Посещая Введенское кладбище...

      Опять был на Введенском (немецком) кладбище и опять бродил по узким проходам между могилами, погружаясь в историю человеческих жизней, нашедших своё завершение здесь, в тени старых лип и дубов.
     Кладбище уже давно стало последним приютом не только для католиков и лютеран, но и усопших других вероисповеданий. Подробно об истории кладбища и тех, кто похоронен на нём, можно прочитать в интернете. Там  об этом кладбище можно найти массу историй, легенд и фотографий, благо, что этому некрополю уже 240 лет, и он ровесник не менее известному Ваганьковскому кладбищу.
     Но, одно дело – читать о нём или смотреть чужие фотографии кладбища (чаще всего сделанные “автоматически”, без личностного эмоционального окраса), а другое – самому побродить среди могил, разобрать, порой едва различимые надписи на могильных плитах и памятниках,  попытаться узнать больше о тех, чьи надгробия или эпитафии поразили тебя. Да и собственные фотографии,сделанные на кладбище несут в себе мой, как я уже сказал, личностный окрас.

     Что касается историй похороненных на этом кладбище людей, то меня поразила одна, связанная с памятником, фотографию которого я здесь помещаю. Вот она:

“Жили в Москве в 19-ом веке супруги Leon и Sophie Plaut.  Он занимал какой-то важный пост в посольстве, а она занималась собой и, говорят, пользовалась большим успехом у мужчин. В один прекрасный день Леон пришёл к резчику по камню , заказал ему композицию, а когда композиция нынешнего надгробия была готова, пришёл домой, убил жену и себя. Так и похоронили их вместе на немецком кладбище в Лефортове. Надгробие представляет из себя статую женщины, выскальзывающую из дома на свидание... с любовником”.

      А если нет истории о похороненном здесь человеке….? Отрывок одного из моих стихотворений я вспомнил на кладбище, обнаружив под ногами затоптанную надгробную плиту, фотографию которой я тоже здесь помещаю.  Вот это четверостишье:
 
             Потом умру, сомкну глаза навеки,
             Чтоб не проснуться никогда.
             Затопчут новых поколений реки
             Могильный холм мой навсегда.

      
    Так случилось и с этой женщиной. Жила когда-то некая Александра Дмитриевна, любила, наверное, собирала в  альбоме стихи ухаживающих за ней кавалеров, имела детей и внуков, радовалась, и, может быть, страдала. Что же с ней случилось, где её потомки?  Почему память о ней стирают ноги тех, кто бережет память о своих
близких?  Печально.
    В разговоре с одной из посетительниц кладбища я услыхал уже знакомое мне по интернету мнение, что атмосфера на Введенском кладбище какая-то давящая. Что по этому поводу можно сказать? Я посещаю это кладбище где-то с середины сороковых годов прошлого века (вначале посещал могилу отца, а теперь и матери), и никогда это давящее чувство меня не посещало. Наоборот, каждый раз при входе на кладбище, все мысли и каждодневные заботы, буравящие мою голову отступали – наступало полное умиротворение и покой.

    Кладбище старое,  и могилы с памятниками и надгробными плитами на них как “молодая поросль” у подножия высоченных деревьев.  Но, если вспомнить, что кладбищу больше 300 лет, то  эта молодая поросль на много старше деревьев, несущих  умиротворении  в души сюда приходящих. Особенно это чувствуется летом, когда шелест листвы, как шепот ушедших в мир иной успокаивает, как бы говоря за них:

– Нам хорошо, нам хорошо, мы сладко спим, забыв все земные печали и огорчения. В наших снах  мы, маленькие девочки и мальчики,  кружим хороводы на полянах из разноцветья цветов под пенье  птиц и стрёкот кузнечиков. Не волнуйтесь и не горюйте по нас – нам хорошо, . . .нам хорошо в наших волшебных снах.