подставив стакан под кран, но не дождалась ничего, кроме двух жалких капель, упавших на стеклянное дно.

С удивлением заглянув внутрь стеклянной ёмкости, она перевела взгляд на кран, только тогда поняв, что его все-таки надо открыть.

Налив стакан до краёв, она осушила его залпом так жадно, что со стороны могло показаться, что воду она не пила, по меньшей мере, пару дней.

- Мама, да в чем дело? – Виталий начал нервничать. – Почему ты ведёшь себя так, словно я совершил преступление?

- Ты не понимаешь?! Я так радовалась, что ты перестал вставлять в свою речь имя «Вера» через каждые пять секунд! Я думала, что твоя блажь прошла, ты понял, что эта девушка тебе не пара. А ты что сделал?! Он, видите ли, женится! Ни за что! Я этого не допущу!

- Послушай, мама, - голос Виталия зазвенел, - я принял решение, я его не изменю! Вера – прекрасная девушка, я просто не понимаю, почему ты так её ненавидишь?

Нина Марковна нервно рассмеялась.

- Я? Ненавижу? Слишком много чести! – она вытащила полный воды чайник из раковины и вылила из него половину содержимого.

Руки дрожали, она чувствовала, что их просто необходимо чем-нибудь занять.

Громко звякнув крышкой, женщина закрыла чайник, потом с грохотом поставила его на плиту, принявшись искать спички.

Коробок лежал на своем месте, но Нина Марковна сначала зачем-то искала его на подоконнике, а затем заглянула под крышку сахарницы.

Виталий наблюдал за происходящим с тяжелым сердцем.

Он только что понял, что его мать ни за что не примет его девушку в качестве невестки. Это было тяжело признать, но сдаваться он не собирался.

- Спички на полке. Они всегда там лежат. – Виталий продолжал говорить спокойно, хотя внутри всё звенело от напряжения.

- Спасибо. – Голос Нины Марковны был ледяным и отстраненным.

Она взяла коробок и принялась чиркать спичками о его бок. Спички ломались, загорались и гасли, на столешнице, рядом с плитой, образовалась целая горка из покалеченных и обгоревших деревянных палочек, но Нина Марковна упрямо продолжала пытаться дрожащими, непослушными руками извлечь из этих крохотных кусочков дерева огонь.

Это напомнило Виталию картинку из учебника истории, она называлась «Изготовление древнейшего копья». На рисунке  первобытные люди сидели возле костра, обжигая на огне заостренные палки, превращая их в копья.

Сосредоточенное выражение древнейшего «мастера», крутившего в руках готовое копьё очень напомнило ему матушку в нынешнем её состоянии.

Мысленно он понадеялся, что копья она всё же изготавливать не станет, а ограничится вскипевшим чайником.

Он встал, взял из её рук коробок, коротко чиркнув последней оставшейся спичкой, зажег горелку и водрузил на неё чайник. Выбросил горку сломанных спичек со столешницы вместе с опустевшим коробком в мусорное ведро.

- Объясни мне, почему нельзя просто жить с этой Верой в твоей квартире? Почему нужно непременно жениться?

Нина Марковна села за стол и заговорила спокойнее, но тон так и остался ледяным, как арктический ветер.

Виталий взорвался:

- Мама, я не понимаю тебя! Ты что мне предлагаешь? Сожительство? Ты же сама  женщина?

- А что в этом особенного? – мать была невозмутима. – Поживете немного, присмотритесь друг другу.  Вдруг твоя Вера плохая хозяйка? Вдруг, она совершенно не умеет готовить, если она неряха? А ты сразу – жениться!

- Послушай себя! – Виталий покачал головой. – Мы с Верой давно встречаемся, я знаю её семью, родителей и родственников, они все хорошие, достойные люди. Вера хорошо воспитана, и уж точно – не белоручка. Она работает, между прочим.

- Ой, где она там работает? Полы моет? Так это не работа, а так, баловство одно.  Вот я дожила – мой сын женится на уборщице!

Виталий в ярости грохнул кулаком по столу:

- Мама! Я требую, чтобы ты относилась к Вере с уважением!

- Помолчи! – рявкнула в ответ Нина Марковна, - требует он! Ты пока ещё ничего требовать не имеешь права, молоко на губах не обсохло. Это я потребую у отца, чтобы он перестал снабжать тебя деньгами. Вижу, что ты, сынок, совершенно не ценишь нас, ни меня, ни отца, раз поступаешь подобным образом.

- Каким?! Каким образом я поступаю?! – Виталий от удивления даже не нашелся, что сказать и несколько секунд он просто хватал ртом воздух. – Я что, обманул и обесчестил девушку? Или сделал ей ребёнка и сбежал? Может быть, я убил кого-нибудь? Мама, что ты несешь, остановись…

Он схватился за голову.

- Это ты остановись, Витюша! Остановись, сын, подумай, у тебя впереди вся жизнь,

у тебя таких «Вер» будет – вагон и маленькая тележка!

Она встала и схватила его за руку.

- Подумай о своём будущем, ты же загубишь свою жизнь, женившись на этой хамке!

Молодой человек вырвался из душных материнских объятий.

- Не смей оскорблять мою будущую жену! – Теперь его голос стал холодным и чужим.

Нина Марковна не узнавала сына.

Её мальчик, всегда такой послушный, такой ласковый, готовый по первому её зову спешить к ней, превратился в чужого, незнакомого человека. А всё из-за этой твари, этой аристократки недоделанной!

- Никогда, слышишь меня, никогда я не дам согласия на эту свадьбу!

- Я и не спрашиваю твоего согласия! – Виталий не выдержал и закричал на мать. – Я ставлю тебя в известность, что свадьба будет! Хочешь ты этого или нет!

- Что здесь происходит?!

В дверях кухни стоял Денис Алексеевич.

В пылу ссоры мать с сыном не заметили, как он вошел в квартиру, удивленно прислушиваясь к громким голосам, которые услышал ещё на лестнице.

- Объяснит мне кто-нибудь, в конце концов, что творится в моем доме? – Денис Алексеевич швырнул на стол портфель и уставился на жену.

- Почему ты на меня смотришь? – взвилась Нина Марковна, - лучше сыночка своего спроси, что он натворил!

Денис Алексеевич удивленно перевёл взгляд на сына.

- Отец, всё в порядке, просто я рассказал маме, что собираюсь жениться на Вере.

- Ясно. – Денис Алексеевич сел. – Я уж думал, что произошло землетрясение. Или потоп. Или цунами, а может быть всё сразу.

- Не поняла, Денис, ты что, знал, что наш сын сделал предложение этому археологу в юбке?!

Отец и сын переглянулись. Было понятно, что пришла пора выкладывать карты на стол.

- Да, Нина, я был в курсе. Более того, я одобрил выбор нашего сына.

Нина Марковна расхохоталась, как ненормальная.

- Вы оба сошли с ума! Оба! Ну, его-то, этого молодого болвана можно понять, - она кивнула в сторону сына, - гормоны играют и всё такое, но ты-то, Денис?! Ты как мог быть таким остолопом?!

- Так. Всё, Нина, довольно! – Денис Алексеевич прикрикнул на жену.

Обычно это всегда срабатывало, поскольку Нина Марковна хорошо понимала, кому она обязана своей безоблачной жизнью и благосостоянием. Но только не в этот раз.

- Я повторяю тебе, сын, я никогда не соглашусь на твою свадьбу с этой замухрышкой! – Нина Марковна кричала, в ярости потрясая пустым стаканом, который она так и не выпустила из пальцев. – Можешь спать с ней, сколько угодно, но жениться я не позволю!

- Нина, наш сын – взрослый человек, он волен поступать так, как ему угодно. Прекрати! Мне стыдно за тебя!

- Ах, тебе стыдно? А за себя тебе не стыдно? Думаешь, я не знаю, куда ты ходишь по вечерам? Пациенты у него, как же… Я этой твоей пациентке космы-то повыдеру!

В ярости, она запустила стаканом в стену.

Он разлетелся на кусочки.

Виталий выскочил из родительской квартиры, а в спину ему неслись крики матери:

- Думаешь, твоя Вера лучше?! Такая же обычная подстилка, которой только деньги нужны!

Молодой человек выбежал из подъёзда, обида душила его, не давала нормально дышать, застилала всё вокруг туманной пеленой.

Виталий постоял пару минут, отгоняя сковавшее его оцепенение, а потом вдруг сорвался с места и побежал. Ему хотелось убежать далеко, подальше от того дома, где самая любящая и самая дорогая женщина, его мать, превратилась в дикую фурию, снедаемую беспричинной ненавистью.

Не помня себя, он выбежал на перекресток.

Раздался резкий визг тормозов, он почувствовал резкую боль.

Виталий успел прошептать: «Вера…»

Потом на него навалилась темнота…
____________
*«О, времена! О, нравы!» (лат. «O tempora! O mores!») — восклицание принадлежит древнеримскому политическому и государственному деятелю, мыслителю, оратору, юристу и писателю Марку Туллию Цицерону (3 января 106 — 7 декабря 43 г. до н. э.). Их он произнес в храме Юпитера Статора в первой речи против заговора Каталины 8 ноября 63 года до нашей эры в созванном им заседании Сената города Рима.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2022/05/02/1567