Письма сантехника Белочкина другу Петьке

               
                I
               

                Письмо первое

Петька, привет!
Сбылась мечта идиота: я на море, вместе со своей Черешней. Это я Ирку свою так называю, чтоб было как в песне... ну, ты в курсе.
А на самом деле, это не моя задумка... Иркина! Одурила мне всю голову... мол, поедем, Валера, на море, у меня мечта всей жизни имеется, которая может осуществиться только там, на побережье. Сначала я отмахивался от Ирки и ее мечты, а потом подумал, а вдруг у бабы и в самом деле какая дельная мечта  возникла?
Пошел, взял билеты... 
Это было как раз в те дни, когда я перестал выходить на работу, чтобы к поездке как положено подготовиться. Только, Петька, давай без обид, что не предупредил... я ведь тоже за тебя как вол пашу, когда ты за своей мамкой в деревню ездишь, чтобы старуха себе спину подлечила на твоих двух огородах... типа, капремонт, плита, прополка - и здоровье, как у волка! Хотя, лично я всегда был против таким  макаром подлечивать мамкины хворобы.
 
Так что, теперь настала твоя очередь повкалывать за меня... по дружбе.

Сейчас я, Петька, на курорте! Сижу на высоком балконе в белом пушистом халате, в белых шлепанцах на босу ногу, и прямо передо мной, в ярких лучах солнца, искрится  море! Поди завидуешь? Ха! Ну, скажу тебе, тут есть чему позавидовать... это тебе не в чужом унитазе пороться.
Я вот сейчас откинулся в плетеном кресле, ноги на столик (тут есть такой маленький стеклянный столик для кофия, типа), смотрю на море и ем банан! А внизу... что ты думаешь там, внизу? Ну конечно же, плавательный бассейн... где ему еще быть?
Его, этот бассейн, двое сантехников, как мы с тобой, чистят уже вторые сутки и никак вычистить не могут! Ха!
Вот я сейчас доем банан и попробую стрельнуть кожурой в одного из них с четырнадцатого этажа, чтоб пошустрее работали... во где будет смеху! Жаль, что тебя здесь нет, а то бы мы таких дел натворили!

Стрельнул, Петька... стрельнул и, как ни странно, попал с такой высоты в самую точку!
Но лучше б этого не делал... кожура слишком увесистой оказалась. Бананы здесь - будь здоров какие крупные! Один малец уже поднял голову и смотрит на меня в упор, собирая с шеи ошметки, а другой, почему-то, рванул в фойе нашего корпуса...  не понимаю, что ему здесь надо?
Ну, все, Петька, заканчиваю писать... кто-то ломится в наш номер... как бы чего не вышло...
Ирка, будь она неладна, уже распахнула дверь, тьфу! Никогда не посоветуется... делает, что хочет!
               
                Письмо второе


Петька, привет.
Погода сегодня поганая, настроение - такое же.
Вчера мне ветром в глаз надуло. Глаз распух, а вокруг него всё посинело. Теперь, Петька, я смотрю на мир через узкую щёлку. Боюсь, что здешний климат моему организму не подошёл по размеру. 
А тут еще Ирка меня потащила с утра на берег, где огромные камни лежат... целая груда камней вдоль побережья! Говорит, что камни эти ей как воздух нужны для осуществления своей жизненно важной мечты!
Я не стал спорить с Иркой... камни так камни!
Все равно там народу мало ходит, возле камней этих... так что, глаз мой распухший никто не увидит.
Пошастала возле этих камней Ирка часика три (я в это время на берегу стоял и пением чаек наслаждался), а потом взяла меня под ручку, да в магазин женских платьев повела, хотя договора такого помиж нами не было. Говорит, мол, постой на асфальте возле дверей... вот здесь, в уголке, пока я платья себе выбирать буду, а то мне стыдно как-то... вдруг кого заинтересует твой образ и начнутся вопросы, типа, кем работаешь, где синяк такой развесистый под глазом заработал, почему каблуки носишь... не из-за низенького ли роста?
Ну, мне это и лучше. Селедки там, в женском отделе, нет, а платьев много она не навыбирает, ведь денежки-то все у меня! Ха!
Стал я в уголке у входа... жду Ирку. Вижу через стекло, как она шастает по вешалкам, всем улыбается, кокетничает, да всё платья себе откладывает.
А я все стою возле двери... с ноги на ногу переминаюсь. А потом, глядь! А Ирки уже и не видно из-за стопки платьев.
Я заволновался... думаю, где ж она, моя Черешня? Вышел из укрытия и отправился в женский отдел.
Продавщицы(они всюду такие противные) лезут в лицо с расспросами, мол, кто Вы и что Вам надо здесь, в женском отделе? Посмотрите, Ваша майка вся чем-то обляпана, туфли стёрты... и вообще, вид у Вас очень уж подозрительный?
Пришлось объяснить им, что я не кто-нибудь, а опытный сантехник второй категории, Валерий Белочкин, муж этой самой гражданки, которая только что загрузила весь прилавок платьями.
Для достоверности я вытащил из штанов купюру и медленно провел ею по воздуху перед носом самой назойливой вопросозадавальщицы.
Она принюхалась, сморщилась... но сразу успокоилась и проводила меня в примерочную.
Ирку перед зеркалом, в новой шубке, я узнал не сразу. А когда узнал - схватил её за руку и потащил из магазина.
Ирка, упираясь, отчаянно заверещала... мол, пойди, дядя, отсюда вон, я тебя не знаю... не подходи ко мне близко... отойди, а то кто-нибудь подумает, что ты мой муж!
Не успел я опомниться от некультурных Иркиных слов, как ко мне подскочили два здоровых охранника с палками...
Дальше, Петька, хоть убей, ничего не помню...

Сейчас у нас здесь вечер... я стою на балконе и смотрю с высоты четырнадцатого этажа на море.
Ну, море... ну, волны, ничего особенного!
Ирка рядом со мной, на балконе, развалилась в кресле в новом платье и книжку читает, грамотейка! А я, Петька, после похода в магазин, могу только стоять.
Сидеть не рискну... ну, ты понимаешь.
Напиши мне, Петька, как твои дела.
Если кто спросит про меня - скажи этим недоумкам, что Валера, мол, вышел на минутку... позвонить по телефону.
Жду ответа, как соловей лета.

                Письмо третье

Петька, привет!
Сегодня у нас весь день светило солнце, хотя обещали дождь. Ирка с утра надела новое платье, и потащила меня на очередную прогулку по набережной. Здесь, Петька, очень много разных собак. Они повсюду снуют, оставляя после себя опасные "следы". Поэтому, надо смотреть не на кораблики в море, а себе под ноги... ну, ты понял.
Все эти собаки, Петька, очень голодные.
Ирка моя хотела организовать животным регулярную кормежку, но я стал в позу: мол, приучишь - потом от них никогда не отвяжешься. Они и так ходят за нами по пятам каждый день... именно за нами, почему-то. Представь себе, Петька... мы с Иркой идем по набережной, она в новом платье красуется, в  белых туфельках на каблучках, в шляпке, а сзади за нами тащится свора плешивых собак. И все они такие настырные! Куда мы - туда они, на пятки то и дело наступают! Ирка смеётся... мол, полюбили нас собаки! Но знаешь, Петька, когда все прохожие останавливаются и над нами смеются из-за этих прогулок с собаками, то не до любви собачьей как-то...
А сегодня на утренней прогулке я заметил, что Ирка втихаря достает из сумочки какие-то кусочки и бросает их позади себя. Скосил тихонько левый глаз в сторону так, чтобы Ирка не заметила, и вижу, что  эти кусочки являются остатками наших утренних бутербродов с колбасой!
Ага-а, думаю... теперь понятненько, куда мои денежки идут и почему из всех отдыхающих собаки выбрали именно нас.
Внутри у меня все заклокотало от гнева праведного...
Не хватало еще, чтобы нас по местному телевидению показали в передаче "Удивительное рядом"!
Я вырвал у Ирки из рук сумочку... и сказал, что понесу ее сам. Ирка не согласилась. Она изловчилась и схватила меня за ухо. Мы остановились на побережье и стали тянуть сумочку каждый к себе, устроив что-то вроде потасовки. Ухо горит огнем... но сумочку я держу крепко, из рук не выпускаю...
В это время самая крупная плешивая собака стала позади меня на задние лапы и... нет-нет, Петька... не укусила. Она меня ласково лизнула. Скользнула своим длинным языком по шее прямо к щеке. Я почувствовал, как ее тягучая слюна потекла вниз по моей спине под майкой.
Меня затошнило...
Я бросил Иркину сумочку и со всей силы рванул в отель отмываться. Собаки, почему-то, всей стаей ринулись за мной. Но я успел добежать до места назначения и скрыться за стеклянной дверью. Вижу, собаки, как по команде, остановились и на меня смотрят. Я усмехнулся и язык им показал, потом кулак, чечётку демонстративно изобразил и, высоко подняв голову, отправился в свой номер.
В данную минуту, Петька, я нахожусь в душевой кабинке. Второй час моюсь и никак не могу остановиться. Вот только на минутку выскочил на балкон, чтобы освежиться, да и тебе пару слов написать. Вот такой отдых, друг.
Петька, как там дела на работе? Пиши. Если меня вдруг кто спросит, то скажи, что Валера на минутку отлучился... собак покормить.

.                Письмо четвертое

Привет, Петька.
Сегодня проснулся утром, смотрю по сторонам... а Ирки-то моей нигде нет... где Ирка? На столе стоит термос с кофе, свежие булочки, накрытые белым полотенцем, и отварные яйца. О-о, думаю, какая Ирка у меня заботливая. Не то что твоя Нинка, которая тебя одной жареной картошкой который год кормит. А тут - стол яйцами да булочками уставлен, как в том ресторане!
Я выполз из постели и бросился к столу. Съел все четыре отварных яйца, слизнул четыре булочки с тарелки... кофия попил из термоса, остатки вылил в раковину и снова лег спать...
Проснулся от дикого грохота, незнамо через какое время. Кто-то каблуками колотил в дверь. Я возмутился и решил остро не реагировать на сие безумие. Ведь я отдыхающий, Петька... и я не где-нибудь отдыхаю, а в отеле! Слово-то как звучит... слышь, Петька, - HOTEL!
Набросил на плечи белый пушистый халат, накинул белые шлепанцы на ноги и расслабленной походкой олигарха направился к двери, чтобы выяснить сей инцидент, являющийся причиной нарушения моего утреннего сна. Лениво зевая, неторопливо потянул на себя мизинцем дверь... и тут же получил мощнейший удар в лоб!

Дальше, Петька, я ничего не помню...
Очнулся на кровати с холодным компрессом на лбу.
Вижу, моя Черешня сидит рядом с неприветливым фейсом.
Я говорю ей так ласково, нежно... мол, не расстраивайся, дорогая, все хорошо... я жив.
Смотрю, Ирка волком на меня смотрит и совсем  не радуется.
А что это было, дорогая... кто на меня напал? - продолжаю интересоваться ослабевшим от неприятностей голосом.
И тут началось...
Короче, Петька, не буду вдаваться в подробности, но скажу тебе честно, как другу. Прихлопнула меня дверью некультурно она, моя Черешня, да и по морде дала... но чуть позже.
Я, видишь ли, мечту ее разрушил! Не так повел себя, как она ожидала. За то и припечатала меня дверью, зараза такая.
В неприятном разговоре выяснилось, мечта ее поганая состояла именно в этих яйцах, которые я утром съел. В яйцах и булочках.
Как оказалось, по сценарию мечты всей Иркиной жизни, я должен был проснуться и сильно испугаться, что ее рядом нет. А потом, в истерике, быстренько метнуться в некие скалы и искать Ирку там, промеж камней. Я должен был ползать по ущельям в долгих поисках своей возлюбленной, пока не удастся заметить в лучах восходящего солнца одинокую скорбную фигурку на высоком горном хребте, омываемом бурными волнами, голодную, как собака, и дрожащую от холода. Далее я, опять же по сценарию этой дурёхи, издаю печальный возглас, эхом несущийся над волнами, подбегаю к возлюбленной, взваливаю себе на плечи ее увесистое тело, упавшее в мои объятия  с горного хребта и волоку несчастную в отель, чтобы накормить Черешню отварными яйцами и булочками... ну, теми самыми, которые я утром съел.
А здесь получается, что Ирку никто не искал в ущельях этих... больно надо! Да и где там скалы? Одни камни!
Мне что... по камням нужно было ноги ломать?
Так что, ждала Ирка меня со своей мечтой, пока я спал... ждала где-то в одиночестве, да не дождалась. Сползла, видать, с какого-то камня вся мокрая и в отель вернулась самостоятельно, а тут я - в белом пушистом халате и в белых шлепанцах на босу ногу...
А на столе - одни крошки и скорлупа!
Яйца с булочками съедены, кофий выпит... вот она и взъелась по причине  неисполнения давней мечты!

Мне, Петька, совершенно непонятно было одно: где здесь находятся так называемые ущелья, в которых должна была затеряться и дрожать от холода Ирка? Я, естественно, поинтересовался у нее по этому поводу... на свою голову.
А так же спросил, зачем, мол, тебе, такой пышнотелой и краснощекой, изображать из себя романтическую натуру... намного приятней ведь на рынке яблоками торговать?
Но совет мой она не заценила... ну, ты понимаешь, чем это закончилось. 
А чуть позже мне удалось узнать, что скалы, о которых она без умолку трещала - это и есть те большие камни, у которых она сновала в первые дни нашего приезда. Искала себе, негодница, щель промеж камней, чтобы было куда втиснуться и страдать там без булочек и кофе. Ну, и меня чуть не втянула в эту свою романтическую мечту... а то бы остался инвалидом, таская ее на плечах.
Так что, Иркина жизненно важная мечта так и не сбылась. Но я, Петька, потиху радуюсь этому, несмотря на то, что физически пострадал: может хоть теперь моя Ирка домой запросится?
Скорей бы...
Кстати, как там дела на работе? Ты, что-то ничего не пишешь.
Если начальство вдруг заинтересуется моим образом, скажи, что Валера на минутку отлучился в аптеку... яйцо, мол, несвежее съел.

                Письмо пятое

Привет, Петька.
Получил сегодня, наконец, твое письмо. Ну, что я могу тебе сказать? Разочаровал ты меня, Петька.
Вместо того, чтобы поинтересоваться, как я здесь на отдыхе отдыхаю, ты весь лист посвятил своей Нинке. Ну, знаю я, что твоя Нинка умеет яйца вкрутую варить и кофе растворимый разбалтывать в чашке... не секрет, что у Нинки двадцать четыре новых платья и скоро (ой-ой-ой) будет новая шубка...
А что ты там про собак пишешь? Собак, что ли, развел? И все ради того, чтобы Нинку собаки любили? Ну ты даешь, Петька! Зачем тебе столько собак во дворе? Ага-а, догадался... наверное, хочешь, чтобы тебя по телевизору показали в передаче "Нарочно не придумаешь"... ведь  ничем другим, как количеством собак, тебе  похвастаться нечем.
А вот здесь ты написал... шото я не пойму никак... на какого монтекриста твоя вишенка запала? И что за вишенка? Это ты о Нинке своей, что ли? Ну, ты даешь, Петька... твоя Нинка - и вишенка?  Да она больше на арбуз похожа!
А что за монтекрист, с которым Нинка спуталась? Смотри, Петька... я бы на твоём месте не позволил Нинке заводить знакомства неизвестно с кем...
Яблоки какие-то... ага-ага, понял. Нинка твоя романтическая натура и яблоки на рынке продавать не будет... ясненько... только свеклу с огорода.
Нинка, Нинка... кругом одна Нинка! 
Написать, что ли, больше не о чем?
Да  знаю я, что твоя Нинка - дама в теле, а не какая-нибудь костлявая!  Нинку твою я, что ли не видел?
Хотя бы для приличия спросил, как скоро я вернусь? Не оставаться же мне здесь навсегда со сворой бродячих собак?
Ты обо мне не спросил, Петька, но я отвечу.
Домой я уже не тороплюсь. Мне тута нравится. Ирка моя исправила свое поведение и стала очень нежной. Рестораны нам, Петька, надоели. Всякие там карбонары, фуагры, люляки, цезари... тьфу!
Положат этой фуагры малюсенький кусочек, что на блюде его не отыскать, а потом весь кошелек выгребут за эти гусиные потроха. 
Поэтому, теперь Ирка ходит в магазин, покупает подсолнечное масло и жарит картошку по три раза в день. И ее картошка намного вкуснее той, что готовит твоя Нинка. Уж не обессудь, Петька. Что правда - то правда. Хорошо бы твоей Нинке у моей Ирки кулинарии поучиться.
Лично я доволен, что моя возлюбленная по утрам подает мне в постель кофий. Не думаю, что твоя Нинка тебе дырки в носках каждый вечер зашивает и туфли полирует, как это делает моя Ирка.
Другой раз так надоедает со своими нежностями, что мне приходится оповестить ее некультурно... мол, отвали, моя Черешня.

Петька... я вот сейчас оглянулся... шота Ирки моей нигде нет! Похоже, она с утра отвалила сама по себе, без моего вмешательства.
Хотя, странно это... где же она? В магазин за картошкой вчера, вроде, ходили. Гулять еще рано... Сейчас гляну... может, она в душе  полощется, моя чистоплотница? Потом тебе допишу...

Петька, я только что проверил душ.
Ирка неслабо там освежилась: туалет весь заплыл паром, даже унитаз не виден! Кругом по полу разлита вода... я несколько раз поскользнулся в этом тумане.
Видно, что Ирка напарилась впрок и исчезла с поля зрения, оставив на столе четыре отварных яйца, накрытые белым полотенцем, четыре булочки и термос с кофе.
Это может означать только одно: негодница так и не отказалась от своей дурацкой романтической затеи...
Подозреваю, Петька, что сейчас моя Черешня на побережье крушит очередную скалу своим нерушимым весом!
Ох, и будет вечером скандал, Петька... ох, и будет...

Сейчас я вынужден срочно бежать в камни и исполнять Иркину мечту... что мне еще остается?
Заодно, по дороге, отправлю тебе мое последнее письмо. Более писем от меня не жди, потому что, я здесь ни минуты больше не останусь. Хватит с меня отдыха!
Вот только Черешню с высокого хребта словлю... если получится.
Да, и не забудь... если меня кто на работе спросит, то скажи, что Валера на минутку вышел... мусор, типа, вынести.