Исповедь начинающего инженера. 1956 - 1962 годы

     В июне 1956 года я закончил  Свердловский  горный институт имени В.В.Вахрушева по специальности «Разработка месторождений полезных иско-паемых». Присвоена квалификация горного инженера.
     Диплом защищал по разработке россыпного месторождения драгой. Оценки были хорошие и я, один из первых, имел право выбирать место работы. Предла-гали остаться на Урале. Я выбрал Приморзолото, город Хабаровск.  В то время моя мама жила в Хабаровске у моей сестры Ольги. После отпуска нам с моей же-ной Александрой предстояла поездка в Хабаровск.
    Перед этой поездкой, думаю, следует отметить ещё одну поездку. Институт за-кончен, мы в отпуске. Саша закончила Свердловский иняз, английский язык.           Мы поженились ещё в студенчестве, в декабре 1955 года. Свадьба была у роди-телей жены в Ревде, с моей стороны гостей не было. 
    По этой причине мы с Сашей поехали в деревню Мерзляки знакомиться с мои-ми родственниками.  Остановились у моей сестры Таи с Николаем. В это время как раз начинался праздник Петровская, 12 июля. Это праздник Пантыльского прихода. Мы пошли в деревню Лукинцы к Елизавете Трофимовне, дочери Трофи-ма Егоровича, моего дяди. Там собрались гости. За давность времени мне сейчас  невозможно установить их имена. Но, все они познакомились с моей женой.             Мы с Сашей пробыли там до вечера.  На следующий день нам нужно было выез-жать в Ревду из города Слободского. Поэтому, мы с Сашей  пошли в Слободку, ближайшее поселение на автодороге Белая Холуница – Слободской. И там по ав-тодороге пошли в Слободской  (это порядка 20 км) с надеждой  на попутный транспорт.  Но, 1956 год это не 21-й век. Личного транспорта наверное вообще не было.  И вот, наконец, появился грузовик. Я вышёл на средину дороги и начал ма-хать рукой.  Саша схватила меня и оттянула к обочине дороги.   Грузовик  проехал мимо,  не останавливаясь.  Нам осталось только продолжать путь. И только где-то в районе Салтыков, до Слободского ещё км 5, нас посадила грузовая машина.  Уже глубокой ночью мы заявились к моей сестре Тоне. Немного отоспавшись, на следующий день мы выехали в Ревду.                Попутно хочется отметить ещё один момент.     В деревне, когда собираются на праздник,  в начале пьют чай, а потом отдыхают. Хозяева в это время возможно готовят обед.  А я дома любил подходить то к одной группе беседующих, то к дру- гой.   В каждой группе говорили о своём. Мне было интересно слушать, хотя ино-гда я и не всё понимал.     Через какое-то время все садятся обедать.                Врачи нетрадиционной медицины пишут, что   вначале нужно пить чай, а потом обед.  Чтобы выпитый после обеда чай не растворял желудочный сок. Сейчас Ин-тернет пишет, что у китайцев тоже такая традиция. Жители деревни об этом не читали, но, видимо,  чувствовали это нутром. 
     Всё, возвращаюсь к Херпучам.
    В Ревде родители Саши доли нам не очень большой сундук. В него мы загрузи-ли  все свои вещи,  взяли ещё несколько сумок (одна с пирожками) и поехали на станцию Хромпик. Так тогда называлась станция Первоуральск.   Сундук сдали в багаж, а сами в поезд. Сейчас я уже не помню, в каком вагоне ехали. Плацкарт или общий вагон.
    В поезде я люблю всегда наблюдать из окна. Особенно интересно становится наблюдать после Красноярска. Там начинаются горы.                В 1956 году железная дорога подходила не прямо к Слюдянке, а значительно се-вернее выходила на берег озера Байкал.  Затем дорога шла вдоль берега к Слю-дянке, находящейся у южной оконечности Байкала.  На этом участке берега было, кажется, 18 тоннелей.  Из Интернета я узнал, что на этом участке берега Байкала сейчас ходит туристский поезд.  А железную дорогу проложили по новой трассе от Иркутска прямо к Слюдянке.
     За Байкалом, где-то в районе Сковородино, справа по ходу поезда, есть высо-кая скала.   В верху этой скалы был нарисован  (или выложен мозаикой)  сейчас не помню, портрет Сталина.  Говорили, что это сделали заключённые.  Проезжая ещё не раз по  этой дороге, мне не удалось увидеть этот портрет.  Возможно, про-езжал этот участок ночью.
     Суток через пять пути мы прибыли в Хабаровск.  Остановились на квартире у моей сестры Ольги. Пока ждали багаж, я сходил в трест «Приморзолото». В тре-сте мне дали направление на прииск  «Херпучи».  Предупредили, что направляют на рабочую должность, на драгу. Объяснили, что направили одного инженера на должность ИТРа, он не справился. Поскольку у меня гонора никакого нет, я согла-сился.  Рассказали, как добраться  до прииска.    Не помню сейчас, сколько вре-мени мы ждали багаж.  Но, прибыл и он.
     Покупаем билеты на пароход,  3-й класс.  Места в трюме.  Двух ярусные  спа-ренные нары как в ж\д вагоне, только полка, разделяющая их, не на всю высоту, а мм 300.   Загрузились и поплыли. Запомнилась остановка в городе Комсомольск. Он расположен на левом берегу Амура. Всё-таки он знаком нам по книгам.                Плывём дальше. Я впервые видел такую могучую реку. Пароход идёт вдоль одно-го берега и если противоположный берег низкий, то его не видно. Кажется, что вода Амура сливается с небом, как на море.    Была остановка в селе Богородское, но оно нам ни о чём не говорит. Были и ещё остановки.  Правый берег Амура пре-имущественно высокий. Недаром по нему в настоящее время проложена автомо-бильная дорога из Хабаровска в город Николаевск-на -Амуре.                Кажется, на четвёртые сутки мы прибыли в село Тахта. Это районный центр, куда входит наш прииск Херпучи.  Тахта раскинулась по сопкам  на правом берегу Аму-ра.     Здесь на дебаркадере находится представитель треста Приморзолото.  Он сказал, что надо ждать катер с прииска.  Мы с Сашей ночевали на дебаркадере.      Днём я ловил с дебаркадера рыбу на закидушку. Клюёт.  Рыба 20-25 см длиной, забыл как называется. На Урале нет такой породы.
     Вот и катер прибыл с прииска, он с баржей. Все пассажиры разместились на барже.  В начале поплыли вверх по Амуру до устья реки Амгунь (левый приток Амура), затем по Амгуни.   Не помню, есть ли бакены на Амгуни, но на ночёвку мы пристали к берегу. Значит ночью катер не идёт.  Ночью на барже было холодно, продрогли. Утром река в тумане.  Но, вот туман рассеялся и мы поплыли дальше вверх по Амгуни.  В село Оглонги прибыли ранним утром. Дальше до нашего при-иска км 4 по автодороге.  Я звоню на прииск, прошу начальника прииска. Коммута-тор: Рано ещё, он спит.  Я настаиваю.                Наконец в трубке недовольный сонный голос. Я спрашиваю, как попасть на при-иск?  Он говорит – автобусом и положил трубку.
     Дождались автобуса и вот мы на прииске,  прииске Херпучи.  Дали нам комнату в бараке, с удобствами на улице. Барак самый последний на одной из окраин приска.  Через некоторое время переселили тоже в барак по этой же улице, но по-ближе к центру.                Работать меня направили маслёнщиком драги №99, емкость ковша 210 л.  В за-дачу маслёнщика входит наблюдать за работой и обслуживать несколько меха-низмов драги. Эта драга работала метрах в 400-х от прииска.   И вот с 13.08.1956 года началась моя трудовая биография,  которая, кстати, закончилась  31.05.2006 года.                Саше в школе пока работы не было. Её приняли ин-спектором в отдел кадров прииска. Вскоре перевели воспитателем в детский дом, был такой на прииске.
     Работа на драге в три смены и без выходных весь сезон.  8-16;  16-24 и 24-8 часов. Через 3 дня смены менялись.        Поставили меня  маслёщиком на стакер. Это ленточный конвейер, удаляющий промытую породу в отвал. Моя задача, сле-дить за работой конвейера, смазывать механизмы, а так же, в случае завала вы-грузочного лотка из промывочной бочки,  давать сигнал драгёру на остановку дра-ги.  В этой должности я работал до октября месяца.             Потом меня перевели стажёром старшего маслёнщика. Здесь в мою обязанность входило обслуживание всех механизмов на палубе драги и в понтоне драги.                В ноябре месяце меня перевели  стажёром драгёра.  В обязанности драгёра вхо-дило:  управление черпаковой цепью, черпаковой рамой; управление лебёдкой, находящейся на палубе, для перемещения драги по забою;  управление сваями при зашагивании драги по забою.                Здесь надо отметить один момент.  Я, конечно, только наблюдал за работой дра-гёра.  Но, был один драгёр Сысоев, его имя, к сожалению, сейчас не помню,  кото-рый в ночную смену поставил меня за рычаги управления драгой, а сам прилёг поспать здесь же в помещении драгёрки.                Не знаю, спал он на самом деле или через прищуренные  веки наблюдал за мной.  Я, конечно, был в напряжении. Не отрывал взгляда от черпаковой цепи, от прибо-ров, показывающих силу тока (нагрузку механизмов).  Короче говоря, у меня не было ни минуты свободной.                Отработал забой полностью и приступил к зашагиванию на следующий забой. У задней стенки понтона драги находятся две сваи на расстоянии примерно 3 мет-ров одна от другой.  Если драга работает на левой свае, отводишь драгу в левый угол разреза и опускаешь правую сваю, а левую сваю поднимаешь. Затем драгу переводишь в правый угол  разреза и опускаешь левую сваю, а правую сваю под-нимаешь. Всё.  Драга на новом забое, можно продолжать работу.  И вот, когда я выполнил  процедуру зашагивания, Сысоев встал и сам взялся за рычаги управ-ления. Не помню, по моему, он ничего плохого мне не сказал.               
     В конце ноября месяца драгу останавливают на зимний ремонт. Сроки оста-новки могут сдвигаться в зависимости от погоды, как лёд закуёт котлован.  В мар-те следующего года меня назначили техническим руководителем драги №98.  Но, это уже другая история.  А пока я ещё вернусь к драге №99.                Все россыпи в районе прииска уже отработаны. Обе драги №98 и №99 работают уже на забортных запасах с низким содержанием золота, прихватывая и перера-ботку старых дражных отвалов.                Есть ещё 50-ти литровая  деревянная   драга  в 5-ти км от прииска. Выше по речке Тальмак.  Эта драга работает на целых песках. Я один раз был на этой драге, не помню по какому случаю.
      Так вот, драга №99 около прииска, во время моего приезда, работала  на клю-че, поднимаясь  вверх.  Этот ключ раньше был отработан подземными работами. Драга шла по нему вторично. Приток ключа очень мал и, чтобы осветлять воду в котловане (для промывки разрабатываемых песков), к нему была прорыта буль-дозерами  траншея из соседней речки. Это позволило драге максимально под-няться по ключу вверх. А затем драга развернулась и обратно пошла вниз  по ключу.       Вот в связи с работой на ключе, вспоминаются два момента.                Осенью рыба из соседней речки скатывается вниз. Поскольку сейчас речка пере-горожена плотинкой, рыба по траншее попадает в котлован драги. Вода в котло-ване грязная и рыба постоянно всплывает наверх, видимо, чтобы вдохнуть свеже-го воздуха.  Рабочий после смены садится в лодку (лодка обязательна на драге) и сачком черпает всплывающую рыбу. Получается довольно успешно.                И второй момент.  Черпаки драги разрушают деревянную крепь подземных работ. Крепь всплывает на поверхность котлована.   Рабочие, живущие в своих домах, опять же с лодки отгоняют эту крепь от забоя и вытаскивают на берег.  После про-сушки крепь пойдёт на дрова.
    Сейчас о ремонте драги. Поскольку на драге кругом металл, в мороз долго не проработаешь.  Для этого на берегу котлована собирается деревянный балок.  Думаю, что его перевозят с одной зимней стоянки на другую.  В этот балок рабо-чие ходят греться и там же обедают, разогревая пищу. Каждый ест то, что принёс с собой.  Я, в оставшееся от еды время в обеденный перерыв, читал разные де-тективы из газет или журналов.   Здесь, на драге №99, было хорошо, потому на работу ходить близко.
     Когда в марте 1957 года меня перевели техруком на драгу №98.  Туда на работу возили на крытом грузовике. По теперешним представлениям это километра 4-ре. Зимой дорога нормальная.  Летом хуже.  Там метров 300 встречается марь (болотина).   По ней  уложена  слань. Это продольные брёвна по 3-4 в ряд под ка-ждую колею. Брёвна скрепляются скобами.  При мне аварий не было.  Но, я все-гда боялся, чтобы водитель не съехал с брёвен.                Драга №98  работала тоже в верховьях речки.  Чтобы подняться ещё выше по речке, приходилось за драгой возводить плотины. Плотины делали бульдозеры. Необходимо было следить за уровнем воды в подпоре плотины.  Маркшейдер приезжал на драгу один раз в 4-5 дней. Проверять объёмы выполненных работ. Теодолит он оставлял на драге.    Я брал теодолит и измерял урез воды в котло-ване.  С благодарностью вспоминал геодезическую практику после первого курса института.
     Береговой рабочий, заготавливающий мертвяки для блоков, обнаружил на  бе-регу долины могилу. В записи на кресте значилось, что тут покоится китайский гражданин.  Видимо до советской власти они тут работали старателями.
     Ещё вспоминаю, как меня бульдозеристы обвели вокруг пальца.  Заглох буль-дозер.  Только сейчас мне пришло в голову – сами заглушили.  Говорят для пуска-ча нет бензина. Я отправился пешком на прииск  за бензином для пускача. Когда вернулся на драгу, бульдозер работает. Оказывается  его можно запустить сжатым воздухом и воздух был.
     В сентябре 1957 года меня вернули на драгу №99  уже техническим руководи-телем.  Когда эта драга спустилась с ключа, она шла по  средине прииска. Тут бы-ли старые отвалы.  Прихватывали и часть целика. На этом участке был частный дом нашего старшего маслёнщика Шумбасова. Зная об этом, он на этот год за-страховал свой дом на максимальную сумму. И получил её.  Работа шла своим чередом. Особых происшествий не припоминаю.                В октябре 1959 года наша драга  №99 отработала свой полигон. Её стали готовить к перевозке на новый полигон в районе Полины Осипенко, это вверх по реке Ам-гунь.
     Саша, через год работы после приезда на прииск, перешла работать в школу.  Мы к тому времени жили уже в 3-х комнатной квартире вновь построенного дере-вянного дома на двух хозяев. Поэтому нам не хотелось уезжать с этого прииска.   
     Взамен драги №99 нужно было строить новые. Для этого создали конструктор-ское бюро. Вот туда я и перешёл работать инженером-конструктором.  Начальник отдела труда и заработной платы Никитин Алексей отговаривал меня от этого ша-га, считая, что я пошёл на понижение.                Но надо признать, что руководителем коллектива драги из 3-х десятков человек я чувствовал себя не очень уверенно. И я пошёл в конструкторы. Как оказалось – не напрасно.  Все последующие 47 лет я работал конструктором.
     Кажется в «Комсомольской правде» было объявление:  Ленинградский горный институт принимает на заочное обучение  студентов. Я послал туда заявление с просьбой принять меня на электромеханический факультет.  Мне отказали, объ-яснив, что у меня уже есть одно высшее образование.                Ещё  я занялся изучением английского языка. В этом меня консультировала жена, преподаватель английского языка. Я выписал канадский горный журнал на анг-лийском языке и читал его со словарём.  Из журнала я узнал, что в Канаде,  уже в то время,  не разрешали отработку полигона, если не предусмотрена очистка промывочных вод.                Сейчас, прежде чем перейти к конструкторской работе, я переключусь на описа-ние  Херпучинского  прииска и жизни на нём.
     Прииск  Херпучи  расположен в зоне слияния трёх речек. После слияния этих речек, они уже единственной общей речкой впадают в реку Амгунь. Поскольку очистка последражных  вод не предусматривалась, вода в речке была абсолютно грязная.   Поэтому, когда эта речка впадает в реку Амгунь, на многие километры  вдоль левого берега Амгуни идёт мутная вода, а вдоль правого берега Амгуни аб-солютно чистая вода. Где-то ниже по течению дальше всё перемешивается. И, когда из Амгуни заплываешь в реку Амур, видно, что вода в Амгуни более мутная, чем в Амуре.
     На прииске два  2-х этажных здания:  школа и клуб. Остальное всё одноэтаж-ные бараки и домики частников.  Есть столовая, магазин, баня, пожарная часть,  ремонтно-механические мастерские и аэродром малой авиации грунтовый. В на-ше время малая авиация летела в Николаевск на Амуре. А там уже пересадка на более крупные самолёты, которые летели в Хабаровск.                В настоящее время другая авиация и самолёты из Хабаровска летят прямо в Хер-пучи два раза в неделю.      Во время работы на Херпучинском прииске я летал в командировку в Кривой Рог на конференцию, так через Николаевск на Амуре.          Ещё раз зимой направили на какое-то совещание в Хабаровск.  Я два дня проси-дел на своём аэродроме, была пурга, самолёта не было.  На том и закончилось моё совещание.                В наше время жизни на прииске связь с миром  осуществлялась только посредст-вом радио и газет.  А зимой запуржит, неделю и больше нет газет.     В клубе был биллиард и он никогда не простаивал. Я правда не играл на нём.  В клубе была самодеятельность. Саша пела в хоре.   Сразу по приезде на прииск я пробовал организовать лыжную секцию, но вскоре это дело заглохло. Наверное сказалось моё неумение организатора.          Однако, на лыжные соревнования в райцентр Тахту мы ездили.  Было и самолётом, было и на грузовой  машине в кузове. Сей-час не понимаю, как мы выдерживали тот мороз в кузове.  В попутной деревушке остановились погреться. Принесли бутылку водки из магазина, а ней шуга плава-ет.   Надо сказать, что выступали мы тогда на валенках, лыжных ботинок не было. На нашу просьбу начальник прииска сказал:  Завоюете первое место, куплю бо-тинки.        Один раз в феврале 1958 года я пробился в сборную команду района на зональные соревнования по лыжному спорту краевой спартакиады (Зона Ниж-него Амура).  Сборная района на автобусе поехали в Николаевск на Амуре.            Там в гонке на 30 км я занял второе место, о чём у меня даже сохранилась грамо-та.    Пять человек лыжников от Зоны Нижнего Амура направили на Краевые со-ревнования в город Хабаровск.  Но, мне опять не повезло.  Не помню, то ли опять погода, то ли что с самолётом, но мы просидели в аэропорту и разъехались по домам.
     С Николаевском на Амуре у меня связана ещё одна история. Я поехал туда с прииска на попутном катере покупать мотоцикл.  Купил ИЖ-56 или 58, сейчас не помню.  Привёз на прииск, тоже на катере.    С медсправкой на водительские пра-ва тоже получилась история.  Ещё в институте определили, что у меня слабое цветоощущение.   В цветной книге я не разбираюсь.  Врачу я сказал об этом.  Врач  спросила: А как же ты будешь?  В больнице прииска  цветной книги не было.  Так я получил справку, а потом и сдал на права вождения.  Зная об этом недостатке, я был самым дисциплинированным водителем.                В поездках на рыбалку мотоцикл очень выручал, сокращая расстояние.  Однажды летом поехал на речку Сомня. Параллельно реке, вверх по течению, идёт тележ-ная дорога. Еду.   Вдруг увидел,  рядом  с дорогой  на сосне  сидит глухарь. Я ос-тановил мотоцикл метрах в 20-ти от глухаря (я слышал, что глухари мотоциклов не боятся), не помню, заглушил мотоцикл или нет.  Сверху на плече висел спин-нинг. Снял его. Затем снял ружьё. Глухарь всё сидит.  Я прицелился и бахнул.  Глухарь рухнул на землю с очень тяжёлым ударом. Я издал воинственный крик.  Это был первый такой мой трофей и, как показала жизнь, последний. Больше глу-харей я не встречал.
       Чтобы пробраться подальше от низовья  реки, был другой путь.   По долине речки Тальмак по дражным отвалам проложена дорога на 50-ти литровую драгу. Через несколько км от прииска с этой дороги выезжаешь на берег и, дальше через невысокий хребёт,  идёт тропинка на речку Сомня. Перед перевалом в кустах пря-чешь мотоцикл и идёшь по тропинке к реке пешком. За перевалом встречается участок мари (болотина) Трудно, но преодолимо. Ну, и вскоре река, а где река , там и рыба. Один раз был случай. Возвращаюсь с реки к мотоциклу, а в мотоцикле  нет бензина. Кто то видимо подсмотрел мою поездку на рыбалку и приехал за бензином. Мне пришлось пешком идти на прииск и с прииска с бензином к мото-циклу.
     Помимо обычной спиннинговой ловли на блесну, здесь применялась ловля спиннингом на мыша.  Я, до сего времени, ни в телевизоре, ни в книгах не встре-чал описания такой ловли.       Мышь представляет из себя кусок пробки, подгру-жённой свинцом для заброса и обшивается какой-нибудь шкуркой.
     Засветло выбираешь места ловли, чтобы не зацепить тройником  мыши при забросе и чтобы не зацепить за кустарники на другом берегу. Ночью, забрасыва-ешь мыша, определяешь на слух, когда она упадёт на воду и начинаешь подмотку.  Рыба видит на фоне неба плывущую мышь и топит её ударом хвоста. Раздаётся сильный звук булькания и уже затем поклёвка, леса натягивается.  Твоя задача вывести рыбу на берег. И всё это впотьмах.  Когда бывает луна, рыбалка идёт веселей.  Надо сказать, это очень добычливый способ лова.
     Раз уж коснулся рыбалки, напишу, как ездил на зимнюю рыбалку. Напротив се-ла Оглонги за островом, с противоположного берега в Амгунь впадает речка. Ес-тественно, в начале течение Амгуни прижимает воду речки к берегу. И вот на эту свежую струю почему то идёт рыба. И рыбаки сидят не вразнобой, как на ураль-ских озёрах, а по этой струе лентой. Ловят на краба. Это блесна, у которой по бо-кам крючки без бородок.  Рыбак постоянно дёргает блесну. Рыба иногда клюёт, иногда цепляется снизу за живот. Тут успешно ловится в основном щука. Её скла-дывают в поленницы. У меня есть такая фотография.    В районной газете писали: женщина из рыбхоза (тут живут ульчи) за световой день выловила 400 щук.
     Думаю, надо написать и о ягодах, чтобы отметить изобилие местной тайги. В молодости этим интересуются мало. Мы на мотоцикле ездили раз за голубикой и раз за брусникой. Возможно там растут и другие ягоды.    О бруснике добавлю. Ездили с Сашей по дороге на драгу №98. Там в 10 метрах от дороги по склону сопки ягод буквально красно.  Сейчас не помню, сколько ж мы их насобирали.  Вначале пришлось отвезти Сашу с ягодами  на прииск, а за оставшимися ягодами делать второй рейс.
     Водку на прииске продавали редко. Преимущественно был спирт разливной и в бутылках. Пиво завозили очень редко, его брали ящиками.  Яблоки китайские тоже покупали коробками. В квартире стоял яблочный дух.                Не могу вспомнить, как организовано было водоснабжение на прииске.  Но вот в наш район, где была у нас 3-х комнатная квартира, воду привозил водовоз в же-лезной бочке.       Ещё момент. Рядом с нашим домом на сопке росли карликовые кедры. В тех местах высокие кедры не растут. Утром вышёл в туалет на улице, слышу, на сопке свистит рябчик.  Я дома взял манок, ружьё и отправился на сопку. Манок свёл нас с рябчиком и я пристрелил его.
     7 мая 1958 года у нас родился сын Сергей.   Тёще послали телеграмму:  Ро-дился  сын, росту выше среднего, вес 4700, радиолюбитель.                Один раз с Сашей пошли вместе в кино, оставив Сергея спящим.  Приходим после кино домой, а он стоит в сенях и ревёт.  Больше после этого случая его одного не оставляли.                Сергей ни  в какую не хотел садиться на работающий мотоцикл. За воротами у нашего дома был уклон от сопки в сторону дороги.  Тогда я посадил его на бак не-работающего мотоцикла и под горку скатился с ним. После этого у него пропал страх перед работающим мотоциклом. Нужно отметить, Сергей очень трудно при-выкал к яслям.  Плакал по приходу в ясли и, по словам воспитателей, плакал там тоже. Но, всё-таки привык.    Пожалуй, из приисковой жизни всё. Можно вернуться к конструкторской работе.
     В конструкторском бюро нас было четверо.       Начальник бюро, Кулагин Дмит-рий Иванович пенсионного возраста.   Злобин Борис, механик. Работал на элек-тростанци в Оглонгах.  Бобров Виталий, маркшейдер прииска. Четвёртым был я.   Сразу же взялись за проектирование драги с ёмкостью ковша 70 литров.                Драга деревянная.     Конструкция понтона и его надстройки входили в мою зада-чу.  В своей работе я пользовался довольно  подробной книгой Свиридова «Драги и драгирование».                Механическую часть:  привод черпаковой цепи, маневровую лебёдку разрабаты-вал  механик Злобин. Учитывалось, что всё будет готовиться в приисковых мас-терских.        Только черпаковый ковш сварной конструкции взялся изготовить Ни-колаевский на Амуре судоремонтный завод.  Конструкцию сварного ковша разра-батывал я.                Полигон для драг был новый. Я не помню названия речки, где располагался поли-гон. Мы группой съездили на место полигона, посмотрели окрестности, измерили расход воды в речке. Исходя из запасов полигона,  строить решили сразу две дра-ги.  Расположили их в средине полигона, потом одна пойдёт вверх, другая вниз.       Сразу по готовности чертежей понтона их начали собирать.      В бытность моей работы на прииске там уже был собран понтон и каркас надстроек. У меня есть фотографии этих драг.               Однако, пускали их в работу уже после нашего уезда с прииска.  После отъезда мы поддерживали переписку с нашими друзьями Черкашениновыми.    Ничего они о драгах не писали, значит драги работали.
      Касаясь конструкторской работы опишу ещё один момент.  При работе драги на глинистом грунте, глина часто не вываливается из ковша и полный ковш идёт на следующую загрузку в забой.  Мы решили поставить механический очиститель ковшей.  Четыре лопаты на оси. Ковш при разгрузке породы поворачивает одну лопату так, что следующая лопата заходит в  очередной ковш и выковыривает глину из ковша при повороте барабана привода черпаковой цепи. И дальше опе-рация повторяется.  Если в ковше окажется пень и лопата упрётся в него, то что-бы  лопату не сломать,  ось лопат сжимает пружины и по направляющим отходит назад вместе с лопатой. На макете  проверяли, всё работает хорошо.               
     Когда собрали на драге этот узел с лопатами, вышёл казус. Ось лопат отодви-нуло назад за пределы направляющих и вывело узел из строя.  Наше предложе-ние потерпело фиаско.                Я после этого стал анализировать  чертежи и обнаружил свою ошибку. На сбо-рочном чертеже  устройства я расстояние от черпакового барабана до оси лопат по ошибке написал меньше на 160 мм. В результате, ось лопат отодвинуло за пределы направляющих оси. От стыда я тогда не признался в этой ошибке.                А сейчас думаю, исправь мы тогда эту ошибку, очиститель возможно бы и работал успешно.    Вот такое случилось дело.   54 года прошло, а я всё время его помню.    Ещё с нашим конструкторским бюро. У Бориса Злобина на Украине умерла тёща, имевшая свой дом. Они с женой поехали жить туда.               У нас  в бюро был единственный механический справочник автора Хютте.         После уезда Злобина мы  этот справочник не нашли.
     Вернусь ещё раз на природу.  На прииске между двумя речками был не высо-кий хребёт.  На этом хребте было помещение, в котором размещались почта и сберкасса.  Один раз сберкассу ограбили. Не помню, сколько там взяли денег, но авторов не нашли. Заезших тут не бывает.  Наверное у милиционера мало опыта по таким делам.        Когда поднимаешься на указанный хребёт, с него видно горы на противоположном берегу реки Амгунь.    На самом высоком пике там даже ле-том лежит снег.  На этот хребёт, где почта, мы  с компанией  в праздники подни-мались ещё выше и там накрывали стол на земле. Кругом карликовый кедрач и отличный обзор окрестностей.  Мне и сейчас иногда снится, как я забираюсь на горы около прииска, чтобы осмотреть окрестности. Правда, во сне они кажутся выше.        Одна высокая гора около аэродрома прииска,  на ней я не был. Но, сейчас  во сне я иногда забегаю на неё.                А вот когда летишь маленьким самолётом из Херпучей в Николаевск на Амуре, там очень много сгоревшей тайги.  Как иголки торчат только обгоревшие стволы деревьев. Видимо там населения мало и пожар тушить некому.                Правда на лето организовывали на прииске бригаду пожарников из рабочих.  С нашей драги один рабочий был включён в эту бригаду.  Не помню, уезжал ли он на тушения.
     В сезон навигации управленцев прииска иногда отправляли на разгрузку  при-бывающих барж.  Был и я там.    Краном забрали пачку листового металла на барже и переносили его в кузов грузовика.   Около грузовика стоял завхоз прииска  Димитрюк, металл проносили над ним.  И вдруг пачка листов металла выскольз-нула из стропов крана и упала рядом с грузовиком.   Удар, пыль.                Первая мысль – Димитрюка накрыло.  Когда пыль немного улеглась, он перепу-ганный вылезает  из под грузовика.   Как он успел среагировать на это, уму не по-стижимо. Родился второй раз.
     Привлекали нас и к помощи подсобному хозяйству. Раз были на уборке кар-тошки.  На обед нам подали красную икру в столовых чашках (не тарелках) и ели мы еёстоловыми ложками.  Это было для меня удивительно, так как до сего вре-мени я такую икру если и ел, то  весьма редко и то только вилочкой по немногу.    Помню, выезжали раз на покос, тоже для подсобного хозяйства.  На катере спус-кались вниз по Амгуни.  На месте покоса, пока шёл организационный момент, удалось наловить рыбы на обед.                Конечно,  края там на дичь и природу богатые.  И только молодость погнала  нас оттуда в цивилизацию.  Если бы мы в то время были более мудрыми, то можно было ещё там поработать.     Но, что было, то было.
     Ещё один интересный момент во время работы на прииске.  В июле 1958 года меня призвали на переподготовку на 2-х месячные объединённые  курсы усовер-шенствования офицерского состава. Эти курсы находились в селе Барабаш под Владивостоком. До Тахты плыл на катере, дальше до Хабаровска на пароходе.  Этим же пароходом плыл знакомый с нашего прииска в отпуск. Мы с ним обедали в ресторане на корме парохода. По моему в Комсомольске на Амуре наш пароход делал остановку.  У дебаркадера уже стоял один пароход. Наш пароход пришвар-товался к нему.  Я смотрю в окно на тот пароход и вижу – у перил на палубе стоит моя мама.  Я стрелой кинулся на тот пароход.  Оказалось, мама ехала к нам в гос-ти на прииск, но сообщение об этом до нас ещё не дошло.  Мы с мамой пообща-лись до отправления нашего  парохода и я поплыл по назначению.  Вот какие слу-чаи бывают в жизни.                В селе Барабаш кроме прямой учёбы мы занимались спортом и самодеятельно-стью.     У меня сохранилась Грамота за 2-е место в беге на 3000 метров с резуль-татом 10 минут 50 секунд на первенстве ООКУОС Дальневосточного военного ок-руга. Есть и фотография с этого забега.                В одно из выходных мы с товарищем из Иркутска сходили на Японское море, точ-нее, его залив.  Надо сказать, что я был первый раз в жизни на море. На самом горизонте залива просматривались контуры Владивостока.                Ещё была общая экскурсия курсантов на сопку Заозёрная и озеро Хасан, извест-ные по гражданской войне. Там на сопке и около озера растёт такой высоченный камыш, что человека в нём не видно.  Только верхом на лошади можно опреде-лить направление в этом камыше.               
     Наверное,  на этом я и закончу с Херпучами.        Да, нет, вспомнил.                Я писал о наших друзьях на прииске Черкашениновых.  Ангелина работала в шко-ле литератором.  Так вот, она мне прислала стихотворение в 2008 году,  которое  написала её ученица к 135-летию основания прииска Херпучи.    Я думаю,  это бу-дет отличным завершением моего повествования о прииске Херпучи.
    Херпучи,  Херпучи                Всё знакомо и ново,                Для кого то звучит                Словно бранное слово.                Ну, а нам, здесь живущим -                Огонёк, что в ночи,  Херпучи.                Да, здесь золото мылось                И лилось рекой, здесь работали драги,                Здесь живём мы с тобой.                Словно пламя свечи, кто здесь жил, не забудет                Дорогие мои Херпучи.                Здесь багульник на сопках расцветает весной,                Словно розовой дымкой плывёт над тайгой.                Здесь высокие ели, прозрачны ключи,                Херпучи необычны, мои Херпучи.                Пусть тяжёлое время и мир так жесток,                Здесь живёт молодёжь и слушает рок.                И ревут мотоциклы оглушив, хоть кричи,                Хепучи молодые, мои Херпучи.                Мы по золоту ходим, а жизнь без прикрас.                Больше века прошло, не иссяк весь запас.                Вновь сквозь землю пробьются золотые лучи.                Херпучи золотые, моиХерпучи.                Здесь работают люди с тайгою на ты,                Здесь рассветы  -  пожаром, смотри и  молчи.                Херпучи, расцветайте, мои Херпучи.                Здесь тайга. Есть здесь соболь и пятнистый ленок.                Здесь по речкам туманы – лесной уголок.                Уважаем мы смелость, трусость здесь не в чести.                Херпучи, вы живёте, мои Херпучи.                Повторюсь, здесь как в песне, багульник цветёт                И летит над тайгою лишь один самолёт.                И стоит лес как стенка. Наш адрес ты знай:                Хер-пучи,  Осипенко,  Хабаровский край.
          Вот на этой мажорной и грустной для меня ноте я заканчиваю  «Исповедь     начинающего инженера».
                25.04.2022 года.