Предисловие

Сегодня, оглядываясь на вереницу ушедших лет, можно почувствовать, как в самом начале этой длинной цепи яркая вспышка на мгновение озаряет короткий промежуток, который, кажется, не растворился когда-то в вечности, а существует в своем особом измерении, и все, что в нем заключалось, живет там, своей собственной жизнью, неподвластно течению времени.
В такие моменты приходит ясное ощущение, что где-то далеко, а может и совсем близко, независимо от нас, существует отдельная реальность, которая, кажется, даже реальнее, чем наша сегодняшняя действительность, и которая периодически дает о себе знать, на первый взгляд, чем-то неясным и туманным, но если остановиться на мгновение, и подумать о ней, то вполне различимым и содержательным, настолько, что заключенное в ней сможет легко отодвинуть на второй план все то, что нас сейчас окружает, и на грани уже туманной и местами исчезающей действительности вдруг возникает картина, где огромный консервный нож в воздухе, прямо перед нами, с ритмичным журчащим* звуком разрезает привычную картинку мира, совсем как жестяную банку. Края банки беззвучно загибаются в стороны, от горизонта до горизонта, и новая реальность, которая когда-то была за этой непроницаемой жестяной стенкой, уже заполняет без остатка все, что мы можем увидеть перед собой, и в ней не оказывается совсем места для той действительности, которая была незыблемой еще минуту назад.
И вот мы уже внутри этой «банки», точнее ее содержимое заполнило все, вокруг нас. Оказывается, это новое содержание было всегда здесь, с нами, совсем близко. Стоило только убрать эту стенку, разогнуть края, как мы ступаем, в первый момент пока осторожно, а после, забыв, кто мы сейчас есть, и кем мы когда-то были, с безрассудством бросаемся навстречу этому новому миру, новым ощущениям, а дальше - будь, что будет.

* Все без исключения должны помнить, возможно, даже генетической памятью этот неповторимый звук, который никаким другим способом нельзя точно воспроизвести, когда консервный нож мягкими неровными стежками распарывает упругую жесть неподатливого металла. И капля мутного масла солнечно-янтарного цвета, или капля густой красно-бурой томатной заливки показывается нам из-за неровного острого края; переливаясь на свету, она предваряет ощущение будущего блаженства, при этом заставляя несколько уменьшить давление, не торопиться и растянуть подольше предвкушение предстоящего удовольствия.