А может быть я жил всегда

       Память избирательна.  Вероятно  в клетках  мозга любого человека хранится вся история его жизни, вплоть до отдельных минут и секунд, но память высвечивает лишь отдельные её мгновенья, и они, как куски текста, обведенные или закрашенные  ярким маркёром, светятся, привлекая к себе  внимание.
      Прошло почти восемьдесят лет, а я почему-то помню одно из таких мгновений.  Лучи утреннего солнца заглядывали в комнату, высвечивая старое зеркало в доморощенной деревянной раме на стене и тумбочку под ним, покрытую белой салфеткой, отороченной опять же доморощенными кружевами. Мне 5 или 6 лет. Я только что проснулся в маминой постели, и мысли,  какие-то детские, чистые блуждают в моей еще не совсем проснувшейся голове. Только что был сон, как обычно прерванный на самом важном, с точки зрения его содержания, моменте.

      Я шел по грунтовой, разъезженной тележными колесами дороге вдоль стоящих по обеим её сторонам белых домов-мазанок. Ярко сияло полуденное солнце, но людей вокруг не было. Напрягая сонную память, я пытался вспомнить, куда шёл.  Было какое-то размытое, ни чем не подкреплённое ощущение, что эта сельская улица мне знакома, что я здесь жил или часто бывал. Как я туда попал, что делал или что искал, я не помнил. В памяти проступала лишь эта улица с белыми рядами мазанок, с плетнями и склонившими над ними тяжёлые головы-солнца подсолнухами.

      Почему в памяти остался обрывок этого детского сна? Почему он всплывает вновь и вновь вместе с  моим тогдашним детским ощущением, что я жил всегда, никогда не рождался и никогда не умирал? Не знаю, может быть это ощущение бесконечности моей детской жизни  было связано с тогдашним не пониманием, что такое  рождение и что такое смерть. А может быть, это была ИСТИНА, всплывающая в моём мозгу, ещё не пропитанным  жизненным опытом взрослого с его ложными понятиями и установками, накопленными тысячами человеческих судеб. Вероятно, именно это детское ощущение бесконечности  моей жизни стало нестираемым отпечатком на всю мою оставшуюся жизнь. И как ни странно, при воспоминании о нём, по мне растекается неповторимое тепло маминой постели, и я вновь чувствую себя ребенком, проснувшимся от ласкающих моё лицо утренних лучей солнца.